Погодите, вы сказали, у вас четвертый уровень?
У меня вечно теперь четвертый. Он продемонстрировал мне правое запястье, на котором раньше был удольмер в виде дерева, в середине которого находилась шкала с уровнями, но теперь, когда капсулу с Рацием вынули, осталась только одинокая четверка на запястье. Это означало, что мой собеседник на пенсии, и четвертый уровень, на котором он провел большую часть жизни, останется с ним навсегда.
И давно вы не работаете? осторожно спросил я.
Так уже двадцать лет как! Мужчина опять рассмеялся. Надо сказать, смеялся он заразительно. Ладно, ладно, молодой человек, не буду тебя терзать. Я знаю, ты ломаешь голову, пытаясь понять, как я сюда добрался, если междугородние маршруты доступны только с пятого уровня, а мой не менялся уже двадцать лет. Я пришел в Тизой пешком! Пришлось здорово попотеть. Особенно тяжко было в горах, но я справился. Все ради идеи!
Но вы могли просто отправить мне письмо из Атлавы, шокированно произнес я, даже не пытаясь скрыть удивление. Вы пришли сюда пешком с другой части света, просто чтобы поговорить со мной?
На кону судьба всех неудачников мира! с важным видом заявил мужчина. Разве какая-то бумажка объяснит тебе мою теорию лучше, чем я сам? Мне пришлось бы написать целую книгу с пояснениями, а откуда у тебя время ее читать? Я знаю, что ты очень занятой молодой человек. На твоих плечах весь Гедонис лежит. А у меня времени много, вот я и пришел к тебе сам. Заодно и мир посмотрел, попутешествовал.
Тут в дверь постучали, и вошел Эванс. Под мышкой у него была зажата папка с документами, а перед собой он катил тележку с чайным сервизом и многоуровневой хрустальной десертницей, полной всевозможных лакомств.
Минутка чая, монсиры! улыбнулся он нам. Орланд, вам нужно срочно подписать один документ. А вы угощайтесь, уважаемый, обратился он к посетителю.
Ого! У вас тут даже пирожки есть! обрадовался тот. А с чем?
Вот эти с хурмой, эти с яблоками, а эти с ежевикой самые осенние вкусы! Эванс лучезарно улыбнулся, протягивая мне папку.
Ну, богов надо почитать, так что я попробую с хурмой, с важным видом сказал мужчина, выбирая пирожок.
Пока он был занят делом, я прочел сообщение Эванса. Очевидно, что это был никакой не документ на подпись. Таким образом мой секретарь передавал мне срочные послания, чтобы не шептать на ухо и не смущать посетителей.
На листе было напечатано:
«Постарайся задержать этого человека еще хотя бы на пятнадцать минут. Я должен провести кое-какую подготовку. Когда закончите беседу, отправь его ко мне. Скажи, что я помогу ему с документами или с чем-то еще».
Эванс перестал играть в «Ваше Величество», значит, дело было серьезное.
Я скользнул взглядом к концу страницы, где виднелась еще одна строка, напечатанная крошечным бледно-серым шрифтом: «Это родной дед Ал-рэя Гибиса».
Я едва сдержался, чтобы резко не посмотреть на мужчину, смакующего пирожок с хурмой. Поставил закорючку внизу страницы и кивнул Эвансу:
Благодарю.
Тот схватил папку и мгновенно скрылся за дверью.
Как у вас хорошо пекут! Тесто прямо во рту тает!
Я улыбнулся, отпивая чай. Мужчина ел, громко причмокивая и хлюпая. Всем видом показывая, как ему вкусно.
«Подумать только, его родной внук Ал-рэй Гибис».
С этим парнем у меня была весьма четкая ассоциация Конгломерат.
Глава 3
Ал-рэй. Маска
Отделенный мир, Западный Гедон, г. Тизой,
10 кления 1025 г. эры гедонизма
Так вы готовы убивать людей?
Я взболтал кубики льда в стакане с газировкой и усмехнулся, взглянув на Халла.
Они сами себя убивают, монсир, я-то тут при чем? Мое дело предоставить им выбор: понежиться на десятом уровне пару годков и сгореть или торчать в своем отходнике, пока их не сошлют в психушку и не закопают под деревом. Эти неудачники уже никогда не всплывут со дна. Они понимают, на что идут.
И вам их не жалко? Темные глаза Халла не отрывались от моих.
Бросьте, монсир. Грязь невозможно отмыть от грязи. Можно только дать ей самой стечь в канаву.
Халла осклабился, обнажив крупные и выпуклые, как дольки чеснока, зубы. В свете барных ламп они казались желтыми. Этот человек словно бы весь состоял из квадратов. Его коренастый торс крепился к коротким толстым ногам, а челюстью можно было землю рыть, как ковшом экскаватора. Даже уши Халла были похожи на мясистые прямоугольники. Такая внешность никак не сочеталась с именем, которое хотелось произносить мягко, на придыхании.
Но почему вы готовы пойти на такой риск? Вы должны понимать, что, если попадетесь, вас ждут не две трионы отработок на Аморановых островах[7], а гораздо больше. После этого чистилища неизвестно, что останется от вашего здоровья. Вы готовы его потерять? Ради чего?
Да банальное тщеславие, монсир, сказал я без увиливаний. Что странного в том, что историк хочет стать частью истории? Я все время изучаю биографии великих людей. Понятно, что мое имя в учебники не впишут, но я тоже мечтаю помочь Гедонису стать утопией. И пока только у вашей организации есть шанс это сделать. На политиков надежды нет. Эвкали так и будет размазывать сопли по тарелке, поддерживая низы.
Халла вел этот допрос уже полчаса, но я был чист, как минералка в моем стакане. Я знал, что рыжий бармен за стойкой ходячий полиграф. Если он поймает меня на лжи, гипнологи Конгломерата перепишут мне память и я выйду из этого бара, не понимая, зачем сюда заходил. А еще такое вмешательство может серьезно повредить мою психику.
Баром это место, конечно, трудно было назвать. Тут даже алкоголь не наливали. По крайней мере, сегодня. В наше время, когда ученые обнаружили, что спиртное ускоряет развитие маразма, спиться стало тяжело. Бар «Ностальгия» бывал битком забит только в алкогольные дни, когда сюда приходила толпа теряющих память стариков, чтобы хлопнуть разрешенную норму, порыдать, вспоминая то, что еще осталось в их головах, и приблизить момент полного забвения. А в обычные дни в этот сырой полуподвал Нулевки редко кто заходил: пить разбавленный до состояния сладковатой воды сок или соломенный чай было куда приятнее в уличных кафешках тоже убогих, но хотя бы не похожих на склеп.
Это место для меня было натуральным склепом. От стен воняло канализацией, от колонн гниющим деревом и плесенью, а искусственные цветы, облепленные паутиной и пылью, болтались на балках, как похоронные венки. В те времена, когда вместо Парков памяти еще были кладбища, такими цветами украшали могилы. Иногда тяжело быть историком: слишком много мрачных ассоциаций.
Так что, я в деле?
Халла выжидающе посмотрел на бармена, потом перевел взгляд на работников за нашими спинами.
В зале был всего десяток столов, которые легко мог обслужить один-единственный официант, но прямо сейчас там убиралась дюжина высоких, подтянутых парней. Они все как с конвейера сошли, кроме бармена рыжего коротышки с детским лицом и квадратного Халла. Парни явно не преуспели в своей работе за последние полчаса: на полу все еще было столько грязи, что, если счистить ножом, слой выйдет с полпальца, не меньше.
Не вижу проблемы, наконец пожал плечами бармен, не отвлекаясь от методичного протирания стаканов, он явно с нами на одной волне.
Что ж, нам всегда нужны люди, расслабился Халла, опершись о стойку локтем. Чем шире будет наша сеть, тем лучше. Однако. Он замолчал, наградив меня тяжелым взглядом. Вы должны понимать, что Орланд и его крысы не сидят на месте. Тайная полиция прикрыла уже немало наших гнезд. Они ищут путь к верхушке. Пытаются понять, кто здесь главная птичка. И эти ублюдки довольно хороши в последнее время, хотя, конечно, до нас им далеко. Поэтому, прежде чем доверить вам эйфорию[8], мы должны убедиться, что вы не раскроете важную информацию, если вас поймают и попытаются расколоть под гипнозом. Оперативники будут продолжать ворошить нижние уровни, но мы не дадим им залезть даже на вторую ступень.
Я так понимаю, вы и есть представитель второй ступени? спросил я с любопытством. А сколько всего этих ступеней? А я смогу тоже подняться на вторую? Что для этого надо сделать?
Халла рассмеялся.
А вы, и правда, тщеславный молодой человек. Что, так хочется оказаться поближе к верхушке? Все-таки надеетесь, что ваше имя попадет в учебники?
Я усмехнулся.
Куда ж без этого.
Важную информацию я вам, конечно, пока не выдам. Но скажу так у нас есть возможность карьерного роста. Я понаблюдаю за вашей работой, и, если все будет хорошо, мы поговорим о повышении. А сейчас я попрошу вас пройти в подсобку, к нашему гипнологу. Биография у вас чистая, осталось поставить блокировку от правительственных шавок. Вы не волнуйтесь, наши специалисты работают аккуратно, психику не повредим. Из побочек бывает только легкая головная боль, но держится она недолго.
Я с готовностью кивнул и уже собрался подняться со стула, но тут в левом ухе раздался женский голос:
«Представление окончено. Пора снять маску».
Я понял, что не могу пошевелиться. Сперва подумал, что это гипнолог успела незаметно подойти ко мне сзади, но голос звучал из динамика.
«Один два»
На счет «три» меня словно прошиб разряд тока.
Надпочечники выбросили в кровь адреналиновый взрыв.
«Кислородный контроль!» На той стороне заметили мое учащенное дыхание.
Я задержал воздух в легких и оценил обстановку. Двенадцать парней это гораздо больше, чем мы думали. Судя по тому, как топорщится одежда, все вооружены. Шокеры? Транквилизаторы? Запрещенка? Нет, не тот уровень опасности, чтобы носить огнестрел. Это слишком рискованно даже для Конгломерата.
«Маска, это Акула. Мы у входа. Запускать подтанцовку? Прием».
Надо было кашлянуть в ответ, но я медлил, растягивая удовольствие. Стресс превращал мое тело в совершенный механизм, готовый действовать на пределе и за пределами возможностей. Норадреналин мобилизовывал мускулатуру для атаки. Зрачки расширялись и улавливали больше света, печень усиленно выделяла глюкозу, легкие быстрее перекачивали кровь, я даже перестал чувствовать вечный голод.
«Маска, не вздумай лезть один, если опасно! послышался в наушнике голос Болтушки. Ты вообще без оружия! Забыл?»
Каждый мой нерв натянулся до тонкой нити, готовой вот-вот лопнуть, правая рука пылала от удовольствия. Человеческий страх во мне мешался с восторгом зверя, выпущенного из клетки. Да, «подтанцовка» определенно была нужна, однако стоит появиться ребятам, и напряжение ослабнет, магия момента сойдет на нет. Все потухнет, так и не взорвавшись. Но разбираться в одиночку с дюжиной чистое безумие. Почти самоубийство. Я точно псих.
Прошу включить таланик.
В ответ на мысленную просьбу Раций выбрался из подкожной капсулы у основания шеи и начал перестраивать тело в боевой режим. Еще больше концентрации. Больше энергии. Воздух стал тормозить звуки, чтобы я улавливал каждый из них.
Сюда, пожалуйста, сказал Халла, подойдя к двери в подсобку. Вижу, вы сильно напряжены, не нервничайте так, все будет хорошо.
О да, я был на взводе. А бармен на расстоянии вытянутой руки.
Короткий удар в шею. Рыжий скорчился над стойкой. Удар в затылок грохнулся на столешницу и начал сползать по ней. «Официанты» тут же побросали свои метлы и швабры, переключились на меня. В ход пошли первые дротики с транквилизаторами. Я сиганул за стойку. Услышал каскад вонзающихся в пластик игл и череду разбивающихся о поверхность пуль. Острый химический запах ударил в нос. Никакого пороха. Отлично.
Держите его! запоздало рявкнул Халла.
Я схватил металлический поднос и, закрываясь им от пуль, сам выскочил из-за стойки.
Два дротика угодили мне в ногу.
«Официанты» тут же переменились в лице. Расслабились.
Крепкая штука, да?
Я вытащил дротики. Почувствовал, как меня слегка ведет.
Прием, резко сказал в рацию Халла.
Надо было действовать быстро, пока он не растрепал информацию обо мне. Я метнул поднос вбок, сбив кого-то, рванул к Халла, но мне перекрыли дорогу два парня. Запоздали слегка. Не думали, что столько продержусь.
В спину выпустили еще два дротика. Я услышал. Резко нагнулся. Поймал один на лету. Второй и третий попали в незадачливого «официанта», который выскочил передо мной. Второму повезло меньше: с моим кулаком лучше не встречаться.
Я прыгнул через стол, добрался до Халла и всадил транквилизатор ему в шею. Спокойной ночи.
Рывком перевернул стол, закрываясь от новой порции дротиков и пуль. Все шло по плану. Парни решили, что не могут вырубить меня стандартной порцией из-за моих габаритов. Поэтому пустили в дело все запасы. Но с моим бешеным метаболизмом мне требовалась слоновья доза. И она могла сработать лишь в тот момент, когда я не использовал на всю катушку таланик пятого типа. В таком состоянии, как сейчас, достать меня можно было только запрещенкой, да и то не факт.
Раций уже довел инстинкты до предела. Меня накрыло визуальное и слуховое исключение. Я перестал видеть лишние детали и замечать посторонние звуки. Тела собрание мишеней: челюсти, виски, уязвимые сочленения. Я чувствовал, как перед ударом энергия поднимается по ноге, переходит в мускулы спины, груди и плеч. Каждое звено добавляло движению силу, и она взрывалась на конце моего кулака.
Удар в челюсть противник рухнул на стол.
Движение сзади. Уклонение. Поворот.
Схватил второго за плечи, удар в солнечное сплетение.
Третий справа. Бедро и колено провели энергию по телу, как два рычага. Сбил противника с ног большой берцовой. Мои голени дубинки. Я столько раз колотил ими грушу, что мышцы начали отмирать, вместо них наросли кости.
Четвертого завалил набок в броске. Легкий укол в шею, и глубокий сон обеспечен.
Пятый сиганул сзади. Нет, парень, это не твой день. Сейчас я читаю воздух.
Атака с разворота, замаскированная в приседе на полу. Тело сжатая пружина. Упор рукой на пол. Перенос всей массы в удар. Нокаут.
Влево вправо назад. Чисто.
Я рванул к подсобке и распахнул дверь в поисках гипнолога. Пусто. Прислушался, распахнул шкаф. Шифр заранее определил, что там черный ход.
Фонарика не было, однако зрение быстро перестроилось. Металлический туннель оказался пуст, но я слышал, как кто-то ползет по нему наружу. В такую узкую дыру мне было не влезть. Но не страшно. На другой стороне беглеца ждали мои ребята.
«Акула, это Маска. Рыбка плывет в сеть. Рыбакам стоять на стреме, остальные ко мне. Без шума. Прием».
«Маска, это Акула. Вас понял. Аут».
Прошу отключить таланик.
Дополнительный Раций отправился обратно в подкожную капсулу на затылке.
Зрение постепенно перестало быть туннельным. Я услышал собственное тяжелое дыхание и почувствовал дрожь в теле. Откат вряд ли мне понравится. Я выдохнул, стиснув зубы, и вернулся в зал, куда уже ворвалась часть моего отряда «Морал».
Ох е, да их тут дюжина! послышался тонкий голос Свистка нашего мелкого. Он первым подскочил ко мне, оббежав «официантов». Командир, чего не позвали?! Серьезно ранены?
Так, царапина, отмахнулся я, держась за бок. Даже не заметил в горячке, как меня чем-то полоснули. Проверьте остальные помещения, обыщите каждый угол.
Есть!
Вряд ли Халла хранил эйфорию прямо тут, но кто его знает.
Парни, я на детокс. Протокол повторять не буду, сами знаете.
Принято!
Я надел маску, накинул капюшон и двинул к выходу. Почти вывалился на улицу, схватившись за дверь. Заштормило так заштормило, но свежий воздух прибавил бодрости. Солнце давно село, а звезды скрылись за тучами, поэтому небо рассекали только огни подвесных электричек вдалеке. Было прохладно, но правую руку до сих пор обдавало жаром. Удовольствие поднялось, однако час расплаты был близок. Я уже чувствовал боль и тошноту. Порез на боку пульсировал. Видимо, хорошо задело.