На крыльцо поднялись Дима и Пётр Васильевич.
Вечер добрый, поздоровался старик, снимая с седой головы почерневшую от пота кепку.
Руки мыть и за стол! тут же скомандовала Марья Михална.
Мужчины вошли в дом, и Дима, поймав Аню на кухне, шепнул ей на ухо: «Можно тебя на пару минут?»
Когда они оказались в спальне, он закрыл дверь и притянул жену к себе. Аня привычно расслабилась в его объятиях, но не могла сдержать любопытства: что же такого хотел сказать ей Дима с глазу на глаз?
Он отстранился и с хитрой улыбкой произнёс:
Как насчёт того, чтобы на следующие выходные сбежать в Новосибирск? Вдвоём? Снимем номер в гостинице, побудем наедине. Ты походишь по магазинам, потом поужинаем где-нибудь в красивом месте, погуляем Я готов выполнить любое твоё желание.
Аня вспыхнула от радости. Она не была в городе с тех пор, как родила Тёму, а вдвоём с Димой они не оставались целую вечность. Ей захотелось подпрыгнуть от нетерпения и восторга.
Да! Конечно да! Но дети
Вот сейчас и спросим у Марьи Михалны и Васильича, справятся ли они с детьми и фермой.
Аня бросилась на шею Димы и начала целовать его.
Поосторожней, не то опоздаем на ужин. И тогда из нас кое-кто сделает отбивную!
Рассмеявшись, они вернулись на веранду и сели за стол.
Первыми исчезли миниатюрные пирожки с мясом и маринованные огурчики. Огромная баранья нога, запечённая по фирменному рецепту Марьи Михалны, как всегда, оказалась сочной и ароматной, а холодная, настоянная на травах самогонка, которую делал Васильич, придавала пиршеству особый, праздничный привкус.
Ничего, скоро всё своё, свежее пойдёт. Редисочка, огурчики Мы уж с Анютой позаботимся, в который раз повторила Марья Михална. Её мягкие щёки раскраснелись, она наконец расслабилась и благостным, чуть захмелевшим взглядом ласкала каждого, кто сидел за столом.
Новость о том, что Дима с Аней собираются в город, она восприняла как солдат приказ от командира. Подобралась и кивнула:
Всё правильно, вам, молодым, нужно развеяться, отдохнуть. А мы управимся, знамо! Да, Петь? Чай, не в первый раз. Будьте спокойны, и за детьми присмотрим, и по хозяйству пошуршим. Ну как с такими лапочками не остаться?
Лапочкой, конечно, значился Артём. Никита при этом округлил глаза и хотел было что-то возразить, но не стал. Набычился, демонстративно сложив руки на груди. Для него каждая поездка в город становилась праздником. Понятное дело, на ферме с развлечениями не густо. Дима попытался его успокоить:
А ты, молодой человек, останешься за старшего. За это можешь сделать заказ привезём, что попросишь.
В эту же минуту у крыльца кто-то кашлянул. Все обернулись, пытаясь разглядеть в вечернем сумраке гостя, и только Дима сразу окликнул:
Мамай, поднимайся скорей.
Бесшумно шагая, по ступенькам взобрался худенький старичок. Длинные белые волосы нимбом обрамляли изрезанное морщинами лицо, а узкие глаза лучились добротой. Мамай жил в деревне и всегда был долгожданным гостем на ферме. Бывший фельдшер и потомственный шаман, он видел и умел то, что недоступно обычным людям. Рыбаковы относились к нему, как к родному. Именно Мамай с помощью трав и заговоров лечил их детей: ушибы и простуды испарялись волшебным образом, стоило ему только приложить руку.
Поклонившись присутствующим, он молча занял отведённое для него место.
Аня наполнила тарелку Мамая и спросила:
Как поживаете?
Не надо бы вам в город.
Тихий голос Мамая заставил всех разом замолчать. Дима напрягся, сжав челюсти, Аня сделала резкий вдох. В последние годы на ферме не случалось ничего плохого, и память об ужасах прошлого стёрлась, но каждый из присутствующих знал: если старик предупреждает о чём-то, к нему стоит прислушаться.
Что-то случится с детьми? выдавила Аня.
Мамай внимательно изучал собственные руки, лежащие на молочно-белой скатерти.
Нет.
С нами?
Нет.
Дима потерял терпение:
Ты можешь объяснить по-человечески?
Объяснил бы, если б мог. Все будут живы и здоровы, но что-то начнётся. Нехорошее. Смутное. Неправильное.
Аня испугалась, сама не зная чего. Поехать хотелось отчаянно, до того, что она была готова, как капризный ребенок, вскочить, затопать и затрясти кулаками, требуя своего. Если Дима всё отменит Она впилась взглядом в лицо мужа. Он не любил отказываться от планов и из одного только упрямства мог не последовать совету Мамая. Так и случилось. «Разберёмся», буркнул Дима, закрывая тему. Аня вздохнула с облегчением, но холодок предчувствия шевельнулся внутри, не позволяя по-настоящему порадоваться предстоящей поездке.
Через неделю, забыв о сомнениях, Аня наслаждалась ветром, залетающим в окно автомобиля, быстрой ездой, хорошей дорогой и пейзажами, согретыми ярким весенним солнцем. Но острее всего она ощущала близость Димы, который был полностью в её распоряжении. Они болтали обо всём на свете: музыке, фильмах, еде, строили планы на лето и чувствовали себя двумя влюблёнными подростками, сбежавшими из-под опеки родителей.
В городе ничего не менялось: тот же плотный, насыщенный искусственными запахами воздух, та же суета на улицах, те же отрешённые лица. Несмотря на усталость, Аня настояла на прогулке. Они быстро сняли номер в гостинице, поужинали и отправились в центр города пешком. Майский вечер, тёплый и оживлённый, обещал миллион удовольствий. Успев пройтись по магазинам перед самым закрытием, Аня сгрузила на мужа с десяток больших и маленьких пакетов с покупками. Там была новая одежда, планшет для Никиты, энциклопедия про животных для Артёма и несколько бутылок хорошего коньяка для Петра Васильевича.
Я сдаюсь! Может, пора переместиться ближе к постели? взмолился Дима.
Аня хитро сощурилась:
Только если ты не уснёшь, пока я не удовлетворю своё последнее на сегодня желание.
Ты настоящий тиран. Но, кажется, я обещал исполнить все твои прихоти.
Отлично, а завтра идём в ночной клуб!
Дима застонал, она звонко чмокнула его в щёку, не обращая внимания на прохожих, и достала телефон, чтобы вызвать такси.
Громкая музыка. Разноцветные огни. Танцующие люди. В ночном клубе бурлила жизнь, и Ане казалось, что она попала на другую планету. Картинки сменяли друг друга с бешеной скоростью, били по всем органам чувств, ошеломляли, оглушали.
«Когда-то я любила бывать здесь. Неужели всё так изменилось? Я стала другой или мир сошёл с ума? Нужно набраться смелости и выйти на танцпол, раз уж мы тут оказались». Аня предложила Диме потанцевать, но он покачал головой и вцепился в бокал с пивом, как в спасательный круг. Тогда она встала со стула и нырнула в колышущуюся толпу.
Скованность прошла, и тело задвигалось в такт музыке. Она закрыла глаза и не обращала внимания ни на кого вокруг. Мощный поток радости подхватил её. Ещё одна мелодия и ещё одна, Аня потеряла счёт времени и, только когда почувствовала выступивший пот, остановилась. В этот момент кто-то налетел на неё сбоку.
Анька! Ты? Знакомый голос, перекрикивая музыку, зазвучал у самого уха.
Она отшатнулась и увидела Лёшу своего бывшего парня, за которого чуть не вышла замуж. Он совсем не изменился: такой же высокий худой оболтус, с улыбкой на пол-лица и пьяным блеском в глазах. Аня широко распахнула глаза, не успев выдавить ни слова. Радость узнавания сменилась неловкостью. Она стрельнула глазами в сторону Димы, но он находился вне поля зрения. Лёша же, не мешкая, потащил её в сторону, где не так грохотала музыка, и начал тараторить:
Как ты тут оказалась? Неужели вернулась в город? Как дела вообще? Что нового?
Стало понятно, что коротким ответом отделаться не получится. Она предложила Лёше присесть за их столик. Лучше официальное знакомство, чем неоправданная отлучка. Тот радостно согласился и заказал у бармена бутылку виски: «Надо отметить встречу!»
Дима пожал Лёше руку сдержанно, но дружелюбно, однако тень напряжения, проскользнувшая по лицу, не скрылась от её внимания. Аня слишком хорошо знала мужа: он умел сохранять самообладание в любой ситуации, но что он чувствует на самом деле? Он никогда не ревновал, дай бог, и в этот раз обойдётся.
Лёша, ничуть не стесняясь, разливал виски по бокалам и ни на секунду не умолкал. Он по-прежнему работал дизайнером, перебрался из спального района в тихий центр, но так и не обзавёлся собственной квартирой. Два раза был женат, два раза разводился.
Аня как будто попала во временной портал. Трудно было поверить, что некоторые вещи не меняются и люди могут годами сохранять привычки, взгляды, окружение. Повеяло ностальгией с такой лёгкостью и упоением Лёша рассказывал об общих знакомых, сыпал историями о путешествиях и гулянках, делился наполеоновскими планами. Казалось, будущее стелило перед ним красную дорожку, слепило софитами и приветствовало аплодисментами. Это было заразительно, хотелось поддаться его беззаботности, смеяться и мечтать о несбыточном.
Дима проявлял чудеса дипломатии: кивал, переспрашивал, интересовался, при этом ни слова не говоря о себе. Аня вздохнула с облегчением, когда поняла, что поддерживать разговор не придётся Лёше это было не нужно. Проглотив очередную порцию виски, он провозгласил:
Пора вернуться на танцпол. Пошли, ребята!
Вперёд, ответил Дима, кивнув на Аню. Я слишком стар для этого.
Помедлив, она поцеловала мужа в щёку и поднялась с места.
Хороший мужик. Я не ожидал, что ты выдержишь всё это: переезд, жизнь в деревне Но за ним как за каменной стеной, да? Рад за тебя, вынес вердикт Лёша, когда они смешались с танцующей толпой.
И снова время полетело незаметно. Детский восторг обуял Аню, как будто она нарушила все мыслимые правила и осталась безнаказанной. К середине ночи мышцы начали гудеть, а голова кружиться. Уставшая, пьяная, счастливая, Аня попрощалась с Лёшей и предложила Диме поехать в отель.
В тёмном номере она повисла у него на шее и обсыпала поцелуями.
Прости, тебе было ужасно скучно, но я так хорошо провела время. Спасибо за терпение!
Дима взял её за запястья и оторвал от себя. Она не видела его взгляда и выражения лица, но чётко уловила волну едва сдерживаемой ярости. Аню словно обожгло. Отпрянув, она с дрожью в голосе спросила:
Что случилось?
Ничего. Я чертовски устал. Давай спать.
Не включая свет, Дима разделся и рухнул на кровать. Аня последовала его примеру. Сил на разговоры не было. В голове гудела пустота, но, несмотря на вспыхнувшее чувство тревоги, она моментально погрузилась в крепкий сон, успев поймать лишь одну спасительную мысль: завтра они вернутся домой, и всё будет хорошо.
Сердце волчицы
Слабый ветерок ласкал лицо и играл чёрными распущенными волосами. Кара быстро шла по улице, пружиня по асфальту кроссовками на толстой подошве и то и дело поправляя полы расстёгнутого плаща. По вечерам ещё было прохладно. Дома, в горах, ночи обладали ярким характером: тёмные, хоть выколи глаз, сочные, плотные. Здесь, в городе, сумрак сгущался лишь в подворотнях, но дороги, тротуары и дворы всегда подсвечивались фонарями, окнами домов, вывесками магазинов. Именно поэтому свет луны не достигал земли её попросту никто не замечал.
Кара подняла лицо к небу и резко затормозила. Похожие на серую вату облака расступились, и идеально круглый жёлтый глаз уставился прямо на неё. Она глубоко втянула воздух тонкими ноздрями, как волчица, почуявшая запах свежей крови. Дима. Он рядом. Не может быть! Образ худого, гладко выбритого мужского лица с резкими чертами и серыми, как хмурое небо, глазами встал перед ней. Кара вздрогнула от укола в сердце и заспешила дальше, отгоняя воспоминания.
Серая панельная девятиэтажка, металлическая дверь, подъезд с голубыми стенами, застоявшийся запах чужих жизней. Шесть ступенек до пролёта на первом этаже, ещё шесть шагов до квартиры слева. Привычным движением повернув ключ в замке, она оказалась внутри. Не включая свет, скинула кроссовки, повесила на крючок плащ, бросила сумку на тумбочку и прошла на кухню. Открыла кран и долго сливала воду всё равно тёплая. Потеряв терпение, она наполнила стакан и с отвращением сделала глоток. К этому вкусу затхлости и хлорки невозможно привыкнуть ни один фильтр не помогает, а вода в бутылках из магазина всё равно что мёртвая.
Кара надеялась, что жизнь в городе всё изменит, но главное задушит шевеления души. Она не хотела слышать внутренний голос, видеть странные образы, предчувствовать наступление бед. Никому не желать ни плохого, ни хорошего, просто раствориться в толпе, затеряться среди каменных домов неужели это не сработало?
В нижнем ящике тумбочки в открытой пачке лежали пять сигарет, однажды забытые гостями. Дурацкая история. Она ни с кем не дружила, но в ту пятницу коллеги из отдела, взяв её на слабо, затащили в бар, а потом без приглашения завалились к ней в квартиру продолжать банкет. Веселья не получилось, и хозяйка убедилась: у неё с этими людьми ничего общего нет и никогда не будет, как бы она ни старалась.
Сухая, хрупкая сигарета привычно легла между пальцев. Когда-то курение было проявлением подросткового бунта, возможностью сделать что-то назло отцу, но с тех пор прошло много лет. И всё же сегодня рука сама потянулась к пачке.
Выйдя на лестничную площадку, Кара как можно незаметнее устроилась в уголке у приоткрытого окна, чиркнула спичкой и затянулась. Смрад и горечь ну что за удовольствие? Соседи опять буянили: сквозь тонкие стены просачивались пьяные крики и звуки русского шансона. Съехать бы с этой квартиры, но отсюда до работы всего десять минут пешком. От едкого дыма закружилась голова, пришлось схватиться за перила, чтобы не свалиться с лестницы. Выбросить к чёрту эти сигареты и не вспоминать!
Соседская дверь распахнулась с адским грохотом.
Пошёл отсюда, кобель вонючий!
Размалёванная полуголая деваха пыталась вытолкать наружу пьяного мужика.
Я здесь живу, это ты выметайся! заскрипел в ответ хозяин квартиры, но силы были неравны.
Это она? Она, мать твою? С ней ты мне рога наставляешь?
Деваха ткнула указательным пальцем в лицо Каре.
Беги! застонал мужик и обмяк, сползая по стенке.
Из квартиры выскочили какие-то люди, начали орать так, что заложило уши, и размахивать руками. Как же попасть домой? Уклонившись от пьяной ревнивицы, Кара сделала попытку прошмыгнуть мимо беснующейся компании, но почувствовала сильный удар в спину и упала на колени. Злость полыхнула, как вспышка. Мужские и женские крики слились в одну шумовую завесу, перед глазами поплыл белый туман.
Готовая к упругому прыжку, она резко развернулась и вскинула сжатые кулаки, но так и осталась сидеть на грязном полу, потому что в этот миг с пролёта второго этажа вниз метнулась громадная тёмная фигура, похожая на Кинг-Конга. Бум один из драчунов приложился лбом к стене и упал на колени. Бум, бум двое других разлетелись в разные стороны. Деваха завизжала и скрылась за дверью.
Ещё раз устроите буйство, и менты найдут у вас в квартире дурь. Усекли?
Низкий мужской голос раздался в полной тишине. И уже через минуту площадка опустела.
Прямо перед собой Кара увидела протянутую ладонь такого размера, что в ней могла поместиться её голова. Подняла глаза и в тусклом свете подъездной лампочки различила силуэт Кинг-Конга. Это был мужчина ростом под два метра, с мощной шеей и богатырскими плечами. Лицо наполовину заросло чёрной густой бородой. Смуглая кожа, узкие тёмные глаза.
Ты не из этой компашки, что ли? Сильно досталось? Ну, вставай.