Еще несколько десятков километров и поезд въедет в нужный город. Анис еще не готов к переменам. Словно маленький ребенок, он в растерянности оглядывается по сторонам и будто бы ждет, когда же его наконец заберут домой. Поигрались во взрослую жизнь и хватит.
Не желая общаться с утра пораньше, Анис слазит с верхней полки и уже мечтает о том, как вечером снова ляжет спать.
Девушка, смеявшаяся ночью громче своей собеседницы, давно проснулась. Она
выглядит бодрой и свежей, что легкой завистью колет тормозящий спросонья мозг Аниса. Он все еще не чувствует себя до конца проснувшимся.
В новом городе, вывалившись из опостылевшего за ночь вагона, Анис давится чужим воздухом и совершенно не ощущает себя счастливым. Он смотрит под ноги, пересекая порог вокзала, и сразу же ищет указатель на выход. У него нет билета на другой поезд, нет желания говорить об этом, и даже нет цели и конечной точки место, к которому его неизменно тянуло бы.
Анис теряет контроль над мыслями всего на мгновение и, услышав меня, вздрагивает. Боится открыть чужому человеку личное и сокровенное, поэтому сразу концентрируется на том, что его всегда спасало. Картинка не появляется перед глазами, как это было в прошлый раз, я лишь слышу шум волн, неустанно бьющихся о берег и приятный женский голос. От нестерпимой тоски, что несет это воспоминание, пропадают мысли и тяжелеют внутренности.
Споткнувшись о ровный пол, Анис наконец отпускает образ, сохранившийся в памяти аудиодорожкой.
Не лезь в мои воспоминаний. Да, я готов мириться с твоим присутствием в своей жизни это отрезвляет. В том смысле, что я по-другому начал смотреть на многие вещи. Словно твоими глазами. И вся ответственность уже как бы ложится не на меня, а Забудь! В нашу первую встречу, если это можно так назвать, я о своем существовании столько нового услышал, аж тошно стало. Но мои воспоминания Ими я не хочу делиться с тобой.
Не думай, что я делаю это специально. Все, что я могу, это решить, вникать мне дальше в твою историю или нет. Уйти в любой момент запросто, но когда я остаюсь, то узнаю все, что мне дают.
Аниса привлекают большие окна, находящиеся рядом с выходом из вокзала. Он не торопится выходить на улицу, сквозь мутные стекла рассматривая людей, устало волочащих вещи к автобусной остановке.
Хочешь сказать, ты не можешь пропустить маленькую часть моей жизни, ненадолго прикрыв глаза?
От того, что закрою глаза, ничего не изменится. Я же их все равно потом открою и продолжу с того же места! А вот намеренно пропускать Ну, просто не хочу! Кто знает, сколько всего может произойти, пропусти я пару абзацев твоей жизни. А мне интересно, между прочим!
Интересно, ага!
Разыграв сильную обиду, Анис отходит от окна. В зоне ожидания он чувствует себя спокойно, словно скоро должен приехать поезд и забрать его обратно. Но прямого рейса назад нет и вернуться можно только с нескольким пересадками в разных городах, а это не только звучит смешно, но и не имеет никого смысла. Да и дом его далеко впереди.
На миг время перестает существовать.
Ты знаешь?
Нет. Анис успокаивается быстро, но я все равно спешу объяснить. Иногда мои слова не имеют смысла я всего лишь поддерживаю разговор. Просто говорю, чтобы не молчать.
Понятно.
Расслабляясь в улыбке, Анис замечает, что мир вокруг него становится менее тесным, позволяя спокойно дышать. Не только мне привычно словами заполнять тишину в разговоре.
Постукивая новыми кроссовками друг о друга, стряхивая этим несуществующую пыль, он вспоминает о коле, оставленной в чемодане. Мысли его хаотичны и не связаны друг с другом, беспорядочно всплывают в сознании и так же быстро и стихийно исчезают.
Вторник.
Работая три года с пятидневным графиком, каждый вторник Анис привык ходить на работу. Он просыпался под будильник со стандартной мелодией, проверял на запах чистоту футболки, доставал пластиковую вилку, завтракал, а после шел в автосервис и работал, работал, работал, в лучшие дни шлифуя машины для дальнейшей покраски, в худшие зависая под капотом. Но даже это не могло сравниться с теми днями, когда в салоне не находилось работы на всех и Анис с Глебом, как самые молодые, занимались мелкими делами вроде имитации ремонта вечно сломанного радио или перекрашивания скамеек в курилке.
Сегодня же, проснувшись чуть раньше обычного, Анис никак не может отделаться от чувства тревоги. Ему все кажется, что не начни он собираться на работу в ближайшее время, то рискует опоздать и получить очередной выговор. Руки сами порываются достать телефон и позвонить Глебу попросить прикрыть его перед хозяином автосервиса, но вовремя себя останавливает.
Я там больше не работаю.
После проговаривания этого вслух становится чуть проще принять тот факт, что прошлая жизнь его больше не ждет. Жизнь вообще никого не ждет.
Анис сидит на вокзале два часа, зависая в телефоне. Ленты новостей в социальных сетях тщетно пытаются ускорить время, предлагая лишний раз просмотреть рекламу, но это срабатывает с точностью до наоборот, выкидывая в реальность с медленнотекущим временем.
От низких сидений затекают ноги и желание встать, чтобы размяться, становится сильнее с каждой минутой. Анис бросает короткий взгляд на гладкий бок своего чемодана и нехотя вспоминает, зачем именно затеял это спонтанное путешествие.
Экономя по-привычке, он заранее договорился о съеме койко-места в хостеле. Карты показывают, что он находился совсем рядом, но перспектива покинуть вокзал все еще кажется ему крайне неразумной.
Кола пенится в бутылке, когда Анис все же решается выйти и бегом спускается по ступенькам. Он старается думать только о том, что будет кушать сегодня на обед и не рассматривать высокие, плотно стоящие друг к другу многоэтажные здания. Мысли о нежнейшем картофельном пюре с большим куском белой рыбы не только усиливают голод, но и заставляют оглядываться по сторонам в поисках кафе или столовой. В это время мозг Аниса старается узнать приевшиеся до тошноты пейзажи прошлого города в тесных улочках нового, но, к счастью, это у него не получается.
Тут где-то должен быть «Хастл Хаус», потерянно шепчет Анис, сверяя местоположение с электронной картой. Только где?
За углом.
Забыв про манеры и оставив слова благодарности до лучших времен, Анис поворачивает налево и натыкается на меловой штендер с криво-выведенным названием хостела. Все внутри соответствует вывеске: подкосившийся шкаф для обуви, косо постеленный ковер и пляшущие буквы на стенде с правилами проживания для жильцов.
За короткий миг нахождение в комнате начинает казаться чем-то правильным и до того комфортным, что Анису как будто становится проще существовать. Неправильные формы всего того, что его сейчас окружает, идеально заполняют неровности, что в нем выточила жизнь и потому с первых же минут цепляются так крепко, что никуда не хочется уходить.
Быстро, однако.
Ты же понимаешь, что это не твое место?
Мимо проходят трое парней, держа в руках по банке пива. Они по-дружески кивают Анису и не, не дожидаясь ответа, исчезают за деревянной дверью, грозящейся вот-вот слететь с петель.
Свое место это теплое гнездышко, хранящее предсонные мысли о работе, семье и любимом деле. Но о чем мечтать в доме, который всем своим видом напоминает жертву хилого урагана? О том, чтобы подложить что-нибудь под шкаф или о том, чтобы ровным почерком переписать поблекшие правила на стенде?
Анис не замечает, как к нему подходит женщина. Ее волосы с чуть заметным красноватым переливом туго затянуты в высокий хвост, а ворот черной водолазки плотно облегает шею. Она не представляется, но протягивает жилистую ладонь для рукопожатия и отстраненно кивает. Ее имя Анис узнает только тогда, когда переводом оплачивает неделю проживания в хостеле. Верит, что за это время сможет решить, какой город посетить следующим. Анис знает только, где все должно закончиться, старается об этом не думать.
В комнате Аниса встречают четыре двухярустные кровати и маленькие тумбочки под широким окном. Блеклый ковер, перетягивающий на себя внимание, постелен ровно и аккуратно, а табличка с просьбой не шуметь в позднее время не раздражает глаз скачущими буквами.
Анис находит свое койко-место у окна на нижнем ярусе. Он бесконечно рад, что больше не придется спать под кондиционером, пока не замечает в дальнем углу выключенный вентилятор.
Слишком много перемен за два дня, вклиниваюсь, заскучав от бесконечных описаний. Твой мозг, наверно, просто не успевает обрабатывать новую информацию.
А, может, это не мой мозг тупит, а ты его тормозишь? Он не привык работать за двоих.
Анис прекрасно слышит раздражение в своем голосе. Извиняется мысленно, но вслух не произноси
т ни слова. Отчего не перестает раздражаться, даже выйдя на прогулку.
Его выводят из себя и густо висящие провода, в которых теряется ясное небо, и непривычно-яркие вывески, и люди, быстро ездящие на электроскутерах. Каждый раз, когда они проезжают мимо, Анис запоздало вытягивается, прижимая локти к бокам, и замедляет шаг.
Аромат свежей выпечки из пекарен хоть и смешивается с выхлопами от машин, застрявших в утренней пробке, все равно усиливает чувство голода. Сначала Анис хотел купить стаканчик кофе, но большие очереди в кофейнях гонят его дальше по улице, мимо книжных магазинов, баров, гипермаркетов и арок дворов.
Вырвавшись из тесного графика и пустой квартиры, Анис шагает торопливо, изредка переходя на бег, и все боится, что необходимость вернуться обратно нагонит его. Он нехотя проверяет социальные сети и пропущенные звонки, каждый раз напряженно задерживая дыхание, а затем расслабленно выдыхает, не находя новых оповещений и входящих звонков.
Прошлое хоть и подняло хиленькую ручку, но еще не помахало на прощание. Оно внимательно смотрит, готовое в любой момент вмешаться в настоящее, чтобы забрать Аниса. Дай только повод.
Еще немного и мы потеряемся!
Да я уже
Анис оборачивается, но все равно не может понять, когда просторная улица превратилась в узкую, густо засаженную высокими березами улочку. Он не следил за домами, остановками и магазинами, но точно знает, сколько раз повернул направо, а сколько налево.
Знает, как вернуться назад не впервой.
Дальше улочка становится только уже, но Анис впервые решает не сбегать, а идти дальше. Маленькая разминка перед серьезным забегом.
Через полчаса асфальт сменяют тротуарные плиты, а прохладный ветер скользит по острым скулам Аниса, принося с собой аппетитный аромат вареной кукурузы. Устья маленьких улиц переходят в просторную площадь, что вмещает в себя один большой фонтан, два столика с сувенирами города, штендер с вариантами автобусных экскурсий и кафе на свежем воздухе.
Рыбную котлету с картофельным пюре, салат выбирает подешевле. Витаминный и пинту темного.
Официантка, повторив заказ, просит показать паспорт, кидая взгляд на следящего за ней менеджера. Смотрит на странички документа отсутствующим взглядом, скользит по графам, но не читает их.
А я читаю. Там написано, что Ивалгин Анис Марьевич родился двадцать пять лет назад и что он, почти стершаяся приписка простым карандашом, «рыбонька».
Девушка скрывается на кухне, оставив Аниса наедине с голодом. Он с тоской и грустью смотрит на слово, которого не должно быть в паспорте, но которое, Анис надеется, еще долго будет мозолить ему глаза.
Боль, ослабевшая с годами, тонкой иглой проникает в сердце, ноет и сверлит, но от этого почему-то легче дышится. Воздух ощущается свежим и легким, дурманящим скрытыми воспоминаниями и Анису обидно, что из-за моего присутствия он вынужден отказаться от мимолетного путешествия в прошлое.
Это даже хорошо, металлическая вилка непривычно тяжелит кисть. Благодаря тебе мне приходится более тщательно следить за своими мыслями и воспоминаниями.
Двое девушек, активно справляющиеся с початками вареной кукурузы за соседним столиком, непонимающе поглядывают на Аниса. Опускают взгляд на его наушники, лежащие на столе, но решают не вмешиваться в чужие дела и не забивать голову лишними вопросами.
Осталось научиться выбирать подходящие моменты, чтобы отвечать мне. Ну, или не произносить слова вслух, а просто подумать о том, что хочешь сказать. Я же в твоей голове и поэтому вижу все твои мысли.
Мне привычней именно говорить, понимаешь?. Если начну получать ответы на то, что только думаю, но не произношу, то сойду с ума быстрее, чем доживу до вечера или Чем у девушек за соседним столом закончится кукуруза!
Осталось всего два початка.
Потому, наверное, Анис прерывает диалог, но все равно на всякий случай надевает наушники.
Не испытав еще ярких впечатлений в путешествии, Анис пишет Глебу о том, как нещадно работал кондиционер в поезде, как узкие улочки этого города похожи на главные улицы того, в котором остался его друг, и как ему пришлось заказать рыбную котлету к пюре только потому, что больше ничего рыбного в меню не было. На что Глеб отвечает несколькими смайликами и напоминает, что перемены это не повод для драматизма.
Анис мог бы закатить глаза и сказать, что из двух друзей у него остался только один, но благородно решает этого не делать. Макар, онлайн общение с которым началось еще в школьные времена, напоминает о себе пять-шесть раз в месяц, отчитываясь о произошедших за последние дни событиях, потом получает уже отчет Аниса о его жизни. А дальше они перекидываются парой фраз и пропадают из жизни друг друга до следующих отчетов.
Если честно, я не думал, что мы с Макаром и правда станем друзьями. Мои интернет общения всегда быстро заканчивались. Либо я забывал отвечать, либо меня начинали игнорировать, но с Макаром легко: он не осуждает мои трусливые поступки, а я его жажду зарабатывать все больше и больше. Он неплохо получает на переводе текстов на немецкий язык и подрабатывает чем-то еще, но об этом почему-то никогда не рассказывает подробно, и мечтает стать врачом. Не для того, чтобы приносить пользу обществу и лечить людей, а чтобы устроиться в хорошую частную клинику. Со временем наше общение стало настолько комфортным, что мы можем рассказать друг другу все, что думаем или хотим сделать и при этом не бояться быть осмеянным или непонятым. Просто потому, наверное, что в какой-то степени нам друг на друга плевать. Я не умею сопереживать в полной мере тому, кого нет рядом. Он, я так думаю, тоже.
А про меня ты ему рассказывал?
Анис кивает, опустошая за раз полстакана пива. Хмельной напиток идеально подходит к жаре, от которой на подмышках футболки начали проступать влажные следы. Анис невольно реагирует на мои слова, опустив взгляд и тут же неловко сжавшись.
Можешь умалчивать хотя бы про такие вещи? Спасибо хоть, что в туалет со мной не ходишь!
Если хочешь выглядеть идеальным, то, прости, ты попал не в ту историю! Под натиском сомнения, моя уверенность к концу фразы сходит на нет. А вот свою историю ты так и не дорассказал: как Макар отреагировал на то, что ты меня слышишь?
Никак. Мы не обсуждали с ним это, потому что следующим утром я проснулся обычным человеком. У меня иногда бывают, вспоминается что-то из прошлого и оно настолько размытое и нереальное, что сложно понять, было это на самом деле или нет. Раньше такое происходило с очень старыми воспоминаниями, которые могли быть давным-давно просмотренной сценой какого-нибудь фильма или частично въевшимся в память отрывком сна. Я, например, до конца не уверен, что в детстве мама водила меня в океанариум. В памяти есть четкое воспоминание, как мы с ней таким же жарким днем, как этот, ели ванильное мороженое и смотрели на яркие кораллы и медуз, больше похожих на подводные грибы. Вот только океанариумов в нашем городе нет и никогда не было, а в другой город мы ездили лишь один раз, но тогда мне уже было пятнадцать, а мальчику из воспоминания не больше семи лет.