Он неслышно прошел по коридору, безошибочно выбирая место, куда опускать ступню. Ни одна половица не скрипнула. Тихо открылась дверь, человек бесшумно прикрыл ее за собой. Все свершилось неприметно, он двигался, как призрак. Если в квартире находился кто-то еще, помимо занимающейся сексом парочки, он, скорее всего, решил, что ему почудилось наличие чужого человека или приснился страшный сон.
Ты так и не ответила! сказал Никита.
Они лежали обнявшись, волосы девушки разметались по его груди, как лоскуты черного шелка, гладкого и блестящего.
Насчет драки, уточнил Ломакин. Где ты так мастерски научилась драться?
Карате, джиу-джитсу, немного дзюдо сонным голосом перечислила Алиса.
Много занималась?
Лет двадцать. Она перевернулась на спину, сиреневый свет прильнул к затемненному мыску внизу ее гладкого живота.
Так долго? удивился Никита.
А что здесь особенного? Алиса подняла руку и прочертила пальцем какую-то фигуру в воздухе. Начала тренироваться в детстве. У каждого свое хобби. Мне всегда нравилось драться.
На улице зашлась лаем собака, завыл бродячий кот, кто-то выругался, шумели проносящиеся по проспекту редкие автомобили. Алиса мечтательно смотрела в окно, продолжая выводить что-то пальцем.
Что ты делаешь? спросил Никита, завороженно следя за плавным перемещением девичьего пальца в воздухе.
Это? Она засмеялась низким грудным голосом. Палец очертил полукружие и затем восьмерку. Это такая медитация. На некоторых людей действует как наркотик, если знать правильный ритм манипуляций.
Мы сейчас поймаем кайф?
Сомневаюсь Ты никогда не завидовал животным?
Даже не задумывался об этом
Странно Девушка продолжала выводить пальцем в воздухе. В детстве все мечтают быть похожим на какого-то зверя. Кем ты хотел быть?
Не знаю Он пожал плечами. Наверное, птицей.
Почему птицей?
Птицы независимы. Они обитают в среде, неподвластной никому, кроме них. У них нет врагов.
Она усмехнулась, обвела пальцем большой круг.
Твой выбор означает отказ от борьбы.
А ты кем хотела быть? в тон ей спросил Никита. Наверняка кошкой!
Алиса недовольно фыркнула, став действительно похожей на большую красивую кошку.
Ты мыслишь стереотипно. Раз девушка, значит, кошка! Мне нравятся крысы!
Крысы?
Крысы агрессивны, умны, всеядны. Они не признают авторитетов и всегда готовы к схватке. Загнанная в угол крыса утрачивает чувство опасности.
Алиса опустила руку, поднялась на локте, пристально глядя ему в лицо.
Ты сложный парень, Никита Ломакин!
Почему? удивленно воскликнул он, но девушка встала с кровати, подобрала с пола футболку, надела трусики. Щелкнула выключателем лампы, стоящей на рабочем столе возле распахнутого ноутбука, оранжевое пятно света растеклось по комнате.
Принеси мне кофе, пожалуйста!
Никита поднялся следом за ней.
Ты не останешься у меня? Он пытался взять ее за руку, но девушка мягко убрала кисть. Она достала из сумочки смартфон, читала пропущенные сообщения. Лицо у нее стало собранным и отчужденным.
Ты еще здесь? Она вскинула на него удивленный взгляд своих черных как смоль глаз.
Бегу варить кофе! шутливо ответил Никита, чувствуя поднимающийся волной ком тревоги в груди.
В коридоре он явственно ощутил чужеродный запах. Горячая волна ударила в грудь, сбив дыхание. Паника нарастала как снежный ком, адреналин вбросил порцию гормона в кровяное русло. Никита метнулся к входным дверям, понимая глупость своего порыва. Тот, кто был в квартире, не настолько глуп, чтобы стоять за входной дверью. Ноги стали как вата. Он вышел на кухню, включил газовую конфорку, поставил на огонь чайник. Часто колотилось сердце, руки дрожали, когда он наливал кипяток в чашку с растворимым кофе. Немного кипятка пролилось на держащую чашку руку, но он не ощутил боли. Совершив серию дыхательных упражнений, он почувствовал себя лучше. Ночью все кошки серы! Ему могло и почудиться! успокаивал себя молодой человек, но в глубине души точно знал: он не ошибался. Пройдя в комнату, он обнаружил Алису полностью одетой.
Все было клево, малыш! Она бегло поцеловала его в щеку. Я тебе завтра позвоню!
А кофе?
Выпей за мое здоровье! Через пару минут такси приедет
Алиса вышла в коридор, хлопнула входная дверь, застучали каблучки на лестничной площадке. Никита сел на кровать, простыня ярко пахла женской кожей и сладким парфюмом, вкус которого он не ощущал на протяжении всего вечера.
3
Хакасия. Красноярский край
Он шел по залитой солнечным светом тропе, вьющейся среди изумрудных зарослей низкорослых деревьев. Оглушительно стрекотали цикады, воздух пылал пьянящим медовым ароматом трав, свежий бриз, дующий с моря, ласкал кожу лица. Тропа шла наверх, уклон становился круче по мере подъема. Рядом важно вышагивали павлины, равнодушно глядя на одинокого путника. Совершив крутой зигзаг, дорога вывела его на плотно утрамбованную площадку, отсюда раскидывалась необъятная синяя гладь моря и темная полоска берега, выступающего на горизонте. Он стоял неподвижно, вдыхая привкус морской соли, чувство одиночество и покоя наполняло душу.
«Я умер!» появилась короткая и беспощадная мысль, которая его почему-то не испугала. Наоборот. Теперь появилось сильнейшее любопытство, извечный вопрос мог разрешиться в следующее мгновение что будет дальше? Что последует вслед за мучительным спазмом коронарных артерий, отказывающихся далее питать сердце живительной кровью? Ответ был рядом; протяни руку и коснешься края одежд ангела, как любила повторять бабушка во времена его раннего детства. Все это ушло, кануло в горниле времен, он не сумел сохранить память о внешности пожилой женщины, пристрастившей хмурого недоверчивого мальчика к поэзии, а фраза врезалась в память, как нож в гранит, вышлифовывающий имя усопшей. Край одежды ангела Он увидел белокаменный силуэт греческой церкви, непонятно как притулившейся на вершине скалы. В камне виднелись едва заметные трещинки; цепляясь за них пальцами, он полез наверх. Ветер тотчас сменил нрав, ледяные порывы налетали на человека, намереваясь скинуть его в пучину моря, рычащую далеко внизу. Хрипло, как непроспавшийся пьяница, закричал павлин. Он полз наверх, находя уступы в гладкой скале, продвигался вперед с настойчивостью маньяка ему во чтобы то ни стало надо было добраться до греческого храма, гордо возвышающегося на неприступном утесе! Задрав голову, он увидел крест, кристально-белый на фоне бирюзы безоблачного небосклона. И тотчас солнце ослепило его, впивающиеся в скальную породу руки потеряли опору. Какое-то время удавалось висеть на одной руке, очередной порыв ветра сбросил человека вниз, он полетел с ужасающей скоростью, слыша свист в ушах, видя надвигающуюся темную массу воды с рычащими бурунами по поверхности воды у скалы. Холодная влага ударила в лицо, как пощечина, он закричал и открыл глаза.
Заходящее солнце полыхало, как огромная золотая монета. Андрей провел ладонью по влажной щеке. Над ним склонилось мужское лицо. Русая бородка, высокие скулы, внимательный взгляд синих глаз. Лет тридцать пять. Рука машинально потянулась к поясу, на котором в ножнах висел нож. Лицо скривилось в гримасе; так человек улыбался.
Это награда за помощь? ухмыльнулся незнакомец. Он протянул флягу с водой. На, попей еще, быстрее очухаешься.
Андрей припал к горлышку, жадно выпил. Ясность рассудка возвращалась, болело горло, к шее словно приложили горчичники. Приподнявшись на локтях, он осторожно осмотрелся по сторонам. В трех метрах неподвижно лежала туша монстра. Русобородый парень понимающе кивнул:
Ты его вырубил, я прикончил.
Как прикончил? прохрипел Тимченко.
Мужчина похлопал ладонями по прикладу карабина, лежащего у него на коленях.
Прикольная игрушка, сказал он. Внутри какая-то смесь, вроде щелочи. Думаю, смесь оксида магния и графита. Принцип обычной батарейки, но похитрее устроено. Уязвимое место глаза. Проткнешь один он на время глохнет, потом, правда, очухивается. Я для верности второй глаз прострелил, больше не шевелился. Внутри микросхемы, как в крутом компе, а сработано на совесть. Даже запах звериный, хотя это простая задачка. Заложили емкость с ароматизирующим веществом и таймер.
Шибко умный проворчал Тимченко. Он сел, прислонясь спиной к шершавому стволу дерева. Солнце скрылось за верхушками деревьев, близился вечер.
Есть такое дело! широко улыбнулся мужчина, обнажив крепкие белые зубы. Я в Сибирском университете науки и технологий имени Решетнева учился. Слышал о таком?
Андрей отрицательно покачал головой. Его смущал тот факт, что вооруженный карабином болтливый парень завладел его ножом. Понятное дело. Вытащил из глаза монстра, пока он валялся в отрубе. Он незаметно сжал и разжал кулаки, готовясь к схватке. Мужчина был выше его ростом, но весили они одинаково.
А что здесь делаешь, если такой грамотный?
Кочевником подрабатываю, спокойно ответил парень. По совместительству.
Много платят? в том же шутливом тоне спросил Тимченко, подтянул ноги к груди, готовясь к прыжку.
Я вообще-то срок тянул. Неподалеку отсюда. Зона строгого режима, ИТР-125. Не слыхал?
Андрей пожал плечами. Кровообращение восстановилось, голова была ясной, мышцы откликались на сигналы головного мозга.
За что сидел? спросил он.
Тяжкие телесные.
Много дали?
Двенадцать лет. Отсидел три года.
Беседа велась короткими, словно рублеными, фразами, за каждой из которых скрывалась драматическая история.
Сдернул?
Тяга к свободе заложена в основе природы человека, объяснил парень. Тот факт, что российское законодательство добавляет срок за побег, не имеет логического обоснования.
Влез в непонятки на зоне, вот и сдернул пробормотал Тимченко.
Парень рассмеялся:
Ты почти угадал! Насколько я знаю, кочевником в заповедник по своей воле никто не идет. По моим прикидкам, нас здесь человек семь
Он не успел закончить фразу. Быстрый как молния, Тимченко метнулся вперед. Мужчина сидел на корточках, от удара головой в челюсть опрокинулся навзничь. Все-таки парень что-то умел! Он сгруппировался, наклонил подбородок к груди, защищая горло, попытался оплести ногами талию Тимченко. Борцовский прием дзюдо, который используют в схватке ребята из ММА, оказавшись на спине. Тимченко был слабоват в борьбе, предпочитал рубку на кулаках в стойке. Карабин откатился в сторону, дотянуться до него не было возможности. Андрей попытался вторично ударить головой в лицо соперника, отклонил корпус назад, но соперник прилип к нему как пиявка. Боролись молча, слышалось только прерывистое дыхание, да беззаботно заливались птицы. Тимченко стал выдыхаться сказывался возраст и усталость после обморока, а русобородый парень, ловкий, как змея, оплел его левую руку двумя своими и неумолимо выворачивал ее в локтевом сгибе. Боль пронзила сухожилия. «Лучше бы я сдох!» с какой-то отчаянной тоской подумал Андрей. Он предпринял еще одну отчаянную попытку освободить руку из захвата, но это движение лишь усугубило тяжесть его положения. Его предплечье, накрепко схваченное двумя руками соперника, вытянулось во всю длину, парень повернулся корпусом на бок боль в локте усилилась, стала почти нестерпимой.
Все выдохнул Тимченко. Все! крикнул он громче. Хватит
Захват ослаб. Парень отпустил его руку, перекатился к лежащему поодаль карабину, миг и он уже стоял на ногах. Андрей, морщась от боли, потряс рукой.
Что ждешь? Он угрюмо посмотрел в черный глазок дула, наставленного ему в грудь. Стреляй, и покончим с этим
Ты точно крейзи! тяжело дыша, сказал мужчина. Его скулы пылали румянцем, на губах пузырилась алая кровь.
«Моя работа!» с каким-то яростным торжеством подумал Тимченко. Парень вытер рукавом куртки разбитый рот.
Ты совсем больной, мужик!
Есть такое дело Андрей поднялся на ноги, осторожно повернул локоть боль была нудящей, но терпимой. Связка цела. Где ты драться научился? спросил он.
Чемпион Красноярского края по дзюдо, ответил парень. Александр Зайцев. Не слыхал?
Будем знакомы проворчал Тимченко. Он не хотел себе признаться, что этот высокий парень с белозубой улыбкой и синими как небо глазами был ему чем-то симпатичен. А таких людей, кто бы глянулся ему с первого взгляда, было очень мало. А ты, походу, неуживчивый парень, Саня Зайцев! усмехнулся он.
Просто мне не повезло. Если я верну тебе нож, ты не перережешь мне горло?
Как карта ляжет. Помимо своей воли Тимченко улыбнулся.
Тогда держи Зайцев достал из своего рюкзака его нож с ножнами. Познакомимся?
Андрей застегнул пряжку ремня, с ножом он чувствовал себя увереннее. Протянул руку:
Тимченко. Андрей.
Мужчины обменялись рукопожатиями. Солнце скрылось за верхушками деревьев, надвигалась ночь.
В это самое время в гуще высокой травы лежал человек. Он лежал на земле, скрюченные пальцы впивались в приклад карабина, воспаленные, обметанные гноящимися пузырьками губы шептали вслух:
Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень![1] Блажен тот, кто восполнит закон! Блажен!
Огромного усилия воли требовало от него смирение. Не стрелять сейчас. Все придет в свое время. Припоминай о гневе в день смерти и о времени отмщения, когда Господь отвратит лице Свое[2].
Он стелился по земле, как ящерица, скользил быстрый и незаметный чужому глазу. Сильные боли донимали его, лишали сна. Он почти не ел, редко, урывками спал. Госпожа дала ему цель в жизнь и осознание. Имя ее и облик ее затмевал все прочее. Ее наказы он помнил, слышал и повторял безустанно.
Блажен тот прошептал он. Жгучая боль в печени мешала лежать неподвижно на животе, но слова молитвы и память о Госпоже действовали на разложившийся орган как целительное снадобье.
Те двое сначала подрались, а потом подружились. Как псы. Человек наблюдал за ними, они шли в направлении дубовой рощи. Молодой и старый. Всего вместе с ним таких людей в заповеднике было пять душ. Вначале их было восемь человек, но одного неудачника порвали монстры, двоих задрали волки, одного ужалили ядовитые шипы растений. Больше всего их страшила неизвестность. Отсутствие будущего. То, что гусеница считает концом света, Создатель именует бабочкой. Люди ничтожны, люди слабы, люди одержимы контролем над своей жалкой жизнью, не понимая, что нет и быть не может этого контроля!
Человек погладил ноющий бок. Печень напоминала капризного котенка. Временами, заигравшись, пускала в ход острые коготки.
Все тлен пробормотал человек. Он уже выиграл это вечную схватку между жизнью и смертью. Отыграл у судьбы лишние месяцы, дни, часы. Глупо надеяться на долгую жизнь бывшему наркоману, чью печень вначале поразил губительный вирус, а затем ее клетки стал пожирать рак. Смерть та единственная вещь, в реальность которой может поверить человек. Врачи приговорили его год назад, а он продолжал жить, разложившийся, полумертвый, но все еще жаждущий быть осознанным, чувствующим и, следовательно, ненавидящим. Все это ему дала Госпожа. Никто, кроме него, не знал, с какой целью кочевники были заброшены в зону. Он знал. Ему сказала Госпожа в ту последнюю ночь, которую он провел вне заповедника. Провел вместе с ней. Он, чей смрад смущал опытных врачей-хирургов, чье дыхание было зловонным, а плоть изъязвлена струпьями, он целовал ноги Госпожи, и она смеялась Кочевники были подневольными людьми. Беглые зэки, преступники. Падшие. Он пришел по собственной воле, и вовсе не потому, что дни его были сочтены, болезнь пожирала внутренности, как гиена падаль. Его выбрала Госпожа