Терпение у бабы Клавы просто ангельское. Она даже согласилась оплатить междугородний звонок на мобильник Коляна. Я предложила ей деньги, но соседка сказала, что грех не помочь хорошим людям.
Ухажер моей сестры оказался ни при делах. Колян сопровождал шефа в бизнес-командировке, с понедельника торчал в Саратове. Как узнал, что его ласточка пропала, на полном серьезе намекнул, что когда вернется, всю округу перероет и того, кто его любимку обидел, живьем закатает в цемент. Одним подозреваемым меньше, сказала бы на моем месте знаменитая Дуська Пулькина. А других подозреваемых у меня и вовсе не нашлось, из тех кого знала в лицо.
Обзвонила всех ее подружек, общих знакомых, одноклассников и однокурсников, чьи номера нашла в записной книжке. После долгих гудков и сбросов прорвалась в приемную деканата и узнала, что сестра не посещала занятия со среды. Все сходилось. Саша пропала вечером во вторник. И пусть только в милиции попробуют возразить, что не прошло три дня. Все отделение на уши поставлю, но добьюсь того, чтобы приняли заявление на розыск человека. Надо будет приведу бабу Клаву как свидетельницу.
Радикальные меры не потребовались. Дежурный без возражений принял заявление. Для проформы поворчал, что загуляла сестра и скоро сама вернется. Добавил, что места у нас тихие. Громких преступлений давно не случалось. Убийства по пьяни тому не в счет.
Слова дежурного меня мало утешили. Чуйка подсказывала, случилось что-то очень плохое. Но я понятия не имела, где искать Сашу. Жива ли она вообще? Ну почему я не рискнула отпроситься у Любаши с рынка, чтобы приехать сюда во вторник? Сразу после нашего с Сашей последнего разговора у меня весь день на душе было неспокойно. А я, дура набитая, не верила интуиции, грешила на перепады погоды. То метель, то оттепель с ливнем.
Глава 2. НЛО
Притащилась домой, шлепая по лужам, вся по уши грязная, как бродячая собака, и чувствовала себя не лучше той, побитой и одинокой, а еще ужасно беспомощной.
Завтра воскресенье, будет самая бойкая торговля. Любаша меня не отпустит ни под каким предлогом, только если выловят труп сестры из речки или лесного болота тогда уважительная причина. Как бы я ни отмахивалась от плохих мыслей, они все равно продолжали брать штурмом мою голову. Кадры из хроники происшествий, только с Сашей в роли истерзанной садистом жертвы, сменяли один другой, подобно школьным слайдам. Казалось, мое сердце вот-вот разорвется на части. Пришлось просить у бабы Клавы таблетку Валидола, чтобы его хоть немного успокоить в принудительном порядке.
Напрасно я понадеялась, что уборка по дому немного меня отвлечет и успокоит. Но и держать в холодильнике тухлятину было нельзя. Поэтому я все помыла и почистила. Еще в советские годы в наш дом провели газовое отопление по дедушкиной льготе. Я проверила котел, чуть увеличила температуру, в комнатах быстро потеплело. Подогретый чай тоже помог согреться, но меня продолжал пробивать озноб теперь уж точно не от нервов, а от холода.
Вместо того, чтобы утешать единственную оставшуюся рядом с ней хозяйку, Леся лежала у двери, повернувшись ко мне пушистым хвостом, и то и дело принималась скулить. Да еще так заунывно, что сердце кровью обливалось. Не выдержав, я открыла кухонную дверь и выпустила собаку. Пусть бегает по коридору. Может, снова с тоски примется драть когтями входную дверь. Одной царапиной больше, одной меньше. Какая мне теперь разница?
Вот и осталась я одна тут на хозяйстве и при наследстве. С тремя полушерстяными коврами, кучей шмотья, набором эмалированных кастрюль и сервизами из фарфора и хрусталя. Комплект из шести чашек с блюдцами, расписанных вручную, кто-то подарил нашим с Сашей родителям на свадьбу. Яркие красные маки просвечивали сквозь ребристое стекло кухонного навесного шкафчика, навевая мистическую, неуемную тоску.
Чтобы не слышать собачий плач, я включила телевизор на музыкальный канал. Заграничная рок-группа уныло завывала про ветер перемен, или мне с расстройства любой звук напоминал скулеж Леськи. Но в звенящей тишине, которую разрезали протяжные тихие У-у-у, У-у-у, я побоялась просто чокнуться. Тогда уж точно некому станет заботиться о собаке, чистоте в доме и любимых маминых цветах в саду.
За окном стемнело. Фонари на тупиковой улице горели через один и вполсилы. Возле нашего дома получился темный промежуток. И мне почему-то не хотелось включать зеленый абажур. Я сидела у окна, смотрела на луну и звезды. Ждала обещанный метеоритный дождь. Наивно, как верящая в сказки маленькая девочка, думала, вот сейчас по небу пролетит падающая звезда, и я загадаю желание, чтобы сестра вернулась живой и невредимой. Ну вдруг оно возьмет и сбудется. Не на пустом месте рождаются старинные народные поверья.
Леся перестала ныть. Я подумала, а может, собака заснула. Почти сразу после этой мысли сквозь бодренький музон я каким-то чудом услышала, как что-то где-то шмякнулось. Вскочила с кухонного стула как подорванная и побежала на звук. Подумала, только бы спятившая от тоски по хозяйке собака не разбила бордовую вазу из богемского стекла, чей-то подарок не помню на какой праздник. Я пешком ходила под стол, когда эта ваза появилась в нашем доме и поселилась на комоде в гостиной. Мама завещала нам беречь ее наследие, поделить все поровну и мирно, а не грызться за каждую тарелку, как некоторые дети после смерти родителей. Потому я дорожила любой вещью в доме вплоть до потрепанного плюшевого енота. Все здесь было мне дорого как память.
Оказалось, что в попытке залезть под низкую кровать в комнате хозяйки, Леся откинула задней лапой тапок, и тот ударился о шкаф. Никаких разрушений, все ценные вещи на месте. Я не сразу поняла, зачем собака рвется под кровать. Она сдвинула тонкий половик, скребла когтями по выкрашенным в коричневый цвет доскам. Все же девица-детектив явно не мое призвание. Первая мысль у меня была о конфетах или фантиках. Саша с детства привыкла тащить карамель в постель, складывать под подушку и сосать по одной перед сном. Конфета могла провалиться между стеной, на которой висел узорчатый ковер, и кроватью, или собаку привлекал пахучий фантик.
Леся, фу! я стала прогонять собаку, но та не слушалась.
Пришлось огреть ее по морде лосинами сестры, но и это не помогло. Леся будто бы спятила. Начала громко лаять, ругаться на меня. Дескать, не мешай, я тут занимаюсь важным делом. Чем гонять, лучше помоги. Разозлившись на себя, что плотно не прикрыла дверь в комнату, я опустилась на четвереньки и заглянула под кровать. Там что-то мигало, похожее на мобильник. Подумав, что Саше подарили какую-нибудь Моторолу, я вооружилась ее тапком и вытолкнула из-под кровати вибрирующую штуковину со светящимися синими полосками по краям.
Леся с громким и яростным лаем запрыгала вокруг нее. Она то припадала на передние лапы и тянулась мордой к странной вещице, словно примеряясь ее схватить и разгрызть, то отскакивала назад.
А я в растрепанных чувствах смотрела на то, что мы нашли под кроватью, и не решалась взять это в руки. А вдруг оно взорвется?
В газетной и телевизионной рекламе я видела разные модели сотовых телефонов, пейджеров и музыкальных плееров. Ни одна из них не была похожа на неизвестный прибор.
Леся зацепила его лапой, и он ярко засветился. Из центра штуковины вытянулся синий луч, развернулся полукругом, и в нем замелькали непонятные символы, как в бегущей строке телевизионных субтитров, только быстрее. Они не были похожи на китайские иероглифы или на турецкие буквы. Я достаточно насмотрелась надписей на бирках и этикетках, чтобы на глаз отличать. Выходит дело, штуковина импортная, да еще из какой-то дальней дали, откуда не поставляют товар на вещевые рынки и на всякие там Горбушки с электроникой. Дорогущая, наверное. Не могла же сеструха завести тайного богатого кавалера.
От зорких глаз бабы Клавы точно бы не укрылось, если бы хоть один посторонний мужик прошмыгнул к нам в сад. Но, как любила поговаривать Дуся Пулькина из иронического детектива, работаем с теми вещдоками, которые у нас есть на руках. Вот уже одна улика нашлась. Правда, какая-то непонятная и в руки ее брать боязно. Зато настоящая, мигает и сияет, словно новогодняя гирлянда из цветных лампочек. Жалко, что музыка не играет. С ней было бы повеселее, не настолько страшно.
Леся забилась под стул, поджав хвост, и злобно ворчала из своего убежища. Прибор перестал выдавать бегущие снизу вверх нечитаемые строчки и показал нечто похожее на слайд с лекции по астрономии: летающие по кругу планеты, яркие звезды и спиральные галактики.
Снова ко мне в голову полезли зеленые человечки с Сириуса, в которых верят полные дураки. Может, розыгрыш? Сашка решила надо мной подшутить? Кто-то ее надоумил, сама бы вряд ли догадалась. И этот кто-то принес в наш дом странный прибор. Где он его взял? И самое интересное, почем? Окажись у моей сестры в руках драгоценное чудо техники, она бы сразу помчалась к скупщику Витьке и час торговалась с ним, набивая цену. Она точно не бросила бы редкий прибор на пол, чтобы тот закатился под кровать.
А не могли ее похитить из-за импортной штуки? Нет, тогда бы налетчики обыскали дом: перевернули все вверх дном, вытряхнули тряпье из шкафов и комодов. Опять не сходится! Что поделать, не родилась я со склонность к дедукции. Не выйдет из меня гений следствия, как из книжной Дуськи.
Прибор перестал показывать космические дали. Синий луч свернулся, и странная штуковина выключилась.
Мне пришлось тащить собаку за загривок в коридор. Леська упиралась, как упрямая ослица, не хотела проходить мимо напугавшего ее прибора.
Я закрыла дверь в комнату сестры на защелку. Сердце панически колотилось в груди, дыхание перехватывало. Мне хотелось успокоить собаку ласковым словом, но, вот честно, меня бы саму в тот момент кто погладил по голове и почесал за ушком.
Родной с детства дом стал напоминать темное логово монстра, но включить свет рука не поднималась. Мне хотелось видеть, что происходит за окнами, словно в любую минуту могло случиться нападение. Я уже не знала, кого ждать в гости: маньяка с топором, банду отморозков или, в самом деле, зубастых сириусян из американского ужастика. Раздвинула все занавески и ходила в сопровождении притихшей собаки из комнаты в комнату, поглядывая, что происходит на улице. За окнами не менялось ровным счетом ничего, и это меня хоть немного утешало. Помогало убедить себя в том, что я полностью контролирую ситуацию. Никто и ничто не проберется в дом незамеченным. Мышь, как говорится, не проскочит.
Я стала прикидывать, куда девать Лесю. Бросить собаку не могла. Никогда не понимала тех моральных уродов, которые заводят питомцев на лето для дачи, а осенью выбрасывают как ненужную вещь.
Оставаться жить в родительском доме тоже не выйдет. Слишком долго придется добираться до работы. Половина жильцов коммуналки, где я снимала угол, терпеть не могли любую живность. Старый алкаш Петрович грозился удавить кота старушки Настасьи, если та выпустит его из своей комнаты в общий коридор. Мне страшно было представить, какой там поднимется вой, если я появлюсь на пороге квартиры с большой лохматой собакой. Повезет еще, если здоровенные мужики с лестницы не спустят нас обеих с Лесей. Соседка баба Клава без возражений согласится присматривать за собакой пару дней, может, неделю, но взять ее к себе не сможет из-за злобного полудикого кота.
Сколько бы я ни думала, глядя в звездное небо за окном, все мои рассуждения заходили в тупик. Туда же, где прочно обосновалось толком даже не начатое и далеко не продвинувшееся расследование. Я понятия не имела, где искать сестру. На милицию не надеялась. Объявления о пропаже людей мало кто смотрит. Может, кто и задержит взгляд, если пообещать в качестве вознаграждения миллион, которого у меня все равно нет. Как бы ни старалась, пока я не находила выхода из сложившейся ситуации, напоминающей затянувшийся кошмар.
Я чувствовала, что в разбитом состоянии на много завтра не наторгую, а то и вовсе схлопочу недостачу, пропущу какую-нибудь жульницу. Собравшись с духом решила пойти на риск и позвонить Любаше. Попробовать отпроситься на пару дней. Не съест же хозяйка палатки меня по телефону. Скажет, что не сможет сама постоять и некем подменить тогда придется тащиться в Москву, чтобы не потерять единственную работу. Вставать с петухами и топать пару километров до станции на первую электричку. Автобусы начинали позже ходить, с восьми часов.
Накинула на плечи старую поношенную куртку, в которой прилично было только по участку гулять, надела резиновые сапоги и вышла в сад. Баба Клава любила допоздна смотреть телевизор, в одном из окон ее дома горел свет. Я понадеялась, что Любаша тоже не спит и ответит на мой запоздалый звонок. Леся увязалась за мной, и я не стала загонять ее в дом. Решила выпустить за калитку, пусть сбегает на пустырь с недостроенным фундаментом дома и сделает свои дела. Но собака ни на шаг от меня не отходила, еще и странно посматривала на небо. Не дойдя до соседней калитки, я остановилась и тоже присмотрелась к ясному звездному небосклону, на котором ярким кренделем сиял тонкий месяц.
Мелькнула тоненькая белая полоска и исчезла, потом пролетела еще одна, и еще. Метеоритный дождь! Обрадовавшись, что в этот раз синоптики не обманули с прогнозом, я принялась загадывать желания. Мне выпал шанс на сразу три, как в сказках о Золотой рыбке и Старике Хоттабыче. В первую очередь я попросила небеса о том, чтобы сестра отыскалась живой и невредимой. Вторая просьба пришла на ум о том, чтобы появилась возможность снять жилье поближе к метро и у хозяев, которые разрешат держать собаку.
А третья мысль мне показалась уж слишком нереальной, но прогонять ее не стала. Подумала, вот бы найти хорошего парня надежного, порядочного, не шибко гулящего. Может, даже иностранца, напрасно, что ли, о них наши девки мечтают едва ли не поголовно. Конечно, тут шанс еще меньше, чем снять однушку рядом с метро по доступной цене и при этом не нарваться на придурошных хозяев или вовсе мошенников. Но на то она и мечта, что ей позволительно быть сказочной и оторванной от неприглядных реалий.
Увлеченная перечислением желаний, я не сразу обратила внимание на то, что четвертая падающая звезда, под которую я затруднялась выбрать мечту, оказалась вовсе не метеоритом. На меня летело самое настоящее НЛО. Да, именно так я подумала в тот пугающий момент, когда у меня дрогнули коленки и по спине пробежал холодок. Не вспомнила, что неопознанный летающий объект склоняется в мужском роде. Как и кофе, хотя Любаша, пришедшая в челноки с кафедры филологии, шлепала меня ладонью по затылку всякий раз, когда я говорила оно слишком горячее.
Итак То, что стремительно приближалось и, казалось, летело прямиком ко мне, было серым с синевой и не напоминало тарелку. Я видела округлый нос с кабиной, как у вертолета, но вместо крыльев или винтов у этой штуки были выступающие боковые турбины.
В ужасе сорвавшись с места, я поскользнулась на размазне из талого снега и грязи. Угодила коленями в лужу, а носом в уцелевший остаток сугроба. Леся запрыгала возле меня, тычась влажным носом в лоб. Она будто подгоняла неуклюжую вторую хозяйку. Я подтянулась, хватаясь за доски забора и встала на ноги.
По снеговой полосе добралась до родной калитки и вприпрыжку через лужи поскакала домой. Влетела в дом, обогнав собаку. Как только самый кончик пушистого хвоста оказался в доме, я захлопнула за Лесей дверь и заперла на замок и щеколду.