Видимо, кроме меня одного, остальным было, мягко говоря, неспокойно.
Очнувшись, открыл глаза и увидел лица испуганных людей видимо, я «ушел» в очень глубокий обморок. Хотя послевкусием остались совсем другие, яркие и очень хорошие воспоминания первых секунд пробуждения синее небо, яркое солнце и какое-то чувство умиротворения и спокойствия.
В дальнейшем многие знакомые, родственники и друзья неоднократно подчеркивали это свойство всегда улыбающегося парня особо «не париться», даже когда вокруг происходили самые экстремальные и неординарные ситуации.
Потому что то самое чувство некоего внутреннего спокойствия навсегда поселилось у меня внутри.
На следующий день я отправился в больницу и в течение нескольких дней проходил разные обследования.
Поставили совсем не радужный диагноз серьезные проблемы сердца, обозначили необходимость оформления инвалидности и самое поганое для подростка никаких резких движений, никаких подъемов веса более пяти килограммов и прочие атрибуты будущей жизни «овоща».
На тот момент в части физической подготовки я и так был, мягко говоря, слабоват, а всю жизнь ходить со справкой и ждать, когда остановится сердце, как-то было скучновато. Поэтому и принял решение идти ва-банк, так сказать, помирать, так с музыкой, и начал ежедневно делать разминку и выполнять базовые домашние силовые упражнения, потихоньку наращивая темп.
В дальнейшем обмороки стали происходить с регулярной периодичностью.
Сначала боролся с ними как мог.
Когда, например, на одном из уроков, проходившем на первом этаже школы, у меня внезапно помутнело в глазах, в голове мелькнула мысль: «Нужно поднять руку, попроситься выйти, встать с последней парты, где сижу, пройти по классу и выйти за дверь». А там, в трех метрах, был, как тогда казалось, спасительный фонтанчик с водой попью и все пройдет
Последним воспоминанием было поднимание руки
А очнулся я на втором этаже, когда меня уже откачали в учительской, где, несмотря на уроки, вокруг собрались несколько преподавателей.
Ты живой? кто-то спросил, когда я пошевелился от режущего запаха нашатыря.
Нужно срочно позвать Оксану Васильевну (мою маму), предложил еще один учитель.
Никого звать не надо! в глазах еще все была пелена, но говорить я уже мог. У меня такое бывает, дайте мне, пожалуйста, воды, и все пройдет.
Кто-то включил и заварил чайник. Кто-то приподнял голову. Теплый чай с сахаром быстро вернул меня к жизни.
Еще немного полежал и отпросился домой.
Это был самый первый обморок в школе.
Как потом рассказывали ребята, руку я поднял, но отпроситься уже не смог, вместо этого что-то простонал мозг уже начал отключаться.
Потом встал и молча направился к выходу.
Я уже ничего не слышал и не видел.
Ни вопросов учителя, а потом и указания сесть на свое место.
Ни вскочившего с третьей парты старшеклассника-второгодника, попытавшегося показать свой авторитет, остановив меня по просьбе учителя и отброшенного непонятно откуда взявшейся звериной силой «парнишки-зомби» обратно на его парту.
Обошел оторопевшую учительницу и вышел за дверь.
Видимо, когда сознание отключилось, подсознание еще пыталось довести тело до цели фонтанчика. «Довело», выполнило задачу и тоже отключилось.
Я рухнул прямо возле него, потому что с задачей включить воду справляться уже было некому
В обморок я падал еще не один год, но зато уже через несколько лет стал в школе с брусьями, кольцами, перекладинами творить чудеса, в том числе подтягиваясь и отжимаясь на одной руке, став по многим упражнениям абсолютным лидером среди подавляющего большинства сверстников и ребят постарше.
И одновременно учился не просто жить с обмороками, но и управлять ими, контролируя начало, «пик беспамятства» и уже осознанно выводя себя из него
В тот момент, наверное, и пришло внутреннее ощущение: какая-то несокрушимая внутренняя сила, позволяющая в дальнейшем не только преодолевать без страха и сомнений препятствия жизни, но и зачастую ломать реальность, меняя ее под поставленные самому себе задачи.
Потому что внутренние страхи просто стали раскладываться на детали.
Вернее, на причины.
Какие-то осознанные, какие-то подсознательные.
Но большинство из них «лечащиеся» самым простым способом.
Простой проработкой.
А если и это не помогало, то всегда был другой, пусть и крайний метод.
Как в пословице: клин клином вышибают.
Помните, как в эпической истории про греческого оратора Демосфена?
Картавивший, заикавшийся, волнующийся несостоявшийся оратор с подергивающимся плечом и нелепыми жестами.
«Решивший вопрос» очень просто!
Мелкими камнями во рту во время речи, четкой и ясной!
Перекрикиванием шума прибоя, подвешенным над плечом острым мечом и уроками у профессионального актера!
И таких историй со мной происходило немало.
Деревенская собака, прокусившая в детстве икру, и панический страх, когда за мною погналась чужая немецкая овчарка во время катания на санках.
Потому что просто хотела поиграть.
Страх, навсегда ушедший, когда я выскочил из автобуса по дороге на учебу на первом курсе института.
Потому что увидел парнишку 1213 лет, которого обступила свора бездомных собак в стороне от дороги, и какая-то псина уже рванула у него кусок штанины.
Только распинав несколько тварей и проводив парня до спасительного входа в здание неподалеку, куда он шел на тренировку, я понял, что я их перестал бояться.
СОВСЕМ!
И позже, пожалуй, только собаки породы алабаи вызывали не то что страх, а скорее даже непонимание, как с ними драться, если он вдруг кинется на тебя.
Такого пнуть не вариант, оставались только глаза.
НО все равно «варианты» были!
А выступления!
Волнение перед ними чуть ли не до потери сознания!
И опять я выходил на трибуну в Клязьме на съезде главных механиков нефтегазовой отрасли России и выступал первый раз в жизни с докладом.
Сжав до боли в руках деревянные бортики трибуны.
В первый раз было страшно, волнительно и стыдно.
За то, что боялся сам не зная чего!
И те внутренние страхи «а вдруг не получится», «а вдруг что-то случится» приобрели совсем другой окрас.
Вернее, даже вызов преодолеть и навсегда выкинуть из своей головы!
Чтобы не отвлекаться на решение задач своей жизни.
Задачи
Споткнуться в жизни, преклонив колено,
Не страшно, не позорно не упал!
Но только правильно ли то решенье?
И путь, который ты себе избрал.
А задач было много.
Раньше часто в свой адрес слышал: «хлюпик», «доходяга». Особенно на уроке физкультуры, когда безвольно болтался на перекладине в ожидании, пока учитель поставит хотя бы тройку за то, что попытался
Когда задыхался, пробежав не больше 50 метров.
Но за справкой не шел, каждое утро, упорно наращивая темп, делая зарядку.
Ходьба, а потом бег на месте.
Медленно, но верно я увеличивал время, нагрузку и количество подходов.
Отжимания сначала от кресла, а уже потом с пола.
Стулья тоже пошли в ход, совсем скоро стал отжиматься с глубоким опусканием. Они же пригодились при прокачке трицепсов.
Пресс.
Приседания были самыми тяжелыми, потому что сразу мутнело в глазах.
Садился, ждал, пока голова перестанет кружиться, и продолжал
Вечерами выходил на стадион, и когда никто не видел, снова и снова штурмовал перекладину.
Подтянув физическую подготовку, за исключением бега, начал разбираться, что еще «мешает».
Следующим объектом моего внимания стали гланды.
Как мне говорил врач, предлагавший «поберечь себя», главной причиной проблем с сердцем была ангина, которой я очень часто болел.
Однако, как и старшие брат и сестра, я планировал после школы поступить в институт.
«А как же учиться, если буду часто болеть, еще и продолжая «сажать» сердце?» мысль никак не выходила из головы.
Решение было принято мгновенно и довольно простое
Дяденька, а можно мне удалить гланды?
Заходи и рассказывай, видимо, удивившись вопросу заглянувшего в дверь пацана, ответил хирург.
Я хочу учиться в институте, а из-за гланд я часто болею ангиной. Я немного успокоился и уже вполне уверенно пытался «обосновать» доктору свою идею.
А родители знают? уже совсем ошалело спросил хирург.
Обычно ему приходилось уговаривать родителей сделать операцию ребенку, а потом еще нужно было как-то затащить несчастного «под скальпель». А тут сам пришел
Нет, я сам решил.
Врач даже заулыбался:
Ну так вот, голубчик, сначала иди к родителям, а лучше сразу к маме, и принеси мне расписку, что они не против.
А что там должно быть написано? спросил я.
Не против, не возражаю, согласна, ехидно сказал доктор. Все, иди!
Мама, как всегда, после дополнительных уроков в школе, сидела допоздна за проверкой толстой пачки тетрадей, проверяя домашние задания. Семья уже была большая четверо детей, и родителям приходилось вдвое больше работать, чтобы обеспечить нас хотя бы самым необходимым.
Мама, подпиши тут для больницы. Я положил перед уже уставшей от многочасовой работы мамой листок бумаги.
А что это? все же спросила она.
Да так, ерунда, я просто хочу немного «полечить» гланды. Напиши «согласна», поставь подпись и расшифровку.
Мама, на минуту задумавшись, поглядела на позднее время, потом на толстую пачку непроверенных тетрадей, устало кивнула и сделала, как я попросил
Опять ты! врач уже начал злиться. Я же тебя к родителям отправил!
Вот! моему упрямству не было предела, и я протянул листок с согласием мамы.
Ты точно этого хочешь? Ведь обратно не пришьешь, не унимался доктор.
Я же вам все объяснил.
Видя, что предупреждения бесполезны и парня не переубедить, доктор сдался.
Надо же, какой неугомонный. Ладно, садись, посмотрю я на твои гланды.
Он долго разглядывал мое горло и наконец сказал:
В общем, слушай меня, раз ты такой взрослый, говорю все как есть. Гланды у тебя и на самом деле увеличенные, к тому же немного воспаленные. Делать сейчас операцию нежелательно, поэтому иди полечись и еще раз подумай, раз уж ты считаешь себя большим. А потом приходи, но не раньше чем через две недели, если не передумаешь.
В тот раз я лечился как никогда
Принимал все назначенные таблетки, не забывая полоскать горло, и пил, пил и пил теплый чай с малиновым вареньем.
Ровно через две недели стоял в кабинете у доктора.
Первый раз такое вижу, пробормотал он, матюгнувшись про себя. Ладно, дуй домой, предупреди родителей. Завтра с утра ничего не есть, придешь к 09:00. С собой возьми все необходимое, вот список.
А сколько часов я буду в больнице?
Часов опять усмехнулся доктор. Один день на операцию плюс пока отойдешь. А там по ситуации как будет заживать. Так что быстро точно не выпишешься.
Какие же упрямые люди подростки.
Если бы я знал, что меня ждет, то разобрался бы получше, как вылечить гланды, в том числе народными средствами, и послушался бы врача.
Хотя, как говорится, мы есть там, где мы есть
Заходи, сказал доктор, увидев меня в сопровождении медсестры. Он уже ждал меня.
Сразу неприятно резанул глаз ветхий стул с металлическими ножками, обтянутый дерматином, уже старым и потрескавшимся, хирургический стол с открытой кучей инструментов и почему-то сколотый в нескольких местах эмалированный тазик, стоящий рядом со стулом.
Садись на стул, сейчас привяжем руки и начнем.
Руки и на самом деле привязали, довольно банально какими-то веревками или бинтами к тем самым ножкам стула.
Деловито поставив тазик у ног, надели на грудь фартук и попросили открыть рот. Вставив какой-то варварский фиксатор, доктор начал монолог:
Сейчас поставим пару уколов, чтобы не было больно, а потом начнем.
Шприцы показались мне чудовищно большими, а иглы очень длинными.
БОЛЬ!
И это не та боль от современных укольчиков с щадящим лекарством.
Иглы вонзались в горло, раз за разом выбивая слезы из глаз.
Ну как ты себя чувствуешь? спросил доктор. Мне даже показалось, что он издевается. Начинаем?
Утвердительно промычав в ответ, я продолжал наблюдать за его манипуляциями
Смотри-ка, она у тебя и впрямь довольно сильно увеличенная, то ли удивленно, то ли с издевкой воскликнул доктор, бросив кусок плоти первую миндалину в тазик.
В это время, уже много раз пожалев, что сам усадил себя на стул «мясника», я пытался приглушить прорывающуюся сквозь уколы боль, еще и гася накатывающие приступы обморока.
«Нужно все остановить», мелькнула спасительная мысль и я начал усиленно подавать сигналы, что хочу что-то сказать.
Что, передумал?
Вопрос «в пах» сразу привел меня в чувство, одновременно вызвав злость на доктора, на самого себя, на эмалированный сколотый тазик и неприкрытые инструменты, делавшие операционную похожей на какую-то пыточную.
Пытаясь промычать «вторую не надо», я уже понимал, что это еще не конец.
Как не надо? все-таки понял меня доктор, пришел, значит, будем делать как положено!
Ска! мозг начал взрываться от следующих уколов. А потом как-то сразу поплыл.
Будто со стороны я наблюдал, как доктор деловито выкручивает вторую миндалину, как бросает ее в тот самый тазик, довольно хмыкая, как обрабатывает рану во рту
Медсестра помогла отвязать руки и, поддерживая, повела меня в палату.
Как только моя голова коснулась подушки, я сразу выключился на несколько часов.
Пробуждение было довольно неприятным горло ужасно болело.
Первый день и первая ночь прошли тяжело: сон перемежался с ударами кулаком по стене, уколами и таблетками, чтобы приглушить боль
Когда меня выписали и я лег спать в свою кровать дома, только тогда и понял, что тело человека это не тело робота, элементы которого можно выбрасывать или вставлять заново. И в будущем, прежде чем принимать какое-то решение, нужно сначала все хорошенько взвесить, так сказать, в прямом смысле: семь раз отмерь один раз отрежь. И тем более, когда ты ставишь на одну ступень со своими целями или мечтами свое тело.
Мечты
Мечты приходят и уходят,
А жизнь идет своим путем.
Первые мечты были, мягко говоря, противоречивы.
Первая, с самого детства, стать лесником и связать свою жизнь с лесом и животными. И наблюдать. Как растут деревья, как живет деловитой жизнью муравейник, как рождаются новые зверята, а родители передают им свой опыт.
В любое время и погоду я убегал в рощу возле стадиона и наблюдал там за насекомыми, птицами и случайно увиденными животными. Часами просиживал у муравейника, пытаясь разгадать алгоритмы жизни его обитателей.
Чуть повзрослев, уходил в пойму Иртыша, изучая все ручейки, озерца, разливы. Небольшие лески и склоны оврага давали тень и прохладу в жаркую погоду. А местная фауна дополняла мое знакомство с окружающим миром.
Иногда я уходил в выходные дни еще в сумраке, чтобы встретить восход солнца уже на берегу реки.
А поздними вечерами, сидя у костра с отцом на рыбалке, жадно старался уловить каждый звук природы.
Рыбалка была, можно сказать, стала моим отдельным увлечением на всю жизнь.
С самого детства я всегда старался попасть в компанию со старшими мужиками, чтобы встретить утреннюю зорьку с первыми поклевками и проводить закат под сумрак, когда уже и поплавка было не видно.
Даже один раз, когда отец собирался со старшим братом на мотоцикле на озеро почти за 100 километров, где всегда был обеспечен клев рыбы, я напросился ехать с ними. Верхом на сложенной пополам металлической лодке как на большом щите, которая была привязана веревками на люльке мотоцикла. Вот так и ехал всю неблизкую дорогу в обе стороны сидя почти на плоской металлической поверхности лодки и держась руками за веревки.