Чиффинч поднял глаза, и в его взгляде мелькнуло злорадство.
Леди Квинси хорошенько вас разглядела, Марвуд? Заметила, как вы изменились со дня вашей последней встречи? Он отвернулся и сплюнул в пустой камин. Надо думать, ее светлость была неприятно удивлена. Ведь смазливым юношей вас больше не назовешь, верно?
Глава 3
Поздно вечером в пятницу дождь барабанил по большим окнам чертежного бюро на Генриетта-стрит под вывеской со знаком розы. Весь день ливень усиливался из-за шквалистого западного ветра. Если из-за туч станет еще темнее, придется зажигать свечи.
Не считая шума дождя, в мастерской царила такая тишина, что слышно было, как царапает бумагу перо господина Хэксби и скрипят половицы под чертежником Бреннаном, когда тот переступал с ноги на ногу. Бреннан трудился над детальным проектом фасадов для новых домов в Драгон-Ярде неподалеку от Чипсайда: сейчас это был самый важный заказ господина Хэксби.
Кэтрин Ловетт стояла за чертежной доской, установленной перпендикулярно одному из окон. Шея и плечи ныли. Последние полчаса она провела за другой работой. Кэт писала чернилами список необходимых материалов и их количества рядом с планом нового склада возле порта.
Аккуратно обводить карандашные буквы скучная механическая работа, а в здании склада не было ничего интересного и примечательного, однако мыслями Кэт витала далеко: она представляла садовый павильон в поместье Кларендон-хаус. Они с господином Хэксби работали там сегодня утром. К ним приходил господин Милкот, чтобы обсудить установку подвальной перегородки. Господин Милкот выступал посредником его светлости, и Кэт невольно пришла в голову мысль, что их жизнь стала бы гораздо приятнее, если бы все клиенты, подобно этому джентльмену, разговаривали с ними любезно и точно знали, чего желают.
Кэт потерла глаза и потянулась. Она обмакнула перо в чернильницу, и тут раздался стук в дверь. Отложив перо, Кэт направилась к двери впускать посетителей было ее обязанностью, кроме того, она должна была поддерживать огонь в камине, подметать и мыть полы, наполнять чернильницы и точить перья.
На лестничной площадке стоял мальчик на побегушках, выполнявший поручения сторожа. Он протянул Кэт письмо. Девушка разобрала кое-как написанный небрежным почерком адрес Хэксби. Она отнесла письмо архитектору. Тот сидел у огня, съежившись, хотя день выдался отнюдь не холодным. К подлокотникам его кресла были прикреплены доски, на которых Хэксби мог писать и чертить, когда у него не дрожали руки.
Сломав печать, архитектор развернул письмо. Бумага затрепетала в его покрытых старческими пятнами руках. Внутри скрывалось еще одно письмо. Озадаченно нахмурившись, Хэксби передал это послание Кэт. Ее имя вернее, то имя, под которым она жила на Генриетта-стрит, «госпожа Джейн Хэксби», было написано на нем тем же почерком, что и на первом листе.
Что это такое? недовольным тоном осведомился Хэксби. Для меня здесь ничего нет. Вам известно, откуда это письмо?
Бреннан вскинул голову. Он отличался и остротой слуха, и остротой ума.
Нет, сэр, тихо ответила Кэт, скрывая раздражение.
Теперь, когда у Хэксби появилась вторая причина ожидать ее полного повиновения, в его голосе все отчетливее звучали повелительные нотки. Кэт развернула послание и пробежала глазами по строчкам.
Мне нужно с вами встретиться. Завтра буду на Новой бирже около 6 часов вечера. Ищите меня в лавке господина Кнеллера, он торгует кружевом на верхней галерее. Сожгите это письмо.
Ни подписи, ни даты. Но автором письма мог быть только один человек. Кэт бросила бумагу прямиком в пылающее сердце камина.
Джейн! рявкнул господин Хэксби. Немедленно достаньте письмо! От кого оно? Я должен на него взглянуть.
Слишком поздно. Язык пламени лизнул угол листа, и вот огонь уже плясал по всему краю. Послание почернело. На секунду Кэт бросилось в глаза одно слово «сожгите», а потом бумага съежилась, затрепетала и обратилась в кучку горячей золы.
Глава 4
По воле случая субботним вечером я задержался в Уайтхолле дольше, чем рассчитывал. На службе я столкнулся с непредвиденными осложнениями. К великой досаде Чиффинча, бо́льшую часть времени я трудился под началом господина Уильямсона, заместителя лорда Арлингтона, государственного секретаря по делам Южного департамента и одного из самых влиятельных королевских министров. В обязанности господина Уильямсона входило издавать «Лондон газетт», правительственную газету. Под его руководством я изо дня в день тащил на себе груз забот: редактировал материал, относил его в печатню и следил за тем, чтобы новый выпуск дошел до читателей.
В Лондоне распространением «Газетт» в основном занимались женщины, они разносили номера по городским тавернам и кофейням, а также отдавали свежие газеты перевозчикам, после чего те развозили их по всему королевству. В этом месяце новые выпуски все чаще доставляли с опозданием, а порой не доставляли вовсе. Скорее всего, подобные случаи объяснялись привычным сочетанием непредвиденных обстоятельств: смерть, болезнь, пьянство и обычное разгильдяйство. И надо принять во внимание, что женщинам мы платили жалкие гроши, да и те задерживали неделями. Но лорда Арлингтона не интересовали причины. В перебоях доставки он винил Уильямсона, а тот, в свою очередь, меня.
Наконец освободившись, я спустился по общественной лестнице Уайтхолла, сел в лодку к счастью, был отлив и отправился к Чаринг-Кросс водным путем. Солнце стояло низко, и его косой луч падал на нас через зазор между облаками.
Перед Новой биржей Стрэнд был забит ожидавшими господ каретами и портшезами, из-за чего движение в обоих направлениях почти остановилось, лишь время от времени чуть оживляясь. Сердитые возницы прокладывали себе путь к Сити, или к расположенному выше по реке Уайтхоллу, или мимо королевских конюшен к Гайд-парку. Пешеходы же перемещались по Стрэнду намного быстрее.
Когда я входил в здание Новой биржи, часы уже били шесть. После того как в прошлом году город постигло несчастье в виде Пожара, уничтожившего лавки Чипсайда, старую Королевскую биржу в Сити и многие другие здания, на Новой бирже стало еще многолюднее, чем прежде. Казалось, весь мир собрался здесь, чтобы продавать и покупать. На Новой бирже горделиво хвастались, что в этом здании под одной крышей отыщется все, чего душа пожелает. Можно побаловать себя предметами роскоши со всех концов света, и для этого даже не нужно топать по грязи, мокнуть под дождем и слушать грубые окрики уличных торговцев.
Я заставил себя замедлить шаг: по Новой бирже прогуливаются не торопясь, а значит, спешащий человек привлечет внимание. Лавки, занимавшие два этажа, длинными рядами тянулись напротив друг друга. Я направился к лестнице. На верхних галереях народу оказалось еще больше, чем внизу.
Господин Кнеллер занимал одно из самых просторных торговых помещений с широкой многостворчатой витриной, чтобы покупатели могли лучше видеть выставленные на продажу товары. Львиную долю ассортимента господина Кнеллера составляли товары из Франции и Голландии.
Я замер на пороге. Через окно широкими полосами струились последние предзакатные лучи солнца, озарявшие своим сиянием шелка и кружева. В лавке толпились покупатели и мужского, и женского пола: в воздухе стоял тяжелый запах благовоний, отовсюду звучал гул голосов и шелест юбок. Супруга хозяина, миловидная женщина лет тридцати, показывала ленту ажурного кружева богато одетому джентльмену с лошадиным лицом. Однако того больше интересовал не товар, а сама хозяйка. Женщина мельком глянула на меня, затем опять сосредоточилась на покупателе.
Любуетесь хозяйкой?
Я резко повернулся влево. Снизу вверх на меня смотрела Кэт. На ней был легкий плащ и шляпа, почти полностью скрывавшая лицо.
Что за глупости! тут же принялся оправдываться я. Я просто искал вас.
Вы лжете, сэр, ответила Кэт. Как и все мужчины.
Глава 5
Кэт позволила Марвуду отвести ее в тихий уголок, частично отгороженный от торгового зала прилавком, на котором подмастерья разворачивали самые большие мотки кружев. В последний раз она видела Марвуда три-четыре месяца назад. Кэт украдкой взглянула на него, уверенная, что он тоже исподтишка разглядывает ее.
Он выглядел более преуспевающим, чем раньше, а еще отчего-то казался старше. На нем был новый парик, более красивый и пышный, чем прежний. Лицо округлилось когда Кэт видела его в последний раз, боль и лауданум заострили его черты.
Главное вести себя непринужденно: они просто пара, решившая скоротать часок на Новой бирже, побаловать себя обновами. Кэт взяла кусок кружева.
Как думаете, это богемское?
Мне нужно с вами поговорить, вполголоса произнес Марвуд. Дело срочное.
Разумеется. Но пока вы излагаете свое дело, все должны думать, будто мы просто выбираем кружева.
Она поглядела на Марвуда, склонив голову набок, чтобы лучше разглядеть левую сторону его шеи. К удивлению Кэт, Марвуд взглянул на нее с иронией, но без враждебности.
Ну и как вы находите мою наружность? осведомился он.
Сейчас вы выглядите лучше. Во всяком случае, насколько я могу судить. Парик и воротник скрывают бо́льшую часть шрамов.
Марвуд пожал плечами, явно гоня от себя воспоминания о том, как его обезобразил огонь. Он тихо продолжил:
Ваша тетушка говорила со мной о вас.
Во взгляде Кэт отразилось удивление. Повысив голос, она сказала:
Пойдемте к окну, сэр. Хочу рассмотреть кружева как следует.
Они остановились в оконном проеме. Кружева в руке Кэт будто струились и напоминали паутину, покрытую инеем. Девушка поднесла их к стеклу и принялась разглядывать.
Леди Квинси? переспросила Кэт. Что ей от меня нужно? Прошло столько времени! Даже не верится, что тетушка до сих пор обо мне помнит. Будучи замужем за моим дядей, она ничего для меня не делала и, пока мы жили под одной крышей, не пошевелила и пальцем, когда я больше всего нуждалась в помощи.
Однако сейчас леди Квинси хочет вам помочь.
Не сомневаюсь, именно так она вам и сказала, сэр. Кэт почувствовала, как к горлу подступает едкая, как желчь, злоба. Вы же верите каждому ее слову. Вы всегда испытывали к ней как бы выразиться поделикатнее?.. теплые чувства.
Не представляю, о чем вы, холодно произнес Марвуд. Он наклонился и прошептал Кэт на ухо: К леди Квинси приходил ваш кузен Эдвард Олдерли. Он утверждает, что ему известно, где вы скрываетесь. Олдерли намерен добиться того, чтобы вы окончили дни на виселице.
Возможно, это лишь пустая болтовня, ответила Кэт. Заметив, что ей удалось вывести Марвуда из себя, она испытала удовлетворение. У Эдварда всегда хорошо получалось закрывать глаза на правду.
Вы не в том положении, чтобы рисковать. Леди Квинси полагает, что ваш кузен говорил искренне. Ордер на ваш арест по-прежнему в силе, вы обвиняетесь в измене за то, что оказывали помощь и содействие своему отцу-цареубийце. Обвинения так и не были сняты.
Разве я могла поступить иначе? задала риторический вопрос Кэт. Что бы он ни совершил, отец есть отец. Кроме того, я старалась не вмешиваться в его дела.
Олдерли сказал леди Квинси, что у него есть влиятельные друзья и они помогут ему с вами расквитаться.
А я думала, после дядиного позора от Эдварда все отвернулись.
Очевидно, вы заблуждаетесь, произнес Марвуд. Леди Квинси поверила Олдерли и по доброте душевной хочет вас предостеречь.
Тетушка Квинси? По доброте?
Вы должны покинуть Генриетта-стрит. Хотя бы на некоторое время. Оставаться там опасно.
Тут Кэт вспылила:
С какой стати я должна бежать от Эдварда? Я устала постоянно находиться в бегах.
Марвуд взглянул на ближайшего подмастерья: до того явно долетели слова Кэт. Подойдя ближе к девушке, Джеймс развернулся, загораживая ее собой.
Ради вашей безопасности.
Я вам кое в чем признаюсь. Кэт дотронулась до его рукава. Знаете, что со мной сделал мой кузен?
Да, разумеется. Он помог своему отцу обманом лишить вас состояния, к тому же выступил против вас и
Эдвард взял меня силой.
Что? Марвуд потрясенно уставился на Кэт. Я не понимаю
Что здесь непонятного? В отцовском доме он зашел в мою спальню ночью и изнасиловал меня. Я достаточно ясно выражаюсь, сэр? Кэт понизила голос. Вот почему я вонзила нож ему в глаз и сбежала из Барнабас-плейс. Я думала, что мой удар окажется смертельным. Но мне не удалось убить Эдварда, о чем я горько сожалею.
В этот момент к ним приблизился подмастерье и тихонько кашлянул.
Сэр, госпожа, не желаете взглянуть на другие образцы? К нам из Антверпена недавно доставили кружева особенно тонкой работы.
Не сейчас, ответил Марвуд.
Сэр, уверяю
Оставьте нас! повысила голос Кэт. Сейчас же.
В лавке тут же стало тихо. Взгляды доброй половины покупателей были обращены на Кэт и Марвуда. Миловидная жена хозяина тоже смотрела в их сторону.
В другой раз, обратился Марвуд к подмастерью.
Взяв Кэт под руку, он вывел девушку из лавки. «Попытка не привлекать к себе внимания провалилась с треском», заключила Кэт. Марвуд направился к лестнице, они спустились на первый этаж, и все это время девушка не произносила ни слова. От быстрой ходьбы завитой парик Марвуда раскачивался. На секунду Кэт увидела то, что осталось от его левого уха.
Как только они вышли на улицу, Марвуд резко развернулся к ней.
Почему вы мне не сказали, что с вами сделал этот мерзавец? спросил он.
Какой смысл вам об этом говорить? Разве вас это касается?
Марвуд поджал губы, но ничего не ответил. А между тем последние лучи солнца скрылись, и серые тучи окутали город.
Когда-нибудь продолжила Кэт таким ровным тоном, будто речь шла о сущем пустяке. Когда-нибудь я убью своего кузена.
Не говорите глупостей. Вы добьетесь только одного вас отправят на виселицу, а ведь Эдварду именно это и нужно.
Вы забываетесь. Не имеете права мне указывать.
Марвуд отвел взгляд.
В любом случае в интересах вашей безопасности будем исходить из предположения, что Олдерли снова вас нашел. А это значит, что вы должны покинуть чертежное бюро господина Хэксби, вам нельзя оставаться на Генриетта-стрит. Лучше будет, если вы на какое-то время уедете из Лондона.
Я не могу.
У вас нет другого выхода.
Кэт покачала головой:
У нас очень много работы. Я не должна подводить господина Хэксби. И кстати, мне пора, до встречи с нашими клиентами осталось меньше часа. К тому же
Если дело упирается в деньги, я вам помогу. У меня с собой пять фунтов.
Щедрое предложение Марвуда растрогало Кэт.
Вы не понимаете, сэр, уже мягче ответила она. Если мне понадобятся деньги, я попрошу их у господина Хэксби. Мы с ним помолвлены. Скоро он станет моим мужем.
Неделя в чертежном бюро оказалась удачной, судя по записям, которые Кэт делала в приходо-расходной книге господина Хэксби, и в субботу вечером они по устоявшейся привычке ужинали все вместе. Хэксби был бережлив, но не скуп. Недостатка в работе они не испытывали, ведь после Пожара половина Лондона превратилась в одну большую стройку.
Хэксби был человеком привычки, и поэтому он всегда угощал Кэт и Бреннана в отдельной комнате «Барашка» на Уич-стрит. Эта таверна видала лучшие времена, но здесь господина Хэксби знали, ценили как постоянного посетителя и, какая бы сильная дрожь на него ни нападала, относились к этому как к мелочи, не стоящей внимания. Обычно вечера проходили весело, и даже господин Хэксби позволял себе пропустить бокальчик-другой вина, хотя из-за этого его симптомы усугублялись.