Это моя кукла, тихо произносит Сара.
Продай мне эту нелепую деревяшку!
Я не могу. Она моя. Это мамин подарок. Грустный голос Сары звучит сдавленно.
Продай! Тебе же нужны деньги? Мужчина показывает девочке горсть монет.
Сара смотрит на монеты, на куклу и снова на монеты. Кидает последний взгляд на Адель, целует и протягивает куклу незнакомцу. Мужчина аккуратно принимает из рук ребенка сокровище, высыпает в ее замерзшие ручки монетки и уходит. Он не видит, как девочка тихо плачет и долго смотрит ему вслед. Обильные слезы льются по ее исхудалым щекам, и она усердно утирает их кулачками.
Прощай, моя Адель! тихо произносит Сара и бежит в аптеку.
А, это опять ты? Мистер Йозеф удивлен.
Сара протягивает ручки и высыпает на стол все монетки, что ей удалось раздобыть. Мистер Йозеф брезгливо перечитывает, оставляет две лишние монетки, остальные сгребает в карман халата и уходит. Через минуту он возвращается с маленькой бутылочкой лекарства.
Через год, в такую же заснеженную зиму, Сара возвращается из булочной, куда ее отправила бабушка, и видит на площади толпу.
Играет веселая музыка, люди восторженно аплодируют и смеются. Девочке хочется хоть одним глазком взглянуть на происходящее. Она подходит ближе и видит, что в центре, окруженный народом, стоит кукловод. Бархатным и чарующим голосом он поет о зиме, снежной принцессе, прекрасном принце и играет куклой. Ручки и ножки куклы дергаются с помощью ниточек, которыми ловко управляет мужчина.
Каково же было удивление Сары, когда в кукловоде она узнала того самого некрасивого мужчину с косой из черных волос и с серьгой в ухе, а в марионетке свою Адель.
Вот только кукла выглядит теперь по-другому. Ее Адель стала пластичной и грациозной. Ручки двигаются и даже умеют махать и приветствовать детей, а ножки кружатся в танце. Деревянная дурнушка превратилась в настоящую принцессу. Тельце покрыто лаком и блестит, глаза подведены черной краской, а зрачки вновь приобрели небесно-голубой отблеск. И только волосы остались прежними и все так же спадают золотисто-каштановой волной.
Сара дождалась, когда представление закончится. Она долго стояла и смотрела на то место, где когда-то танцевала ее кукла.
Скучаешь по ней? спросил уже знакомый ей голос. Кукловод узнал в Саре когда-то замерзшую, испуганную и отчаявшуюся девочку.
Она теперь стала такой красивой и словно живой! с восторгом произнесла Сара.
Это потому, что ты отдала ей свою последнюю теплоту и любовь. Ты согревала ее в метель, хотя тебе самой было очень холодно, и именно ты, маленькая девочка с очень большим сердцем, вдохнула в нее любовь! спокойно ответил мужчина.
Я очень любила Адель.
Так значит, ее зовут Адель? спросил кукловод и тут же добавил: Красивое имя!
Так звали мою маму Адель.
Мужчина задумался и сдвинул брови. При этом глубокая морщина еще сильнее разрезала его худощавый лоб.
Забирай. Я тебе ее возвращаю! серьезно говорит он.
Но она же теперь ваша! Вы ее купили! Да и что будет с вашим представлением? удивленно произносит Сара.
Эта кукла твоя по праву!
Девочка берет Адель в руки и прижимает к груди. Целует. Проводит по волосам, рукам и тельцу, трогает складочки на кружевном кукольном платьице.
Я не могу прятать куклу у себя и одна ей играть. Эта кукла приносит счастье стольким детям Пусть она продолжает дарить улыбку и радость. Это так важно для всех нас!
Но ты же ее любишь?
Очень. Очень люблю! Она всегда будет со мной. Она будет жить в моем сердце! ответила Сара и протянула Адель кукловоду.
Ольга Сологубова
Нижегородская область. По профессии художник-иконописец, мозаичист, иллюстратор. Начинающий автор, пишу стихи, песни, рассказы, статьи. Публиковалась в районном издании. Люблю творчество в любом проявлении.
Любитель снежных лабиринтов
Шшшшшшх! Шшшшх!
Желтый помпон Степ Степыча плавно покачивался в такт движению лопаты. Снега навалило в этом году полно. Черныш, любимый пес, резвился на расчищенной дорожке, пока хозяин окультуривал пространство. На голове Степ Степыча поверх вязаной шапки здоровенные наушники, в которых он напоминал Чебурашку, приплясывающего на заснеженном дворе Движения ускорились: шшшх! Шшшх! Шшшх!
Скорее всего, в наушниках заиграл рок, лопата заработала в резком темпе. Иногда Степ Степыч начинал довольно ловко вытанцовывать брейк-данс прямо на снегу, когда было настроение. Это был виртуоз, владевший лопатой, как Ойстрах скрипкой. Хотя говорили, что ему лет двадцать, что он учится где-то на заочном и подрабатывает веб-дизайнером, но среди дворников ему не было равных.
Посмотрели бы вы, к примеру, как он прочищал дорожки после снегопада. Ведь он никогда не делал их по прямой линии, будто специально хотел заставить людей бежать к маршрутке или мусорным бакам по закрученной волнистой траектории. Начальник жилконторы Мухтар Султанаевич, приехавший к нам в Подмосковье из Закавказья и уже получивший солидную должность, никак не мог этого понять.
Зачэм крывые дарожки? Чилавэк хочит на автобус бистрээ попасть! А ты его по лабырынту послал!
Степ Степыч пожимал плечами и кивал головой. Теперь он делал одну дорожку прямую быстро и без удовольствия, а остальные, волнистые, долго и с любовью. Двор становился похож на причудливую графическую абстрактную картину. Такого не было ни в одном дворе.
Ребятня его обожала и за то, что он выделывал во дворе сеть лабиринтов, и за то, что всегда сооружал посередине горку, и за смешных снеговиков, в самых разных позах сидящих на скамейках к крайнему неудовольствию Черныша. Если Степ Степыч нес из магазина пакет с морковками, дети знали это носы для снежных персонажей, и бежали на улицу помогать лепить. А как он заливал каток! Площадка становилась похожа на голубое зеркало.
В этом году Степ Степыч превзошел сам себя он построил самую настоящую снежную крепость с амбразурами, зубцами и башнями. Сколько визгу было! Теперь каждый вечер устраивались снежковые баталии, в которых неизменно участвовал Черныш. Даже подростки отлипали от соцсетей и шли играть.
Близились новогодние каникулы. Мухтар Султанаевич вызвал подчиненных:
Елку будэм ставить. Дают подъэмник на тры часа. Надо вэшать гырланды.
Елка это святое! заметил Степ Степыч и вызвался добровольцем.
Через окно на седьмом этаже мальчик пяти лет завороженно смотрел, как с подъемника Степ Степыч развешивал переливающуюся гирлянду на огромную елку. Неизменный помпон лимонно мелькал в темно-зеленой хвое. Черныш плясал внизу, заливаясь лаем.
Мама, Васька хочет стать Бэтменом, мальчик потянул за рукав светловолосую молоденькую женщину, а Петька Человеком-пауком.
Вот как? А ты кем хочешь стать, Игорек?
А я дворником! Как Степ Степыч. Это круто, мам.
Маму звали Анна, и она, надо сказать, украдкой частенько наблюдала за необычным дворником.
Елка сияла теперь каждый вечер. Игорек с мамой любовались ею, когда возвращались из их детского сада, в котором мама Игорька работала воспитательницей. Отец мальчика давно покинул и семью, и страну, поэтому жили они вдвоем. В этот вечер они навещали бабушку и припозднились.
Было совсем темно и безлюдно, только где-то в конце двора шуршала лопата Степ Степыча. Начиналась метель. Они поспешили домой, но в эту самую минуту из темного подъезда показался незнакомец.
Все произошло неожиданно. Он выхватил сумку из рук Анны и, толкнув, сбил ее с ног.
Мама-а-а!
Буквально через минуту рядом возник Степ Степыч. Черныш, свирепо рыча, догнал вора и волчьей хваткой вцепился в его ногу, вынудив бросить украденную сумку. Степ Степыч ринулся к Анне, которая лежала без сознания, ударившись при падении головой. Игорек размазывал варежкой слезы и с испугом смотрел на мать.
Не реви! Все будет хорошо. Где ваша квартира? Ключи есть?
В сумке у мамы-ы-ы-ы, сквозь всхлипывания выдавил Игорек.
Врач со скорой устало говорил Степ Степычу:
Постельный режим! Ну и завтра к участковому врачу. А за женой присматривайте! Если будет кружиться голова, пусть пьет вот это лекарство.
Степ Степыч покраснел, помял в руках свою желтую шапку, но возражать не стал, молча кивнул. Успокоившийся Игорек спал в обнимку с Чернышом. Врач удалился. Анна смущенно посмотрела на Степ Степыча:
Спасибо вам! Мне уже лучше. Извините, что так вышло
Полицию я вызвал.
Нет, не надо было! Скорее бы забыть все это.
Может быть, помощь моя нужна? Вы не стесняйтесь!
Да нет. Хотя мне неловко вас просить, но нам в детский садик нужен Дед Мороз на утренник, а найти не можем. Коллектив у нас женский Анна перешла на шепот, чтобы не услышал Игорек.
Вы хотите, чтобы я стал Дедом Морозом? тоже прошептал Степ Степыч озадаченно.
Анна смутилась и пожалела о своей просьбе.
Вы извините, я понимаю, это, вероятно, глупо. Но у нас действительно безвыходная ситуация.
Ну, если так
«Сама только очнулась, а переживает по поводу Деда Мороза» подумал он.
Праздник вышел веселый. Дед Мороз играл на гитаре и пел рэп про зайцев в новогоднем лесу, чем изумил заведующую и родителей, потом достал из мешка подарки и раздал детям. Игорек впервые после того нападения у подъезда улыбнулся, когда получил за прочитанный стишок игрушечную рацию и конструктор.
С тех пор Степ Степыч, покидав снег и прочистив дорожки, частенько заходил к своим новым друзьям. Ему нравилось смотреть, как Анна наливает чай, нравилась ее улыбка, светлые с отливом волосы, привычка смущаться. Правда, она не очень разбиралась в современных музыкальных стилях. Анна же замечала, как привязывался к Степ Степычу Игорек, она и радовалась, и боялась того, что могло произойти. И неизвестно, чем бы закончилась эта история, но только вскоре двор остался без дворника.
Степ Степычу пришла повестка. Случилась мобилизация. Собирали его всем двором, даже прижимистый Мухтар Султанаевич выделил от жилконторы что-то вроде материальной поддержки в дорогу. Слез было пролито немало, особенно расстроилась детвора. На пункте отправки перед народом выступил глава администрации, потом кто-то из военкомата. Были сказаны разные правильные слова. Потом все как-то замолчали, и тяжесть опустилась на души. Чтобы не затягивать паузу, скомандовали строиться.
Подали автобусы. Анна улучила минутку, подошла к Степ Степычу и тихо сказала, чтобы никто не слышал:
Степа, я буду ждать, если ты не против
Степ Степыч впервые обнял ее. Потом взял Игорька на руки и подбросил. Его ни разу никто не подбрасывал так, да еще на глазах у всех других детей. Это было здорово!
Игорек, тебе от меня задание: присмотри за мамой и за Чернышом! Сам понимаешь
Игорек серьезно кивнул и взял Черныша за ошейник.
Степ Степыч, ты вернешься?
Куда ж я денусь? Смотри, сколько снега, надо ж будет чистить.
Я тоже хочу тебе сказать
Степ Степыч наклонился. Игорек положил ему в руку что-то маленькое, завернутое в тетрадный листок:
Только ты сейчас не смотри, потом посмотришь. Это мне наш батюшка дал.
Утром Игорек выглянул в окно. Носы снеговиков поникли. Никто не прокладывал затейливых лабиринтов в снегу. Игорек взял лопатку и побежал во двор. Пыхтя с непривычки, он сделал дорожку змейкой. Она получилась узкая и неровная, как червячок, но немного напоминала те, что любил Степ Степыч.
А поезд увозил новобранца все дальше от родных мест, от Игорька, от Анны в вагоне, заполненном такими же, как и он, нежданно-негаданно вытряхнутыми из привычной жизни парнями, для которых все неотвратимее приближалась общая для всех и особая для каждого неизвестная пока неизбежность. Степ Степыч надел свои чебурахообразные наушники и закрыл глаза. В них пели о счастье, о любви, о встречах после разлуки. Он нащупал крохотный сверток в кармане и, вспомнив, развернул. На ладони лежала маленькая иконка Георгия Победоносца, подарок Игорька.
Андрей Краус
71 год, Москва, пенсионер. Пишу около одного года. Публикации рассказов в двух коллективных сборниках и двух номерах газеты «Завалинка».
Самый одинокий Новый год
Максим Львович, пожилой мужчина, вполне стройный для своего возраста, с изрядной залысиной среди седых волос, со спокойным, умным лицом, покрытым сеткой морщин, отражавшей частые размышления и веселье, сидел в кресле в глубокой задумчивости.
Жена уехала проведать внуков, и он остался в доме один.
До Нового года оставалась неделя.
Каждый год в последнюю неделю он подводил итоги прошедшего года и строил планы на наступающий. Он был доволен: многое сделано, много нового освоено, масса интересных впечатлений. Планы на следующий год в общих чертах были понятны, но, по опыту, всегда происходили какие-то события, которые меняли или дополняли план. Так даже интересней, если не думать о каких-то неприятных или трагических событиях.
Однако не это сейчас занимало его мысли. Ежегодно перед наступлением Нового года на Максима Львовича накатывала чудовищная волна одиночества. Ощущение своей ненужности, бессмысленности и бесполезности своих усилий, отсутствия поддержки и сопереживания давило на него. Такое состояние посещало его регулярно, и он много лет пытался понять причины.
Активная и насыщенная жизнь, работа, постоянное окружение множества людей не позволяли всерьез задуматься о жизни, цели, смысле и предназначении.
Перешагнув за шестьдесят пять лет, Максим Львович стал интересоваться предметами, которые ранее его не трогали.
Выйдя на пенсию, он принялся читать литературу по психологии, социологии, о мозге, о карме, о религии, о душе. Из всего этого получилась такая каша, что разобраться и сделать какие-то практические выводы было невозможно. По отдельности каждый предмет был как-то понятен и находил отклик, но из всего вместе создать стройную картину мира не удавалось. Понятна была общая установка, что к миру и к людям надо идти с добром и любовью, нельзя плодить зло. Но что делать с собой и со своими проблемами, ответ не складывался.
Чтобы во всем этом разобраться, Максим Львович поступил в этом году на онлайн-курсы по психологии. На этих курсах он стал многое понимать, но особенно его затронула информация о психологических установках, паттернах. Преподаватель рассказала, что в раннем детстве надо искать свои проблемные установки, которые преследуют всю жизнь.
Максим Львович с большим трудом и явным нежеланием начал погружаться в далекое прошлое.
В дошкольном возрасте он был очень слабым и болезненным ребенком. Много раз лежал в разных больницах, где ему было очень плохо и одиноко. Он плакал от тоски и одиночества, а когда приходила мама, просил ее со слезами: «Мамочка, забери меня отсюда!» Но она не могла этого сделать
В связи с Новым годом всплыла в памяти одна история, которая оставила след на всю жизнь. Максим Львович закрыл глаза и начал вспоминать: «Мне было восемь лет. Семья готовилась к встрече Нового года. Должны были прийти гости: папины друзья с женами и мамины подруги с мужьями. Мама готовила праздничный стол: закуски, напитки, а на горячее утка с яблоками. Разложили большой обеденный стол, придвинули его к дивану и поставили вокруг стулья. Стали собираться гости и рассаживаться за стол. Я залез на диван и ждал начала праздника. Рядом со мной села моя старшая сестра, которой уже было пятнадцать лет. Она вдруг сказала, чтобы я ушел в маленькую комнату, праздник для взрослых, и мне тут нечего делать. Естественно, я был не согласен, мне очень хотелось встретить Новый год со всеми. Сестра начала выталкивать меня с дивана. У нас началась драка, я отбивался от нее руками и ногами. Наконец пришла мама, схватила меня за руку и увела в другую комнату, несмотря на мое сопротивление. Там она меня отшлепала так, что я заплакал, и сделала внушение: «Разве можно так обращаться с сестрой? Она же девочка! Сиди здесь, а через полчаса ложись спать. Приду проверю».