Не смейтесь надо мной!
Рэнсом, убедившись, что она твердо стоит на ногах, осторожно отпустил ее, а потом подал трость.
Я и не собирался. Мне просто понравилось, как вы застали меня врасплох. Он поднял руки вверх, показывая, что сдается. В глазах его плясали черти.
Щеки Гаррет были красны как маки. Ее не оставляло чувство, что их объятие до сих пор не разомкнулось. Это ощущение словно отпечаталось на коже.
Рэнсом достал из кармана жилета маленький серебряный свисток и три раза пронзительно свистнул.
Гаррет решила, что он вызывает дежурного констебля, и поинтересовалась:
Вы не пользуетесь полицейской трещоткой?
Ее отец, который когда-то патрулировал район Кингс-Кросс, всегда носил с собой официально разрешенную деревянную трещотку. Чтобы поднять тревогу, следовало взяться за ручку и раскручивать трещотку до тех пор, пока деревянные пластины в ней не начинали издавать громкие звуки, похожие на хлопки.
Рэнсом покачал головой.
Трещотка вещь громоздкая. Кроме того, мне пришлось сдать ее, когда я ушел из полиции.
Так вы больше не служите в столичной полиции? заинтересовалась она. Тогда на кого вы работаете?
Официально я не работаю.
Однако вы делаете какую-то работу для правительства?
Да.
В качестве детектива?
Рэнсом замялся, а потом после долгой паузы произнес:
Иногда.
Гаррет прищурилась: ей стало интересно, что это за работа такая, которой не может заняться регулярная полиция.
Ваша деятельность законна?
В густеющей темноте сверкнула его усмешка.
Не всегда, признался он.
По улице к ним спешил констебль в синей униформе. В руке он держал фонарь с большим выпуклым отражателем, который называли «бычий глаз».
Это был внушительного вида мужчина с коротким носом и красным, покрытым бисеринками пота лицом.
Констебль Хаббл к вашим услугам. Это вы подняли тревогу? вопросил страж порядка, внимательно разглядывая Рэнсома из-под козырька шлема.
Я, ответил тот.
Ваше имя?
Этан Рэнсом, бывший полицейский. Когда-то я служил в дивизионе К[1].
Глаза констебля округлились.
Я слышал о вас, сэр. Добрый вечер. Его тон моментально изменился, в осанке появилась почтительность, а наклон головы стал ниже на пару дюймов.
Рэнсом указал на поверженных солдат.
Эти трое набросились на леди и угрожали вот этим. Он передал констеблю штык в ножнах. Пришлось вмешаться.
О господи! воскликнул Хаббл, с отвращением оглядев мужчин, распластавшихся на мостовой. И солдаты туда же, стыдоба! А как леди, не пострадала?
Нет, покачал головой Рэнсом. У доктора Гибсон хватило самообладания отобрать у одного из грабителей этот штык, а затем сбить его с ног.
Доктор? Констебль смотрел на Гаррет с нескрываемым удивлением. Вы доктор, леди? Та самая из газет?
Гаррет кивнула, мигом подобравшись: мало кто реагировал положительно на то, что женщина может освоить профессию врача.
Констебль продолжал откровенно рассматривать ее, удивленно покачивая головой.
Поразительно, что она так молода! сказал он Рэнсому, а потом вновь обратился к Гаррет: Простите, мисс Но почему вы пошли в доктора? Ведь лицо у вас не лошадиное. Почему? Я знаю по крайней мере двух парней в моем отделении, которые охотно женились бы на вас. Он помолчал. В смысле, если вы умеете хоть немного готовить, шить, штопать
Гаррет вдруг разозлила улыбка, которую изо всех сил старался скрыть Рэнсом.
Боюсь, что шить я умею только раны, а чинить сломанные конечности.
Один из солдат приподнялся на локтях и насмешливо прохрипел:
Женщина-доктор? Во дела! Готов поспорить, у нее член под юбкой.
Рэнсом прищурился, от его веселости не осталось и следа, и сделал шаг к солдату.
Тебе мало? Хочешь получить сапогом в морду?
Мистер Рэнсом, резко остановила его Гаррет, это не по-спортивному бить лежачего.
Детектив бросил в сторону солдата недобрый взгляд.
Учитывая, что он намеревался сделать с вами, пусть радуется, что может еще дышать.
Гаррет показалось любопытным, что в его последних словах вдруг появился легкий ирландский акцент.
Добрый вечер всем. Я услышал свисток. К ним подошел еще один констебль, и пока Рэнсом объяснялся со стражами порядка, Гаррет склонилась над своим саквояжем.
На рану на щеке солдата требуется наложить шов, пояснила она констеблю Хабблу.
Не подходи ко мне, дьяволица! завопил солдат.
Констебль посмотрел на него в упор.
Заткни пасть, не то я проделаю дыру в другой щеке!
Вспомнив, что скальпель выпал у нее из рук во время драки, Гаррет обратилась к Хабблу:
Констебль, не могли бы вы поднять фонарь повыше, чтобы осветить мостовую? Нужно найти скальпель, который я метнула вот в этого Внезапно ею овладела тревожная мысль. А может, он застрял в ране?
Нет, не застрял, успокоил ее Рэнсом, на секунду прервав разговор с другим констеблем. Он у меня.
И как только ему удается, находясь в нескольких ярдах, прислушиваться к тому, о чем она говорит, и в то же время вести беседу?
Вы подняли скальпель во время драки с ним? возмутилась она. Но совсем недавно вы говорили, что так делать нельзя.
Я не следую правилам, просто ответил Рэнсом.
Гаррет поразилась такому неприкрытому высокомерию и, насупившись, потянула констебля Хаббла в сторону, а потом шепотом спросила:
Что вы знаете об этом человеке? Кто он?
Вы о мистере Рэнсоме? Констебль тоже понизил голос. Он вырос здесь, в Клеркенуэлле. Знает каждый дюйм в городе, это его территория. Несколько лет назад подал заявление о приеме в полицию, и его взяли в дивизион К. Настоящий уличный боец! Бесстрашный! Он добровольно вызывался патрулировать трущобы, куда боялись соваться другие полицейские. Рассказывали, что его сразу привлекли к расследованиям. У него острый ум и умение замечать необычные детали. После ночных схваток на улицах он мог вернуться в офис управления, чтобы засесть за нераскрытые дела. Рэнсом раскрыл, например, убийство, которое несколько лет оставалось настоящей головной болью для старших детективов, потом восстановил доброе имя одного слуги, несправедливо обвиненного в воровстве драгоценностей, а еще вернул похищенную картину.
Другими словами, пробормотала Гаррет, он превышал свои полномочия.
Хаббл кивнул.
Начальник управления должен был наказать его за должностное преступление, но вместо этого предложил повысить Рэнсома с констебля четвертого класса до инспектора.
Глаза Гаррет округлились.
Вы хотите сказать, что мистер Рэнсом продвинулся сразу на пять ступенек вверх по служебной лестнице за первый же год работы?
Нет, за полгода! Но незадолго до объявления о новом назначении Рэнсом ушел из полиции. Его забрал к себе сэр Джаспер Дженкин.
А это кто?
Высокопоставленный деятель из министерства внутренних дел. Хаббл замолчал и с беспокойством посмотрел на нее. Это все, что мне известно.
Гаррет посмотрела на Рэнсома: в неярком свете фонарей были видны очертания его широкоплечей фигуры. Он стоял немного расслабленно, беспечно засунув руки в карманы, но из его поля зрения ничего не выпадало, даже стремительное бегство крысы в дальнем конце улицы.
Мистер Рэнсом, окликнула его Гаррет.
Прервав разговор с констеблем, он повернулся к ней:
Да, доктор?
Нужно ли мне оставить какое-нибудь заявление по поводу событий этого вечера?
Нет. Его взгляд переместился на Хаббла. Для всех будет лучше, если мы сохраним ваше инкогнито мое, кстати, тоже и дадим возможность констеблю Хабблу арестовать этих людей.
Хаббл запротестовал:
Сэр, я не могу пользоваться результатами вашей храбрости.
Тут присутствовала толика и моей храбрости. Гаррет не удержалась и добавила в голос яда. Я разделалась с тем, у кого был штык.
Рэнсом подошел к ней и понизил голос:
Пусть констебль получит эту возможность. Ему вынесут официальную благодарность и заплатят премиальные. Жить на зарплату констебля дело не из легких.
Гаррет, прекрасно зная о невысокой зарплате полицейских, смущенно пробормотала:
Ну, разумеется.
Детектив едва заметно улыбнулся.
Тогда пускай констебли закончат это дело, а я пока провожу вас до главной улицы.
Благодарю, но я не нуждаюсь в эскорте.
Как пожелаете, с готовностью откликнулся Рэнсом, словно и не сомневался в ее отказе.
Гаррет подняла на него подозрительный взгляд.
Вы ведь все равно пойдете за мной следом? Как лев за отбившейся от стада козой.
Его глаза осветились улыбкой, словно один из констеблей подошел к ним с фонарем и случайный луч света застрял у детектива в длинных изогнутых ресницах, заставив вспыхнуть зыбкой синевой глубину его черных зрачков.
Тогда я предпочту, чтобы вы шли рядом. Она протянула руку. Мой скальпель, пожалуйста.
Рэнсом вытащил из-за голенища сапога маленький, чисто вытертый инструмент и, с восхищением разглядывая лезвие вытянутой формы, произнес:
Прекрасная вещь! Острый как сам дьявол. Вы точите его с маслом?
С алмазной пастой. Убрав скальпель, Гаррет подняла с земли саквояж, а в другую руку взяла трость.
Позвольте мне, проворчал Рэнсом, пытаясь забрать у нее тяжелую сумку.
Я сама могу нести ее, возразила Гаррет, еще крепче вцепившись в кожаные ручки.
Не сомневаюсь. Я предлагаю это в знак уважения к даме, а не потому, что сомневаюсь в ваших возможностях.
Интересно, вы сделали бы такое предложение доктору-мужчине?
Нет, конечно.
Я предпочла бы, чтобы вы относились ко мне как к доктору, а не как к леди.
Почему нужно отделять одно от другого? совершенно естественно удивился Рэнсом. Для меня не составляет труда помочь нести сумку даме и одновременно уважать ее за профессиональные знания.
С этим было трудно спорить, но что-то в его взгляде нервировало Гаррет. И пока она стояла в нерешительности, Рэнсом протянул к ней руку и сказал тихо, но настойчиво:
Пожалуйста.
Благодарю, но я сама, отказалась она и двинулась вперед, в сторону оживленной улицы.
Рэнсом пошел за ней, отстав на шаг и засунув руки в карманы.
Где вы научились так метать ножи?
В Сорбонне. Несколько студентов-медиков образовали группу и развлекались этим после занятий, исключительно чтобы поразить друг друга. Они соорудили мишень за лабораторным корпусом. Гаррет помолчала, а потом призналась: У меня никогда не получалось метать нож с ладони вверх.
Сколько вы пробыли во Франции?
Четыре с половиной года.
Молоденькая девушка посещает лучшую в мире медицинскую школу, задумчиво произнес Рэнсом. Далеко от дома, с преподаванием на чужом языке. Вы отважная женщина, доктор.
У нас ведь женщин не принимали в медицинские школы, рассудительно заметила Гаррет. У меня не было выбора.
Можно было бы сдаться.
Такой вариант не рассматривался, возразила она, и Рэнсом улыбнулся.
Они миновали мрачное здание, разбитые витрины которого были заклеены бумагой. Рэнсом потянулся к Гаррет, чтобы помочь ей обойти груду мусора, и она рефлекторно съежилась от легкого касания его руки.
Вы можете не бояться моих прикосновений, сказал Рэнсом. Я лишь хочу помочь вам добраться до дома.
Это не страх, робко заметила Гаррет, поколебавшись с признанием. Мне кажется, что стремление к независимости глубоко въелось в мою кожу.
Они двинулись дальше по тротуару, но прежде Гаррет перехватила его короткий выразительный взгляд, брошенный на докторский саквояж, и хмыкнула:
Я позволю вам понести сумку, если вы заговорите со мной на своем родном языке.
Рэнсом резко остановился и с удивлением воззрился на нее так, что между темными бровями обозначилась морщина.
Где я прокололся?
Я уловила отголоски ирландского акцента, когда вы стали угрожать одному из солдат. А еще то, как вы прикасаетесь к головному убору У вас это получается медленнее, чем у англичан.
Мои родители были ирландцами, а вырос я здесь, в Клеркенуэлле, буднично произнес Рэнсом. Я этого не стыжусь. Но иногда акцент мешает. Когда он заговорил на ирландском наречии, голос его изменился, зазвучал гортанно и еще более низко, лицо осветила улыбка. Детектива как будто подогревал изнутри медленный огонь. А теперь, возлюбленная моя, что ты мне поведаешь?
Захваченная врасплох произведенным эффектом, который пронзил ее до глубины души, Гаррет не знала, что сказать, и, наконец, выдавила:
Вы излишне фамильярны, мистер Рэнсом.
Его улыбка стала еще шире.
Это плата за то, что вам захотелось услышать ирландское наречие. Придется смириться.
«Возлюбленная»? В полном замешательстве, Гаррет двинулась дальше.
Воспринимайте это как комплимент вашему обаянию и красоте.
Полагаю, это называется лестью, твердо заявила она. И, пожалуйста, избавьте меня от нее.
Вы такая умная и волнующая женщина, продолжил он, словно и не слышал ее. И на всякий случай: я имею слабость к зеленым глазам.
У меня трость в руке, напомнила Гаррет, возмущенная донельзя.
Вы мне ничего не сделаете.
Может, и нет, согласилась она, стиснув рукоять, а в следующий момент взмахнула своим оружием и обрушила на Рэнсома горизонтальный удар, не слишком сильный, чтобы не нанести серьезного увечья, но достаточный, чтобы преподать чувствительный урок.
Однако вместо этого, к негодованию Гаррет, она сама получила урок. Выпад был умело блокирован ее же собственным саквояжем, и опять она лишилась трости, а сумка грохнулась на землю, зазвенев содержимым. Не успев сообразить, что к чему, Гаррет снова оказалась в захвате Рэнсома, который прижимал трость к ее горлу.
Вы заранее оповещаете, что намерены предпринять, дорогуша, раздался у нее над ухом притягательный, теплый, словно виски, голос. Это дурная привычка.
Отпустите! выдохнула она, извиваясь в бесплодной ярости.
Рэнсом не ослабил хватку.
Поверните голову.
Что?
Поверните голову, чтобы ослабить давление на горло, и схватитесь за трость правой рукой.
Гаррет замерла, а потом до нее дошло, что он объясняет ей, как освободиться от захвата, и подчинилась.
Используйте захват с внутренней стороны, чтобы уберечь горло. Рэнсом дождался, пока она выполнит команду. Да, именно так. Теперь рваните конец трости вниз и одновременно ударьте меня левым локтем в ребра. Слегка, если не возражаете. Она выполнила команду, и Рэнсом согнулся пополам. Отлично! Теперь схватитесь за трость двумя руками. Шире захват! Развернитесь вокруг нее и одновременно нырните под мою руку.
Гаррет последовала инструкциям, и о чудо! оказалась на свободе! Повернувшись к детективу и во все глаза глядя на него, она не могла решить, поблагодарить его или треснуть по башке.
Мягко улыбаясь, Рэнсом поднял саквояж и предложил ей руку, как будто они степенная парочка, направлявшаяся на прогулку в Гайд-парк, но Гаррет, проигнорировав его жест, двинулась вперед.
Самый распространенный способ нападения на женщин это когда хватают за горло и душат спереди, сказал он. На втором месте нападение со спины с захватом горла. И третий способ, когда женщину хватают сзади и уносят куда-нибудь. Разве ваш учитель по боевым искусствам не показал, как нужно защищать себя без трости?
Нет, была вынуждена признать Гаррет. Он не учил рукопашной борьбе.
Почему Уинтерборн не предоставил вам кучера и экипаж для поездок в город? Он ведь далеко не бедный и обычно заботится о своем персонале.
При упоминании Уинтерборна, владельца клиники, в которой она практиковала, Гаррет нахмурилась. Риз Уинтерборн учредил клинику для служащих своей торговой империи а их не меньше тысячи, и принял ее на работу, хотя никто не желал дать ей шанса, и тем самым заслужил ее вечную преданность и благодарность.