Зато я храбрый-прехрабрый и сижу в темноте спокойно. Но мама переживает, что мне страшно, поэтому все время приходит проверять, как я тут. Теперь уже, наверное, уснула: когда она заходила в последний раз, я притворился, что сплю. А потом открыл дверь на балкон, поставил рядом банку и вот лежу, приманиваю. Папа говорит: «На каждую рыбку есть своя наживка. Все на что-нибудь клюют». Так что и моя молния клюнет. Точно клюнет, мне бы только не уснуть.
Фонарик засыпает раньше меня: разрядились батарейки. Я со вздохом сползаю с кровати и плетусь к балконной двери. Трогаю босой пяткой лужу на полу. Интересно, к утру высохнет? Размазываю воду пальцами. Холодно, но приятно, потому что днем было жарко и душно, но мама запретила включать кондиционер: вдруг я простыну. Наконец-то комната проветривается. Сквозняки мама терпеть не может, а я их люблю. И ни разу я от них не болел. Папа говорит, что здоровьем я пошел в него и, когда вырасту, тоже буду великаном. Из-за папиного роста у нас дома двери выше, чем у соседей.
Зарядку для фонарика искать лень, да я и не помню, где она. В ящике, кроме высыпанных жвачек, столько всего, что нужное днем с огнем не найдешь Я закрываю дверь на щеколду и возвращаюсь в постель. Фонари на улице почему-то не горят, и гром затих, теперь совсем темно. Эх, вот бы моя банка светилась. Жалко, что ничего не поймал.
Глаза уже слипаются, но сквозь опущенные веки я вижу яркий шар. Подскакиваю на кровати. Сердце колотится быстро-быстро, аж в ушах отдает. Там, за шторкой, сияет молния! Это молния прилетела! Я хватаю банку, сдвигаю щеколду, и меня чуть не сдувает порывом ветра.
Ой! говорит молния, оказавшаяся бабушкой в спортивном костюме и с фонариком на голове. А вот это в мои планы не входило По крайней мере, сегодня.
В мои тоже, говорю я, щурясь от света. Я приманивал не тебя, но, наверное, твоему фонарику понравился мой фонарик, вот он тебя сюда и притянул, как наживка.
Это ты моя наживка! Бабушка подхватывает меня на руки и кружит по комнате. Наконец-то я нашла тебя, сокровище Гвендалина!
Я не сокровище Гвендалина, говорю я. Меня зовут Алик.
Фу, какое дурацкое имя, фыркает бабушка.
Мне тоже не нравится. Это мама мне выбрала. Она сказала, что я смогу его поменять на какое-нибудь клевое только после десяти лет, когда мне сделают удольмер. А тебя как зовут?
Полианна, отвечает бабушка, закрывая дверь на балкон и задергивая шторку. У тебя есть какая-нибудь кухонная контрабанда?
А это что? удивляюсь я.
Ну, еда. Бабушка оглядывается по сторонам. Я ужасно голодная. Знаешь, сколько надо сил, чтобы забраться по стене на третий этаж? Но я женщина-нетопырь! Я и не такое умею.
Раз уж гроза утихла, я включаю ночник и указываю Полианне на стакан молока с печеньем, которое мама всегда оставляет мне на ночь. Бабушка хватает в одну руку стакан, в другую галету, макает ее в молоко и жадно хрумчит. Потом смотрит на меня и протягивает галету мне. Я тоже макаю ее в молоко и ем. Почему-то кажется ужасно вкусно.
А зачем ты лезла по стене? бубню я с набитым ртом. У нас же есть дверь и лестницы.
Затем, что так интереснее, говорит Полианна. Залезать по стене намного веселее, чем входить через дверь. Но ты так не делай, пока не будешь уверен, что тебя никто не заметит.
А почему?
Потому что сперва надо научиться заметать следы! Я вот обесточила фонарь, прежде чем к тебе залезть, а то меня бы увидели и отругали.
А почему я твоя наживка?
Потому что ты мой внук, и я очень хотела тебя увидеть!
Я так удивляюсь, что не доношу размякшее печенье до рта, и оно падает мне прямо на колени. Приходится собирать.
Так ты моя бабушка?! Но ты не можешь быть моей бабушкой! Мама говорила, что обе мои бабушки деревья! Только дедушка человек. Но он с нами не общается.
В каком это месте я похожа на бревно? возмущается Полианна. Просто я уезжала навстречу приключениям, но теперь вернулась, а тебя спрятали от меня, как Гвендалин свое сокровище в глубинах скалы высоко над морем деревьев-утопленников!
Жу-уть! У меня вся спина в мурашках. Расскажи-расскажи! Это страшилка, да? Мама мне никогда не рассказывает страшилки. Она говорит, что это плохо влияет на психику.
Твоя мама так осторожничает, что живет от силы наполовину, отмахивается бабушка и допивает молоко. Я поведаю тебе много ужасных историй, юный воин, но сперва давай проберемся на кухню и украдем контрабанду. А еще надо посушить мой невидимый плащ.
Вот. Я протягиваю Полианне тонкое летнее одеяло. Надень, это пока будет твой плащ.
Ты тоже надень, говорит бабушка, накидывая на меня простынь. Так мы будем незаметнее.
Мы повязываем «плащи» на груди и на цыпочках спускаемся на второй этаж. В коридоре прижимаемся к стене и так доходим до кухни.
Лезь под стол, там будет наше убежище, командует Полианна, проверяя буфет и холодильник.
Я поднимаю скатерть, забираюсь под нее и жду. Щеки скоро треснут от улыбки. Бабушка заползает следом, подсвечивая путь фонариком. В зубах у нее кухонный нож, а под мышкой зажат батон. Я отодвигаюсь, освобождая ей место.
Я добыла нам пропитание в логове Сахарного чудища, которое лакомится маленькими мальчиками на десерт, говорит Полианна, усаживаясь напротив меня. Сначала оно откармливает их вкусностями, чтобы они стали сладенькими, а потом съедает. Я только что проредила его запасы сгущенки и шоколадной пасты, давай поедим.
У нас есть открывалка, говорю я, наблюдая, как бабушка пилит жестянку ножом.
Это слишком легкий путь, говорит она. Еда становится вкуснее, когда добыта с трудом. Ты должен уметь охотиться и разделывать туши. На, попробуй сам.
Я беру банку, в которую воткнут нож, и у меня опять мурашки. Мама бы от такого в обморок упала! Крышка жесткая, и сил не хватает, но, когда Полианна предлагает помочь, я не отдаю. В итоге получается только дырка, но сгущенка из нее льется отлично.
Бабушка режет батон на толстые ломти и густо сдабривает их шоколадной пастой, а потом поливает сгущенкой. Я весь измазываюсь, пока ем первый кусок. Руки, лицо, даже волосы теперь липкие. Я капаю сгущенкой на плащ из простыни, ужасаюсь и восторгаюсь одновременно. В отличие от мамы Полианна не торопится меня умывать. Она зачерпывает пальцем шоколадную пасту и рисует мне под носом усы. Я хихикаю и тянусь к ней, чтобы тоже нарисовать.
Молодец, говорит бабушка. Теперь, когда у нас есть маскировка, Сахарное чудище подумает, что мы суровые воины, и не тронет нас. Но мы все равно должны возвращаться наверх очень тихо. Оно может нас выследить по сладкому запаху.
А почему мы не включим свет и не сядем за стол? спрашиваю я, уминая второй кусок батона. Мама рассердится, если увидит, что мы едим на полу.
Но ведь тут интереснее, говорит бабушка, подсвечивая нашу кухонную контрабанду. И намного вкуснее, скажи? А еще можно мазать сгущенки, сколько хочешь, и никто не скажет тебе, что это вредно для зубов. Хотя оно, конечно, вредно, но у меня уже давно вставные челюсти, а у тебя зубы пока молочные. Они потом выпадут.
А если мама все-таки узнает? Я с тревогой разглядываю заляпанное одеяло.
Не узнает, уверяет меня Полианна. Главное, не забывай заметать за собой следы, чтобы никто ничего не заподозрил.
И она смахивает крошки ладонью под кухонный уголок. Я ей помогаю.
Потом бабушка умывает меня возле раковины и застирывает наши плащи. Я еще некоторое время ползаю под столом, вытирая сладкие пятна, чтобы завтра, когда мы сядем есть, ни у кого не прилипли ноги. Закончив заметать следы, мы тихонько возвращаемся наверх, и все это время я не могу перестать улыбаться, хотя уже щеки болят. Полианна в сто раз лучше шаровой молнии! Нет, в сто тысяч раз! Как здорово, что я ее приманил!
Ты прошел проверку на прочность, юный герой, говорит она, садясь на кровать. Теперь я могу доверить тебе очень важное задание.
Я так волнуюсь, что почти не дышу.
Какое задание?
Очень трудное! шепчет бабушка. Это тебе не стишок выучить. Даже не знаю, справишься ли ты
Точно справлюсь! Я подскакиваю и прыгаю на кровати. Справлюсь-справлюсь!
Я не боюсь, что родители проснутся. Мама крепко спит, потому что пьет на ночь лекарства, а папа так храпит, что я удивляюсь, почему мама до сих боится грома.
Тогда хорошо, улыбается Полианна. Потому что это задание сможешь выполнить только ты один.
А что я должен буду сделать?
Подружиться с одним человеком, говорит бабушка. Очень хорошим, но очень одиноким и грустным человеком. Только настоящий герой, такой, как ты, сможет сделать его счастливым. Это важная миссия, понимаешь?
Я зачарованно киваю.
А кто такой этот человек?
Полианна наклоняется ко мне и шепчет на ухо:
Это твой дедушка.
Я разочарованно хмурюсь. Такое чувство, будто мне обещали торт, а дали противную, скользкую овсянку.
Не хочу я с ним дружить. Он мне ни одной открытки не прислал. И ни разу не приходил на мой день рожденья. И даже не звонил
А ты знаешь, почему?
Я замечаю хитринку в бабушкиных глазах. Они у нее янтарные, прямо как у меня. У мамы голубые, у папы зеленые, а у меня ярко-желтые. Так вот откуда
Потому что он не хочет. Так мама говорит.
Я расстроенно вожу пальцем по звездочкам на одеяле.
Глупость какая!
Полианна прижимает меня к себе, и мы раскачиваемся взад-вперед, как неваляшка. Я смеюсь в ее спортивную куртку с запахом пота и какао и вдруг понимаю, что всегда хотел иметь бабушку. С дедушкой, наверное, тоже здорово, но я не могу этого представить. Я его даже на фотографии не видел.
Максий самый замечательный человек на свете, говорит Полианна. Но твоя мама не разрешает ему тебя навещать.
А почему? удивляюсь я, вскидывая голову.
Из бабушкиного носа смешно торчат седые волоски, и мне становится весело, но Полианна выглядит серьезной.
Это из-за меня, вздыхает она, и моя голова поднимается и опускается вместе с ее грудью. Язычок молнии холодит ухо, которым я прижимаюсь к куртке, а второе слушает дождь. Понимаешь, я очень люблю приключения и все время ухожу на их поиски, а твоей маме это не нравится. Она переживала, что я плохо на тебя повлияю, поэтому попросила твоего дедушку не дружить со мной, но он ее не послушал. Тогда они с твоей мамой поссорились, и она сказала, что не хочет видеть Максия в своем доме, раз он на моей стороне.
Смысл бабушкиных слов доходит до меня медленно, а когда доходит, внутри разливается что-то большое и теплое, даже ноги покалывает.
Значит, дедушка все-таки хочет меня увидеть на самом деле?!
Конечно, хочет! кивает Полианна. Но он не такой взбалмошный, как я, поэтому ни за что не полезет на третий этаж посреди ночи, чтобы встретиться с тобой. И он не придет к вам в гости, чтобы не расстроить твою маму. И даже открытку не пришлет, потому что не умеет заметать следы. Но это не значит, что он тебя не любит. Просто из-за меня вы пока не можете общаться. Но когда ты подрастешь, у тебя появится такая возможность. Через пару лет я отправлюсь в последнее долгое путешествие, а когда мы с тобой вновь увидимся, я уже буду маленьким деревцем, и твоя мама перестанет сердиться на меня.
Я вспоминаю, как мы с папой ходили в мемориальный парк прошлым летом и здоровались с его родителями. Они нам ничего не ответили. Просто шелестели листьями, как обычные гибискусы, поэтому я утыкаюсь в бабушку и реву:
Зачем ты собралась перерождаться в дерево? Мы же только сегодня познакомились!
Я не собираюсь перерождаться, смеется Полианна, гладя меня по голове. Но я очень люблю приключения, поэтому явно одеревенею раньше твоего деда. Ему будет очень одиноко, когда это произойдет, так что подружись с ним, ладно? Твоя мама к тому времени будет не против.
Ладно, но не перерождайся подольше, всхлипываю я. Не хочу бабушку-дерево. Хочу бабушку-человека.
Ты думаешь, я сплю и вижу, как бы поскорее пустить корни в землю? Грудь Полианны содрогается от смеха, и я трясусь вместе с ней. Да ни в жизни! Это же кошмар какой-то стоять целый век на одном месте. Когда я почувствую, что пришло мое время, то совершу какое-нибудь мелкое преступление. Тогда меня посадят не в землю, а в горшок, и я все равно смогу путешествовать. Хотя бы с одного подоконника на другой.
А почему тебя посадят в горшок?
Полианна пожимает плечами.
Ну, это своего рода наказание для тех, кто преступил закон. Видишь ли, деревья в контейнерах живут не так долго, как в открытом грунте. Но зато их можно переносить с места на место. Меня это очень привлекает! И кстати, сохрани мой визит в секрете ото всех. Иначе я не смогу к тебе приходить. Ты слышишь?
Слышу, бормочу я, а у самого слипаются веки.
Мне снится, как мы бежим по пещере от Сахарного чудища, и Полианна стреляет в него из рогатки пустыми банками из-под шоколадной пасты.
Глава 4
Эйна. Королева тайн
Отделенный мир, Западный Гедон, г. Тизой,
11 кления 1025 г. эры гедонизма
Кто бы что ни говорил, а этим миром правят секреты.
Не гедонизм, не Раций с Витой и не Орланд наш, батюшка, Эвкали, а грязные секретики, которые люди тщательно скрывают. Если владеешь чужими тайнами владеешь миром. Такова моя жизненная стратегия. Благодаря информации можно получить что угодно. И подчинить кого угодно.
Ладно, тут я погорячилась
До Киана Камелии даже я не могу добраться.
Самое смешное, что живет он в Нулевке и, на первый взгляд, не имеет передо мной никаких преимуществ. У него нет ни высшего образования, ни таланика. А еще он младше меня на целый год ему всего двадцать. Я до сих пор не могу понять, почему этот пещерный житель ни разу не поддавался моему гипнозу. Неужели из-за его мистических способностей?
Я не то чтобы прирожденная жертва шарлатанов. Просто для сбора информации не брезгую ничем и вполне готова использовать в своих целях даже то, чему не могу найти объяснение. И я такая не одна.
К Киану десятники вроде меня палеями стоят в очередях, поэтому надо записываться заранее. Мы договорились только на один сеанс в месяц, и я уже приходила к Кианчику в прошлую триону. Придется сильно постараться, чтобы не получить от ворот поворот. Вот почему прямо сейчас я пыхтела от усердия, таща в руках две тяжеленные коробки с вкусняшками, которыми собиралась умаслить пещерное божество.
Мощение в этом квартале было прямо как психика депрессивных людей разрушенное и угрюмое, с грязными червоточинами между плиток. Гулять по здешним улочкам, где не ходят даже подвеснушки[11], сомнительное удовольствие, особенно если ты на высоких каблуках. А я всегда на высоких каблуках. Когда росту в тебе всего полтора метра, трудновато смотреть на людей свысока, но я очень стараюсь.
С моим уровнем я могла бы заказать целый кортеж, не то что такси, но приходилось топать к Киану на своих двоих, чтобы не привлекать лишнего внимания, даже несмотря на то, что в Нулевке я давно свой человек.
Меня часто спрашивают, как я умудряюсь не терять удовольствие, торча в этой дыре. Я обычно говорю что-то вроде: «Благие цели перевешивают все минусы обстановки! Я ведь иду помогать людям!» На самом деле Нулевка не угнетает меня по двум причинам. Первая мне ни капли не жаль неудачников. Это не мой мир и не мои проблемы, я до такого точно не докачусь. Да, я помогаю людям справляться с душевными травмами, но если буду примерять на себя шкуру каждого, то просто утону. Поэтому у меня, как у любого здравомыслящего психолога, отлично выстроена ментальная защита. Возможно, со временем она переросла в равнодушие, но так ведь удобнее, правда? Вторая причина главные сокровища всегда зарыты в самых грязных пещерах. А я та еще охотница за кладами в людских головах. Так я и узнала о Камелии закопавшись по горло в подсознание одного очень неприятного типка. И это, без сомнений, того стоило.