К вам обратился король? Или герцог?
Нет, ордер мне выдал господин Чиффинч, и он же направил меня сюда.
Лорд Кларендон фыркнул:
И часто ли Чиффинч дает вам поручения?
Иногда Я ведь еще служу секретарем в Совете красного сукна, где состоит господин Чиффинч.
Нам прекрасно известно, что это значит, язвительным тоном заметил Кларендон. За государственное жалованье члены Совета и пальцем не шевельнут. Королю они служат, скажем так, менее официальным образом. Равно как и их секретари. Лорд Кларендон поглядел на Милкота. Ну что ж, Джордж. Мы, разумеется, должны помогать властям, то есть оказывать господину Марвуду всяческое содействие, насколько это в наших силах. Так Олдерли убит?
Милкот пожал плечами:
Тело мы еще не осматривали, милорд, но трудно представить, чтобы он упал в колодец сам. Если в павильоне было темно, он, конечно, мог оступиться. Но как он вообще там оказался?
Вы ведь его знаете? Как вы с ним повстречались? Кларендон выдержал паузу и поглядел на Милкота.
У меня возникло ощущение, будто этим взглядом хозяин желал что-то сказать своему секретарю.
Милкот кашлянул:
Я был немного знаком с ним несколько лет назад, милорд, когда дела Олдерли процветали.
Вы имели в виду, до краха его отца. Свет не видывал такого коварного плута!
Каков бы ни был его отец, тогда Эдвард Олдерли отнесся ко мне по-доброму. Милкот снова прокашлялся. Когда я встретил его несколько месяцев назад, его положение, увы, изменилось не в лучшую сторону. Кажется, Олдерли пытался приумножить то немногое, что осталось от его состояния, за карточным столом.
Игроки самые большие глупцы из всех представителей рода человеческого. В тоне Кларендона прозвучали резкие нотки.
Олдерли хотел взяться за ум. Он стремился поправить дела менее рискованными методами и обратился за помощью ко мне.
И вы, как последний простофиля, одолжили ему денег?
Да, милорд, немного. Ровно столько, чтобы он вернул самые срочные долги.
Вы чересчур мягкосердечны, Джордж. Этих денег вам не видать как своих ушей.
«Милкот не просто мягкосердечен, отметил я. Этот человек до такой степени наивен, что поверил проходимцу вроде Эдварда Олдерли».
Олдерли сказал мне, что хочет стать респектабельным человеком и поступить на службу, продолжил Милкот. Я обещал помочь ему найти место. Я бы обратился к вам, но я понимал, что вы даже слышать о нем не захотите.
Значит, вы не совсем уж безнадежный олух. Кларендон не улыбался, однако его голос зазвучал теплее. И как же Олдерли попал сюда? Что он делал в павильоне?
Не знаю.
Милорд. Я начал терять терпение. Мне сказали, что единственный человек, кроме нас, кому известно о гибели Олдерли, тот самый слуга, который сегодня утром отпер павильон и нашел тело.
Кларендон строго поглядел на меня. Он не жаловал тех, кто заговаривал с ним прежде, чем он сам к ним обращался.
Для начала обсудим главные вопросы. Обещаете ли вы, что будете хранить эту историю в секрете? В такое сложное время я не могу позволить себе быть замешанным в скандале.
Да, милорд.
Если поползут слухи, я буду точно знать, кто виноват. Лорд Кларендон не сводил с меня глаз. Вам не нужен такой враг, как я.
Я решил, что не позволю ему меня запугать. У меня есть ордер от самого короля.
Разрешите побеседовать с тем самым слугой.
Разумеется. Кларендон взглянул на Милкота. Кто нашел тело?
Горс, милорд.
Не знаю такого. Велите, чтобы этого человека привели ко мне.
К сожалению, его сейчас нет, ответил Милкот и вполголоса прибавил, будто напоминая лорду Кларендону: Траурные кольца.
Возможно, вам известно, что месяц назад скончалась моя жена, произнес Кларендон ровным, абсолютно бесстрастным тоном.
Сегодня Горс раздает траурные кольца в память о ее светлости, объяснил мне Милкот. В основном ее бывшим протеже и знакомым. Ему предстоит объехать весь город. Думаю, раньше обеда его ждать не стоит. Точнее сказать не могу.
Вы уверены, что этот Горс надежный человек? уточнил Кларендон.
Полагаю, что да, милорд. Я знал его, когда он еще служил на прежнем месте. Это я рекомендовал Горса нашему мажордому.
Хотелось бы разрешить эту загадку, проговорил лорд Кларендон, по-прежнему не сводя с меня глаз. Вы меня понимаете? И ради короля, и ради моего личного блага. В моем доме можете проводить любые изыскания, какие сочтете нужным, однако только в сопровождении Милкота и внутри, и снаружи.
Я кивнул:
Как вам будет угодно, милорд.
Моя покойная супруга любила этот павильон, уже мягче прибавил лорд Кларендон. В прежние времена там располагался банкетный зал, с которым у нее были связаны теплые воспоминания о юности. Я хотел снести павильон и выстроить на его месте новый, в том же стиле, что и особняк. Но жена умоляла меня не трогать павильон, и в конце концов я согласился его сохранить во всяком случае, частично. Однако я настоял на том, чтобы павильон реконструировали: он ведь должен сочетаться с домом и садом. Лорд Кларендон выдержал паузу, пристально глядя на меня. Вы женаты, господин Марвуд?
Я покачал головой.
Нет? Если когда-нибудь вступите в брак, то сами убедитесь, что семейная жизнь требует постоянных компромиссов.
Лорд Кларендон умолк, повернул голову и устремил взгляд в окно.
Тело Олдерли обнаружили в колодце, милорд, заметил я. Он был частью старого здания?
Да. Лорд Кларендон снова повернулся ко мне. Отчего-то его глаза заблестели ярче. Леди Кларендон питала особую слабость к здешней воде. Говорила, что даже в самый жаркий день она остается студеной, а ключ, питающий наш колодец, отличается исключительной чистотой. Тон лорда Кларендона изменился, и я, сам не зная как, понял, что он взбешен. Труп отравил колодец моей жены, Марвуд. Загрязнил чистый ключ. Передайте королю, что ради моей супруги я хочу избавиться от этой скверны.
Глава 11
И вот пришло время для худшей из моих обязанностей. Этого момента я боялся с самого начала. Мы с Милкотом вернулись в павильон, чтобы внимательно осмотреть тело. Я как мог откладывал эту малоприятную работу. Для начала я остановился у калитки в дальней стене сада. Она была частью временного частокола, установленного на месте, где позже будут садовые ворота. Калитка оказалась заперта на замок и на засов. Милкот сказал, что ею почти не пользуются, садовники и строители ходят здесь лишь изредка.
Затем я поднялся на второй этаж, чтобы осмотреть главный зал павильона. Здесь работы продвинулись дальше, чем внизу. Застекленные окна оказались заперты. Вверху лестницы я заметил дверь, ведущую на смотровую площадку. Она тоже была заперта на замок и засов.
Наконец стало ясно, что нельзя и дальше откладывать неизбежное. В подвале мы с Милкотом сняли с Эдварда Олдерли верхнюю одежду. Даже вдвоем ворочать труп оказалось непросто. Олдерли был крупным мужчиной, отличавшимся избыточной полнотой, а с тех пор как я видел его в последний раз, он раздался вширь еще больше.
После событий прошедшего года доскональный осмотр трупов и близкое соприкосновение со смертью и ее последствиями должны были бы даваться мне легче. Но привычка еще не помогла мне зачерстветь и побороть брезгливость. Возможно, этого не произойдет никогда.
Как Горс догадался, что в колодце человек? спросил я, когда мы вытаскивали руки Олдерли из рукавов.
Крышка была убрана, ответил Милкот. А еще Горс споткнулся о шляпу Олдерли она валялась на полу. Тогда он и сообразил заглянуть в колодец.
Что ваш слуга делал в павильоне в столь ранний час? Он всегда приходит сюда в это время?
Нет. Однако с утра должны были привезти известь, а господин Хэксби не мог прийти так рано. Я поручил Горсу принять доставку. Он вошел со стороны сада, отпер дверь и спустился в подвал, чтобы открыть окна. В павильоне сыро, и мы следим, чтобы помещение регулярно проветривалось. Внизу было еще темно, и Горс нес в руке фонарь.
Ноги трупа упали на каменный пол, и из утробы с длинным, протяжным звуком вырвались газы.
Боже правый! произнес Милкот. Ну и работа! Неужели к подобным вещам можно привыкнуть?
По всей вероятности, нет, сердито бросил я.
Он что же, полагает, будто я с утра до вечера покойников ворочаю?
Я отметил, что стадия окоченения, через которую проходят все трупы, еще не наступила. Возможно, ее отсрочило пребывание в студеной колодезной воде. Если бы мы умели точно измерять временны́е этапы разложения, мы смогли бы определить, когда утонул Олдерли, во всяком случае, приблизительно. Однако единственное, что нам известно: он утонул после того, как в субботу вечером Хэксби ушел вместе со строителями и запер павильон, и до того, как сегодня утром Мэтью Горс пришел отпереть павильон, чтобы туда занесли известь.
Я отогнал неприятную мысль о том, что есть и другой вариант: в субботу Кэт пришла сюда вместе с Хэксби, и Олдерли утонул прежде, чем они отправились домой.
Сапоги с трупа нам удалось снять только вдвоем: кожа набухла от воды. Даже тяжелый физический труд не помог мне согреться. Казалось, в подвале становилось все холоднее и холоднее. От колодезной воды стыли руки, вся моя одежда была забрызгана.
У кого есть ключ? выговорил я, отдуваясь, когда мы наконец обнажили ступни с нестрижеными ногтями, напоминавшими бледные когти.
Милкот зашвырнул сапог в угол.
У господина Хэксби. У меня я распоряжаюсь всеми ключами в хозяйстве. У его светлости, но он им не пользуется, он лежит под замком в его кабинете. И у мажордома Горс наверняка взял ключ именно у него.
А ключи от дома и сада?
Они спрятаны за семью замками. После беспорядков вокруг дома мы соблюдаем предельную осторожность. Ночью по саду бродят мастифы, а сторожа каждый час устраивают обход. В доме глаз не смыкают два лакея, а в переднем дворе всю ночь горят фонари.
Тогда как же Олдерли проник в павильон? спросил я.
Милкот пожал плечами:
Для меня это загадка. Хотя, может быть, он пришел днем, когда здесь трудились строители. А когда они запирали павильон, Олдерли был уже мертв.
Милкот рассуждал в том же направлении, что и я, и мои мысли снова обратились к Хэксби и Кэт. Повернувшись к Олдерли, я расстегнул ремень у него на животе. Стянуть с трупа бриджи оказалось почти так же трудно, как и сапоги.
Смерть придает человеку не только нелепый, но и жалкий вид. Когда мы раздели Олдерли до рубашки, он будто съежился и стал казаться уязвимым, точно малое дитя. Милкот поднял фонарь, и я постарался как можно более добросовестно осмотреть тело. На предплечьях и плечах я заметил царапины, да и на пальцах была содрана кожа. Вот они, мрачные свидетельства того, что утопающий барахтался в воде, со всех сторон окруженный лишь отвесными стенами колодца. Ощупывая голову, я заметил синяк на лбу.
Олдерли ударился, когда летел в колодец? Или на него кто-то напал раньше?
Присев на корточки, мы перевернули тело обратно на спину. Я решил заняться карманами. Милкот пристально следил за мной. У Олдерли был с собой кошелек с почти тридцатью шиллингами серебром и двумя фунтами золотом. Для большинства людей это целое состояние, но бедность понятие относительное.
Еще я обнаружил кольцо с двумя ключами, один из почерневшей стали, с длинной шейкой, а второй намного меньше и изящнее: похоже, он был изготовлен из серебра, а его головку украшало ажурное кольцо судя по всему, с монограммой. Я поднес второй ключ к свету, но буквы так переплетались друг с другом, а окружавший их орнамент был столь затейлив, что я даже не разобрал, сколько их, две или три.
Затем во внутреннем кармане я обнаружил пачку размокших бумаг. Я попытался разлепить листы, но бумага порвалась.
Вы не могли бы дать мне мешочек или сумку? спросил я.
Что? Милкот оторвал взгляд от имущества Олдерли. Мешочек?
Я заберу вещи покойного с собой. Мне нужно куда-нибудь их положить.
Милкот кивнул:
Разумеется.
Он ушел и вернулся с мешочком на завязках из грубой холстины.
Подойдет?
Идеально.
Милкот открыл мешочек, вытряхнул на пол содержимое около дюжины только что выкованных гвоздей и протянул его мне. Я положил внутрь бумаги, ключи и деньги.
Олдерли раньше жил в Холборне, в Барнабас-плейс, произнес я. Это огромный особняк, там можно разместить целую армию. Он до сих пор там обитал?
Нет. Чтобы расплатиться с долгами, он был вынужден продать дом вместе с львиной долей обстановки. Однако Эдвард Олдерли по-прежнему владел частью дома неподалеку, там он и жил. На Фэрроу-лейн.
Вы там бывали?
Милкот покачал головой:
Мы встречались в таверне, или Олдерли приходил сюда. Он жаловался, что его квартира очень мала. К тому же часть дома была заложена, и Олдерли приходилось сдавать помещение плотнику. Милкот печально улыбнулся. Думаю, ему было стыдно. Олдерли не хотел, чтобы я видел, до какого жалкого состояния он опустился. По правде говоря, я не слишком хорошо его знал, однако мне было его жаль.
Я снова повернулся к телу. У Олдерли отвисла челюсть. Я взял шпагу. Это был тонкий клинок из хорошей стали. Вокруг рукоятки были обвязаны две шелковые ленты, одна красная, а другая синяя. Возможно, некая леди подарила их Олдерли в знак благосклонности. На клинке прямо под рукояткой был выгравирован какой-то рисунок. Я поднес шпагу к окну и узнал герб Олдерли самка пеликана кормит птенцов.
Это старинная шпага работы самого Клеменса Хорна, произнес Милкот. Вытянув руку, он с почтением дотронулся до клинка так влюбленный касается руки прекрасной дамы, принадлежащей другому. Хорн немецкий мастер, продолжил он. Должно быть, шпаге лет пятьдесят, но лучшего оружия вы не найдете.
Я бы хотел заглянуть в колодец, проговорил я.
Отойдя от трупа, я испытал глубокое облегчение. Мы с Милкотом подняли крышку и положили ее на пол. Она легко поддалась. В случае необходимости взрослый мужчина может открыть колодец без посторонней помощи. Или взрослая женщина.
Милкот присел на корточки на краю колодца и посветил фонарем в темную бездну. За пределами круга света было ничего не разглядеть. По моей просьбе Милкот принес веревку и привязал ее к кольцу в верхней части фонаря. Затем он спустил фонарь в колодец. Свет заплясал на гладко обтесанных камнях шахта колодца оказалась выложена камнем, а не кирпичом.
Тут мне в голову пришла еще одна мысль, но я снова промолчал. По первому впечатлению Милкот мне понравился, но мы с ним служили разным господам.
Спускаясь все ниже и ниже, фонарь раскачивался и вертелся вокруг своей оси. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем фонарь наконец повис над водой.
Господин Хэксби измерял глубину колодца, заметил Милкот. До уровня воды примерно сорок футов. Ну а до дна еще футов двадцать.
Я вспомнил синяки и царапины на теле Олдерли. Умел ли он плавать? Я представил, как он барахтается в воде, отчаянно пытаясь за что-нибудь ухватиться или нащупать опору, однако вокруг лишь гладко обтесанный камень. И все это время вода утягивала его на дно, не выпуская свою жертву из ледяных объятий.
Но сейчас не до подобных размышлений, и я воспользовался шансом отвлечься.
Как вы достали тело?
Вопрос настолько очевидный, что мне стало стыдно: как же я не додумался до него раньше?
Мы с Горсом воспользовались лебедкой. Милкот указал свободной рукой на деревянную конструкцию, которую я с самого начала заметил в углу подвала за колодцем, рядом с горой деревянных шестов. Это приспособление привезли каменщики. С его помощью они клали новый раствор между камнями в колодце. Горс спустился к воде и прицепил к поясу Олдерли пару крюков.
Хладнокровия вашему слуге, похоже, не занимать, заметил я. Оно и к лучшему, иначе в колодец пришлось бы лезть мне.