Фарадж вслушался в окружающий Мир, пытаясь уловить потоки магии. Мир оказался пуст. Ни единого намёка, что она здесь хоть когда-то была.
Проклятая дыра, проговорил Фарадж и сел, чтобы снять сапоги и вылить из них грязную воду. Кожаные штаны он обтёр пучками травы. Единственное, что у него осталось сухим это плащ из плотного сукна с меховым воротом, рубашка насквозь пропиталась потом. Ступая босыми ногами на густую траву, Новый Бог двинулся в гущу леса, подальше от вонючего болота. Деревья становились толще, уходя своей кроной ввысь и переплетаясь между собой. Появилось подобие живого навеса, который защищал от палящих лучей солнца и создавал прохладную спасительную тень.
Чем дальше Фарадж уходил в лес, тем больше начинал сомневаться, что сможет встретить в этом мире хоть одного живого человека. Что, если все эти древляне погибли во время большого разделения? Или ушли в другие Миры? Он остановился и прислушался, чтобы найти признаки жизни. Сквозь шум ветра Новый Бог услышал ровное, спокойное дыхание Мира и стук множества сердец: одни быстрые, взволнованные и другие медленные, спокойные, как и сам Мир. Фарадж уловил, откуда шёл этот звук и пошёл на него. Скоро перед ним появилась хорошо утоптанная дорога, ведущая вдоль лесной чащи. Впереди виднелись красивые, ухоженные поля. Пришлось натянуть сапоги и двигаться дальше по дороге. Плащ остался висеть на руке.
Небольшое городище расположилось на возвышении, окружённое деревянным частоколом. Привратники мирно дремали, подпирая стену и не особо присматриваясь к прибывающим, коих было не так и много. В основном местные сновали туда-сюда, чтобы отправиться на поля да загнать скот в стойло. На Фараджа никто не обратил внимания, и он вошёл в городище. Больше всего он интересовался ближайшим трактиром, чтобы перекусить и отдохнуть. Такое заведение располагалось прямо возле въезда, и в нём не оказалось посетителей, кроме притаившейся в углу фигуры. Фарадж не стал разглядывать, кто это был, а сел в другом углу, лицом ко входу. Как из-под земли появился упитанный розовощёкий трактирщик в чистом переднике. И произнёс ласковым голосом:
Еже алкаети снедать, благий молодец?
Фарадж уставился на него, глупо открыв рот и хлопнув глазами. Из всего сказанного он понял только одно: «молодец».
Чего? переспросил он.
Трактирщик страдальчески закатил глаза и тихо произнёс:
Сыроядец.
Из соседнего угла послышался сдавленный смешок. Трактирщик глубоко вздохнул и повторил:
Что желаете отведать, добрый молодец?
Ах, ты вот про что, Фарадж облегчённо засмеялся. Принеси для начала, чем можно промочить горло.
Квасу? учтиво спросил розовощёкий молодец и слегка склонил голову.
Это что такое? Надеюсь, нехмельное? Фарадж сделал строгое лицо. Трактирщик вновь закатил глаза и ответил:
Я не предлагал ишем только квас.
Посетитель в другом углу уже едва сдерживался от смеха, но Фарадж старался не обращать на него внимание. Он пришёл сюда не ради драки.
Хорошо, неси квасу. Я бы сейчас и от воды не отказался.
Пенязью будете расплачиваться, али камнями самоцветными? Можно ещё другими ценными вещами. Если пенязь, то медные и оловянные не принимаю, сударь мой.
Фарадж вновь растерянно хлопнул глазами и спросил:
Чего?
Посетитель уже не сдерживался и рассмеялся грудным женским смехом. Фарадж наконец присмотрелся к нему и увидел выпавшую из-под капюшона длинную русую прядь волос. Когда приступ смеха закончился, раздался приятный женский голос:
Он спрашивает: какой монетой будешь расплачиваться за угощение.
Оплата! Фарадж растерянно хлопнул себя по поясу, где у смертных должны висеть кошельки. Обычно ему удавалось обходиться без таких вещей, в самых крайних случаях он мог наворожить любые деньги. Но в этом мире магии не было, а тратить свои запасы на такую мелочь Новый Бог не хотел.
Ну, а вода обычная у тебя тоже за плату? сквозь сжатые зубы спросил Фарадж. Этот Мир ему окончательно перестал нравиться. Сначала мерзкое болото, потом отсутствие магии, а теперь ещё и девка, которая нагло потешается над ним.
Вода, сударь мой, бесплатно, а за посидеть в моём трактире придётся заплатить, довольно улыбаясь, ответил трактирщик.
Проклятье, выругался Фарадж. Из всего, что у него было с собой а у него с собой ничего ценного не было он мог предложить только плащ, который единственный не пострадал в болоте.
Этого хватит на квас? Фарадж протянул его трактирщику. Толстяк развернул плащ, встряхнул и покрутил на свету.
Знатная япончица, проговорил он. И мех хороший. Ладно, на квас хватит.
И скрылся с обновкой за прилавком. Фигура в углу поднялась и направилась к незадачливому посетителю. Теперь Фарадж мог убедиться, что перед ним женщина с красивыми округлыми формами и тонкой талией. Мужская одежда сидела на ней идеально, подчёркивая каждый изгиб. Он медленно поднимал глаза, любуясь высокой незнакомкой. Резкие черты её лица, казалось, создавались умелым творцом, который хотел сделать что-то воинственное, но в то же время красивое, смягчив резкие черты лица выразительными карими глазами. В которых Фарадж начал тонуть, как в бездонных озёрах.
Как зовут тебя, чужеземец? спросила девица, присаживаясь напротив него. Капюшон соскользнул с её головы, и на плечи упала густая копна русых волос, скрывая верхнюю часть тела. Фарадж наконец смог отвести от неё взгляд и собраться с мыслями. И трактирщик как раз принёс глиняную кружку, полную пенного напитка с приятным хлебным ароматом.
Сильно заметно? уточнил он, отхлебнув холодного напитка.
Ну протянула незнакомка, смерив его взглядом, задерживаясь на тёмных волосах, перевязанных лентой, широких скулах и прямом носу. На древлянина ты совсем не похож.
Значит, он попал куда следует. Древляне не только выжили, но и смогли сохранить свои земли.
Моё имя Фарадж. А твоё?
Незнакомка удивлённо приподняла брови и с любопытством начала всматриваться в лицо нового знакомого. Фарадж ответил взаимным взглядом, размышляя над тем, что её могло так заинтересовать. Вряд ли в такие глухие края дошла весть о пришествии Новых Богов. Их молчание прервала группа местных мужиков, которые, запыхавшись, ввалились в трактир. Коренастые, загорелые, с голым торсом они остановились возле девушки и хором заговорили:
Сударыня Дивия, скорее! Там Дарко с Вадимом опять драку затеяли из-за тына!
Девушка резко подскочила и быстро заговорила, краснея от злости:
Осе колоброды! Потребитя окоятий. Язвы брыдлые, керасти подколодные! Паки крамолу мнити!
Глядя на то, как мужики начали краснеть и отводить глаза, Фарадж понял она говорит что-то недостойное для женщины. Дивия тоже заметила их реакцию резко замолчала и перевела дыхание.
Их ждёт на этот раз суровое наказание, спокойно произнесла она. Вторак, позаботься о нашем госте, пока меня не будет. Накорми, комнату выдели и дай ему новую одежду. А ещё пусть помоется, от него за версту несёт болотом.
Трактирщик Вторак поклонился. Когда они с Фараджем остались вдвоём, Новый Бог спросил:
Кто эта Дивия?
Знамо кто Глава наша. Главная у нас древлян.
6
Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в яркий малиновый цвет. С концом светового дня жители городища викян готовились отходить ко сну. Летом, когда световой день становился особенно длинным, старались не жечь светильники и факелы, чтобы сохранить их для коротких холодных дней, когда белая пелена снега укрывала всё, как одеяло.
Аглея подошла к крутому скалистому обрыву и посмотрела вниз. Высокие волны, украшенные венчиком белой пены, ударялись о скалы и, рассыпаясь, отходили обратно в бескрайние водяные просторы. Фарадж называл его «море», как когда-то говорили Старые Боги. После их ухода Мир изменился превратился в руины былого величия, на которых Новым Богам предстояло построить нечто иное. Некогда огромный Мир был расколот, разделён сотнями скрытых от глаз смертных троп. Матерь Богов отошла от края обрыва и посмотрела вдаль. Где-то там за этой величественной водной гладью есть ещё один остров, на котором есть такие же смертные, как и здесь, только называют их по-другому, и живут они по другим обычаям. Аглея там никогда не была и не видела этих людей, но что-то влекло её туда. Тревога и грусть охватывали девушку каждый раз при мысли о них. Что-то нехорошее там происходило она это чувствовала, но до возвращения Фараджа не могла пойти туда.
Своё приближение Алексис не скрывал, задумчиво проводя рукой по высокой траве та начинала пригибаться и тихо шелестеть. Аглея обернулась к нему и помахала рукой. Юноша улыбнулся в ответ.
Темнеет уже, сказал он и остановился у неё за спиной.
Да. Уже иду.
Но, вопреки сказанному, продолжила смотреть вдаль. Алексис наклонил голову, рассматривая её задумчивый профиль.
Почему ты так смотришь?
Хочу запомнить, чтобы завтра нарисовать.
Аглея засмеялась.
Зачем? Ты уже рисовал меня.
Не знаю, парень пожал плечами. Наверное, потому что ты сейчас какая-то другая.
Девушки уже разошлись?
Да. Сегодня они больше не будут мучить тебя своими расспросами.
Хорошо, Аглея посмотрела на юношу. Пойдём.
Они спустились к небольшому лесу, который отгораживал город от моря, скрывая за своими могучими зарослями, как верный охранитель.
Замучили они тебя? заботливо спросил Алексис.
Ещё как, Аглея рассмеялась.
Целый день они толпились возле неё, задавая разные вопросы, просили предсказать будущее. Конунгу пришлось разрешить им собраться в большом зале, потому что возле его дома, где Аглее выделили комнату, начала собираться толпа из любопытной молодёжи, и все работы в городе замедлились. Основную массу собравшихся составляли девушки, которым очень хотелось узнать своё будущее. Однако Аглее пришлось их разочаровать:
Будущее невозможно узнать можно предсказать лишь возможные варианты развития событий и сказать точно, какое именно действие повлияет на эти развития очень сложно.
Но ты ведь предсказала Михаль замужество с великим воином, не унимались девушки.
Нет, Аглея усмехнулась. Я лишь увидела то чувство, которое она пыталась скрыть.
С трудом ей удалось их убедить в этом. Разочарованные, они начали расходиться. Остались лишь самые любопытные.
Скажи, обратилась девушка. А Новые Боги могут влюбиться в смертного?
Её подруги засмеялись и дружно заулюлюкали. От стыда девушка покраснела и стыдливо опустила глаза. Однако этот вопрос поставил Аглею в тупик:
Что значит «влюбиться»?
Смех затих, и девушки растерянно переглянулись. Едва ли они могли подобрать правильные слова, чтобы описать такое привычное для них чувство. Они оглядывались друг на друга, пожимали плечами, пока самая смелая не решилась заговорить:
Это значит думать только об этом человеке, хотеть быть с ним постоянно рядом, прикасаться, скучать, когда расстаётесь.
Да, подхватила другая. А ещё: когда думаешь о нём сердце замирает, и внутри становится так хорошо и легко.
И ради любимого человека хочется совершать что-то хорошее, чтобы ему понравилось.
Не всегда, перебила её подруга. Вспомните легенду, которую рассказывала бабка Ярыська. Там могучий воин приревновал свою жену к единственному другу и убил обоих, а потом и себя, когда понял, что любимой больше нет.
Любопытно, проговорила Матерь Богов. Значит, из-за этого чувства можно делать добро и зло? Оно может возвысить, или наоборот опустить во мрак. Настолько оно сильное. Нет, мы выше этого совершать глупости ради одного смертного.
А детки от Богов могут родиться?
Нет. Таким созданиям не будет места ни среди Богов, ни среди смертных.
Говорят, Старые Боги могли сделать человека подобным себе.
И брали за это очень высокую цену, Аглея начинала чувствовать раздражение. Все эти вопросы были такими примитивными и бессмысленными, что начинали злить. Неужели у смертных нет других желаний, кроме как приблизиться к высшим созданиям? Неужели они не помнят совсем, как их предки сами, добровольно, ради жизни своих потомков отказались от этого? От вечного служения на благо других, наделённые взамен свободой от правил и запретов. Им дано право любить и совершать ради этого немыслимые для Нового Бога поступки.
Уже в сумерках они приблизились к жилым строениям. Аглея устало потёрла виски, чтобы избавиться от воспоминаний прошедшего дня и чувства раздражения. Ей хотелось как можно скорее оказаться в Долине, но до возвращения Фараджа об этом не было и речи, потому что договорились встретиться здесь и что-то решить с драаксами. Оставить викян с такой бедой один на один было бы сродни предательству, а Новые Боги для того и созданы, чтобы помогать выжившим не только строить новое, но и бороться с угрозами.
Алексис резко остановился и присел, схватив Аглею за руку и увлекая за собой. Высокая сухая трава скрыла их.
Что случилось? почему-то шёпотом спросила Аглея, пытаясь в сумерках разглядеть лицо юноши.
Смотри, он указал пальцем куда-то вверх и в сторону. Аглея присмотрелась и увидела несколько крупных теней в тёмном небе, которые быстро приближались к городу.
Что это?
Драаксы. Нам надо предупредить моего отца и спрятаться в укрытии.
Огни на улицах были почти погашены, лишь в окнах домов ещё кое-где виднелся свет масляных ламп. Люди готовились отдыхать и не догадывались о приближении угрозы. Алексис сильнее сжал руку Аглеи и резко рванул к своему дому. Они бежали так быстро, что, казалось, их ноги не касаются земли, отталкиваясь от воздуха. Матерь Богов обернулась, чтобы посмотреть, как далеко угроза, и никого там не увидела.
Где они?
Алексис бежал, не оборачиваясь.
Не знаю. Какая разница, надо всех предупредить.
Они бежали вдоль домов по широкой прямой улице, когда за их спинами появился большой огненный шар и ударил в землю, разливаясь огненным потоком по сухой земле. Горячая волна ударила им в спину и сбила с ног, толкнула вперёд, повалила. Сзади послышались женские крики и мужская брань. Огромная тень пронеслась над ними, поливая всё огнём. Воздух стал нестерпимо горячим и обжигал лёгкие. Вокруг было светло как днём. Аглея перевернулась на спину и едва успела увернуться от бегущих мимо людей. Сквозь шум в ушах раздавались голоса жителей, которые метались в пожарище: кто-то с вёдрами, кто-то с вещами, а мужчины смотрели вверх и пускали арбалетные стрелы. Алексис лежал рядом и не шевелился удар его оглушил.
Аглея посмотрела в небо и увидела, как огромная тварь расправила кожистые крылья. В этот момент кто-то споткнулся об неё и повалил, падая, она больно ударилась спиной о камень, и в глазах вспыхнули искры. Когда всё прошло, гиганта уже не было, но чувство незримой угрозы не проходило. Почему-то стало тихо: только треск догорающих досок да завывание ветра. Все люди разбежались. Аглея повернулась к бесчувственному Алексису и потрясла того за плечо. Парень тихонько застонал и перевернулся на спину. Открыв глаза, он произнёс:
К нам летит.
Тварь сделала круг над ними и начала стремительно опускаться на землю драакс сложил крылья и протянул к ним большую чешуйчатую морду с разинутой пастью. Аглея в последний момент метнулась к Алексису, закрывая собой, и махнула рукой. Белая прозрачная пелена накрыла их, но драакс даже не заметил преграды и сунул сквозь пелену свою морду со злобными глазами, в которых вспыхнул огонь. Его зрачки превратились в узкие вертикальные щели. Где-то рядом истошно завопил Алексис. Её защита не помогла, и Аглея поняла: пришёл их смертный час. Страха не было, только обида, что так мало успела, мало видела. А ещё стало до слёз жаль юного Алексиса: так и не открылся ей, не дал понять, что же такое скрывается в потайных уголках его души.
Драакс неожиданно дёрнул чешуйчатой мордой и начал принюхиваться, отводя её в сторону. Огонь в глазах потух, зрачки расширились, когда он увидел кого-то за спиной Матери Богов. Она обернулась сзади был только Алексис с перемазанным пылью лицом. Драакс смотрел на него, и в его глазах промелькнули: удивление, растерянность, радость. Аглея поняла это огромное жуткое существо способно мыслить и чувствовать. Оно разумно! И оно сейчас с любопытством изучает юношу, который пытался спрятаться у неё за спиной.