Николай Котляр
Тайные записи
Государственный строй сменился, былые ценности утрачены, а граждане, за деньги стали готовы на все.
Предисловие
Из-за угла тянулся длинный высокий серый бетонный забор, который прерывала кроваво-красная кирпичная проходная огромного предприятия с витринами-окнами, выходящими на проезжую часть. Ветхая покосившаяся алюминиевая дверь, уныло поглядывала на редких прохожих и иногда поскрипывала от ветра. Внутри здания был матерый советский минимализм с суровыми деревянными скамейками, ужасными дюралевыми панелями на стенах, потертой кабинкой для охраны и хромированными блестящими трубками турникета, у коего на синем табурете, ощетинившемся десятком ржавых гвоздей, задремала старушка вахтерша. Она, похрапывая, медленно сползала вниз, пока не уперлась ногами в стену.
Внезапно появился какой-то шум, монотонный и бубнящий. Он нарастал и нарастал и вскоре перерос в крики, от них и проснулась вахтерша. Надев очки, она поднялась, поправила форму, и принялась всматриваться, пытаясь разглядеть причину, по какой у входа собрались люди.
Что это творится? Почему это меня не позвали? Возмутилась она. Наверное, что-то продают. Эх, жалко, что нельзя с поста уйти. Вот если бы Семеновна сегодня была.
Через мгновения толпа ринулась к ней, на проходную. Дверь с грохотом отварилась, и в помещение ворвались люди в спортивных костюмах, их лица скрывали маски, в руках были палки, арматура и биты, они тут же принялись все крушить, срывать плакаты и бить стекла.
Старушка замерла от ужаса, не зная, куда прятаться от разъяренной ватаги. Мимо нее, ловко перепрыгивая через турникет, проскочили налетчики и помчались вглубь организации. Проводив их взглядом, она через несколько минут опомнилась и со всей силы надавила на кнопку охраны, но было уже поздно, они проникли во двор предприятия, и словно тараканы разметалась по строениям. Захватчикам не было конца, они все проносились и проносились мимо бабульки, а она от страха вжалась в стену, не смея ничего сказать людям в масках.
На территории завода было много корпусов, между которыми рядами выстроились машины сотрудников. Часть стаи, наслаждаясь безнаказанностью, принялась битами крушить стекла и фары этих легковушек, а остальные поспешили в цеха, влетая в них, они уничтожали бесценное оборудование, разлетающееся сотнями обломков, и калечили зазевавшихся людей.
Работников предприятия привлек шум, и они, прильнув к окнам, стали наблюдали за происходящим снизу беззаконием. Кто-то, опомнившись, побежал баррикадировать двери, другие, схватив лопаты, мчались давать отпор налетчикам. Через несколько минут помещение опустело, и здесь остались лишь трое стариков в белых халатах, ярко подчеркивающих их седину. Они завороженно следили за ужасающими событиями во дворе и лишь тяжело вздыхали, переживая за коллег.
Смотри, как Петр отбивается, уже троих положил.
Молодец, настоящий мужик! Был бы я помоложе, я бы.
Да, дожили, государственное добро расхищают. Перебил товарища самый высокий из них.
Куда милиция только смотрит? спросил низкий бородатый профессор.
Куда КГБ смотрит? Они все в костюмах импортных. Американские агенты никак. Вставил третий.
Нет больше КГБ, Ельцин все развалил.
Да, все они продались буржуям, теперь они и сами помогают грабить нажитое народом добро.
Выродки, куда страна катится? Как же так можно?
Алексей Ильич, нужно спасать оборудование.
Согласен, Александр Лукич, ЭНИРА нужно вывозить вместе с объектом исследования, иначе наш десятилетний труд будет уничтожен этими ненормальными.
Уничтожен? Александр Лукич, это полбеды, если уничтожен, а вот если они воспользуются заложенной в нее мощью, вот тогда места будет мало всем. Машину не остановить, она была создана для войны, глобальной и беспощадной. Да что я вам объясняю, вы же со мной были на испытаниях.
Я тоже считаю, что ее нужно вывезти и сохранить любой ценой. Настанут времена, когда наши исследования будут востребованы. По крайней мере, я надеюсь на это. Хотя, с нынешней властью я даже не знаю, что завтра будет.
В это мгновение в помещение влетел разбойник с битой, он замахнулся над столом с множеством электронных коробочек и целой паутиной проводов, тянущихся куда-то вдаль. К нему наперерез бросился низкий бородатый профессор и прокричал:
Стой, этот аппарат стоит миллионы. Я его за границей выписывал.
Убью! ответил басом субъект в маске и ударил с размаха.
Прибор разлетелся, разбрасывая веером во все стороны запчасти и пластиковые осколки, а ученый, следом получив по голове, рухнул замертво.
Коллеги тут же вдвоем набросились на преступника, сбили его с ног, им на помощь пришел кто-то из рабочих и молниеносно связал погромщика.
Схватив истекающего кровью друга, они уложили его на носилки и понесли. Они миновали узкий проход и большую лабораторию, в какой с упоением орудовали молодчики, преодолели лабиринты коридоров и доставили раненого в цех на первом этаже. Благодаря запутанным проходам сюда еще не добрался ни один налетчик.
Здесь, в центре помещения с исполинскими зарешеченными окнами, находилось нечто неизведанное непонятное и фантастическое, огромный серебристо-серый объект, очень напоминающий камень и одновременно самородок металла, сверху он был овальнотреугольной формы, сбоку же он походил на два соединенных приплюснутых полукруга. Рядом с неизведанным валуном размещалась черная как сама ночь тонированная машина, маняще переливающаяся в лучах яркого обеденного солнца. Ее тонкие обводы: заостренная передняя часть, словно созданная самим ветром, плавно перетекающая в лобовое стекло, скрытые фары, задний спойлер на багажнике, все выдавало в ней спортивный неукротимый нрав и бескомпромиссную жажду скорости.
Вокруг этих двух шедевров научной мысли, размещались сотни, а может быть и тысячи всевозможных датчиков, от которых множеством нитей тянулись разноцветные провода к выстроившимся на столах разночинным приборам, с большими и маленькими экранами с обилием тумблеров огоньков и разнообразных ручек для настройки.
Дежурный, скорую! Лукичу голову проломили. Прокричал Алексей Ильич.
Но человеку в синей рабочей одежде было не до того, он укреплял двери тем, что мог отыскать в цеху.
Второй ученый кинулся к телефону, пальцем прокрутил старый истертый диск, вызвал Скорую помощь и растерянно посмотрел на товарища.
Михаил Владимирович, может, мы сами его отвезем? Быстрее будет. Да и врачей не пустят на территорию. Давай возьмем ЭНИРА.
Ильич, ты что? Нельзя использовать ее в личных целях. Это же государственная машина! Это военная техника! Нас посадят!
Ты хорошо подумал? Они вломятся сюда в любом случае, а я не хочу, чтобы она досталась им, он указал в сторону ворот, этим ненормальным.
В это время одна из исполинских деревянных дверей не выдержала напора и с хрустом разлетелась на куски, а здоровяки в спортивных костюмах влетели в помещение.
Бегом в машину!
Хорошо, давай сами его отвезем.
Они схватили раненого, сунули в салон, уложили сзади, за сиденьями, бросив под голову какую-то старую изодранную фуфайку.
ЭНИРА, поехали.
Через мгновение от деревянных ворот ничего не осталось, а в цеху уже ловко орудовали молодчики.
Машина рванула к выезду, проскочила сквозь проем, выбралась во двор и устремилась к шлагбауму.
Я открою!
Михаил Владимирович убрал фиксаторы раздвижных ворот, побежал к проходной, проник внутрь и нажал красную кнопку.
Шлагбаум поднялся, а железная дверь, находящаяся за ним, с грохотом двинулась вправо, освобождая путь к свободе.
Звук сразу привлек внимание толпы, она обернулась и рванула к его источнику. Михаил Владимирович выскочил из будки, на него набросились двое в масках, сбив его с ног.
Алексей Ильич, уезжай, спасай ЭНИРА. Прокричал он.
Профессор хотел было ринуться на помощь другу, но быстро одумался, на глаза накатились слезы, и он, сжав зубы с ненавистью произнес:
Всадить бы в вас пулеметную ленту. И тут же смягчившись, обратился к машине:
ЭНИРА, спрячь объект, пусть он включит маскировку и покинет территорию завода.
Да, хозяин. Куда мне проложить маршрут?
Давай в больницу.
Друзья
Несколько лет спустя.
Пасмурный весенний денек, обычный для средней полосы России. Маленький городок в глубинке, казалось бы, ничем не примечательный среди остальных, но все же со своей изюминкой, известной только его жителям.
В среду Антон, как и обычно, шел на практику к восьми часам.
Молодой парень, двадцати лет на вид, он был слегка худощавый черноволосый с короткой стрижкой.
Он не спешил, потому как пребывал в восторге от погоды, от свежести утра, от безразмерной тучи, нависшей над городом, которая перекрасила все вокруг в серые тона, и сделала мир неузнаваемым, поблекшим и чужим. Казалось, что сам воздух был насыщен этой серостью, даже в настроении людей была сонливость, вялость и серость.
На раскидистых ветвях деревьев сидели слегка озябшие от ночного заморозка птицы. Они изредка спускались вниз, полакомиться рассыпанной, с пробегающих мимо грузовиков пшеницей.
Антон был на окраине города, он брел мимо частных покосившихся домов и поломанных чернеющих заборов. Мимо него со свистом пролетали редкие машины, которые уносились куда-то вдаль, в бескрайние поля.
Его еженедельный путь занимал не более получаса. Перебежав дорогу, он нырнул сквозь покосившиеся створки больших железных ворот, на которых давно уже выгорела краска, и исчез в двухэтажном кирпичном здании.
Он мигом облачился в пыльную и грязную рабочую одежду и, постояв несколько минут с мужиками направился к наставнику.
Здравствуйте Петр Васильевич.
Привет. Что такой сонный?
Погода.
Да, сегодня, видимо, все будут ползать как сонные мухи.
Есть для меня какая-нибудь работенка? Спросил юноша.
Нет, ничего нет, можешь идти домой! Хотя, нарежь заготовки, и отнести в цех.
Спустя полчаса у ног валялись с десяток коротких кусков труб, нанизав их ловким движением на проволоку, словно сосиски на шампур, он отправился в соседний цех. Здесь было очень грязно и настолько шумно, что закладывало уши.
Бросив железки токарю в лоток и сделав несколько нелепых жестов, он мигом выскочил прочь.
Петр Васильевич, я все сделал! Обратился он к наставнику.
Тогда, можешь идти, раздраженно прикрикнул мастер, бросая очередную игральную карту на стол.
Подхваченный ветром, юноша стремглав полетел домой, окрыленный тем, что все оставшееся время он может посвятить своим очень важным делам и вскоре уже был у телевизора.
Какие же у меня были на сегодня планы? Пытался, вспоминал он. И вдруг его осенило. Мне же нужно закончить с машиной, завтра приедут ее забирать.
Забравшись на свой старый потертый дедовский велосипед, он помчался по ухабам проселочной дороги на соседнюю улицу.
Он остановился у высоких зеленых, словно весенняя трава ворот с желтой окантовкой, сбоку от которых притаилась свежевыкрашенная блестящая лавка. Отворив железную дверь, он вошел.
Во дворе стояли советские Жигули, «Шестерка», а вокруг них горой громоздились ключи и какие-то запчасти.
За рулем сидел молодой парень, ему, как и Антону было около двадцати, среднего роста, коротко стриженный, а на его худощавых щеках виднелись следы черного как смоль мазута. Он увлеченно что-то крутил отверткой и сразу же обратил внимание на гостя.
Все-таки вспомнил! Улыбнувшись, произнес он.
Привет, Влад.
Ты что-то сегодня рано. Я ждал тебя после обеда.
Так получилось.
Что нового на практике?
Да так, ничего.
Ну что, ты сегодня закончишь проводку монтировать?
Конечно, раскидаю, даже не переживай.
Тогда не буду тебе мешать.
А ты уже все?
Да, почти.
Спустя несколько минут на пороге появился светловолосый друг Костя. Он был подтянут, широкоплеч и силен, пять лет бокса оставили свой след на его фигуре и как следствие на лице, а так же закрепили за ним прозвище Спортсмен.
Бросив велосипед, он сразу же заглянул под капот.
Ну что, пацаны, как дела?
Уже заканчиваем, но ты все же присоединяйся, быстрее будет.
Когда стемнело, все работы были уже завершены и Влад предложил:
Ну что, прокатимся, проверим, как все работает?
В магазин? Хитро ухмыльнулся Спортсмен.
Точно, давай за семечками. Поддержал его Антон.
Машина остановилась у большой стеклянной витрины, на которой едва проглядывалась старая советская надпись «продуктовый». Прямо под ней сидели несколько старушек, а перед ними на столиках, рядом с носками, одеждой и еще какой-то утварью возвышались горки семечек.
Бабуль, нам четыре стаканчика.
Она тут же ловко соорудила два свертка из газеты, наполнила их доверху и протянула ребятам.
Через мгновение, друзья уже с ревом мчались к заброшенной дороге, без устали, словно птицы, щелкая и разбрасывая шелуху.
Как-то незаметно начал моросить дождь, его длинные линии медленно скатывались по стеклу, и от этого зрелища стало грустно и уныло, и даже несмотря на то, что громко играла музыка, все равно хотелось спать. Казалось, единственным на кого не оказывало никакого влияния это тоскливое настроение, был Влад, он увлеченно крутил руль и наматывал круги по все еще хорошему асфальту, ведущему к старому коровнику, от которого уже почти ничего не осталось кроме полуразрушенных кирпичных стен и свисающих с них бетонных плит.
Может, пора уже обратно? Тяжело вздохнув, произнес Костя.
Ладно, погнали. Вроде бы все работает как надо. Ответил Влад, развернулся и направился домой.
Во дворе, у самого крыльца на лавке, сидел пятидесятилетний мужчина и, наслаждаясь сигаретой, пускал клубы белого дыма, украдкой посматривая на дверь. Это был отец Влада. Оставив машину, ребята разместились радом с ним.
Какая погодка сказал Антон.
Да, дрянная, весь день хожу сонный и голова ничего не соображает, раздраженно произнес родитель и закашлялся.
Пап, бросай уже курить!
И ты туда же. Мать уже достала и ты лезешь. Идите, вон, чай пейте, недовольно прокричал он.
Подростки послушно поднялись и скрылись в коридоре.
Запах печеного теста отчетливо чувствовался с самого порога. Влад последовал за манящим ароматом и жестом пригласил друзей.
Кухня была большой добротной, на стенах свисали обои в синюю с зеленым клетку. Напротив входа располагалось окно с разноцветными шторами, под которым стоял большой разделочный стол, со старой изрезанной клеенкой, пожелтевшей от времени, у холодильника находился стол-буфет, с толстенным слоем очередной краски, а слева был большой прямоугольный обеденный стол, накрытый красивой новой скатертью, на нем то и притаилась плетеная корзина с аппетитными булочками. Ребята тут же схватили по одной и принялись жадно поглощать угощенье, а Влад, заметив у окна, спрятавшийся под полотенцем противень, хитро прищурился и через мгновенье достал источающий волшебный запах пирог.
Друзья радостно потерли руки и мигом на него набросились.
Какая вкуснятина.
Вот это да, я ничего вкуснее не ел. Твоя мама настоящий кулинар, с набитым ртом произнес Костя и принялся дальше увлеченно откусывать.
Я тоже
Нужно у тети Тани рецепт попросить.
Слушайте, пацаны, ничего не слышали, когда там следующий раз будут гонки? невпопад вставил Антон.
Тсс. Прошипел юный хозяин дома.