Конечно, знаю! Храбро бились, словно звери,
Будто демоны из тьмы, херувимы Сеймуга-убийцы,
Вновь и вновь без устали сходились
Ряды кровопролитцев! Стояла вонь распоротых кишок,
Тех, кто падал, насмерть затоптали,
Хруст ломаных копей, металла звон,
Свист стрел и крики, ругань.
Не передать словами! И дротики летели!
Согласно описанью летописцев,
Катапульты слали огненный заряд,
Сжигая прямо в латах тело до обугленных костей.
Повсюду отрубленные конечности валялись
Повсюду трупы людей и лошадей!
Волшебники творили чары беспрерывно,
Так, что из носа их лилась кровь
Бились целый день, и в полнолунье,
Когда пыл союзников остыл,
Иоганн, мой прадед,
Подрядил остаток всадников на рейд.
Туда, где Сеймуг, топором бешено махая,
Делал безголовыми людей!
Победу видя, предвкушая,
Забыл об осторожности Сеймуг,
В открытом поле стал добычей внезапного удара!
Мой прадед лично
Добивал убийцу, тварь и просто хама!
Бойцов врага потушен боя пыл,
Как ведро воды на дерущихся котов.
Отрубили голову вожаку их стаи и вонзили на копье.
Обратили в бегство свирепых херувимов
Отшельник
И все же про привычки не закончил говорить.
Как не заметит лишь слепой,
Люций мастер на все руки,
Питает слабость он к тому,
Чтобы не умереть от скуки.
Во всем он пользу ищет, как по следу рыщет волк.
Черепа нужны, дабы создать чаши,
Сарказм здесь в том, что питается из тел жижей,
Со слов его, конечно, послаще, чем халва!
Хотя халву не ел он никогда
Немного, да, он странный,
Однако в мастерстве ему нет равных.
Череп станет чашей для меня,
Дабы вкусы его почувствовать паучьи,
Попивая красное винцо.
(Ехидно улыбается.)
Генри
Понятно, очень педантичный человек.
Ой, точнее, Люциус-паук.
Много у Вас книг, Спаситель;
Должно быть, вы сведущий в различных областях наук?
Отшельник
Послушайте, как это мило
Заводить разговор для разговора!
И без головы наемник тот мог понять:
Если много книг значит, любят здесь читать!
Не только я, Ашог и Люциус
Те еще проглоты в этом плане.
Без чтения от книги пользы нет,
Пылиться будет в сером хламе.
Впрочем, очень важно, дабы литература
Отражала истинность перечисленных в ней знаний,
Сколько лжецам и еретикам стараний нужно для того,
Что бы описать весь свой бред!
Вот тебе пример:
Никуда не денется изящество искусства,
Всегда сияет, как молния в грозу!
Как повар делает шедевр вкуса,
(кивает в сторону плиты и кастрюль)
Как плотник на шкафу узоры вырезал,
(кивает в сторону шкафа, где вырезаны сцены жертвоприношения девы морскому чудищу)
В искусстве кроется истина: без тонкого начала
Ты будешь жирно мазать по стеклу
В попытке раскрасить свой уют.
Опыт, сподвигший красотой виденья поделиться,
Не грех и в книгу занести.
Не для славы пишутся стихи!
Что бы показать своим дитя.
Основа уважения отца!
Когда ты в жизни что-то сделал
А кто стремится навязать свои решения,
Кому как править или кому кем быть.
В книгах видят только средство,
Как бы марионеток расплодить!
Книга с автором беседа, хоть пройдет три тысячи лет.
Однако в выборе собеседников
Довольно осторожным нужно быть,
Один завидует, другой заложит,
Третий поможет полезным советом.
И, что бывает хуже,
Содержанье худо, когда красивая обложечка снаружи?
Генри
Я с Вами не совсем согласен, мудрый человек.
Помимо глупых книг вещи существуют мрачнее:
Война, голод, мор, врагов месть
Отшельник
Постой, тебя я перебью, мой собеседник.
Скажи, будь добр, свое мнение:
Какое изобретенье из придуманных когда-то человеком
Страшнее всех на свете?
Генри
(задумавшись на несколько секунд)
Наверно, гильотина или меч, оружие,
В общем, для пыток и кровопролитий.
Отшельник
Боишься то, что несет гибель,
Интересный аргумент.
Послушай мой ответ:
Страшнее колеса изобретенья нет,
Поскольку больше всех позволяет унести.
Природа хитро шутки шутит
Уравновесила рациональность мысли.
В голове всему свете не уложиться нашей,
Нету в мозге колеса.
Страшнее воза, с лишком груженного поклажей,
Есть факт и в том истина еще одна:
Мы любим помнить много (зла),
Но забываем мы всегда (добро),
И в этом суть несчастий наших.
Как очевидец битвы забыл в летопись записать,
Как Иоганн был в битве сбит с коня, обезоружен,
В самом пекле Сеймуг пощадил его, поскольку
Кровью общего отца
Был с прадедом твоим он связан,
Сказав нахально:
На первый раз прощаю, уходи, дурак!
Великий Сеймуг, был рубака знатный,
Не такой жестокий, как все говорят.
Замешкавшись в секунду, пощаду впервые проявил,
Получил свою заслугу
Стрелу, попавшую в кадык, вторую в руку.
Отчаявшись, в провале рейда Иоганна,
Открыли союзники огонь по всем.
В одном ты прав был, говоря,
Что прадед твой добил Сеймуга.
Только тот не мог поднять меча!
Иоганн не растерялся, о кровных узах тоже знал.
От стрел укрылся щитом, поднялся и снес голову,
Прекратив ужасного вояки муки. Удивлен?
Победителей не судят, сам же говорил.
Была уже полночь,
В свете лунном, блеске факелов никто и не заметил,
Как все на самом деле было
Генри
Не может быть!
(Встает из-за стола.)
Отшельник
Смотри!
(Взмах руки.)
Генриху видение: будто он знаменосец, стоит позади Сеймуга. Вожак, бородатый до пупа, весь в крови, голый по пояс, занес топор над сбитым всадником. Сеймуг что-то кричит Иоганну, но фразу обрывает стрела. Ужасный хрип, Сеймуг оглядывается в сторону знаменосца, позади него встает Иоганн, прикрываясь от стрел, отрубает ему голову. Повсюду в рядах: «Сеймуг мертв! Король погиб, братья! О боги, повержен наш герой! Печальное знамение, астролог прав!» Командиры пытаются угомонить панику, выстроить всех в боевой порядок. Войска не слушаются, начинается массовое бегство. Знаменосец подбирает голову Сеймуга, другие войны уносят тело. Затем ночь, лай собак, погоня. Не бросая знамени и головы, знаменосец бежит
по лесу, видит вдалеке пещеру, откуда светит пламя,
решает там укрыться Виденье кончилось.
Отшельник
Один из черепов, на вид всех краше и богаче,
Сварил Люций из головы Сеймуга-убийцы.
Знаменосца у себя укрыл, подобно тебе,
А друзья расправились с убийцами.
Война не страшнее всего, Генри,
Война отец всего,
Однако брат твой есть пример:
Безлик и пуст покуда на затеи,
Пока не встретишь ты идею.
Идея есть судьба твоя, ее дитя есть цель,
Которое со временем взрослеет,
Однако, даже юная, издалека
Укажет ловко в знаках путь,
К себе тихонько направляет,
Даруя в оружие методы, средства
Достичь всего! Всего, чего желаешь!
(Вздыхает, скрипка перестала играть.)
Ступай наверх, Люций приготовил стол для чтенья,
С развлеченьями у нас беда, конечно.
Почитай какую-нибудь книгу,
Что-что, а плохих собеседников у меня нет,
Или, хочешь, помоги Люцию?
(Ехидно улыбается.)
Генри
(стоя, опираясь на стол)
Генри показывает в сторону плиты Люциуса. Однако паук, разгневанный шумом, уже подкрался за спину Генри и висит на паутине, ожидая команды хозяина. Отшельник производит взмах рукой, и бокал с вином выливается в лицо Генри, другой взмах и скрипка, покойно висевшая в воздухе, ударяет героя в больную ногу, со стоном он падает обратно на стул.
На плечи падает какая-то слизь, Генри поднимает голову и видит над собой огромного паука, пускающего слюни
Люциус
Ззззачем шшшшумишь?
Отшельник
Спасибо, Люциус, я разберусь. Наш гость погорячился.
Язык доводит до греха, даже не для того лица,
Кто злобу выливает!
А для стороны, что греха не побоится,
За слово, насмерть забивая, затем ярлык
Безжалостный убийца!
Здесь, конечно не соглашусь.
Лично мне приятно видеть:
Пустеют ряды пустословных храбрецов,
В открытом рте своем отраженье уважения отцов,
И видно воспитание.
Иначе без него (воспитания) вели стремительно вперед
Зверины начинания.
Однако даже когда приходит хищник,
Хищник просто так не бьет, если голодом не движим.
Как только слышатся в мире людей нужные слова,
Распознает себе добычу,
Восполнив голод свой сполна
Ты здесь не пленник на леченье, никто
Удерживать не будет силой,
С такой ногой ты не пройдешь
Добычей волку станешь или вепрю.
Вдобавок извиниться я хочу
За резкость охлажденья пыла.
Генри трет больную ногу.
Вопросов, вижу, куча варятся в твоем котлу.
Хотел оставить на потом, теперь боюсь
Вздернешься на люстре.
Пора пройтись, хромой,
А по пути расскажу интересную притчу
Генри
(про себя)
Кто бы сомневался
Отшельник встает, приглашает жестом.
Генри, опираясь на костыль, принимает приглашение.
Затем не торопясь они идут по темному коридору,
освещенному светлячками
Акт 2
Сцена 4
Генри и Отшельник идут по коридору из гранитных блоков.
Ход освещают зеленые светлячки.
Отшельник
Дуракам везет! Каждый это знает,
Однако викторию обнимет тот игрок,
Кто для невезенья столько же, как и для везенья,
Времени оставит.
Конечно, дело больше в следующем:
Легкомысленный глупец
Порой к желанию в обитель входит,
Хвалу произнесет творцу за данный миг.
Другой воскликнет: Во! Удача!
От счастья распушит павлиний хвост
Третий же субъект, лимона будто проглотивший,
Скривит гримасу обезьяны, скиснет лицом
Вечно недовольный результатом.
В четвертом же ряду и вовсе
Не будет пользы и не будет вреда.
Не понимают!
Будто бы к богатству наступил в кусок говна,
А оно и не воняет. Запомни, Генри!
Удача верит в чудеса,
По воле своей людей окрыляет,
От голоса ее поет душа;
Подхваченный восторгом ярким,
Разум о неудачах быстро забывает.
Счастливый идиот!
Принявший все, как должно быть,
Либо так считающий.
Особенным назвал себя.
И видит в случае помощь,
Помощь, столь заслуженную им!
Однако как только вновь напомнят о себе,
Особенным быть уже не в радость,
В воздухе повис вопрос: «Ну почему я? Ну почему?»,
А вкус сладкий на губах остался.
Опьяняя, напомнит он, что вчера
Блестела рыжьем корона и венчала
Она чело слепого дурака.
И если бродяга выиграл раз в лотерею,
Это не значит, что победит он дважды
Итак, от притчи я отвлекся
Прощу прощения, заносит на повороте
Слов моих поток менторским слогом.
Привычка старая, как эти мраморные стены,
Что гномы с магами Агдама возвели
История весьма проста.
Герой не мог похвастаться происхождением,
Лишь в грамоте весьма был искушен.
На замки не водил полки с тараном,
С поэтами в борделе не пил вина, муз за грудь не лапал,
Накурившись гашиша.
В дворцах не плел противнейших интриг,
Не дрался на арене за свободу,
С алхимиками ртутью не дышал
В поисках философских камней.
(Держит небольшую паузу.)
Генри
И с Ваших слов оно и неважно
Отшельник
(остановился, смерил Генри взглядом)
А ты хороший слушатель. Помнишь слова мои
Генри
Благодарю за комплимент.
Так дальше говорите.
Они вместе продолжают двигаться по тоннелю.
Отшельник
Безымянному герою достался дар такой: с рождения
Чувствовал насыщенные цвета и ярче вкусы.
Так не чувствует узник взаперти тоску,
На кирпиче царапав имя мамы,
Так не чувствует мать к малышам заботу,
Обняв крепко, с ними спит,
Так не чувствует юнец, впервые взаимно полюбив.
Хотя обоняние не было острым, как у гончего пса,
Тем не менее всегда легко
Отыскивал пряности, приправы,
Добавит в кашу то, что никто не добавлял,
Сготовит несъедобное и бьющий в голову
Коктейль безвредный сварит из отравы
Генри
Прошу прощенья, Вас снова перебил.
Герой наш повар?
Отшельник
О, Генрих, нет
Повар варит кашу поддатой солдатне,
Стряпню, закуску к пиву придорожного трактира.
Герой не просто повар виртуоз, маэстро вкуса,
Дирижер гармонии цветов, лежащих на тарелке!
От аромата пищи,
Свойственного лишь божественному началу,
Забывалось, кто ты и как сюда дошел
Желанье есть и борется со страхом в моменте этом,
Мол, навсегда покинет мир такая красота.
Так роза гибнет, прибитая копытом,
Сочится сок на грязь,
Так старость ест красавицы лицо.
Коль время не поймешь над ним не властен!
Так душу отдают легкомысленно,
За безделушки и коврижки
Итак, давным-давно,
Спешил Повар на фестиваль кулинарного единства.
Спеша, он брел сквозь чащу.
В порыве страсти к делу, смельчак,
Вооруженный лишь котлом, на подвиг готов пойти
И выйти из леса целым (никому до того
Не удавалось нетронутым пройти сквозь лес).
На том же месте, где капкан, ломавший ногу,
Тебя обрек на гибель от ножа,
В те времена Повар, проходя по тем же тропам,
Услышал плач, сбивающий с мысли и дороги.
Ревел навсхлип какой-то муж, по звуку.
И звуки горя искреннего
Побудили любопытство смельчака
Лицом к лицу столкнуться с источником звучанья:
Вдруг какая помощь там нужна?
Не передать удивления словами,
Не выразить мимикой лица,
Когда на пне под дубравой
Столкнулся с демоном рогатым!
Ведь о них ходили только сказки!
Чьи крылья были будто паруса
Небольшого судна рыбака,
Вздымались с каждым всхлипом,
Шевеля высокую траву,
Из рыжих глаз текли черные, как деготь, слезы,
Там пахло серной кислотой,
А у копыт от слез обугленный участок,
Участок, выжженный слезой
Пень, на котором он сидел,
Обвил против часовой стрелки хвост.
Заметив незнакомца, демон, в сказках вечно злой,
Влекомый лишь кровопролитием, грехом,
Взревел еще сильней!
Закрыл лицо ладонями
Очень, очень горько плакал
Повар, немного отойдя,
Поняв исключительность момента,
Как робость сошла на нет,
Решил начать с комплимента
Отшельник взмахнул рукой, в голове у Генри возникли голоса, звуки сумеречных птиц и легкого ветра, скрип качающихся деревьев, не то виденье, не то воспоминание
Повар
Доброго Вам дня, великое создание,
Сравнимое с драконом в стати,
Позвольте уточнить, как Ваше имя,
А также суть печали, терзающей сердце Ваше.
Меня же зовите просто Повар.
Давайте сварю вам кашу?
Отшельник
(не шевелит губами, голос у Генри в голове)
Слезы вытирая чешуйчатой рукой, демон ответил
Сатан Ди Вол
(очень красивым мелодичным голосом,
что не соответствует внешности ну никак)
Приветствую тебя, добрая душа!
Наверно, столь наивен ты, как отважен,
Коль зашел сюда.
Запомни имя мое
Сатан Ди Вол, последний страж Гаррены.
Остался на века я в этом мире, и пост мой важен,
Не меняется давно.
Да, тысячу лет назад не приходилось представляться
Уже прочел все книги, общался с миллиардом душ,
И дикими зверьми, и кучей монстров.
Неустанно стоя, охраняя двери,
Чьи ключи объект вселенских знаний
Честью я считал заблудших
Не допускать во внутрь храма
И тех, кто правым счел себя, не выпускать
Повар угощает Сатан Ди Вола галетой,
тот грустно вздыхает и откусывает кусок.
Повар
И нету связи с заказчиками дела?
Чем, скажите, Вам помочь?
Сатан Ди Вол
(смеется, от смеха поднимается
порыв ветра, сдувающий поварскую шапку с Повара)
Ничем тут и не поможешь! Скажи, Повар,
Много ли рецептов знаешь,
Сколько звездных тел способен распознать?
Задумайся, при встрече с нужным собеседником
Всегда приятно толковать?
Ныряя на дно истины, гуляя в поле лжи
Неважно, удовольствие доставит разговор,
Особенно прекрасно, если польза делу выйдет
Знания получишь.
И в этом счастье ваше, люди, не мое!
Повар
Отчего же так?
Сатан Ди Вол
От того, что на этом свете знаю все секреты:
Осведомлен о том, что было,
Знаю то, что произойдет
(Огромными рыжими глазами с вертикальными зрачками уставившись на Повара, не торопясь, окидывает его надменным взором с ног до макушки головы.)
И каши Повара,
Спешащего на праздник кулинарного единства,
Хоть сколько специй ты не сыпь,
Меня не удивит ни вид, ни вкус,
Поскольку знаю наперед ингредиенты кухни.
Горе от ума!
Радуйся, пока ты этого не знаешь
Отшельник
Ну вот мы и пришли
Генри и Отшельник попадают в просторный зал,