Настя, ты же адвокат!
Марина произнесла это слово так, будто оно было волшебным заклинанием от всех бед.
Адвокат не панацея ото всех бед.
Так он что правда сделал это?
Я вздохнула. Правда. Мой великовозрастный ребенок испортил жизнь себе и той несчастной девочке.
Ты не сдавайся!
Не думала даже.
Слушай и вообще! Давай встретимся. Посидим в кафе, вдарим по рюмочке кофе У меня есть друзья в прокуратуре. Найдем связи
У меня тоже были друзья в прокуратуре. Но я не представляла себе, каким образом можно обращаться с таким вопросом к ним. Где-то глубоко внутри сидело мерзкое чувство, которое грызло меня «поедом». Недосмотрела
Дома меня ждало объяснение с родителями и, как бы я не хотела идти домой, пришлось встретиться с ними лицом к лицу и смягчать новости о Сергее.
Ближе к ночи зазвонил городской телефон. Отложив практику постановлений Верховного суда РФ, я подняла трубку.
Анастасия Игоревна, позвал девичий голос в трубке.
Да? Это я.
Это Оля, подруга Сережи.
О-о.. здравствуй.
Я слышала, что Сережа сидит в тюрьме. Это правда? всхлипнул голос.
Пока в СИЗО.
Можно с вами встретиться?
6. Мы договорились с Ольгой о встрече на следующий день. Знала я ее достаточно поверхностно, а если быть честно видела всего пару раз. Сын жил отдельно, да и что говорить, он был прав я была замужем за своей работой, не слишком интересуясь ни его делами, ни его личной жизнью.
Засыпая, я думала о сыне и его разбитых кулаках. Красная толстовка, в которую он был одет, сильно напоминала точно такую же кофту из детства, которую бывший муж привез ему из Германии.
Сережке было всего два годика, когда мы развелись. Отца он видел редко где-то раз в месяц, урывками. По «великим» праздникам, когда Сережку брал к себе отец, а потом вел в садик, мальчишку было трудно оторвать от папы. Воспитательницы с грустью рассказывали, что маленький Сережка плакал, просился к папе и говорил, что он очень скучает и любит своего папочку.
А затем мне снился синий снег. Этот сон часто снился мне в детстве. Снег настолько синий, что глазам становилось больно.
Я проснулась от толчка.
Настя, вставай, матери плохо!
Я вскочила с постели.
Скорую вызвал?
Да, валокордина дал ей. Лежит, стонет, голос отца был слегка насмешливым. Его «ментовская» привычка. Никогда я не видела его другим. Либо он был зол, либо смешлив.
Мама плакала, всхлипывая, как ребенок: «Сереженька»
Мама, попросила я, беря ее прохладную тоненькую ладошку, мам, я обещаю, что вытащу его, ну не надо так успокойся.
Ее увезли на скорой около трех часов ночи. Отец поехал с ней.
Остаток ночи я курила у окна, нервно сжимая в пальцах сигарету.
7.
Настя, сегодня мы идем в клуб на дискотеку. «Там будет Вовка», сказала Ира.
Июль 2001 года выдался невероятно жарким. И хотя окна клуба были раскрыты настежь, в помещении, где танцевали более сотни человек, было душно. Поэтому, как только заканчивалась медленная песня, мы с девчонками всей компанией выходили подышать на улицу. Я шла через толпу людей к выходу, когда вдруг чья-то рука по-хозяйски обхватила меня за талию и притянула к мускулистой груди. Я задохнулась от неожиданности. Удивленно подняв глаза, я увидела улыбающееся лицо Вовки:
Ты надолго приехала? спросил он, наклоняясь ко мне, стараясь перекричать музыку.
Я считала удары своего сердца. И его тоже, так сильно он прижимал меня к себе.
Не скажу.
Ладно, я и так узнаю.
И разжал руки так же неожиданно, как и взял в плен.
Я выбежала на улицу, боясь признаться самой себе, что я мечтала именно о таком моменте. Это было странно, что он повел себя так, как мне хотелось выхватил меня из толпы. Как будто читал мои мысли.
В холле клуба меня ждала с загадочной улыбкой подруга Ира.
Подошел к тебе? спросила она.
Да.
Смутно догадавшись, что они договорились о чем-то между собой, я почувствовала себя дичью в силках двух опытных охотников. Ира восхищалась им и очень гордилась своим братом, считая его самым умным, самым соблазнительным парнем, который пользуется просто невероятным успехом у местных девиц.
Да они за него просто в драку-собаку! уверяла она меня.
Вовка был старше нас на пару лет. Он только что закончил юридический колледж и в то лето собирался поступать в институт прокуратуры, планировал стать прокурором.
Но на дискотеке Вовка больше не появился. Зато возник перед нами на дороге в сторону дома и совершенно бесцеремонно подхватил меня на руки.
Вернешь до полуночи! смеясь, крикнула нам вслед Ира.
8.
Как твоя фамилия?
Зачем тебе?
Незачем. Ты все равно мою фамилию возьмешь, серьезным тоном ответил похититель. А в глазах его плясали чёртики.
Мы простояли у калитки дома подруги до раннего рассвета.
Ты обещала меня поцеловать. Я жду еще секунду и ухожу. По дороге придется найти другую, которая уж точно поцелует.
Я посмеялась, но осталась стоять на месте. Повисла пауза на несколько минут.
Я ведь сказал тебе, что сегодня утром уезжаю. Утром поезд подавать документы в приемную комиссию. Меня не будет месяц.
Хорошо, смеюсь я.
До этой минуты мне удавалось отшучиваться, уворачиваться. Было стыдно просто признаться, что просто не могу этого сделать не умею. Да и вообще слишком быстро. И все же что-то меня подтолкнуло я поднялась на носочки, обняла его за шею, быстро чмокнула в щеку и бросилась бежать.
Во дворе дома на меня залаял пес и дернулся в мою сторону на всю длину цепи. Добежав до самой двери, я обернулась. Похититель девичьих сердец все еще стоял у калитки. Но даже сумерки не скрывали печаль его глаз.
9.
В следующем судебном заседании мы допрашивали свидетелей обвинения. Первым допрашивал суд, затем прокурор, защита последними.
Фоменков, надо отдать ему должное, был отличным профессионалом и задавал вопросы «точечно» и конкретно, вытаскивая из свидетелей даже то, что они не планировали говорить в суде.
Обычно в такие моменты гособвинители нервничают и пытаются «спасти» своих свидетелей обвинения, задавая дополнительные вопросы, получая нужные ответы.
Но Владимир Петрович сохранял абсолютное спокойствие. Он хладнокровно слушал показания, даже не пытаясь перебивать Фоменкова или возражать относительно задаваемых им вопросов.
И лишь когда встала я, Вовка поднял голову и посмотрел прямо мне в глаза.