Ну может ковшик клиент какой взял, чайку попить, объяснила Подпаскову старуха, вы не расстраивайтесь, вы из бачка хлебоните да и плесните себе на руки
На ручке унитаза было написано «ziehn» (тянуть) и стрелкой было указано направление, куда надо было тянуть. Тянуть надо было вниз. Старуха ушла.
Вернувшись в номер, Подпасков увидел, как мужичок, оказавшийся экспедитором «Всесоюззаготрыбы» укладывал под подушку портфельчик, пиджак, портянки и сапоги.
Что это вы делаете? поинтересовался Подпасков.
А то, ответил вместо мужичка военный, что и вам советую сделать. Тут уж не один случай был. А на днях какой-то постоялец увёз с собой все ключи. В том числе и от камеры хранения
Вы если гулять пойдёте, вмешался в разговор мужичок-экспедитор, после 10 вечера можете и не стучаться не откроют. Но там, метра четыре влево от парадной двери, есть дверь во двор, а в нём дверь в гостиницу. Она всегда открыта
И жаловаться директору не вздумайте, военный зубами снял с бутылки пробку- «бескозырку», плюнул ею в открытое окно, он всегда пьян.
Да никогда он пьян не бывает, старуха-коридорная без стука ввалилась в номер с охапкой одеял, так не много выпивши А кто в Калининграде не пьёт?
Только Шиллер, весело ответил старухе мужчичок. Потому что у него из горла всё вытекает!
Старуха хихикнула, военный усмехнулся понятной только местным шутке. Подпасков вспомнил, как Семейкин, отъезжая от обкома партии, показал ему памятник Шиллеру. Во время боёв снаряд пробил великому немецкому поэту горло на вылет.
Одеяла положили проветриваться возле открытого окна. Военный разлил водку в три металлических складывающихся стаканчика, открыл консервы, развернул промасленный свёрток. В свёртке лежали два жирных селёдочных трупа. Оба с открытыми от предсмертного ужаса ртами.
Военный предложил отужинать. Подпасков вспомнил, что целый день ничего не ел. Он вложился в общий стол сделанными ещё в Москве бутербродами с потвердевшим сыром и тремя варёными посиневшими яйцами. Яйца ещё не пахли.
Выпили, закусили. Вторая за знакомство. Потом выпили за тех, кто не дожил. Потом за Победу. Потом за Потом просто выпили. Потом достали ещё одну бутылку.
Военный оказался прикомандированным к седьмой трофейной бригаде. Подпасков, представляясь своим соседям, развёл руками: «Полиграфия». Это скучное слово всегда избавляло его от расспросов.
Водка тёплой ватой расползлась по телу. Подпасков почувствовал себя в безопасности. Пьяный военный заговорил о наболевшем: «Сдают всякую хрень. Поломанные велосипеды и шкафы без дверей уже некуда ставить. Есть же чёткий приказ начальника округа. В первую очередь оборудование и документация заводов и фабрик. Потом транспорт, велосипеды и пишущие машинки. Я в бригаде за пишущие машинки отвечаю. Ответственнейшая должность, доложу я вам. За четыре месяца пятеро ответственных за это направление сменились. Один под арестом»
Военный руками вытащил из зубов застрявшую селёдочную кость, продолжил: «Вот мы тут новую власть устанавливаем. А что такое власть без пишущих машинок? Это как безногий танцор. Или немой певец. Что-то поёт, а что именно не слышно. Пишущие машинки, доложу я вам, это аппараты государственной важности. И аппаратов этих в новой нашей области катастрофически не хватает. Особенно с русскими буквами. В результате вот что получается»
Военный встал, ухватился пальцами за стол, сгруппировался. Опираясь жирной ладонью о стену, дошёл до своей кровати. Стена была оклеена зелёными обоями. На обоях одинаковые многочисленные охотники в шляпах с перьями стреляли в одинаковых многочисленных фазанов. Подпасков посмотрел на оставленные на стене капитаном- трофейщиком отпечатки ладони, прищурился. В одном месте получилось, что охотники стреляют в громадное бесформенное чудище, двумя лапами ухватившее фазана за хвост. Подпасков хихикнул.
Ничего смешного. отреагировал капитан трофейщик. Он достал из своего планшета под подушкой лист бумаги, который уважительно держал двумя пальцами за уголок: «Вот!»
Бумага легла на стол между бутылкой водки и горкой яичной скорлупы. Это был секретный приказ начальника штаба управления военного коменданта города. Человек, напечатавший этот приказ, заменил в тексте букву «С» цифрой «6». Видимо, буква «С» по каким-то причинам не печаталась. В результате текст секретного приказа выглядел так:
«Начальникам отделов, 6лужб и групп
6екретно.
На о6новании директивы военного 6овета фронта и 6анитарного управления в виду ряда заболеваний: брюшными, кишечными и желудочными, в целях предохранения в6его личного 6о6тава Управления военной комендатуры г. Кёниг6берга военный комендант города Кёниг6берга Генерал майор 6мирнов
ПРИКАЗАЛ:
1. Начальникам отделов, 6лужб и групп обе6печить полной явкой ве6ь личный 6о6тав в 6анча6ть Управлен. Воен. Комендатуры 6о 6пи6ками прилагаемой формы, временем 6 9 до 14 и 16.00 для прививки против указанных выше заболеваний.
2. Начальнику 6ан6лужбы майору м/6 Яковлеву доне6ти мне 6 нарочными до 16.00 5.04 6его года о выполнении приказа.».
Воот!, Военный ткнул пальцем в приказ, А вы говорите! Начальник санслужбы и отчитался о выполнении приказа, прислав шесть нарочных! Шесть!
Мужичок из «Заготрыбы» с уважением взял в руки секретную бумагу: «До переименования отдавали».
Подпасков почувствовал, что больше не может. Усталость и водка добили его окончательно. Он махнул рукой, доковылял до одеял на подоконнике, взял то, которое сверху. Одеяло пахло противогазом, который Подпаскову под роспись выдали зимой 41. Тогда немец стоял под Москвой. Химический «противогазный» запах вызывал у Подпаскова страх. Страх перед будущим, которое не сулит ничего хорошего. Но при этом что именно плохого судит будущее неизвестно.
Подпасков слишком устал. Он завернулся в одеяло на своей кровати и почувствовал, как погружается в сон. Где-то на стыке между между сном и пьяным не сном, он услышал, как военный, солировавший за столом, на котором появилась ещё одна бутылка водки, жаловался заснувшему на стуле мужичку из «Заготрыбы»: «А эти, бля, культурные ценности?! Я откуда знаю, что как и какой век. Мне принесли картины я их отсортировал. Красивые в одну корзину, некрасивые в другую. А доску, на которой какой-то толстый фашист нарисован, приспособил под разделочную. Ну там сальца нарезать А тут приходит полковник из политотдела. Умненький такой. И сразу орать на меня: Что вы себе позволяете? Это же портрет Лютера! Сам Кранах-младший рисовал, нах А сам этого Кранаха, нах, схватил и потащил к себе в кабинетик И не посмотрел, что младший, нах»
Подпасков проснулся среди ночи. Рядом с ним, спавшем на кровати возле самой двери в номер, кто-то громко и страшно сопел. Подпаскову не хотелось открывать глаза. Он заставил себя сделать это. В проходе между кроватями стояла старуха коридорная. Из открытого окна на неё падал лунный свет. Согнувшаяся, она походила на жабу. Старуха жаба коридорная смотрела прямо в лицо спящему мужичку из «Заготрыбы» и громко сопела. Неожиданно она фыркнула мужичку прямо в лицо. Мужичок тревожно дёрнулся и затих. Старуха жаба перешла к железной кровати у окна, на которой разметался военный. Также тревожно сопя, она приблизила своё изъеденное морщинами лицо к лицу причмокивающего во сне военного. Что-то увидев на лице спящего, она кивнула головой, набрала в лёгкие воздуха, фыркнула. Военный дёрнулся и затих. Подпаскову стало страшно. Старуха подняла голову и посмотрела Подпаскову в глаза. Она видела, что он не спит и смотрит на неё. Старуха улыбнулась, перелезла через не шевелящегося военного и пошла к Подпаскову, протянув к нему руки. Подпасков закричал, но его крик не вырвался наружу. Крик, который никто не мог услышать, метался внутри Подпаскова. Подпасков скинул одеяло и хотел побежать к двери. Бежать он не мог. Ноги прилипали к полу. Старуха хихикнула. Она отрезала ему путь к двери. Весь мокрый от пота, он начал переставлять свои ноги, помогая им руками, в направлении окна. Старуха почти догнала его. Подпасков перевалился через мраморный подоконник и полетел вниз.
Он давно уже должен был упасть на землю. Однако всё летел и летел. Падая, Подпасков перевернулся и посмотрел вверх. Гостиницы, стоящей на краю обрыва, не было видно. Подпасков посмотрел вниз. Навстречу ему быстро приближалась гладь моря. Подпасков больно ударился о море грудью. Несколько секунд он не мог дышать, погрузившись в вязкую тёмную воду. Подпасков стал грести к поверхности. Когда до поверхности и воздуха оставался всего один гребок, он столкнулся со старухой. Старуха в своём сером рабочем халате выплыла из темноты. Полы серого халата под водой колыхались, как плавники. Вместо человеческой головы у старухи были две селёдочные. Одна из голов разинула пасть и попыталась проглотить Подпаскова. Подпасков упёрся руками в скользкое рыбье нёбо. Руки скользили, проваливаясь всё ближе к тёмной дыре рыбьей глотки. Подпасков почувствовал, как вторая селёдочная голова вцепилась своими мелкими зубами в его левое плечо.
Александр Сергеевич! Ну просыпайтесь же Семейкин тряс его, взяв своими железными пальцами за левое плечо. Мокрый от пота, Подпасков сел на кровати. На прикроватном столике валялась его майка.
Ух ты, Семейкин согнувшись рассматривал торс Подпаскова, обо что это вы так грудью ударились?
Подпасков скосил глаза вниз. На груди красовался синяк, словно вытекающий из опухшего левого соска. Подпасков чуть не сказал Семейкину: «Это я о море так, Семейкин», но вовремя остановился.
Это я ещё в Москве, перед самым отъездом, солгал Подпасков. Ему очень хотелось пить.
Собирайтесь, ехать пора, виновато развёл руками Семейкин.
Натягивая брюки, Подпасков якобы случайно задел кровать с не шевелящимся и непонятно, дышащим ли, служащим «Всесоюззаготрыбы». Служащий недовольно перевернулся с живота на спину. Живой.
Выходя из номера, Подпасков и Семейкин столкнулись со старухой коридорной. Казалось, ведьма стояла под дверью, карауля постояльцев. Подпасков, наткнувшись на взгляд старухи, опустил глаза.
Чего это ты на меня уставился, милок, старуха хихикнула точно так, как она хихикала во сне, смотрит, словно у меня
Старуха заглянула в комнату, увидела на столе валяющиеся со вчерашнего вечера две селёдочные головы.
Словно у меня вместо головы селёдки глаза выпучили! снова захихикала ведьма. Подпасков громко икнул и пошёл за Семейкиным вниз по лестнице. Он вспомнил, что вчера видел рядом с толстой администраторшей пузатый чайник с кипячённой водой и кружкой на цепи, один конец которой был вмонтирован в стену.
А бабуля то, ну эта коридорная. На жабу похожа сказал Семейкин, когда они вышли из гостиницы. Подпасков промолчал.
Завтракали они в Чайной 1 Калининградского рыболовного потребительского общества.
Это хорошая чайная, Сказал Подпаскову Семейкин, чисто и готовят вкусно.
Подпасков есть не хотел. Он взял три стакана чая и бутерброд. Семейкин три бутерброда и стакан чаю. Они сели за столик, над которым висел плакат:
ТРЕБУЙТЕ ВСЮДУ
в ресторанах, столовых, закусочных, барах, кафе, буфетах, ларьках
Пиво
бутылочное и разливное
Калининградского пивоваренного завода 1
жигулёвское,
рижское,
московское,
карамельное;
Безалкогольные напитки:
Вишнёвый, лимонный, крем-сода, сироп
Преимущественный отпуск пива и безалкогольных напитков для праздничной торговли организациям, подавшим заявки до 1 ноября с.г.
Меня тут включили в комиссию по общепиту, не унимался Семейкин, мы их проверили. План на 138 процентов выполняют
Вы бы, товарищ, столовую вагонзавода проверили неприятный длинноносый мужчина в чёрном морском бушлате пил за соседним столом пиво.
А вы бы, товарищ, в чужие разговоры не вмешивались, Семейкин угрожающе откусил половину бутерброда с ливерной колбасой.
Подождите, Семейкин, вмешался Подпасков, вспомнив, что он журналист центрального издания, а что там, в этой столовой?
А там, уважаемый товарищ, мужчина в бушлате глотнул пива, оставив на кончике красного носа пивную пену, вода с потолка капает прямо в котёл, входная дверь выбита, и сидеть не на чём. А про ложки, чашки и тарелки, я уже не говорю
А как же вы кушаете? Подпасков выпил сразу полстакана остывшего чая.
А стоя кушаем, уважаемый товарищ. А ложки с собой носим. Кто в сапоге, кто в кармане мужчина двумя скрюченными пальцами с въевшейся в кожу «технической» грязью смахнул пену с носа, вытер палец о край кружки и сделал добрый, на полкружки глоток, а кашу нам дают или пригорелую, или недоваренную Сырой водой разбавляют. На такой каше много с американцами не на воюешь
Подпасков поперхнулся чаем, Семейкин перестал жевать.
А почему, товарищ, вы решили, что Подпасков старался не спугнуть неприятного мужчину.
Да ты что, пьяный неприятный мужчина в бушлате перешёл на «ты», газет не читаешь?! Не сегодня завтра начнётся.
У мужчины были жёлтые под цвет пива белки глаз. Мужчина понизил голос и доверительно шепнул Подпаскову: «Хотя весь город говорит, что уже. Уже всё опять и началось. Только нам пока не говорят. Хоть бы раз правду вовремя сказали. Выпивать будете? Вижу, вам, уважаемый, надо после вчерашнего».
В подтверждение серьёзности своего предложения мужчина распахнул полу бушлата. Из внутреннего кармана игриво торчало горлышко бутылки водки. Подпаскова затошнило. Семейкин схватил Подпаскова под мышки и вытащил на свежий воздух. Подпаскова вырвало прямо на красную кирпичную стену, на которой готикой было написано по-немецки: «Wir kapitulieren Nie!» («Мы не сдадимся!»).
Чтобы разрядить неловкое молчание, Семейкин, дипломатично изучая надпись на стене, сказал: «Пренебрегают у нас вкусовыми качествами питания некоторые работники рабочих столовых».
Когда они вернулись в чайную, мужчины в бушлате за столом не было. Официантка Раечка, сказала, что мужчина только что ушёл, не допив пива. И что Семейкин и Подпасков должны были с ним столкнуться в дверях. На столе осталась наполовину не допитая кружка пива. По её стенке стекала пена, снятая незнакомцем грязным пальцем со своего длинного носа.
На улице Семейкин распахнул перед Подпасковым заднюю дверь «опеля».
Подпсков спросил: «Как вас по имени-отчеству, Семейкин?»
Семейкина звали Андреем Николаевичем. Подпасков сел на переднее сидение: «Поехали, Андрей Николаевич». До колхоза «Красный юнга» было часа три езды по «берлинке», автобану 1 Кёнигсберг Любек.
Три виселицы
Правление «Красного юнги» было расположено в здании управления бывшего немецкого конезавода. Перед входом в правление стоял памятник коню. Подпасков нагнулся, пытаясь хоть что-то понять из немецкой надписи на латунной табличке на мраморном постаменте.
Это памятник немецкому коню, к двум приехавшим из центра товарищам подошёл чисто одетый мужчина в военной форме без знаков отличия и жилете «мехом во внутрь». Вместо правой руки из рукава гимнастёрки мужчины торчала отлитая из пластмассы чёрная рука с согнутыми в кулак пальцами.
Украдыхин Хаврила Петрович, председатель. представился мужчина и пожал левой рукой протянутые правые Семейкина и Подпаскова. Извиняясь, Украдыгин объяснил, что он здесь на должности недавно, и что из района о визите Подпаскова его предупредили только сегодня утром. Мирон Колодянко, дезертир и паникёр, пытавшийся убежать от Третьей мировой войны, находился на дальней ферме. За ним, как сказал Гаврила Петрович, «за Колодянкой», уже послали.
Добре конь был. Украдыгин постучал своим пластмассовым кулаком по изогнутой шее коня, Производитель с большой буквы Темпельхютером звали. Ось тут написано, шо 366 потомков дал. 56 производителей и 60 заводских кобыл Помёр 16 января 1932 хода Ещё до прихода фашистов к власти.