Искусство это язык страдающих, но мир слеп к нему. Навеки слеп.
Урусандер, я вижу тебя в тускнеющем свете, и ты пугаешь меня до глубины души».
Не поужинаете со мной в последний раз?
Вздрогнув, Кадаспала повернулся и увидел перед собой повелителя Урусандера.
Когда вы заговорили, повелитель, мне на мгновение показалось, будто я вдруг увидел, как шевелятся губы вашего портрета. Признаться, аж не по себе стало.
Могу себе представить. Вы создали на холсте полное мое подобие. (Кадаспала кивнул.) Сами скопируете портрет для галереи?
Нет, повелитель. Это дело художников Цитадели. Туда специально отбирали тех, кто хорошо умеет подражать другим. Когда они закончат работу, картину вернут вам: доставят сюда или туда, где вы в конечном счете будете жить.
Урусандер молча подошел к Кадаспале, глядя из-под полуприкрытых век на портрет, и вздохнул:
Туда, где я в конечном счете буду жить Любопытное высказывание. Или вам кажется, что меня настолько не устраивает место, где я сейчас обитаю?
Я ничего такого не заметил, повелитель.
А если бы даже и заметили, то никогда бы об этом не сказали. И тем не менее, он махнул рукой, вы предпочли бы, чтобы я оказался где-нибудь подальше.
Негромкий звон колокольчиков возвестил об ужине, но никто из двоих мужчин не сдвинулся с места.
Так или иначе, повелитель, вы получили портрет кисти Кадаспалы, отвергшего сотню других заказов.
Неужели так много? А я и не знал.
Те, кому было отказано, не распространялись об этом, повелитель.