С помощью нехитрых косметических приёмов мужчине придали свежий, цветущий вид, но Фиона знала наверняка его били. Скорее всего, у Аюллы в работниках он недавно. Его ещё ломают. Воспитывают.
Этот точно не облапает. В комнате Фиона кольнёт его отравой, да парализует на всю ночь, чтобы не мешал. И голоса не подавал.
Сегодня у тебя счастливый случай, полуэльф. Ничего дурного от тебя не потребуется. Полежишь, отдохнёшь, наберёшься сил.
Уверена, милая? озадаченно потёрла подбородок бордель-маман, Этот новенький, я зову его Рыжик. Красавец, конечно, не спорю, но ещё необъезженный. Очень строптивый. Сегодня у него дебют.
Уверена, Фиона приготовила дротик с парализующим ядом, Беру на всю ночь. Сколько?
Пять золотых, хищные губы вытянулись в тонкую линию, предвкушая хороший заработок, Сможешь объездить верну одну монету. Очень услужишь. Только товар не порть.
Идёт, Фиона нетерпеливо отсчитала эту баснословную сумму, на которую, к слову, месяц можно было сыто жить, и вручила хозяйке.
Что? Так невтерпёж? гаденько хихикнула Аюлла, Ну, не буду задерживать вас, милые. Эй, Рыжик, обратилась она к полуэльфу, Проводи клиентку в комнату. Отработай денежки как следует, сладенький, и без выкрутасов.
Услыхав своё прозвище, Рыжик вздрогнул, сжал челюсти и с тихим рыком нехотя повиновался отлип от стены и побрёл на второй этаж, в приватную комнату. На Фиону даже не взглянул. Лишь безразлично мазнул глазами.
Шёл медленно. Едва передвигал ноги, как древний немощный старик.
Быстрей, прошипела дриада, поторапливая.
Под полами плаща просыпался Берт. Ёрзал, кривился, кряхтел еле слышно. А полуэльф застыл на пороге комнаты и, как нарочно, медлил, тянул время.
Да шевелись ты, не скрывая раздражения, Фиона втолкнула горе-работничка в покои и наглухо заперла дверь.
Глава 3
Мышцы болели. Голова гудела.
Эту ночь Тициан провёл в подвале, прикованный цепями в неудобной позе хозяйка борделя специально отправляет туда строптивых работников.
Тициана подвесили за руки и ноги в нелепом распятии и в этой позе он провёл, без малого, половину ночи.
За провинность. И это после трёхдневной голодовки и боли от магических кандалов.
Тициан пытался сбежать. Первым делом, попав в дом удовольствий, попытался его покинуть.
Не вышло.
Колдовские оковы на руках и ногах посылали болезненный разряд по всему телу. Как будто в Тициана била молния. Страшный электрический разряд всякий раз прошибал тело при попытке побега, нападении на хозяйку и охрану или если Тициан намеренно причинял вред самому себе.
Тициан эльф! Предлагать себя, кривляться, обслуживать клиенток самым непотребным образом позор. Уж лучше боль от магических браслетов.
Три дня он сопротивлялся. Отказывался спускаться в гостевую, выставлять себя как товар на рынке.
Три самых долгих в его жизни дня.
Вчера эльфа попытались силой выволочь в гостевой зал. Не вышло. Эльф брыкался, кусался, сопротивлялся как мог, заехал охраннику ногой в пах. А потом валялся, скорчившись от боли.
За это и попал в подвал.
Когда бордельные каратели сняли его, вызволили из заточения, ещё несколько часов он лежал на сыром полу подземелья и не мог пошевелить конечностями. Полночи распятый он просто обмяк в руках охраны, подобно тряпичной кукле.
А сегодня в Тициана влили колдовское пойло для быстрого заживления ран, день дали отлежаться, а к вечеру пинком под зад погнали в гостевой зал. Тициана выставят как живой товар и заставят торговать телом. Цинично и безжалостно.
Работать.
Эльф проделал бы снова вчерашний трюк, но тело требовало пощады. Молило хозяина сжалиться и спуститься в проклятую гостевую. Тело просило ещё немного времени. Ещё несколько часов, прежде чем эльф возобновит борьбу за свою честь.
Хозяйка заведения, серокожая женщина-дроу, очень торопилась побыстрее, да подороже продать Тициана какой-нибудь бесстрашной извращенке, авантюристке или любительнице пощекотать себе нервы. Уж очень бордель-маман любила блеск золотых монет.
Эльф держался. Сдаться он не мог. Образ Эринель, его возлюбленной, вырывал Тициана из лап смирения. Далёкое воспоминание о прекрасной эльфийской деве, дочери советника владыки Ливенора, возвращало эльфу силы для борьбы.
Эринель. Статная и изящная. Прекрасная, как раннее утро. Чистая, как слеза.
Из-за своего происхождения Тициан, сын магистрата и простой человеческой женщины ей не ровня. Именно поэтому за всю свою жизнь эльф, а точнее сказать, полуэльф, говорил с Эринель всего раз. Высказал восхищение её божественной игрой на арфе, коснулся инструмента, что ещё помнил тепло её ладоней. И сдержанная улыбка, короткая благодарность эльфийки стали для Тициана лучом света. Спасительным огоньком в холодном всепожирающем мраке.
Тициан не был близок с женщиной. Как и все его сородичи, он мечтал покорить сердце прекрасной эльфийской девы. Желал стать нежным заботливым мужем красавице Эринель.
А оказался здесь, в этой гнилой дыре, во вместилище блуда и порока.
Рыжик, марш в гостевую, скомандовала хозяйка борделя, эта любительницы кожаных одеяний, И советую тебе сегодня быть послушным, сладенький.
Рыжик. Как животное.
Тициан ненавидел это прозвище. Насмешкой судьбы человеческие контрабандисты, что продали его в рабство, именно так его и прозвали Рыжик. Из-за яркого, экзотического цвета волос. И да, рыжий эльф большая редкость. Ублюдки хорошо нажились, дорого продали диковинного полуэльфа.
В гостевой зал Тициан спускался медленно, плёлся еле еле со скоростью черепахи. Чувствовал боль во всех своих членах, шипел и морщился при каждом шаге. Ступал неуклюже, без присущей ему грации. Ступенька за ступенькой, но всё же он оказался в зале, миновал помост, задел головой масляный светильник.
Даже не обратил внимания.
Всё в ненавистной гостевой просто кричало о похоти и разврате: дубовые стулья и лавки, покрытые бархатным покрывалом, резные колонны с изображениями голых грудей и фаллосов, алые шторы альковов, красные масляные фонари и множество ароматических свечей, гадких пахучих благовоний.
Тициан притаился в углу у колонны, понадеялся, что не заметят.
Он устал от боли и пыток, мечтал отдохнуть. О, пусть сегодня ему повезёт. Пусть все старухи, толстухи, вдовы, огрицы и мужеподобные женщины-дроу пройдут мимо. Не заметят Тициана. Не будут с любопытством разглядывать и тыкать пальцем в рыжеволосого раба.
Грохнула тяжёлая дубовая дверь.
Эльф вздрогнул.
На пороге завсегдатай заведения воинственная двухметровая огрица. Эта любит щупленьких, тщедушных Тициан слышал обрывки рассказов других работников-мужчин. И всё равно сильнее вжал голову и плотнее прижался к колонне. Если бы мог слился бы с интерьером, с вульгарным бархатным альковом. И сидел бы тихо, тихо. Как мышка.
За пару шагов клиентка пересекла половину залы и тут же уцепилась за хиленького робкого юношу. Выбрала тощего, безголосого вольмондца, серокожего доходягу, что без её позволения не посмел бы даже пикнуть.
Пронесло.
Хозяйка заведения с наглой ухмылкой тут же принялась жадно перезвякивать монетами, что посетительница отдала за тщедушного мальца.
Следом ворвалась шумная компания тёмных эльфиек. Ещё и в изрядном подпитии.
Вот это уже опасно! Увидят рыжую макушку не отцепятся!
Тициан вжал голову ещё сильнее. Со всей силы сжал пальцами спасительную колонну.
Нам нужен мальчик побольше, да посильнее, заявила одна из них хозяйке.
Один? вылупив на клиенток жёлтые глазёнки, ошарашенно спросила хозяйка.
Нууу, одного мало, протянула дроуша и её спутницы тут же закивали, Давай двоих.
Эти на сородичей даже не смотрели какой интерес женщине-дроу покупать тёмного эльфа? Девицы оглядывались, долго рассматривали живой товар, выспрашивали у бордель-маман, некоторых бедолаг даже придирчиво ощупали.
Сейчас хозяйка расскажет про нового работничка и всё хана Тициану. Клиентки хоть и женщины, но их пятеро. Пятеро! Толпа сильных, магически одарённых дроу против одного, увешанного магическими артефактами эльфа. Какие у Тициана шансы? Волшебные кандалы на руках и ногах не дадут сбежать, не позволят применить силу.
Ой, я люблю котиков! взвизгнула одна, увидев белокурого мужчину-оборотня из клана снежных барсов, Давайте возьмём котиков? Их как раз два. Близнецы! Девочки-и-и-и.
И снова пронесло два брата-близнеца отправились с толпой голодных эльфиек наверх. На растерзание. Тициан посочувствовал парням, но не слишком больше думал о собственной шкуре.
Так Тициан и стоял за своим нехитрым укрытием, да поглядывал на входную дверь. Замирал с ужасом при виде посетительницы и выдыхал с облегчением, когда выбирали не его.
Со второго этажа уже доносились недвусмысленные звуки крики, стоны, смех, громкие разговоры. Тициан не замечал их. Его заботила входная дверь и собственное укрытие.
Эй, Рыжик, услышал эльф оклик и в груди что-то оборвалось.
Его звала хозяйка в компании какой-то странной невысокой девицы, плотно закутанной в плащ.
Дриада. Это была дриада шпионка и наёмная убийца. Одна такая девица будет похлеще пятерых пьяных женщин-дроу. Наёмница зашла с чёрного хода. Ну конечно! Как Тициан мог быть таким беспечным? С чёрного хода прекрасный обзор на рыжеволосого раба, что трусливо прятался за колонной.
И что теперь делать? Сопротивляться сейчас? Или подняться в комнату, отбивать атаки дриадки? Напасть самому?
Может, попытаться выпрыгнуть в окно? Магический артефакт ударит эльфа разрядом, боль будет такая, как будто рвёт нутро, но зато работать сегодня Тициан уже не сможет.
Точно! Сделает вид, что покладистый, смирный. Может даже поцелует гадину разок для пущей убедительности, а потом резво сиганёт вниз.
Убежать не сможет, но покалечится знатно.
В голове Тициан лихорадочно придумывал, как защитить свою честь. Воображал сценарии борьбы с купившей его наёмницей, вспоминал все тайные приёмы, которыми владели дриады.
И отчаянно оттягивал момент.
Хотел убедительно сыграть роль покладистого работника, а на деле брёл, шатаясь. На собратьев-соблазнителей ни разу не смахивал. Медленно поднимался, тащился еле еле, пытался украсть у времени ещё минуту на раздумья, ещё мгновение.
На пороге приватной комнаты застыл, похолодев, в немом оцепенении на окнах стояли решётки. Тициан ещё ни разу не поднимался в отдельные покои и этой досадной детали не знал.
Решётки.
Вот идиот!
Позади нетерпеливая дриада подгоняла его с нескрываемым раздражением, торопила, шипела сквозь зубы. С рычанием наёмница впихнула его в ненавистную комнату и тяжёлая дверь отрезала пути к отступлению.
Отойди к противоположной стене и оставайся там, скомандовала лесная шпионка, Ко мне не приближайся, голоса не подавай.
Едва эльф осмыслил сказанное дриадой, как за спиной послышался писк.
У наёмницы под широким одеянием захныкал младенец.
Глава 4
Тициан медленно обернулся.
Ребёнок!
У дриады под плащом спрятан ребёнок!
Отойди к противоположной стене и оставайся там.
Провалиться эльфу сквозь землю, если наёмница купила Тициана не для отвода глаз. Она укрывала ребёнка, притащила невинное дитя в логово разврата, а утром намеревалась тайно улизнуть. Скрыться в неизвестном направлении вместе с младенцем.
Бедный малыш!
Вероятно эта гадюка выкрала его у родителей, утащила прямо из колыбели и намеревалась продать беззащитное дитя. Не пожалела ни ребёнка, ни, наверняка, убитых горем родителей.
Тициан уже не думал о своей чести. Стоял, как вкопанный и смотрел на безжалостную похитительницу, а внутри уже клокотал и буйствовал гнев.
Отойди, повторила дриада угрожающе, Отойди и я не причиню вреда.
Чтобы не злить наёмницу, эльф сделал два шага назад.
Он не хотел бездействовать. Не мог позволить шпионке утащить младенца и совершить своё гнусное злодеяние. О себе Тициан уже не думал.
Плевать он хотел на извращенок, что являлись в обитель похоти за продажной любовью. Его мысли снова лихорадочно метались. Эльф думал, прикидывал, рассуждал, чем можно помочь крошечному свёртку в руках наёмницы.
Тем временем дриада размотала длинное полотнище, выпутала малыша из его вороха тряпок, коснулась рукой младенца и принялась читать заклинание. Мелкие бытовые чары. Карапуз обделался, а наёмница очищала своё одеяние и самого малыша с помощью нехитрого колдовства.
Может, поднять шум? Дриада пришла сюда тайно, не хотела, чтобы хозяйка борделя знала о ребёнке. Что, если закричать? Громко во всеуслышание известить всех, включая прохожих за окном, как лесная шпионка пытается укрыть чужое дитя? Тициан не может помешать ей, не применит силу, но кричать то он может! Магические кандалы даже не шандарахнут его в ответ не за что. И плевать, что после этой выходки Тициану придётся опять спускаться в гостевую и жаться у колонны при виде посетительниц.
Но то, что эльф увидел дальше, заставило его застыть в немом крике.
Шпионка распахнула камизу, освободила грудь, положила младенца в позу колыбели и, заботливо придерживая, принялась кормить.
Она кормила его! Своей грудью. А малыш тут же перестал пищать и с блаженным видом жадно зачавкал.
Тициан так и смотрел на дриаду ошарашенно, хлопал глазами с видом идиотским.
Не понимал. Запутался. Открыв рот, таращился, вылупив зенки.
Дриада не сводила с эльфа глаз. Наблюдала. Кормила дитя и следила за Тицианом. Даже в таком уязвимом положении она была опасна. В любой момент могла атаковать.
Ребёнок, Тициан еле выдавил из себя шёпот, Твой?
В ответ наёмница лишь утвердительно моргнула.
Я оплатила твоё время, сказала она, Прошу только дать моему сыну спокойный сон.
Её сыну.
Шпионка уже не приказывала просила. Смотрела выжидающе, с напряжением следила за эльфом, готовилась напасть. Как раненая лисица защищает от браконьера своих лисят.
Капитулирующим жестом эльф вскинул руки, медленно попятился назад и, коснувшись стены, сполз вниз.
На кровати, Тициан кивнул на исполинских размеров ложе, Ему лучше спать на кровати.
Большую часть комнаты действительно занимала она кровать. Широкая, крепкая, аккуратно заправленная угловатая конструкция. Ложе для продажной любви. Рядом с постелью был приставлен низкий деревянный столик с маленькой резной шкатулкой, в которой хранились пузырьки с зельем для мужской силы.
Никакой другой мебелью комната более не располагала.
Не за чем.
Наёмница послушала совета. Мягкой бесшумной поступью двинулась к кровати. Шла медленно, плыла вдоль стены, удерживая эльфа взглядом. Не отрывалась ни на миг. Затем опустилась на край постели, перехватила ребёнка удобнее и продолжила свои нехитрые манипуляции.
Повинуясь праздному, безотчетному любопытству, Тициан с интересом уставился на оголившуюся грудь шпионки. Полную, налитую. Женскую.
В Ливеноре, королевстве, где родился полуэльф, увидеть эльфийку, кормящую малыша грудью, было невозможно. Молодые матери всегда тщательно прикрывались, а порой и вовсе предпочитали делать это дома, вдали от чужих, тем более мужских, глаз. Дриада, разумеется, плевала на правила. Ребёнок хотел есть она кормила.
Да и странно это стесняться мужчину в борделе. Стены этого чудесного заведения видали распутства и похлеще.