Ближе к вечеру, охренев окончательно и бесповоротно, я закрыл ноутбук и вышел пройтись. Намотав нужное количество километров, я сел на остановке и закурил. Невыносимый грохот гаек, болтов и других металлических изделий в моей жестяной черепной коробке стал утихать, и с языка совершенно естественным образом сошло четверостишие:
Очки с антигламурным напылением
Мне стали больше не нужны,
С тех пор как вижу суть явлений
Сквозь призму светлой пустоты.
Интересно, к чему бы это? подумал я и пошёл к пешеходному переходу. А ведь неделей ранее я, потерянный, шагал по этой же улице и мне казалось, что асфальт проминается под моими ногами. Я ощущал спиной холодное и хищное дыхание отчаяния, которое, то нагоняя меня, а то чуть-поотстав, играло со мной как кошка с полуживой мышкой. И низкое тяжёлое небо давило своей неизбежностью. И как в вязком осеннем воздухе чувствовался привкус приближающегося дождя
Сумерки сгущаются, люди и машины беззвучно снуют мимо. Я останавливаюсь у пешеходного перехода. На другом берегу беспокойной проезжей части в качестве ориентира, маячит каменная голова на гранитном постаменте. Вот загорается зелёный сигнал, и женщина, которая работает в светофоре, очнувшись от минутного оцепенения, проявляет себя, на мой взгляд, не с лучшей стороны: она монотонным голосом, лишённым всяческих эмоций, тем самым усугубляя моё и без того уже подорванное серой действительностью, мрачное настроение с неотвратимостью конвейера доводит до моего сведения, что «Переход Сердобольской улицы разрешён». И никуда ведь не деться! Разрешён и всё тут! А для тупорылых повторяет ещё и ещё. Ну уж нет, товарищи! Я не желаю переходить улицу в подобном тоне! Теперь не желаю! Это оскорбительно, в конце-то концов! Всё должно быть не так! Моё вулканическое естество вскипает и прорывается наружу. А должно быть вот как: «Переход Сердобольской улицы стал СМЕШОН»! «Переход Сердобольской улицы стал СМЕШОН!». Это значит, что теперь и только теперь он возможен. До этого было грустно и безысходно, а теперь переход стал лёгок и смешон, лёгок и смешон это как открытие портала в яркий, и насыщенный забавными приключениями мир, да ещё и, к тому же, полезный для здоровья! И отныне, пока я являюсь Вулканическим Консулом, так будет всегда!
Во веки веков! Аминь!
10 сентября 2019 г.
Соискатель
Анатолий выглянул в окно и решил идти пешком, благо погода стояла просто шикарная: ветра нет, птички поют, солнышко светит. Он вышел за два с половиной часа до собеседования. Памятуя прошлые свои неудачи, а их за последние два месяца было около десятка, он твёрдо решил не повторять более своих ошибок. Два дня Анатолий готовился к этому интервью. Он досконально изучил сферу деятельности компании, отзывы бывших работников в интернете, мнения покупателей о продукции. Подготовил, как ему казалось, ряд вопросов по существу, чтобы в точку, чтоб ничего лишнего, никакого сора. Главное не забыть. Раньше, бывало, когда наступало время вопросов, он просто терялся и не знал, что спрашивать. И уже выйдя на улицу после беседы, вспоминал то главное, о чём так и не спросил. Но сегодня этого не будет! Анатолий прописывал вопросы на бумаге по несколько раз на дню. Шпаргалку сунул в карман, если что. И самое главное ни в коем случае не удаляться от темы беседы! Шаг вправо, шаг влево и ты в пролёте! Так уже было много раз. Свой рассказ о себе он репетировал перед зеркалом по многу раз в день. Записал основные тезисы. Ни в коем случае не ругать своих бывших работодателей и не выставлять себя жертвой обстоятельств. Надо вести себя естественно, не тушеваться, говорить уверенно, не спеша. А, ну да ещё улыбаться.
По мере приближения к указанному адресу напряжение и беспокойство нарастало. Но это совершенно не смущало Анатолия. Это как перед выходом на сцену: мандраж проходит, как только выходишь к микрофону. Дальше происходит преображение. Он остановился у крыльца бизнес-центра и закурил. Промотал в голове сценарий своей речи, повторил заученные вопросы. Успокоился и позвонил сообщить о своём прибытии.
Его встретила дама средних лет в строгом сером костюме. Они проследовали к лифту, поднялись на третий этаж, обмениваясь между делом дежурными фразами о погоде. Даму звали Анна Григорьевна. Она поинтересовалась, быстро ли Анатолий их нашёл и долго ли добирался? Анатолий поведал, что шёл пешком около двух часов к ряду, что нисколько не устал, что погода отличная, и что он считает страшным грехом в такое замечательное утро трястись в душном транспорте. На что Анна Григорьевна лукаво улыбнулась. Анатолий это заметил и тут же пожалел о сказанном: излишнее рвение это тоже не есть хорошо, лизоблюдством попахивает.
Анна Григорьевна привела Анатолия в переговорную. Попросила немного подождать. Спросила, не желает ли он чай-кофе? Анатолий вежливо поблагодарил, но отказался. Он сел за стол и стал ждать. Через пять минут Анна Григорьевна вернулась с распечатанным резюме и села напротив соискателя:
Ну, Анатолий, начнём, пожалуй. Ваше резюме показалось нам очень интересным. Судя по тому, что вы указали, у вас огромный опыт в данной отрасли. И вроде бы всё хорошо, но вот смущает обилие мест работы и их частая смена, Анна Григорьевна углубилась в изучение распечатки, что-то помечала карандашом, а потом подняла глаза на Анатолия, вы можете это пояснить?
Это был для него самый неудобный вопрос. Раньше несчастный Анатолий заёрзал бы на стуле и сбивчиво, заикаясь, начал бы тараторить, что, мол, мало платили, начальник самодур, и вообще ездить далеко. Но не теперь. Он улыбнулся и спокойно начал:
Да всё очень просто. Несовпадение ожидаемого с действительным. Дело не в деньгах. Платили достойно. Ничего плохого о прошлом я сказать не могу. Не люблю застоя. Не было движения вперёд. Я пытался двигать эту махину, но часто встречал сопротивление в лице как подчинённых, так и начальства. Отсутствие роста. Вот основная причина смена места работы. Никому ничего не надо. Надеюсь, вы открыты для всего нового? Спросил Анатолий и с ярко выраженным интересом в глазах посмотрел на Анну Григорьевну. Это подействовало. И Анатолий довольный собой откинулся на спинку стула.
Хорошо. Давайте поговорим о вашем опыте и навыках.
С чего бы начать. А, пожалуйста И Анатолий, как по писанному без единой запинки выдал высокохудожественную отрепетированную речь.
Получилось просто безупречно. Блестяще! думал он, я просто великолепен сегодня. Никуда они у меня не денутся, пригласят, как миленькие! А Анна Григорьевна замерла на стуле и просто не отводила от оратора глаз. Наконец Анатолий закончил и подытожил:
Ну вот, вкратце и всё. Есть вопросы? спросил Анатолий и скромно опустил глаза.
Да Улыбнулась Анна Григорьевна. Ловко это у вас получается. Но нам бы хотелось узнать о вас побольше. Я имею ввиду то Ну скажем, помимо профессиональной деятельности. У нас уже сложившийся и дружный коллектив. Расскажите что-нибудь о ваших увлечениях, хобби. Чем вы живёте? Ваши сильные стороны? И что бы вам хотелось поменять в себе? Знаете, мне нужно составить ваш психологический портрет. Кстати, а как у вас с вредными привычками? А то с вашим предшественником пришлось расстаться из-за его пристрастия к алкоголю. Выпиваете?
Ну что вы, право, как можно? Нет. Не люблю я это дело. Времени жалко. Есть вещи поинтересней, врал Анатолий, это была скользкая для него тема, он начинал нервничать, курю вот только, но на работе могу и воздержаться.
Ну вот и славно. Давайте, расскажите о себе в двух словах
Хорошо. С чего бы начать-то? Анатолий закатил глаза и задумался. Начну издалека, чтобы плавно подвести, так сказать. Как бы выразиться-то попроще Анна Григорьевна, вы когда-нибудь наблюдали, как баритональный бархат плавно переходит в бархатный баритон? Я понятно выражаюсь?
Не совсем. Но вы продолжайте
Это надо прочувствовать. Вот, например:
Сэкономил на стае шагов,
Есть только мои два!
Продекламировал Анатолий и со всей дури треснул ладонью по столу. От неожиданности Анна Григорьевна аж подпрыгнула на своём кресле. Анатолий поспешил успокоить её:
Ой! Извините меня, Анна Григорьевна. Это у меня машинально вышло. Позвольте мне замереть в глубочайшем пардоне, он театрально положил руку на сердце и склонил голову. Потом подался вперёд и уже заговорщическим полушепотом сообщил:
Знаете, мне кажется, что лето прошлого года продолжается до сих пор. Ведь зимы-то, в сущности, не было. Поменялись только цифры. Похоже нас всех медленно намазывают на хлеб. Вот поэтому мне и приходится быть шершавым, как кошачий язык. Чтобы было чем зацепиться за этот плоский и скользкий мирок, и не соскользнуть кому-то на хлеб. Нас не размажешь, уважаемая Анна Григорьевна! Не на тех напали, господа! Об нас можно пораниться, гниды позорные! Прошипел Анатолий. И далее уже обычным спокойным голосом продолжил:
Эвкалиптовая роща отчаяния шевелится в трусах крокодила Может это покажется вам голословным, но весь мой гардероб насквозь пропах равноденствием! И совершенно не важно кто кого укусит, тут главное не мешать, не напрягаться, а просто расслабиться и позволить войти тому, что должно быть сказано! Воронка должна быть чистой и всегда синей. Иначе ничего не получится!
Анатолий распалялся всё больше. Хотя в глубине души он понимал, что не стоило это озвучивать, что всё равно его в очередной раз не поймут, что надо было сдержаться и перевести разговор в другое русло. Он понимал, что всё портит и рубит сук, на который с таким трудом взобрался, но останавливаться было уже поздно.
И потом, мы же как стадо баранов! Нас всё время пасут. А я не желаю быть паствой! Мне не нужен пастух! Как вы считаете? Вот и я о том же! Ну не верю я в коронавирус и всё тут! Ерунда это всё! Кто-то карманы набивает, а народ покорно покупает маски. Смешно! Если б не было так грустно. Интересно, что они в следующий раз придумают? Ну, да это я просто К слову пришлось. Извините, отвлёкся. Наболело. К делу! Психологический портрет хотите? Пожалуйста! Я, как человек спокойный и уверенный в себе, абсолютно не склонен склонять голову перед какими-то там португальцами. Не дождётесь! Анатолий не в силах больше сдерживаться вскочил из-за стола и принялся ходить из угла в угол, размахивая руками и пускаясь в пространные размышления, смысл которых был совершенно не понятен Анне Григорьевне, более того он пугал её. Она сидела, вжавшись в кресло и с опаской поглядывала на разбушевавшегося соискателя.
Всё, Анатолий, я поняла вас Достаточно. Присаживайтесь. Робко вставила она в паузу между репликами Анатолия. Но не тут-то было! Он вошёл в раж.
Я не приемлю их условий! И на мировую с системой никогда не пойду! Да-с! Не страна, а чёрт знает что! Сказка о квадратном колобке!
Анна Григорьевна беспомощно поглядывала в приоткрытую дверь переговорной, но как на зло в приёмной никого не было, и помощи ждать было не от кого. Ну, когда же он иссякнет-то наконец? думала она, пора бы уже
Но её спас зазвонивший телефон.
Минуточку, Анатолий. Я сейчас выйду, мне надо ответить. Присядьте пока, вам воды принести?
Да, если можно, осёкся он, будьте добры, Анатолий сел. Он чувствовал себя так, будто его с начала оглушили, а потом окатили холодной водой.
Анна Григорьевна поставила стакан с водой возле успокоившегося претендента на вакантную должность. Анатолий тут же жадно выпил содержимое и уставился на неё.
Мне всё понятно, сказала она как можно спокойней, будем иметь вас ввиду.
А когда мне ждать от вас звонка? Алчно заглядывая ей в глаза, прохрипел Анатолий.
Мы вам позвоним. А теперь всё, ваше время вышло. Может, вопросы какие есть? спросила по привычке Анна Григорьевна и тут же пожалела об этом, испугавшись, что опять польётся словесный понос, но ничего не последовало. Опустошённый Анатолий совершенно забыл про заготовленные вопросы. Он встал, вежливо попрощался и вышел из переговорной.
Уже на улице он глубоко вздохнул. Руки заметно дрожали, чувствовалась слабость в коленях. Анатолий закурил и медленно побрёл по улице. Вроде всё прошло гладко, думал он, ну уж теперь-то точно должны позвонить, просто обязаны. Он сунул руку в карман и остановился. Чёрт! Мои вопросы! Я снова о них забыл! Неудобно-то как! Теперь она, наверное, подумает, что я постеснялся спросить. Или что я слабохарактерный, что ещё хуже. А может подумать, что я типа от безысходности на всё согласен, аки раб. Ну, да ладно. Сегодня я был в ударе. Можно считать, что должность у меня в кармане. А вот теперь не помешало бы что-нибудь съесть.
12 июня 2020 г.
Третий стакан
Психиатрическая больница. Ночь с субботы на воскресение. Комната отдыха дежурного персонала. Два санитара Жора и Саня сидят за столом и чаёвничают. Жоре на вид можно дать лет тридцать пять-сорок, а Сане двадцать с небольшим. На столе две чашки, электрический чайник, хлебница и тарелка с нарезанной колбасой.
Жора встал, подошёл к окну и открыл одну створку. Повеяло свежим ночным воздухом. Затем он хитро посмотрел на напарника, щёлкнул в воздухе пальцами и, будто вспомнив о чём-то важном, уверенно направился к пожарному щиту. Он приподнял шит от стены, и под ним оказалась небольшая ниша. Он извлёк из тайника три пластиковых стаканчика, бутылку с чем-то прозрачным и вкусным, и дежурную пепельницу.
Ну, Саня, с первой ночной сменой тебя! Это надо отметить. cказал Жора и налил по чуть-чуть в два стаканчика, а третий наполнил почти доверху. Один вручил Сане, другой взял себе, а полный с уважением аккуратно отодвинул в сторону. Ты уже сколько у нас, кажется, две недели?
Да. А почему три стакана? Нас же двое. cпросил Саня.
Традиция! Если продержишься здесь подольше, то потом сам всё поймёшь. А нет так и знать незачем. Просто так надо.
Санитары выпили, закусили бутерами с колбасой и закурили.
Слушай, Жора, тут все про какого-то таинственного Николая шушукаются Спрашивают, не замечал ли я его ненароком, и не являлся ли он мне. Он хоть кто вообще такой-то? Я тут пытался выяснить, но все хитро улыбаются. Только и слышу от них: «всему своё время» да «потерпи, мол, потом сам всё увидишь».
Ну как тебе сказать?.. Это с опытом приходит. Жора поднял указательный палец вверх, я так думаю! произнёс он с утрированным кавказским акцентом, я первый раз увидел его только через полгода, как устроился сюда. Кто-то раньше, а кто-то и позже. Да и не всем он показывается. Врачи, например, его вообще в упор не видят. Или делают вид, что не видят Им же надо как-то дистанцироваться от нас, обслуживающего персонала, а нам соблюдать субординацию. Они говорят, что мы всё выдумываем, а мы и не спорим. Все довольны. Ну да бог с ними, с врачами-то. Наливай ещё по одной.
Жора поднёс было стакан ко рту, но глянув на настенные часы, поставил свой стаканчик на стол и нахмурился. Он взял со стола третий стакан, накрыл его кусочком хлеба с колбасой и с тревогой посмотрел на дверь.
Почти три часа ночи. Время ИКС. Проговорил Жора и встал из-за стола. Он подошёл к двери и поставил стакан с подношением на пол, возле дверного косяка. Вернулся за стол и закурил. Саня с любопытством наблюдал за его манипуляциями.
Тут за дверью послышалась какая-то нехорошая возня и чьё-то громкое зловещее сопение. Саня с тревогой в глазах вопросительно посмотрел на Жору. Тот сидел неподвижно с тлеющей в руках сигаретой и неотрывно глядел на дверь. Саня весь вжался в стул и ожидал чего угодно, но уж никак не этого. Дверь начала медленно открываться, и из темноты показалась огромная рыжая хомячья морда. Она тщетно пыталась втиснуться в узкий дверной проём. Гигантский хомяк, видимо, очень хотел проникнуть в комнату, но из-за своих исполинских размеров ему удалось просунуть в комнату лишь часть морды. Красные хомячьи глазки подслеповато щурились от яркого света. Хомяк наморщил нос и стал деловито водить им в поисках угощения. Учуяв колбасу с хлебом и уловив запах спирта, он повернул нос в нужном направлении и молниеносно со свистом всосал в себя подношение. Громко фыркнул и стал медленно втягиваться обратно во тьму коридора. Когда хомячья харя скрылась из вида, Жора встал и закрыл дверь.