Хотя для поддержания социального контроля на своей территории государства используют комбинацию различных методов, моделей и агентов, авторитарные режимы, как правило, опираются на более жесткие методы принуждения, такие как политические репрессии.
Политические репрессии, или то, что некоторые ученые предпочитают называть «социальным контролем над диссидентами», являются основным компонентом репертуара стратегий социально-политического контроля режима. В широком смысле политические репрессии это различные действия, начиная от «постоянного давления случайных визитов полиции, арестов или задержаний до широкомасштабных исчезновений, пыток и убийств». Кристиан Дэвенпорт выделяет две основные формы репрессивных действий: открытые репрессии и скрытые репрессии. Открытые репрессии осуществляются путем наложения негативных санкций и нарушения неприкосновенности личности. К таким санкциям и нарушениям относятся аресты, задержания, преследования и исчезновения диссидентов. Под скрытыми репрессиями понимаются любые стратегии, используемые для наблюдения и сбора информации о людях с помощью слежки.
Хотя в краткосрочной перспективе политические репрессии являются эффективным методом, позволяющим нейтрализовать угрозу восстаний в обществе, в долгосрочной перспективе они слишком затратны и неэффективны для стимулирования лояльности населения к государству. Для снижения затрат на поддержание политического порядка режимы предпочитают использовать «мягкие» методы политического контроля, такие как слежка и пропаганда. Под «слежкой» понимается «любой сбор и обработка персональных данных, как идентифицируемых, так и нет, с целью воздействия на тех, чьи данные были получены, или управления ими». Политические правители осуществляют два вида слежки: физическую и электронную. Физическая слежка осуществляется путем создания системы массовых осведомителей, подобной той, которая использовалась в восточногерманской тайной полиции «Штази».
В обоих случаях милиция может помочь государству вести массированное наблюдение за физической и киберсферой и контролировать население. Пропаганда еще один метод поддержания политического порядка. Она определяется как систематические попытки контролировать отношения и действия людей с помощью внушений. С развитием средств массовой коммуникации пропаганда стала эффективным средством политического контроля, особенно в авторитарных режимах, где государство монополизирует средства массовой информации и инструменты пропаганды. С помощью пропаганды милиция распространяет государственную идеологию с целью легитимизации политического режима.
Милиция и экономический контроль
Хотя важнейшей функцией милиции, особенно в слабом обществе, является участие в обеспечении безопасности и военной деятельности, милиция может быть задействована и в других сферах, в том числе в политической экономике. Вмешательство вооруженных сил в бизнес и экономику явление не новое. В книге «Military Inc.» Айеша Сиддика-Ага использует термин «milbus» для объяснения вовлеченности вооруженных сил в экономику страны. Сиддика-Ага определяет «мильбус» как «военный капитал, который используется в личных интересах военного братства, в частности офицерского состава, но не учитывается и не входит в оборонный бюджет».
Милитарный капитал можно выделить в трех различных формах: формальная экономика, неформальная экономика и криминальная экономика. В формальной экономике военные предприятия легальны, и их собственность достаточно четко определена. Неформальная экономика это экономическая деятельность, которая сама по себе законна, но обычно использует сомнительные методы и практику, например, использование военных ресурсов в гражданских целях. Эта деятельность частично или полностью не поддается государственному регулированию, налогообложению и контролю. Наконец, криминальная экономика предполагает участие вооруженных сил в незаконной деятельности, например, в продаже военной техники, продаже пайков на черном рынке, контрабанде оружия, наркотиков и других товаров.
На основании исследования Дананга Видойоко, посвященного участию индонезийских военных в бизнесе, экономическую деятельность военных можно разделить на две категории: институциональный бизнес и неинституциональный или индивидуальный бизнес. Если под институциональным бизнесом понимается экономическая деятельность, осуществляемая военными фондами, то неинституциональный бизнес включает в себя целый ряд видов деятельности от непосредственного участия военнослужащих в государственных или даже частных компаниях до создания частных предприятий. Как отмечают Фрэнк Мора и Кинтан Викторович, экономическая деятельность военных в недемократических режимах обычно носит неинституциональный характер. В этих случаях более характерны индивидуальные формы участия, например, когда старшие офицеры используют свое положение в режиме или связи с лицами, принимающими решения, для получения личного богатства.
Вовлечение военных в экономику имеет множество политических, общественных, экономических последствий. В целом оно ведет к коррупции, бесхозяйственности, неэффективности и непотизму. В политическом пространстве экологическая деятельность делает военные и полувоенные силы более независимыми и менее подотчетными гражданским структурам. Вовлечение в эту деятельность также формирует у военных иной набор политических интересов и мотивов, заставляя их действовать так, чтобы улучшить собственные экономические возможности. Аналогичным образом, вовлеченность в политику может быть направлена на продвижение и реализацию своих интересов. Принято считать, что чем больше военных вовлечено в экономику, тем выше угроза их вовлечения в политику. Более того, поскольку военный бизнес процветает в условиях нестабильности и конфликтов, военная элита может затягивать конфликт, чтобы продвигать свои коммерческие предприятия в личных интересах.
В целом военное вмешательство в политику может принимать различные формы от прямого участия (например, в случае государственного переворота) до косвенных форм (военное влияние), считает Самуэль Финер. В крайних случаях проникновение военных в политическую сферу может привести к установлению военного правления. В других случаях военные вступают в партнерство с доминирующей партией или лидером, чтобы контролировать общество, защищать его интересы и поддерживать политический статус-кво. Например, в Ираке Саддам Хусейн использовал армию как инструмент для обеспечения безопасности партии Батьки, поддержания политического порядка, подавления и маргинализации других политических групп. В гибридных режимах (известных также как нелиберальные демократии) ополчение также может использоваться в качестве политического инструмента, способного мобилизовать массовое число своих членов для публичной поддержки кандидата от режима в ходе политических кампаний. Так было в случае с Басидж в Иране. Когда после 2005 г. Басидж стал более активно участвовать в политике (для обеспечения своих экономических интересов), он не только начал контролировать и подавлять политических диссидентов, но и выступать в качестве пропагандистской машины в политических кампаниях.
Вкратце, гражданская милиция в Иране выполняет широкий спектр задач от обеспечения безопасности и военной деятельности до охраны нравственности, поддержания общественного порядка и государственного контроля. Хотя большинство известных ополчений занимаются силовыми миссиями, особенно в слабых государствах, Басидж является одним из самых крупных ополчений в полноценном государстве и обладает широким спектром экологических, социальных, политических и культурных целей.
Часть II
Басидж и формирование инсайдерской сети
Глава 2. История и трансформация Басидж, 19802013 гг
Организация по мобилизации угнетенных (Sazeman-e Basij-e Mostazafan), обычно называемая Басидж, является одной из наиболее значимых массовых организаций, созданных после преобразующей Иран исламской революции 1979 года. Созданная по приказу аятоллы Рухоллы Хомейни, Басидж ставит перед собой задачу противостоять внутренним и внешним угрозам рево-люционному режиму.
От создания до войны, 198087 гг
С самого начала предполагалось, что в Басидж будет набираться половина населения Ирана. В ноябре 1979 г. аятолла Хомейни заявил: «Страна с 20 млн. молодых людей должна иметь 20 млн. стрелков или армию с 20 млн. солдат; такая страна никогда не будет разрушена». По словам Хомейни, «басиджи должен понять, что он солдат Бога, для которого не столько результат конфликта, сколько само участие в нем приносит удовлетворение и радость».
В соответствии с этим приказом в 1980 г. была официально создана организация Басидж, призванная набрать и организовать всех иранцев, поддерживающих Конституцию и исламскую революцию, для защиты страны, режима и для создания «двадцатимиллионной армии» Исламская Республика Иран (ИРИ) создала базы Басидж в каждой мечети. Основными целями создания Басидж были «участие в обороне страны от любой иностранной агрессии; защита революции и ее достижений путем противодействия внутренним врагам; участие в ликвидации последствий стихийных бедствий; поддержание морального порядка в стране». Сразу же после приказа аятоллы Хомейни Корпус стражей исламской революции (КСИР) объявил о своей готовности к подготовке и организации добровольцев в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет по всему Ирану.
В 1980 г. Совет исламской революции одобрил создание этой организации, которая первоначально называлась «Национальная мобилизация» (Basij-e Melli), под руководством Министерства внутренних дел. Первым командиром Басидж президент Ирана Абулхасан Бани Садр выбрал молодого священнослужителя Ходжат аль-Ислама Амира Маджда, которого утвердил аятолла Хомейни. В июле 1980 г. был изменен закон, регулирующий деятельность этой организации. Согласно новому закону, командира Басидж должен был выбирать не президент и министр внутренних дел, как это было ранее, а Верховный лидер (в то время аятолла Хомейни) или Совет руководства, если таковой существовал. Кроме того, различные организации, такие как Организация невоенной обороны (Саземан-е Дефа-е Гейр-е Незами) и Организация национальной готовности (Саземан-е Амадеги-е Мелли), были объединены с национальной организацией Басидж.
В 1981 г. Бани Садр был отстранен от власти, и на политической арене стала доминировать Партия Исламской Республики (Хезб-е Джомхури Эслами). В это время Ходжат аль-Ислам Маджд, связанный с Бани Садром, также был отстранен от должности, и в марте 1981 г. его сменил Ходжат аль-Ислам Ахмад Салек, клерикал жесткого толка, ставший новым командиром Басидж. Салек обладал очень авторитетным характером и старался держать Басидж под своей властью и отдельно от КСИР. Он подготовил и направил в парламент (Меджлис-е Шура-йе Эслами) отдельный устав Басидж, наряду с уставом, подготовленным командирами КСИР. Однако аятолла Хомейни приказал парламенту утвердить устав, подготовленный КСИР. Согласно этому уставу, национальный Басидж был объединен с КСИР в качестве десятого подразделения КСИР, а его название было изменено на Мобилизационный отряд [Басидж] угнетенных Корпуса стражей исламской революции (Vahed-e Basij-e Mostazafan-e Sepah-e Pasdaran). Согласно статье 35 главы 4 устава КСИР, «формирование Мобилизационного подразделения угнетенных направлено на то, чтобы дать возможность тем людям, которые верят в Конституцию и принципы революционного ислама.
Хотя Басидж функционировал как независимая и слабо организованная революционная структура вплоть до своего объединения с КСИР в конце 1980 г.», он играл определенную роль в утверждении революционных и исламских ценностей в иранском обществе.
В 19811983 гг. обострился конфликт между Сале-ком и командирами КСИР, такими как Мохсен Резаи. Салек общался с политическими лидерами и выступал с заявлениями (например, осуждал антиреволюционные группировки и приглашал людей на политические митинги), и он не уважал молодых командиров КСИР. Проблема заключалась в том, что, хотя, согласно Конституции, Басидж являлся подразделением КСИР и его члены должны были выполнять приказы КСИР, Салек, будучи представителем духовенства, хотел быть независимым и не подчиняться командирам КСИР. Салек считал себя выше по рангу, чем молодые командиры КСИР, которым обычно было около двадцати лет. С тех пор разрыв между духовенством и командирами КСИР сохранился.
Кроме того, в то время происходило много конфликтов между членами Басидж и клерикалами, а также другими силами революционного комитета, в результате чего КСИР стал испытывать недовольство Басидж. В конце 1982 г. Салек вышел из состава Басидж, поскольку был избран членом парламента от города Исфахан. Весной 1983 г. командующим Басидж был назначен левый священнослужитель Ходжат аль-Ислам Мохаммад Рахмани. (Однако после раскола в Ассоциации воинствующего духовенства [Jamee-e Rohaniat-e Mobarez] Рахмани присоединился к левой партии, известной как Ассамблея воинствующих священнослужителей, или Majma-e Rohaniun-e Mobarez).
С началом ирано-иракской войны в сентябре 1980 г. Басидж стал играть важную роль в наборе и организации добровольцев, а также в отправке их на фронт. Однако из-за слабой военной подготовки и недостаточного опыта члены Басидж не могли участвовать в войне в течение первого года. Поэтому КСИР и Басидж разработали программы интенсивного обучения, длительностью не более пятнадцати дней, для обучения Басидж и подготовки их к войне. По данным одного из исследований, за первый год было подготовлено более 1 млн. басиджей. В этот период в обязанности сухопутных войск КСИР входило использование добровольцев в различных военных операциях.
Для вербовки новых «басиджи» в Басидж были созданы специальные отделения, охватывающие различные слои общества, такие как кочевые племена, учащиеся средних школ, государственные служащие и студенты университетов. В последующее десятилетие численность этих отделений, помогавших вербовать членов Басидж, составляла около десяти тысяч человек.
По данным одного из исследований, за восемь лет войны Басидж отправил на фронт более 2 млн. человек. Иными словами, более 75 % иранских бойцов, участвовавших в войне, были членами Басидж. Эти люди имели высокую мотивацию и были идеологически неотъемлемой частью наступательной стратегии «живой волны», использовавшейся во время войны против Ирака и стоившей Ирану больших человеческих жертв. Для подготовки басиджей к военным действиям их «учили преимуществам мученичества». Благодаря этой индоктринации басиджийцы были готовы пожертвовать собой ради режима, их использовали для разминирования и преодоления других препятствий. Как пишет один из исследователей: