Эффи вспомнила слова библиотекаря.
Ты хочешь первым рассказать историю его жизни, сказала она. Ты просто уцепился за удобную возможность.
Аргантиец, пишущий о жизни ллирийского кумира, самого Мирддина Это казалось настолько ненормальным, что Эффи не могла подобрать подходящих слов.
Рассказывать истории никому не запрещено, твердо заявил он. К тому же я пока не строил никаких планов. Я приехал сюда ради правды.
Эффи глубоко вздохнула, пытаясь понять, что же питает ее злость. Не считая праведного гнева на аргантийца, посягнувшего на наследие Мирддина, ею двигало нечто более глубокое и болезненное.
Ей хотелось спросить, какой смысл изучать литературу, если нет желания рассказать историю, но Эффи боялась, что, если откроет рот, то попросту расплачется.
За плечом Престона она вдруг заметила фигуру, спускающуюся по склону холма очень высокую, одетую в черное, с прилизанными темными волосами, которых словно не касался ветер. Издалека могло показаться, что волосы у человека мокрые.
Эффи вновь вспомнила существо на дороге и ощутила, как сжалось сердце. Впрочем, когда мужчина подошел ближе, стало ясно, что это обычный человек массивный, широкоплечий, с квадратной челюстью, но вполне себе смертный.
Я уж решил, что вы свалились в море, сказал он. На первый взгляд мужчине было около сорока, того же возраста, что и мастер Корбеник. В последнее время утесы совсем ненадежны.
Нет, у нас все в порядке, заверил Престон.
Значит, море сегодня присмирело. Мужчина бросил мимолетный взгляд на беснующиеся внизу серые волны. Наверняка вы оба слышали, что ходят слухи о втором Наводнении. Вы рассказали мисс Сэйр о нашем затруднительном положении?
Престон напрягся. Эффи почти ждала, что сейчас он упомянет об их споре, точнее, о словесных нападках с ее стороны. Хотя чего он добьется? Со стороны они будут выглядеть как ссорящиеся из-за пустяков дети.
Я решил предоставить это вам, наконец отозвался Престон, и Эффи заметила, как он вонзил ноготь большого пальца в корешок записной книжки.
Превосходно, не стал спорить мужчина и с блеском в глазах повернулся к Эффи. Очень приятно наконец-то с вами познакомиться, мисс Сэйр. Даже выразить не могу, насколько я рад, что вы согласились приехать. Мое имя Янто Мирддин, я сын знаменитого писателя.
Под его пристальным взглядом Эффи ощутила, как сердце ухнуло куда-то вниз, будто камень упал с утеса. В Янто таилась безыскусная, грубоватая привлекательность, словно он появился на свет прямо из неотесанных скал. Костяшки пальцев выступали под туго натянутой кожей. Эффи пожала покрытую мозолями ладонь, и кожу закололо.
Спасибо за приглашение, сказала она. Ваш отец был моим любимым писателем.
Это было преуменьшение, но Эффи решила, что для объяснений в любви творчеству Мирддина будет достаточно времени.
Янто улыбнулся, обнажив неровную ямочку на левой щеке.
Я догадался по вашему дизайну. Конечно, именно поэтому его и выбрал: нечто подобное наверняка понравилось бы отцу. Изменчивое, но прекрасное. Полагаю, так можно описать всю бухту Девяти Колоколов, верно, мисс Сэйр?
Эффи, поправила она, не ожидая, что слова Янто потрясут ее до слабости в коленях. Просто Эффи.
Стоявший рядом Престон выглядел на фоне Янто очень худым и очень встревоженным. Эффи заметила, как он сглотнул, услышав слова Янто.
Я возвращаюсь в дом, сказал Престон. Нужно закончить работу.
Да-да, вас ждет стопка писем моего отца, подтвердил Янто. А вас, Эффи, завтрак и кофе. Простите за гостевой дом, но мама настояла. Она уже в возрасте и очень хрупкая.
Ничего страшного, заверила Эффи, но в голосе слышалась странная пустота. Вновь возникло знакомое ощущение, что она под водой, и на нее раз за разом накатывают волны прилива. Сегодня утром Эффи не принимала розовых таблеток.
Что ж. Янто снова улыбнулся, и она почувствовала, будто вновь стоит на краю высокого утеса, готового вот-вот рухнуть в море. Позвольте показать вам Хирайт.
* * *
Над холмом стелился легкий утренний туман. Он крался тихо, медленно, как личинки, прокладывающие себе путь сквозь гниющую древесину. Сквозь дымку продолжением самих скал проступали стены усадьбы Хирайт черное, серое, зеленое.
Вслед за Янто они поднялись по каменной лестнице, неровные ступени которой покрывал ковер из мха. Отсыревшие двойные деревянные двери пестрели пятнами плесени. Еще даже не переступив порог, Эффи ощутила запах разложения. Огромный медный дверной молоток весь позеленел от времени. Чтобы открыть дверь, Янто пришлось несколько раз ударить плечом, и лишь тогда древние петли уступили, издав мрачный, зловещий скрип.
Добро пожаловать, сказал Янто. Смотрите, не поскользнитесь.
Эффи тут же взглянула себе под ноги. Грязный плиточный пол напоминал поверхность нечищенного пруда, ведущий к лестнице красный ковер покрывал толстый слой плесени. Подняв голову, Эффи увидела и саму лестницу изъеденное термитами, разбухшее от влаги дерево, кружевом свисающие с перил клочья паутины. На стенах криво висели портреты. Отстающие от стен обои раньше были красивого синего цвета, но теперь из-за сырости выглядели грязно-серыми.
Я начала она и резко замолчала, не зная, что тут можно сказать. Даже сам воздух казался кислым на вкус. Немного придя в себя, Эффи все же набралась смелости спросить, моргая от кружащейся вокруг пыли: Дом пришел в такой вид после смерти вашего отца?
Янто фыркнул, будто вопрос его позабавил, и все же в нем ощущалось некое беспокойство.
Дом начал ветшать еще во времена моего детства. Отец не очень-то заботился об обустройстве, а здешний климат не облегчает ухода.
Слева раздался легкий всплеск Престон перешагнул через мутную лужицу.
Я иду наверх, коротко сообщил он. И так уже потратил впустую изрядную часть утра.
Эффи уловила в его словах скрытую насмешку и с прищуром взглянула в ответ.
Хотя бы выпейте кофе. Тон Янто вовсе не предполагал отказа. А потом поможете мне провести экскурсию для мисс Сэйр. Полагаю, в настоящий момент вы лучше меня знакомы с некоторыми частями дома. К примеру, с кабинетом отца.
Престон вздохнул, но не стал спорить. Эффи тоже отнюдь не радовало, что он будет таскаться по пятам, но ради Янто она попыталась скрыть недовольство.
Из вестибюля они прошли прямо в кухню маленькую, тесную каморку, где дверцы шкафов свисали с петель, а заляпанные грязью белые плитки походили на кривые зубы во рту старика.
Янто протянул Эффи щербатую кружку с кофе. Тыльную сторону его ладони покрывали черные волосы, совсем как у мастера Корбеника.
Эффи сделала глоток, но кофе оказался таким же кислым, как и воздух. Престон тоже держал кружку, но не пил. Его рука то и дело тянулась к карману, и Эффи вспомнила, как он сунул туда пачку сигарет. Она невольно загляделась на длинные, тонкие, почти безволосые пальцы, но почувствовав, как к щекам приливает жар, поспешно отвела взгляд.
Мне в самом деле пора возвращаться к работе, попытался объяснить Престон.
Однако Янто, будто не слыша его слов, уже вел их в столовую. Там доминировал длинный стол, покрытый изъеденной молью белой скатертью, концы которой напоминали перепачканный в грязи подол платья.
С потолка свисала странного вида пыльная люстра, которая держалась на честном слове. Прежде Эффи не доводилось видеть ничего подобного. Кусочки зеркального стекла, вырезанные в форме узких ромбов, ловили и отражали свет, из-за чего казалось, что люстра движется, хотя сам воздух в комнате сохранял гнетущую неподвижность.
Как красиво, сказала Эффи, указав на потолок. Откуда она?
Полагаю, ее купила мама, хотя, честно говоря, не помню. В последнее время мы нечасто здесь ужинаем, пояснил Янто с коротким смешком, вяло прозвучавшим в сгустившейся тишине.
Они обошли остальные комнаты на первом этаже: кладовую, где вывелись даже крысы и тараканы, гостиную, которая нечасто видела гостей, и ванную, при виде которой, молчаливо извиняясь, нахмурился даже Янто.
К этому моменту желудок Эффи так скрутило, что она решила ее сейчас вырвет.
Янто повел их вверх по лестнице, по пути указывая на портреты. Здесь не было реальных людей семья Мирддин не могла похвастать аристократическим происхождением, сам Эмрис родился в семье рыбака. Так что на стенах висели изображения персонажей и сцены из книг Мирддина.
Ангарад на брачном ложе с железным поясом на талии разметала по подушкам светлые пряди. А вот и сам Король фейри, чьи черные волосы струились по плечам, как ручейки зловонной воды, а бесцветные глаза, казалось, следили за каждым шагом Эффи. Она вдруг замерла, ощутив, как дрогнуло сердце. Эти волосы, глаза, тонкий рваный силуэт, похожий на дыру в ткани мира
Мистер Мирддин э-э Янто, сказала она. Прошлой ночью я кое-что видела в темноте
Что именно, Эффи? сдержанно-равнодушно отозвался Янто, который поднимался на пару шагов впереди.
Однако Престон тут же окинул ее взглядом. И пусть лицо его было бесстрастным, парень явно ждал, что она продолжит.
Ничего, миг спустя сказала она. Не берите в голову.
Лестничный пролет заканчивался деревянной аркой, покрытой замысловатой резьбой виноградные лозы и морские раковины обрамляли торжественные лица двух мужчин.
Святой Юфим и святой Маринелл, заметил Престон и опустил голову, словно сожалея, что вообще заговорил.
Святой Юфим считался покровителем рассказчиков, святой Маринелл владыкой моря и покровителем отцов. В обычных обстоятельствах Эффи наверняка полюбопытствовала бы, кого Мирддин выбрал хранителем собственного порога. Однако сейчас она ощущала лишь легкое недомогание.
Возможно, вы посчитаете кощунством, что портрет Короля фейри висит рядом с ликами святых, начал Янто, проходя под аркой. Но отец был южанином до мозга костей. Он больше не покидал дома, знаете? После публикации «Ангарад». Не давал интервью, не говорил ни с кем. Критики звали его чокнутым, но ему было все равно. Он не покидал этот дом, пока сотрудники музея Спящих не погрузили его тело в машину и Ну да ладно, не стану утомлять вас подробностями. Я просто хотел сказать, что, несмотря на чисто южное воспитание, отец никогда не стремился каким-либо образом очеловечить или оправдать Короля фейри.
Эффи подумала о Короле фейри очаровательном, жестоком и в конечном счете жалком в своих разрушительных желаниях. Он любил Ангарад, но та, кого он любил превыше всего, его и погубила. Эффи нахмурилась. Что может быть человечнее?
Вообще-то я бы предположил обратное, вдруг холодно сказал Престон. Король фейри само воплощение человечества со всеми его пороками и низменными слабостями, особенно в конце книги, когда Ангарад показывает ему отражение в зеркале, обнажающее всю его суть.
Именно так Ангарад в конце концов и уничтожила Короля фейри показала ему в зеркале его истинное лицо. Повисла тишина. Янто медленно повернулся к Престону и, сузив светлые глаза, тихо сказал:
Что ж, полагаю, вы у нас эксперт, Престон Элори, ученик Седрика Госсе, выдающегося исследователя творчества Мирддина. Или, может, лучше назвать вас мальчиком на побегушках? Думаю, сам Госсе слишком занят, чтобы копаться в старых письмах в доме на краю света.
Престон ничего не ответил, лишь костяшки пальцев, сжимающих корешок записной книжки, побелели. Эффи на миг застыла, пораженная. Он нашел в себе достаточно храбрости и красноречия, чтобы высказать то, о чем она осмеливалась только думать. Конечно, Эффи не собиралась ему об этом сообщать, но, что касается Короля фейри кажется, она была почти согласна с Престоном.
Однако Эффи поспешила выбросить эти мысли из головы. Она не хотела иметь ничего общего с Престоном, особенно когда дело касалось «Ангарад».
Вслед за Янто они двинулись по коридору, где под потолком мерцали голые лампочки без абажуров. Первая дверь слева оказалась приоткрыта.
Библиотека, пояснил Янто, поворачиваясь к Эффи. Наверняка вы согласитесь, что здесь предстоит проделать наиболее важную работу.
Следом за ним Эффи вошла в комнату. Света из единственного грязного окна вполне хватало, чтобы разглядеть набитые книжные полки, хромой письменный стол и оплавленные свечи. За одной из полок виднелось испачканное кресло, похожее на старую кошку, недовольную тем, что ее разбудили. Прогнивший деревянный пол скрипел и стонал под ногами, прогибаясь под весом книг. Они просто вываливались из шкафов мятые корешки, рваные страницы, лужицы чернил, которыми они истекали, как кровью.
Эффи не сразу нашла в себе силы заговорить. Сорвавшийся с губ вопрос удивил ее саму.
Так было всю вашу жизнь? выдавила она. Ваш отец сознательно держал библиотеку в таком виде?
К сожалению, отрывисто сказал Янто. Отец был гением во многих отношениях, но почти не занимался скучными, рутинными повседневными делами.
Может, ей следовало делать заметки? Эффи ощутила головокружение. Пусть Мирддин был странным человеком, затворником, но как он мог жить в такой грязи? При всем желании сейчас Эффи не видела в нем загадочного мужчину с фотографии на обложке книги. Теперь перед мысленным взором возникал образ краба, скользящего по мелководью во время прилива и даже не замечающего, что его вновь и вновь окатывает водой.
Может, продолжим? предложила Эффи, надеясь, что голос не выдал накатившей на нее усталости. Краем глаза она заметила, как между бровей Престона возникла легкая морщинка.
Дверь в соседнюю комнату оказалась закрыта. Когда Янто толкнул створку, Престон тут же протиснулся вперед и встал на пороге.
Это кабинет, пояснил он. Я оставил здесь свои вещи.
Что мог он скрывать? Может, в самом деле изучал следы кружек от кофе? Или где-то откопал зубные протезы Мирддина? Эффи вновь ощутила подступающую тошноту.
Я бы с радостью взглянула, отозвалась она. Несмотря на плохое самочувствие, Эффи не хотела упускать возможности лишний раз досадить Престону. К тому же его скрытность пробудила в ней любопытство.
Престон, сжав губы, окатил ее презрительным взглядом. Однако в кабинете не оказалось ничего постыдного или компрометирующего, только рваный диван с перекинутым через спинку одеялом, на котором явно спал Престон, и заваленный бумагами стол. На подоконнике лежали окурки.
Здесь было намного чище, чем в любой другой комнате в доме, и все же Эффи ожидала от самодовольного, педантичного П. Элори большей безупречности.
На выходе из кабинета пол под ними оглушительно застонал, и Эффи ухватилась за ближайшую стену, не сомневаясь, что дерево вот-вот провалится под ней. Однако, заметив сочувственную гримасу Янто, тут же выпрямилась, ощутив, как вспыхнули щеки. В голове вновь зазвучал голос матери: «Ты вечно во что-нибудь влипаешь».
Когда они подошли к двери в конце коридора, ведущей в другое крыло дома, Янто сказал:
Я бы показал вам спальни, но мама не хочет, чтобы ее беспокоили.
Вдова Мирддина. Эффи даже не знала ее имени, вообще ничего, кроме одного она велела Янто поселить Эффи в гостевом доме. Однако Престону позволила остаться здесь. Сама собой напрашивалась мысль, что вдова не желала ее присутствия в поместье.
Эффи ощутила наступающую панику, покалывание в кончиках пальцев, а зрение начало расплываться. Сейчас ей бы не помешали розовые таблетки, но в спешке она забыла их на тумбочке.
«Во всем виноват Престон», решила Эффи, но так и не смогла наполнить эту мысль желанной злостью.