По коридору торопливо простучали подошвы, дверь распахнулась настежь, едва не снеся хрупкую Екатерину Андреевну (так, оказывается, зовут практикантку), и на пороге возник Черняк. Физиономия перекошена, глаза вытаращены, шевелюра всклокочена, мокрую, заляпанную грязью сумку он прижимает к груди, словно спасательный круг.
Вот видите, я же говорил добавляю в голос искренней радости. Спасибо, Вова, это очень любезно с твоей стороны.
Строго говоря, я сейчас нарушил все и всяческие нормы поведения в пацанской среде стукачество, жалобы учителям дело последнее.
Практикантка не понимает ровным счётом ничего. Она ошарашена даже не столько содержанием моего спича, сколько тоном, которым всё это было изложено. Но против фактов не попрёшь: вот она, сумка, вот и сам провинившийся.
Володя тебя же Володя зовут?
Торопливый кивок. Пальцы, вцепившиеся в кожзам, побелели.
Володя, ты действительно выбросил его сумку в окно?
Хоть Вовой не назвала, и на том спасибо а то в моё исполнении это прозвучало нарочито-издевательски, как и сознательно вставленное «решил пошалить». Практикантка, к тому же терялась, поскольку не успела выучить имён и фамилий и, скорее всего, не успеет, за те три-четыре урока, которой ей предстоит у провести в нашем классе. И в этом плане мне, конечно, незаслуженно повезло, потому как с историчкой Аллой Георгиевной подобные штучки никак не прокатили бы.
Тем не менее, позволять говорить ни ей, ни Черняку сейчас нельзя. Хотя он и так ни слова выдавить из себя не способен, только еле слышно поскуливает.
Не стоит, Екатерина Андреевна! Я подхожу к Черняку (он сжимается, сразу становясь меньше) и мягко высвобождаю своё имущество из его рук. Пальцы для этого пришлось разгибать по одному.
Он не хотели ничего дурного, просто неудачная шутка. Он больше не будет. Ты ведь не будешь Вова?
Как он закивал! Мне даже показалось, что шейные позвонки захрустели. А вот в классе при этой моей реплике кто-то хихикнул. И хорошо, продолжаем переключать внимание
Вот видите, Екатерина Андреевна! Инцидент исчерпан.
Ну, не знаю Практикантка нахмурилась. Ладно, садитесь по местам. А ты как твоя фамилия?
Монахов. Монахов, Алексей. Геннадьевич. добавляю я после крошечной пазы. Снова смешки в классе, практикантка неуверенно улыбается.
Ты, Алексей Геннадьевич, сумку-то почисти, а то она вся в грязи. Сходи в туалет, тряпку какую-нибудь найди
А вот это сейчас точно ни к чему. Откуда мне знать, что начнётся, когда я выйду из класса?
Не нужно, я прямо здесь.
И, прежде, чем практикантка успевает возразить, беру с доски одну из тряпок, старательно вытираю сумку и штрих мастера! тщательно прополаскиваю тряпку в рукомойнике, что приткнулся в углу класса.
Вот и всё!
Ладно, садись.
Киваю, поворачиваюсь и иду к своей парте. Огибаю Кулябьева он на четвереньках, шарит по полу, собирая своё имущество и испуганно смотрит на меня снизу вверх, будто опасается, что я походя отвешу ему пинка. Остальные провожают меня взглядами, а я вижу только огромные в пол-лица глазищи Ленки Титовой, моей соседки по парте.
Кто скажет, что у нас на сегодня?
Про Боливара, Екатерина Андреевна, про Латинскую Америку! Катя Смолянинова на первой парте торопливо выбрасывает руку вверх. А ещё Алла Георгиевна задала дополнительно почитать про революцию в Мексике. Этого в учебнике нет, но она обещала, если кто подготовиться, спросить на пятёрку!
Мне бы сейчас посидеть, перевести дух щедрая порция адреналина постепенно рассасывается, колени становятся ватными, ещё чуть-чуть и задрожат пальцы. Я уже дошёл до своей парты и даже взялся за спинку стула, но садиться не стал поднял руку и легкомысленно помахал ладонью в совсем не «школьном» жесте.
Можно мне, Екатерина Андреевна? Я учил, правда!
Практикантка, похоже, уже смирилась, что странный восьмиклассник ломает все шаблоны поэтому только кивнула мне в ответ. Смолянинова, видимо, подготовившаяся по дополнительному материалу и рассчитывавшая что вызовут именно её, недовольно фыркнула и опустила руку. И ещё кое-что изменилось: словно по мановению волшебной палочки, разлитое в воздухе напряжения, только что ощущавшееся почти физически, уже спадало. Спрашивают домашку что может быть обыденнее? Осталось наложить завершающий штрих, и дело в шляпе
Я начал с того, что одарил всех и практикантку, и одноклассников, и отдельно Катю Смолянинову чисто американской ослепительной улыбкой во все тридцать два тщательно вычищенных с утра зуба. И таки да, добился своего: по классу пронёсся недоумённый шорох.
Во-первых, Катя, (очередная улыбка, адресованная персонально Смоляниновой) правильно говорить не Боливар, а Боливар, хотя об этом частенько забывают
Такого она снести, конечно, не могла.
Но Алла Георгиевна на прошлом уроке
Стереотип, и только. ещё одна лучезарная улыбка. И, как и большинство стереотипов, ошибочный. Не верите можно потом справиться в Большой Советской Энциклопедии, там всегда в именах собственных ударения проставляются, не то, что в учебниках. Если уж и это для вас не авторитет
И шутовски развёл руками, получив в ответ широко потрясённый взгляд нашей признанной отличницы. Пассаж насчёт энциклопедии предназначен, впрочем, не ей, а практикантке, которая смотрит на меня во все глаза, слегка приоткрыв рот. Народ, то есть восьмой «В» в полном составе, безмолвствует.
удивлены, девочки и мальчики? То ли ещё будет!..
Я, с вашего позволения остановлюсь на дополнительной теме, то есть на мексиканской революции шестидесятых годов прошлого века это почти через сорок лет после Симона Боливара и падения последнего оплота испанцев на континенте, перуанской крепости Кальяо. бодро начал я свой «доклад». Времена действительно были тогда занятные: по всему континенту, от южной оконечности, Аргентины и Чили, и до границы Мексики и Североамериканских штатов бурлило, как в закипающем котле, одни только войны за гуано и Великая Парагвайская война чего стоят
По недоумённому выражению, проступившему на миловидном личике, было ясно, что об этих событиях Екатерина Андреевна слышит если не впервые в жизни, то уж никак не более второго раза. Вот и хорошо, это мне и нужно, добавим интриги
Один поэт, наш соотечественник, побывавший в тех краях, сочинил на эту тему стихотворение своеобразное, но довольно забавное, и как раз об интересующих нас событиях. Вы позволите?..
Девушка кивнула машинально, не успев сколько-нибудь обдумать моё предложение. Я набрал воздуха и
В ночном саду под гроздью зреющего мангоМаксимильян танцует то, что станет танго.Тень возвращается подобьем бумеранга,Температура, как под мышкой, тридцать шесть.Мелькает белая жилетная подкладка.Мулатка тает от любви, как шоколадка,В мужских объятиях посапывая сладко.Где надо гладко, где надо шерстьСвоего я добился на задних партах скабрёзно захихикали, оценив по достоинству заключительный пассаж. Практикантка попыталась что-то сказать, но только открывала и закрывала беспомощно рот, словно вытащенная на берег краснопёрка.
А в тишине, под сенью девственного лесаХуарец, действуя как двигатель прогресса,Забывшим начисто, как выглядят два песо,Пеонам новые винтовки выдает.Затворы клацают; в расчерченной на клеткиХуарец ведомости делает отметки.И попугай весьма тропической расцветкиСидит на ветке и так поетНа самом деле, я ничем не рисковал. Бродский, которого после эмиграции действительно занесла нелёгкая в Мексику, сочинил вернее, только ещё сочинит это стихотворение из цикла «Мексиканский дивертисмент» в текущем, 1975-м году. В СССР эти строки станут известны лишь через несколько лет, когда малоизвестный пока бард Александр Мирзаян положит их на музыку под названием «Мексиканское танго» так что сейчас уличить меня никто не сможет даже в теории. Ну, а если потом кто-нибудь вспомнит и удивится, то мне это будет уже глубоко по барабану.
Презренье к ближнему у нюхающих розыПускай не лучше, но честней гражданской позы.И то, и это порождает кровь и слезы.Тем паче в тропиках у нас, где смерть, увы,Распространяется, как мухами зараза,Иль как в кафе удачно брошенная фраза,И где у черепа в кустах всегда три глаза,И в каждом пышный пучок травыДальше пошли пояснения. Фраза «Максимильян танцует то, что станет танго», говорил я это намёк на африканское происхождение названия танца (буквально, на нигерийском наречии означает «пляска под барабан»), а на родине современного танго это слово вошло в обиход лишь в девяностых годах прошлого века. Сам танцор это не кто иной, как император Фердинанд Максимиллиан Иосиф фон Габсбург, получивший сан при поддержке французского императора Наполеона III-го. Последнему императору Мексики крупно не повезло: революционеры расстреляли его в 1867-м году, и эта дата, заявил я, и была взята поэтом в качестве заглавия. Имя автора стихов я благоразумно забыл упомянуть, а когда въедливая Смолянинова, не простившая мне унижения с ударением в имени Боливара, всё же поинтересовалась улыбнулся лучезарнее прежнего и сослался на забывчивость.
На сём мой бенефис завершился. Екатерина Андреевна, к тому моменту кое-как опомнившаяся, вывела в дневнике пятёрку, и я направился на своё место, провожаемый удивлёнными, но уже без страха и неприязни взорами одноклассников.
теперь-то мне дадут, наконец, прийти в себя?..
Ну что, из классического набора попаданца в «себя-школьника» я почти ничего не упустил? Так, зажимаем пальцы. Первый, большой: «начистить физиономии злыдням, которые обижали тебя в школе», готово. Правда, обошлось без мордобоя, но это, во-первых, ещё не поздно, а во-вторых ни к чему результат получен, причём именно силовым путём. Второй палец, указательный: «завоевать авторитет самого крутого перца в классе» первый шаг сделан и, думается, с результатом проблем не будет. Третий, средний: «потрясти одноклассников и учителей своими знаниями, чем углубить и расширить эффект от предыдущего пункта» а я виноват, если оно само так получилось? Не двойку же было домой тащить хотя заглядывать в мой дневник всё равно некому, во всяком случае, в ближайшие неделю-полторы
Пункт насчёт «трахнуть одноклассницу, в которую был безнадёжно влюблён в прошлый раз» я благоразумно пропустил она, эта самая одноклассница, идёт рядом, и её портфель оттягивает мне руку. Не то, чтобы я был совсем уж равнодушен к зову гормонов, но здравый смысл пока одерживал верх, да и ситуация не грозила выйти за рамки романтической привязанности. А раз так оставим всё, как есть и не будем торопить события.
Вот уж не думала что ты, Лёшка, такой подала голос предмет моей безнадёжной страсти. Я покосился на Лену от школы мы отошли уже шагов на двести, миновав трёхподъездную восьмиэтажку и выйдя на внутриквартальный проезд, а она только сейчас заговорила о моих давешних художества. А ведь наверняка только об этом всё время и думала
Я такой, да отвечаю с самоуверенной ухмылкой. Одно слово: сомнительный тип. И это ты ещё не видела, что я с котятами делаю!
Что? С какими котятами?
Кажется, она испугалась. Ну что за народ здесь, элементарных шуток не понимает
А таких. говорю. Которые в фольге и пустые внутри. Неужели ни разу не видела?
Шоколадные фигурки котят, медведей и зайчиков я обнаружил в кондитерском отделе «Диеты».
Фу, дурак она ткнула меня острым кулачком в плечо. А я уж и вправду, подумала
Что я их ем? Так и есть, ем. Знаешь, какие вкусные?
После этих слов ей оставалось только рассмеяться звонко, заливисто, пролив живительный бальзам на мою истерзанную душу.
А это твой нож она заговорщицки понизила голос. Он что, и правда, настоящий?
Вот это постановка вопроса!
Нет, игрушечный. Откуда у меня настоящий, я же не бандит какой-нибудь!
Врёшь! ещё один тычок в плечо. Я сама видела, как ты ему пуговицы обрезал, так игрушечным не сделаешь!
А раз видела чего ж спрашиваешь? я пожимаю плечами. Ну да, настоящий, только не бандитский, а филиппинский.
Какой-какой? Опять твои шуточки?..
Никакие не шуточки! я добавляю в голос капельку обиды. Я правду говорю: «балисонг» придумали рыбаки на Филиппинах. Такой нож легко разложить одной рукой, что очень удобно, когда другая занята снастями. А во время войны американские солдаты, которые там воевали, эти ножики подсмотрели и привезли в Европу.
Сколько ты всего знаешь с уважением протянула Ленка. А тебе-то зачем этот басилонг?
Балисонг. поправил я. На тагальском это язык, на котором говорят на Филиппинах означает «бабочка». Очень удобная штука чтобы тренировать ловкость пальцев.
Да, я видела, как ты ловко его крутил. кивнула моя собеседница. А тебе к чему ловкость пальцев?
вот ведь, любопытная! Нет, решительно ничего в этом мире не меняется: хорошие, воспитанные девочки по-прежнему неравнодушны к плохим мальчикам. И неважно, что те в состоянии принести из школы по три пятёрки зараз
Как зачем? деланно удивляюсь я. По чужим карманам лазить, зачем же ещё? Ещё можно карточные фокусы показывать, но это так, приятное дополнение.
Монахов! Лена остановилась и повернулась ко мне. Её зеленоватые, с коричневыми прожилками, глаза метали гневные молнии. Ты вообще можешь говорить серьёзно?
Так я серьёзно. Хочешь, фокус покажу? Правда, у меня карт с собой нет, но можно и с монеткой
сказать прямо сейчас, какие у неё красивые глаза?..
Всё, нет больше моих сил! она рассерженно топнула ножкой, но гнев в глазах уже сменился весёлыми чёртиками. Давай уже портфель, пришли. Ты когда со своей красоткой гулять выйдешь? Я с Джерри через час, ждите нас в сквере, хорошо?
Легко повернулась на каблучках и скрылась в подъезде, оставив меня гадать о вечной, как мир, загадочности женской натуры.
Уже вечером, валяясь на родительском диване перед телевизором в обнимку с собакой, я сообразил, что не выполнил главного, пожалуй, ритуала любого попаданца: не задался вопросом «а что делать дальше?» И точно не было такого! Удивление, недоумение, желание как можно быстрее разобраться в завихрениях здешней истории да, имело место. Решение текущих проблем вроде легализации Бритьки или вопроса с Кулябьевым и его присными а как же, разумеется! А вот глобального «спасти СССР» или, скажем, «предотвратить перестройку» нет, такого пока не просматривается.
Может, дело в том, что этот СССР (версия 2.0, лицензионная, пропатченная, ха-ха) пока не вызывает острого желания его спасать? И дело не в том, что он мне несимпатичен как раз наоборот, одна только космическая программа с этой «орбитальной катапультой» чего стоит! а просто всё выглядит так, словно ни в каком спасении не нуждается. Нет, я понимаю, что и в моём прошлом семьдесят пятый год выглядел, во всяком случае, на первый взгляд, вполне благополучно но не настолько же! Я ещё не брался за серьёзный анализ из-за недостатка данных, но общее ощущение было именно такое: всё здесь хорошо! Словно в фильме «Москва-Кассиопея», в первой его части, где дело происходит на Земле почти идеальная с точки зрения зрителя из тех же восьмидесятых жизнь и полнейшее видимое отсутствие проблем, которые в итоге и привели страну к тому, к чему привели.
Ощущения, конечно, дело не слишком надёжное но были у меня и кое-какие фактики, помимо тех разительных изменений, что происходили в руководстве страны. А может, как раз и не «помимо», а как прямое их следствие? В общем, судите сами
Я вытряхнул на диван содержимое сумки и извлёк обнаруженный в первый день томик Хайнлайна, «Тоннель в небо». Мелочь, вроде ан нет, не мелочь вовсе. В той реальности, которую я оставил, эту повесть не печатали аж до начала девяностых по соображениям сугубо идеологическим есть там несколько пассажей, не вполне совмещавшихся с тогдашней генеральной линией партии. Не настолько, конечно, как в «Звёздной пехоте», при желании можно было и подредактировать, вымарать но не стали, сочли враждебной вылазкой. Я быстро пролистал страницы ага, вот и здесь упомянутых эпизодов нет. Значит, идеологический контроль дал слабину? Или, наоборот, это сознательная позиция, возможно, следствие широкого сотрудничества с Штатами в области того же космоса? А может космосом дело ограничивается?..