Надо упомянуть, я очень боялась, что меня по-настоящему вырвет. Последний раз это со мной случалось в раннем детстве, года в 4. Всю жизнь я гордилась тем, что меня не укачивает в транспорте, что во время отравления всё ограничивается поносом, «меня никогда не рвало в сознательном возрасте!» такой мой личный подвиг. Так что теперь я изо всех сил сопротивлялась, боролась с подступающим к горлу тошнотным приливом как могла: ела каждый час, пила много воды, не думала о еде (кажется, церукал нельзя беременным?). Первый раз меня всё же вырвало совершенно внезапно, на улице, я даже не успела осознать, что проиграла в этой борьбе с токсикозом. Шла с работы к электричке, потихоньку, чтобы не раскачать голодный неспокойный желудок, вдруг захотелось сплюнуть лишнюю слюну а вместе с ней вырвалась порция блевотины. С того момента мне стало морально (да и физически на время тоже) легче, пришло смирение. Да, очень противно, тело будто вывернутый наизнанку карман на ветру, во рту мерзкий привкус, но не так страшно, как я думала. А сгоревший подвиг пусть, вряд ли в обществе принято обсуждать, кого когда последний раз рвало. С тех пор рвота случалась периодически.
Едва заметно увеличивался живот, грудь приняла непривычно округлую форму, а я худела. Физически стало тяжело долго ходить и стоять в транспорте. «Уступайте места пассажирам с детьми и беременным женщинам», но кто же поверит, что я беременна, я и сама не до конца верила. Я шутила, что собрала комбо из трёх противопоказаний для сдачи донорской крови: беременность, низкое давление, вес меньше 50 кг.
**
В год нашей свадьбы, за пару недель до неё, родился мой братик. Человек, для которого я никогда не существовала без мужа, для которого всю жизнь мы.
Моя одноклассница и подружка, которая всю старшую школу мечтала и рассуждала об отношениях с мальчиками, так и не случившихся тогда с ней, но уже бывших у меня, вышла замуж на неделю раньше, чем мы поженились с Васей. В то свадебное лето мы как раз с ней встретились впервые за несколько лет, пообсуждали жизнь, учёбу, тяготы её беременности, будущее. А в январе у неё родилась дочка. Вот это чудеса!
Март
Токсикоз мешал жить. Я едва справлялась с остатками пар, первым курсом японского языка, работой в лаборатории и с детьми на занятиях по робототехнике, которые я вела. А ещё ведь диплом надо писать. «Ничего, после 14 недели отпустит. Появится необыкновенная продуктивность, всё успеешь!» утешала мама. Ох, сколько же ещё. Я весила на несколько килограмм меньше, чем до беременности. Есть могла далеко не всё и маленькими порциями. Помню, что очень хотелось киви, творожков Даниссимо с киви, апельсинового сока и конской колбасы от всего этого тошнота отступала, всё внутри расслаблялось.
Крепла мысль: «Как я, такая тщедушная и маленькая, могу вырастить и выкормить внутри целого человека?! Откуда ресурсы взять? Я и одна-то еле выживала в этом теле, а тут кто-то ещё пытается». При этом, как ни странно, традиционная зимне-весенняя простуда меня миновала. И на душе было скорее спокойно, было смирение и любопытство. Никакого страха, бояться некогда и вроде нечего. Я придерживалась курса «не называть плод/зародыш ребёнком», всякое может случиться, лучше не привязываться заранее к тому, что или кого так легко потерять. Преподаватель эмбриологии в ВУЗе говорил, что самый большой кризис, который выпадает на долю человека, происходит не «в среднем возрасте», а в утробе матери, когда массе клеток нужно прикрепиться к матке и упорядочиться в слои зародыша. А потом в правильном месте сформировать «голову и хвост», конечности, органы Всё такое хрупкое, думала я, не стоит загадывать, что угодно может случиться. Но страшно не было, я доверяла «провидению». Возможно, через чур, наверное стоило брать больше ответственности, больше выбирать и действовать.