В этой точке рассуждения актуализируется логика положения правящей элиты и логика связи типа элиты с типом общественного самосознания. Если Автор рассматривает логику ИМ как ту, которая задается начальными природно-деятельными условиями формирования общества, то при разговоре о правящей элите ее интересы становятся тем отдельным фактором, который действует в направлении построения такого общественного самосознания, которое утверждает «закрытое» общество. Если принять как факт то, что любая правящая элита любой страны стремится превратить общества в подчиненное себе, своим интересам, то тогда должен действовать феномен «закрывания» общества со стороны элиты. Элита стремится утвердить такое общественное самосознание, которое бы оправдывало ее господствующее положение. Если такое положение создается представлением о ИМ, которая задает стратегический приоритет организации над самоорганизацией, то элита должна поддерживать это представление.
Автор, описывая переход России от политики 90-х к политике нулевых, задает его как переход от неправильного самосознания к правильному, от неправильной элиты к правильной. При этом никак не поднимается разговор о правящей элите как факторе формирования общественного самосознания, о влиянии на это самосознание в направлении принятия того представления о России, которое будет утверждать приоритет организации над самоорганизацией. Но именно такое формирование можно увидеть. Здесь, конечно, надо иметь в виду и тот общественный настрой, который связан с негативными аспектами преобразований 90-х. Общество во многом было настроено против того, как эти преобразования проводились. Это «против» нерефлексивно распространялось не только на «как», но и на «что». Возникали разнообразные представления и теории о «незападной» сущности России, о ее «незападном» пути. При проекции этих представлений на социологию должны были появляться соответствующие социологические теории. Россия в них должна была не просто указываться как сложная реальность, которая требует осторожности в деле про-западных трансформаций, она должна была становиться тем, что стратегически противопоставлено Западу. В этой логике можно было строить разного характера теории, объединенные тем, что России придавалось «незападное» фундаментальное основание. В жестком варианте это могло быть религиозно-культурное основание. В мягком варианте это является тем, что делает Автор. «Незападным» основанием у него становится Х-матрица.
Автор акцентирует распространение своей теории по пространству современной России, указывает, что курсы по теории ИМ возникают во многих университетах. Но это указывает лишь на то, что общественное самосознание (направляемое правящей элитой) идет по «короткому», «черно-белому» пути.
7. Объективизм против субъективизма. Контр-либерализм против либерализма. Запад как социальное «небытие» и «инобытие»
Свой подход Автор называет «материалистическим (объективистским)».
«Объективистский подход к анализу общества соотносится с материалистическим мировоззрением и опирается на философский тезис о единстве и целостности реально сущего. <> Согласно такому пониманию, сфера закономерности не ограничена лишь царством природы; социальному, как и природному, также присуще наличие в нем объективных, устойчиво воспроизводящихся сущностных связей, структурно зависимых от тех материальных условий, в которых развиваются все естественные, в том числе живые и социальные, системы. Общество полагается частью материальной реальности, оно предстает как надындивидуальная система, хотя и складывающаяся в ходе взаимодействия людей, но обладающая интегральными свойствами, не столько зависящими от индивидов, сколько от материальных условий формирования и функционирования социума»8.
Автор указывает на следующие особенности этого подхода.
«Во-первых, такая социология стремится к тому, чтобы рассматривать социальные системы индивид ли это или глобальное общество, как целостный феномен. Этот холистический взгляд реализуется и при изучении индивида как совокупности общественных отношений, и при рассмотрении социальной структуры, сосредотачивающей внимание исследователя на взаимосвязи ее частей независимо от того, понимается ли социальная структура как совокупность социальных групп, ролей и учреждений, проявляющихся на поверхности общественной жизни, или же как механизмы и процессы, скрытые от непосредственного наблюдения, но организующие социальную жизнь. При таком взгляде на предмет исследования не проходят моноказуальные объяснения, сводящие причины траекторий общественного развития либо к экономическим факторам, либо к борьбе политических элит, либо к национальному менталитету и т. п.»9.
«Во-вторых, при объективистском подходе социолог концентрирует свое внимание не только на текучей современности, сколько на выявлении и изучении жесткого каркаса общества, обеспечивающего воспроизводство его целостности. Не случайно авторитетный методолог общественных наук В. Г. Федотова замечает, что общества, в отношении которых такие устойчивые, образующие его структуры не выявлены, изучаются, скорее, культурологией и этнографией, а не социологией. Вычленение и анализ образующих общество структур в виде ли фигураций, институтов, структурно-функциональных систем, общественных способов производства и т. д. специфика объективистского подхода к изучению общества»10.
«Наконец, третья особенность объективистского материалистического подхода состоит в необходимости исторического анализа исследуемого феномена общества, в выработке таких социологических понятий и категорий, с помощью которых можно было бы изучать разные государства в разные периоды их развития. Как пишет И. Валлерштайн, ученый историко-социологического плана анализирует общие законы определенных систем и определенные последовательности, через которые прошли эти системы, что требует соответствующей внеисторической и вненациональной научной терминологии»11.
«Заметим, что такого рода системная универсализация отличает, в частности, социологию от культурологии, также рассматривающей общественную культуру как целостное образование, но с иных позиций. Нельзя не согласиться с тезисом Н. И. Лапина, что социальность (как предмет социологии) и культура (как предмет культурологии) характеризуются фундаментальной их несводимостью и невыводимостью одной из другой. Социология в рамках объективистского подхода стремится к выявлению связей, обеспечивающих функционирование общества как целого, независимо от форм их проявления в том или ином культурном контексте, но последнее составляет предмет изучения культурологов. Социология концентрируется, если можно так сказать, на сухой теории общества, а не пышно зеленеющем древе жизни, интересующем культуролога, включая многообразные формы проявления социальных связей в конкретных обществах, системы представлений человека о материальном и символическом мире, о месте личности в нем, достижения человеческого гения в разных областях и т. д.»12.
Проанализируем сказанное.
Для методологического анализа позиции Автора я хочу утвердить следующие принципы.
С одной стороны, теории, которые создает человек, являются способом решения жизненных проблем, ответом на жизненные вызовы. Чем более фундаментальной является теория, тем более фундаментальных проблем и вызовов она касается. Предельные теории, которые говорят не о части реальности, а о реальности в целом, являются в максимальной степени ответами на жизненные вызовы.
С другой стороны, теоретик, решая проблемы и отвечая на жизненные вызовы, делает это в соответствии со своим пониманием реальности. Точнее сказать, он делает это со своим представлением о должном в этой реальности. Это означает, что утверждение на уровне предельной теории определенного характера реальности является, по сути, проектом этой реальности. Теоретик как бы говорит: реальность должна быть вот такая.
Удерживая эти принципы, подойдем к анализу позиции Автора.
Первое, на что надо обратить внимание, это наличие в его позиционных определениях антиномии «субъективизм объективизм». Если иметь в виду, что, по своей сути, это не абстрактное противопоставление одного способа зрения на реальность другому, а противопоставление разных способов построения реальности, то утверждая себя на позиции «объективизма», Автор утверждает именно определенный способ построения социальной реальности.
Обратим внимание на то, какому способу построения социальной реальности это противопоставлено. Это противопоставлено «текучей современности» как пониманию способа сборки. Противопоставлено пониманию общества как «совокупности социальных групп, ролей и учреждений». Противопоставлено «моноказуальным объяснениям, сводящим причины траекторий общественного развития либо к экономическим факторам, либо к борьбе политических элит, либо к национальному менталитету и т. п.». Важно и следующее замечание: «Социология концентрируется, если можно так сказать, на сухой теории общества, а не пышно зеленеющем древе жизни, интересующем культуролога, включая многообразные формы проявления социальных связей в конкретных обществах, системы представлений человека о материальном и символическом мире, о месте личности в нем, достижения человеческого гения в разных областях и т. д.».
Мы можем вполне четко видеть, что вызовом, ответом на который может быть объективизм как способ зрения, является негативно понимаемый плюрализм подходов в понимании социальной реальности и негативно понимаемый плюрализм в самой социальной реальности. Последний будет выглядеть как борьба социальных групп разного характера и масштаба, понимаемая негативно. Это вполне логичный вызов и вполне логичный ответ на него. Вся человеческая история наполнена построением империй и больших государств, позитивный смысл которых указывался как наведение порядка на больших пространствах. Этому, как правило, противопоставлялись периоды борьбы элит, социальных групп, государств, этносов, религий и т. п. Построение больших систем оценивалось как построение периодов мира и процветания. Примерно такой же пафос несет в себе и современное утверждение «объективизма», противопоставленного разного рода «субъективизмам».
Самым главным из такого рода субъективизмов является то понимание общества, которое задается либерально ориентированными теоретиками. В этом представлении общество создается и трансформируется действиями индивидов и социальных групп. Именно в русле такого понимания создается «субъективистская» стратегия понимания общества. Если именно так задать противопоставление «объективизм субъективизм», то объективизм будет стратегией понимания, которая пытается преодолеть негативный смысл субъективизма. Со стороны объективизма субъективизм будет рассматриваться как внесение хаоса в социальную жизнь. Объективизм будет наведением порядка в позитивном понимании этого.
Надо обратить внимание, что субъективизм в этом случае наполняется негативным содержанием. Это должно указывать на то, что Автор отвечает на вызов негативно понимаемого субъективизма в той реальности, которая его окружает и непосредственно касается. Если мы будем удерживать тот факт, что Автор отвечает на вызов негативного характера распространения либеральной социологии в российских преобразованиях 90-х, то вполне понятен шаг к объективизму. Негатив 90-х ассоциируется при этом с субъективистской стратегией как понимания, так и построения социальной реальности. Но если субъективизм является тем, что «разрушает Россию», то тогда ее «внутренней» сущностью должен быть объективизм. Именно такое содержание можно видеть в противопоставлении Х-матрицы Y-матрице. Россия не просто не принимает быстрых и неоправданных трансформаций. Она противопоставлена Западу как «объективистская» стратегия «субъективистской». «Объективизм» утверждает приоритет целого над частями. Автор начинает с утверждения, что «объективистский подход к анализу общества опирается на философский тезис о единстве и целостности реально сущего».
Это можно считать центральным содержанием позиции Автора. Утверждается, что Россия основана на «контр-западном» бытийном основании. Утверждение этого основания в качестве не только российского, но и всего незападного мира можно считать простой универсализацией утверждений, сделанных в отношении России. Постулирование Х-матрицы и Y-матрицы можно считать уступкой Западу. В радикальном варианте утверждения «контр-западного» бытийного основания России Запад вообще рассматривается как нечто, что имеет только негативное содержание. Это не особая «матрица», это нечто противоположное бытию как таковому. Это социальное «небытие». Такой вариант утверждается в религиозно-культурном фундаментализме (см. семинар «Деконструкция либерализма» Института Царьграда и мою монографию «Современный культуроцентризм и история в поисках общечеловеческого»). Автор не придерживается фундаменталистской позиции, он дает возможность Западу иметь позитивное содержание. Так рождается теория двух фундаментальных структурных оснований. Они получают название «институциональных матриц». Y-матрица становится тем основанием, которое присуще западному миру. Х-матрица становится основанием, присущим всему незападному миру. Жесткое противопоставление «бытия» «небытию» фундаментализма превращается в мягкое противопоставление Х-матрицы Y-матрице. Далее идет ход построения онтологии, по которой эти матрицы присутствуют в западном и незападном мире с периода их формирования.
Если именно так понимать логику формирования «объективистского» взгляда Автора и утверждения этого взгляда как фундаментальной альтернативы «субъективизму», то мы сможем отделить в анализе генезис позиции Автора от способа ее теоретического обоснования. Генезис следует начать с того контекста, который задает Автору вызов. Отвечая на этот вызов, Автор формирует представление об «незападной» сущности России. Противопоставление «либерализм контр-либерализм», которое следует из контекста, Автор превращает в противопоставление «субъективизм объективизм». Далее идет распространение этого противопоставления на всё отношение между незападным миром и западным. Автор избегает утверждения западного мира как «небытия» и останавливается на «инобытии» (другом структурном основании). Так появляется представление об альтернативных структурных основаниях западного и незападного миров.
Затем перед Автором встаёт проблема теоретического обоснования своей позиции. Автор находит родственное теоретическое движение в стратегии институционализма. Автор принимает представление об «институциональных матрицах» (которое было предложено уже К. Поланьи). Автор утверждает две такие матрицы: X и Y. Далее перед Автором стоит задача обоснования генезиса этих матриц. В качестве генезиса утверждается материально-деятельностный контекст рождения государств «материально-технологическая среда».