Но то Петя, а я тогда отказался лечить наркоманов. Рабочий коллектив вокруг, напряженный ритм, кто за ними присматривать будет И потом, у меня не было индульгенции на какое-нибудь роковое несчастье с разбалованными мажорами
ГАЗ замолчал, помолчала и Арно. Оператор намерился спросить, она кивнула, остановила запись и весомо произнесла:
История неплохая, по крайней мере необычная с этой зимовкой наркомана в снежной яме Но как её на сцену перенести? Помолчала. А вот про становление личности на севере, как человек меняется, мужает или наоборот опускается, что-нибудь такое можете вспомнить?
Следующий рассказ на камеру не перебивался.
На Севере важно иметь хорошую память и не повторять своих или чужих ошибок. Со мной как раз такой случай и произошел. Это было в конце 80-х, в Се-Яхе я командовал уже экспедицией, и очередной раз мы детализировали Тамбейскую группу, в частности, глубоко изучали Западно-Тамбейское месторождение.
Выехали мы на участок работ, строго на север, в декабре, в полную полярную ночь большой колонной тяжелых вездеходов. Впереди на лихом "газоне", за рычагами легкой и быстроходной танкетки главный механик Коля Кайгородов, на командирском месте я. Дорога до Тамбея простая, под берегом, лед в основном лежит на дне. Дальше от берега в Обской Губе после широкой трещины лед ходит вверх-вниз в зависимости от приливов, а у нас путь ровный и понятный. Ясно, мороз градусов сорок, но без ветра.
Долетели до фактории Тамбей часов за десять. Сабетты, где сейчас огромный завод по сжижению газа, тогда еще не было и даже не намечалось. Была фактория для снабжения ненцев, рядом пограничники жили, у них еще, помню, антенна локатора была упакована в огромный белый шар. У командира я чуток задержался, мы выпили с ним немного спирта из банки с надписью "Крысиный яд!"
Далее колонна должна была повернуть налево и следовать точно на запад. Я заявил, что знаю эти места как свои пять пальцев, и никому не надо беспокоиться. Нет ничего проще держать точно на запад при звездном небе с ярчайшими светилами. Километров через пятьдесят мы обязательно пересечем свежие сейсмические маршруты, ориентированные с севера на юг. Мимо не проедешь, там полно следов от тракторов на снегу.
Держать на запад тоже просто, для этого надо высунуться из люка, и Полярная звезда всегда должна висеть над правым плечом как обещанная генеральская. Это в теории. А на практике в Москве Полярная звезда точно на севере, а в районе Тамбея она над головой.
Мы поехали на "газоне", я в люке, Коля за рычагами исполняет мои курсовые указания, сзади нависает десяток кабин высоких и огромных вездеходов, действие спирта быстро проходит или так кажется, но лицо мое в люке начинает страдать от минус сорока, проклятая звезда между тем все время вертится у зенита.
Чуть раньше я уволил одного идиота за невежество и неуважение к Крайнему Северу. Теперь, подобно ему, завожу весь конвой в систему оврагов. Абсолютно человек без памяти, так и не научился на позорном опыте. Потом мой начальственный пыл заканчивается глубоким и неотвратимым сном, а тертые ребята, действительно в частых рейсах изучившие эти места, находят старый след.
Наутро в пищеблоке партии, за длинным столом все участники вчерашнего похода дружно завтракают. После тактичного молчания, среди стука ложек об алюминиевые глубокие тарелки задается невинный вопрос поварихе:
Брага поспела, что ли? Чего-то первачом несет.
С ума сошел, повариха с ужасом озирается на меня, какая брага, у меня весь сахар записан, а дрожжи только на пироги.
Она так искренне обиделась, что стало ясно, не гонит.
От кого тогда несет? Не унимается остряк. Может перегар это? Вернемся, начальнику доложу, нельзя ведь в поле А, забыл, Вы ведь здесь, Григорий Анатольевич? Вот прямо и докладываю. Перебрал вчера кто-то сильно. Надо бы выяснить.
Остальные перестали жевать и с интересом ждут развязки.
Правильные все такие, даже послать некого. Трезвенники херовы. Тяжело кряхтя, я пробираюсь к выходу под дружный хохот засранцев-подчиненных. Погодите, попутает кого нелегкая выпить невпопад чем закончить, не нахожу.
Попадали все друг на дружку. Как дети малые. А еще элитой среди полярных водителей считаются, в Антарктиду с любым бы поехал.
***
История хорошая, колоритная, слов нет. Виолетта слегка оживилась. Слушать интересно, но как это на сцену протащить? Это для застолья хорошо пойдет, где люди травят байки друг другу. Хотя, есть примеры и таких спектаклей. В театре «Около» у Погребничко что-то подобное в спектакле «Магадан, в скобках кабаре» не видели?
Смотрел. Не понравилось. Ну, вернее, там все хорошо сделано, актеры старались, зрителям нравилось, но я такую атмосферу посиделок бывших зеков лучше авторов знаю. Застал в детстве в конце пятидесятых, когда они массово освободились, потом на сталинской железной дороге уже на работе. Многим ехать некуда было, остались на Севере. Вот они и собирались в таких самодеятельных, полуподпольных кабаре, пели, травили, пили, плакали люди с изломанными судьбами.
Арномашинально полезла за сигаретами, на этот раз хозяин предложил лоджию.
Не верится даже, она глубоко и жадно затянулась у открытого окна, что остались живые свидетели того времени ой, что это я, заговорилась
Ничего, ничего
Извините! А вы помните этих людей?
Конечно! Некоторые моменты так врезались, что забыть их невозможно. В детстве, например, ехали с родителями в отпуск на юг по северной железной дороге. Общий вагон переполнен амнистированными зеками, принявшими неожиданную свободу с ожидаемым весельем. Было накурено, пьяно, душно и истерически разгульно. В репродукторе еле слышно пела Шульженко. Изможденный зек с одним, черным от чефира зубом уловил знакомую мелодию и заорал «Тихо, суки! Клавочка поет». Всевраз притихли, и по вагону разнеслось "Давай закурим, товарищ по одной. Давай закурим, товарищ мой". Зек плакал, уронив голову на столик в боковом отсеке, и товарищи его не успокаивали Как такое забудешь
Она докурила, хотела что-то сказать, но остановилась, потом другим голосом:
Вы все больше про север вспоминаете. А в других местах приходилось бывать?
Конечно! Могу и про юг, даже про южное полушарие.
Интересно, там-то вы что делали?
Работали. В Парагвае нефть с газом искали в Чако. Это прерии такие у них, километров пятьсот от столицы Асунсьон, где у меня офис был. А партия наша как раз в Чако и трудилась. Вот такая, например, история: приезжает в воскресенье вечером ко мне в гости приятель, американец Роберт, и рассказывает что назавтра к нам в партию собираются нагрянуть местные защитники природы. Конкуренты слухи распускают, что природу русские совсем не ценят, так что имей в виду. Мы конечно тут же собрались и уехали в ночь, чтобы подготовиться.
ГАЗ с гостьей вернулись в зал, операторы включили камеру, и очередная хорошая история предстала во всех латиноамериканских красках.
В лагерь приехали в 5 утра. Для "зеленных" журналистов здесь красовались залежи полезной для скандала информации. Поднятые по тревоге геофизики пытались намекать на целесообразность убийства представителей местной фауны. Они топтались за приезжим начальством и объясняли каждый пример вандализма.
Самыми безобидными по урону выглядели пираньи из соседнего озерца. Они вялились на веревке и были призваны посильно заменить астраханскую воблу.
Дальше рядами стояли доски с распятыми шкурами здоровенных гремучих змей. Как выяснилось, из них собирались пошить ковбойские сапоги. Бригадир сообщил, что тела змеиные пошли как жаренная колбаса, полагая, что это есть толковое оправдание. Он тактично не стал жаловаться на реальную опасность змей. На взгляд начальника оправданием было настырное и агрессивное поведение этих тварей, их постоянное присутствие около жилья. Был даже случай, когда одна из них пыталась влезть под крышку унитаза в общественном туалете. К счастью, из-за больших размеров её вовремя увидели.