Давайте проясним, что электромагнитное поле мозга действует независимо от того, относится металл к магнитам или нет. Например, то, что никель обладает сильными магнитными свойствами, не означает, что он втягивается в мозг сильнее, чем медь, у которой их нет. Медь и алюминий могут всасываться в мозговую ткань посредством электромагнитного поля мозга так же сильно, как никель, сталь и железо. Не имеет значения, будет ли металл прилипать к магниту снаружи организма или нет. Неважно, какой это тип или разновидность, будь то токсичный металл или нетоксичный минерал. Говоря о магнетизме мозга, мы говорим о силе электрической силе, создающей магнитное поле, которое притягивает все минералы и металлы.
Когда в мозговой ткани накапливаются отложения вредных тяжелых металлов, мозг начинает еще сильнее их притягивать в ткани поступает больше электричества, а это усиливает электромагнитное притяжение. Такой сверхъестественный замысел был рассчитан только на микроэлементы. Выдающаяся электромагнитная сила нашего мозга была предназначена для человечества, живущего на свободной от промышленности планете. И предполагала притягивание и накопление микроминералов для усиления интеллектуальных возможностей человеческого мозга. Вместо этого электричество направляется в отложения промышленных вредных металлов в мозге, что, в свою очередь, способствует притяжению еще большего их количества вдобавок к уже существующим отложениям. Это печальная правда о том, что приводит к нашим страданиям.
То, чего никто не знает
Токсичные тяжелые металлы это тень, которую мы не можем увидеть, пока они не вызовут болезнь, хотя даже тогда мы все еще не можем их разглядеть, а можем распознать лишь сам недуг. Другими словами, мы не можем обнаружить металлы, когда они создают симптом. Мы можем различить только симптом или его последствия. Возможно, получится ощутить присутствие чего-то, потому что, когда нездоровится, мы часто чувствуем, что что-то не так. Зная название нашего симптома или заболевания, мы все равно можем сомневаться в себе и своей интуиции, подсказывающей, что на самом деле является их причиной. Не находя этому названия, мы можем усомниться в себе еще больше.
Токсичные тяжелые металлы это реальность. Они присутствуют во всех сферах нашей жизни начиная с развития в утробе матери. Мы носим с собой эти вредные вещества с рождения всю жизнь, приобретая их по пути все больше. И никто не говорит об этом ни слова, потому что в поле публичной медицины никто не знает, что они сеют хаос в наших мозгах и телах.
Нельзя сказать, что медицинская индустрия совершенно не осведомлена о том, что токсичные тяжелые металлы действительно вредны. Прошло много времени, прежде чем все поняли, что свинец опасен и не следует катать шарики ртути в руках, но осознание этого все-таки пришло. Отравление высокими дозами свинца это очевидная форма интоксикации тяжелыми металлами, которая наносит нам неврологический вред, подрывая деятельность центральной нервной системы. Мы были достаточно отравлены им за эти годы, чтобы на это наконец пролился свет. Мы осознали необходимость защищать детей от употребления в пищу кусочков свинцовой краски и не допускать попадания свинца в наши системы водоснабжения.
Неужели при таком количестве блестящих ученых, опытных лаборантов, гениев в области медицины в этой индустрии не «загорится лампочка», что совсем небольшое количество вредных металлов может стать проблемой при хронических заболеваниях? При диагностике таких болезней полностью игнорировались металлы, которые присутствуют в небольших количествах. Почему в медицинской индустрии, как правило, действует правило «все или ничего»? Единовременное отравление большим количеством свинца или ртути это один из немногих способов рассматривать интоксикацию токсичными тяжелыми металлами. Как получилось, что при наличии стольких светлых голов в медицине и триллионах долларов, вложенных в эту отрасль на так называемые миссии по выявлению причин болезней, никому не пришло в голову бить тревогу по поводу наличия токсичных тяжелых металлов источников ментальных и хронических заболеваний в фармацевтических препаратах, медицинских процедурах, обычных бытовых товарах и синтетических химикатах? Вместо этого мы имеем подход «все или ничего»: либо большое количество вредных металлов является проблемой, как при отравлении свинцом или ртутью, либо они никак не могут быть причиной хронических болезней.
Известная нам медицинская сфера, ориентированная на общественность публичная медицинская индустрия, должна пребывать в неведении. Предполагается, что она не должна задумываться о незначительных количествах токсичных тяжелых металлов, которые нельзя обнаружить и которые могут привести к большим проблемам. Почему? Потому что существует засекреченная медицинская промышленность, которая знает, что эти металлы играют ключевую роль в появлении симптомов, болезней и страданий.
Этой засекреченной отрасли даже удалось «промыть мозги» общеизвестной медицинской индустрии, когда речь заходит о высоком уровне токсичных металлов в некоторых видах лечения. Иными словами, общеизвестная медицинская отрасль в курсе, что в медицинских препаратах, назначаемых младенцам, детям и взрослым (включая беременных женщин) чрезвычайно высокое содержание ртути и алюминия. Тем не менее они смогли притвориться, что это нормально, закрыв глаза на высокий уровень токсичных металлов в некоторых фармацевтических препаратах и предлагая эти методы лечения населению. Отчасти это связано с тем, что публичная мединдустрия не понимает, насколько экстремальны уровни вредных металлов в этих методах лечения. Эти лечебные процедуры защищены договоренностью, соглашением о защите секретной медицинской сферы, которая производит определенные фармацевтические препараты и передает их в использование, следя за тем, чтобы применяемые количества ртути и алюминия оставались в тайне. Эта договоренность является связующим звеном между засекреченной и общеизвестной медицинскими сферами, что позволяет обоим этим секторам индустрии тайно сотрудничать друг с другом. В остальном это два разных мира, не связанных друг с другом.
Между тем проблема накопления в наших мозгах и телах незначительных количеств токсичных тяжелых металлов по-прежнему существует. Общеизвестная медицинская индустрия не может это ни осознать, ни принять. Она вынуждена выполнять требования засекреченной медицинской отрасли в определенных областях, даже не подозревая об этом. Врачи общеизвестной медицинской сферы могут сделать карьеру, даже не подозревая о существовании засекреченной индустрии, которая дергает их за ниточки и влияет на каждый их шаг.
В интересах засекреченной мединдустрии не позволить публично известной медицинской отрасли понимать элементарные вещи и знать, что один плюс один равняется двум. Поскольку свинец, токсичный тяжелый металл, попадая в организм человека в больших количествах, вызывает неврологические симптомы, это значит, что необходимо рассмотреть и другие вредные металлы на всех уровнях и тот спектр неврологических симптомов, которые они вызывают, от тревожности до тумана в голове, болезни Паркинсона и БАС (боковой амиотрофический склероз, или болезнь Лу Герига), депрессии, синдрома дефицита внимания/гиперактивности (СДВГ), аутизма, биполярного расстройства, неврологической болезни Лайма, потери памяти, болезни Альцгеймера и деменции.
Если бы представители публичной медицины взялись за это углубленное исследование и оно не было бы свернуто засекреченной отраслью, они бы обнаружили, что отложения токсичных тяжелых металлов в тканях мозга (глиальных клетках и нейронах) даже в самой мельчайшей форме создают мгновенное гасящее электрическую активность поле. Это равнозначно тому, что техники-электрики называют электрическим отводом, то есть отведению энергии.
Если бы речь шла о мире технологий, для разгадки этой тайны был бы назначен траблшутер[8]. Касательно токсичных тяжелых металлов в мозге в области публичной медицины нет траблшутера, который знал бы: (1) какие металлы снижают активность, (2) где именно они находятся в мозге, (3) как устранить проблему затухания электричества внутри мозга или (4) для начала, что вообще существует подобная проблема. Если бы отношение к токсичным металлам было серьезнее, общеизвестная медицинская наука, по крайней мере, начала бы процесс создания специальных приборов для обнаружения токсичных металлов внутри мозга. Она изобрела бы усовершенствованное сканирующее устройство, которое могло бы искать внутри него ослабление электрического поля и небольшие блокировки, вызванные токсичными металлами, которые могли препятствовать электрической активности. Она разработала бы аппаратуру для определения разновидностей присутствующих в мозге вредных металлов и их количества. Вместо этого токсичные металлы отбирают энергию у электрических импульсов, проходящих через мозг при каждой мысли и действии, и никто об этом даже не знает. Как традиционная, так и альтернативная публичная медицина совершенно не в курсе этого.
Судя по тому, что мы слышим о мозге, как много, по-вашему, медицина знает о нем на данный момент? Пятьдесят процентов? Семьдесят пять? Девяносто? Мы можем притвориться, что наука знает о мозге все, сто процентов. Но в этом случае мы сильно ошибемся. Правда в том, что на данный момент наука изучила лишь крошечную часть того, что можно знать о мозге, всего 0,00001 процента. Вот насколько огромен этот орган и как много тайн о нем еще предстоит раскрыть. Роль, которую играют токсичные тяжелые металлы, входит в жизненно важную часть из тех оставшихся 99,99999 процентов, которые пока неизвестны, это то, что нам еще предстоит узнать о функционировании мозга. Идентификация желез и различных областей этого органа, оценка количества в нем нейронов и нанесение на карту нервов, выходящих из ствола мозга, не равняется тому, чтобы знать о его работе всё. Это только верхушка айсберга.
Мозг удивительный орган, который может преобразовывать электричество во время конфликта. Когда мы сталкиваемся в жизни с каким-нибудь стрессом, он может менять схему/паттерн электрической активности, помогая поддерживать или даже защищать нас. Но как бы удивительно это ни было, мозг также испытывает ограничения. Когда через него проходит электричество иногда со скоростью света, иногда медленнее, оно постоянно вступает в конфликт с токсичными тяжелыми металлами, которым вообще не полагается там находиться. Качество нашей жизни во многом зависит от электрической активности мозга.
В мозге каждого человека содержится разное количество вредных металлов. Кому-то повезло иметь небольшое количество определенного металла. У кого-то его больше. У некоторых в мозге содержится два или три токсичных тяжелых металла, которые доминируют над другими, у других большее количество отложений всех этих металлов, у кого-то меньшее. У каждого отдельно взятого человека в мозге присутствует своя смесь сплавов вредных металлов. Невозможно найти двух людей с одинаковым количеством и составом таких сплавов в мозге. (Скоро поговорим о них подробнее.) Вредные тяжелые металлы расположены в мозге уникальным образом каждый из нас обладатель индивидуальной смеси в особенных местах. Это как аппендикс, который у всех немного отличается по размеру и месту расположения. Поговорите с хирургами и вы услышите, что, делая разрез брюшной полости, они никогда точно не знают, что увидят. Аппендикс может располагаться немного выше, ниже, правее или левее, быть разной формы и размера. Но в случае с аппендиксом он хотя бы окажется в пределах одного и того же участка. Размещение токсичных тяжелых металлов в мозге варьирует гораздо сильнее.
Электрическое тепло
Наш мозг обладает способностью производить огромное количество тепла. Не путать с тепловым показателем раскаленных углей в костре, горячей плиты или духовки. Это не значит, что мозг физически нагревается, как 200-градусная духовка. Вид тепла, вырабатываемого мозгом, находится в другом диапазоне. И технология, способная определять интервал нагрева, который создает электрическое поле мозга, еще не изобретена. Это тепло генерируется электрическими схемами мозга внутри человеческого тела, а не вне его. Электрическое поле нашего мозга чрезвычайно маленькое и разреженное. Так что придется посмотреть на этот процесс в миниатюре. Это похоже на вспышку тепла, это мгновенный жар, который быстро возникает и быстро затухает, что значительно затрудняет его обнаружение. Это тепло, которое не требует поддержания температуры, как в случае с горячими углями в костре. Это нечто совсем другое. Предполагается, что тепло, выделяемое мозгом, возникает в виде вспышек искр.
Когда электрические схемы мозга создают тепло, это интенсивный жар. Причина, по которой он почти мгновенно остывает и исчезает (когда все идет как надо), заключается в том, что внутри головы есть три физических средства защиты: (1) пространство между черепом и мозгом помогает охлаждать мозг; (2) спинномозговая жидкость содержит воду и магний, которые действуют как охладитель; (3) глюкоза в мозге также действует как охладитель. Когда все системы находятся в хорошем рабочем состоянии и мы снабжаем мозг необходимыми питательными веществами, электрическое поле в мозге постоянно и очень быстро вспыхивает и остывает.
В то же время в нем есть четвертая автоматическая защита он все время «переключает передачи». Постоянное преобразование проводящих путей, из-за чего электрическая схема не остается неизменной, дает возможность электрическим путям не перегреваться от тех вспышек, которые вы производите, когда думаете или выполняете повседневные задачи. Вы делаете то одно, то другое, и траектория непрерывно и безостановочно меняется.
По этой причине для работников фабрик так важна музыка если сотрудник выполняет одну и ту же работу в течение 10 часов подряд, электрическая схема почти одинакова, а музыка вносит разнообразие, изменяя электрические траектории в их мозге, пока они работают над повторяющимися задачами. Медицинским исследованиям и науке это неизвестно. Это также способ предотвратить выгорание. Вот почему люди слушают музыку и подкасты при выполнении любой монотонной работы или движения чтобы электрические схемы в их мозге менялись, позволяя продолжать повторяющиеся действия, не перегорая. В программах спортивных тренировок также применяется техника смены занятий. И если раньше в них использовались одна-две повторяющиеся формы, теперь в рамках одного занятия может быть от 20 до 30 различных техник. Никто не понимает, что причина, по которой люди после тренировки чувствуют себя отдохнувшими, а не уставшими, заключается в том, что вариации в движениях перестраивают электрические схемы мозга, что снижает его нагрев.