Мое утро по обыкновению серое, недовольное и ворчливое. Там, где нужно ускориться, я торможу: зависаю над щеткой с зубной пастой, за завтраком ковыряюсь ложкой в каше, но так и выхожу из-за стола голодной, да и необходимость заправлять кровать вгоняет меня в уныние. Зато я долго не думаю, что надеть на себя, и не верчусь перед зеркалом часами, как мама. Волосы в хвост я собираю не глядя, да и кроссовки могу натянуть с закрытыми глазами.
Только сегодня утро не совсем обычное!
Орудую зубной щеткой со скоростью света, наспех застилаю пледом кровать, а потом зависаю возле зеркального шкафа и, до боли кусая губы, смотрю на несчастный сарафан, уже почти неделю красующийся на дверце.
Joker [04.09 07:01]: Доброе утро, соня! Про спор помнишь?
Так и хочется вышвырнуть мобильный в форточку! Неужели обязательно напоминать о моем вчерашнем проигрыше, да еще и в семь утра?!
Lera [04.09 07:04]: Я ночью упала с кровати и все забыла!
Joker [04.09 07:05]: Как хорошо, что у тебя есть я! Напоминаю: ЧЧЧ. Не благодари!
Lera [04.09 07:05]: ЧЧЧ?
Joker [04.09 07:06]: Четверг. Чулки. Честность.
Lera [04.09 07:07]: Речь шла о юбке! При чем здесь чулки?????
Joker [04.09 07:08]: А вот и память вернулась))) Ну, если забудешь про чулки не страшно!
Lera [04.09 07:08]: Ненавижу тебя!
Joker [04.09 07:08]: Удачного дня!
Самые большие глупости в жизни люди совершают на спор, особенно когда уверены в своей победе. Вот и я вчера готова была поклясться, что наизусть помню все песни любимых «Coldplay», и так нелепо пролетела, а теперь Теперь вынуждена отправиться на учебу в дурацком сарафане и сгорать со стыда целый день напролет. Впрочем, приди я хоть голой, никто не заметит.
И все же мне требуется недюжинная сила воли, чтобы заставить себя напялить это приталенное подобие одежды не в меру короткое, обтягивающее, обнажающее не только ноги ниже колен, но, кажется, и душу. В тонкой блузке пудрового цвета и в клетчатом сарафане я ощущаю себя до невозможности уязвимой, и хотя понимаю, что это обычная форма и так в нашей школе выглядит каждая вторая ученица, взглянуть в зеркало всё же не решаюсь. Зато хватаю со стула толстовку, сжимаю ее в руках и едва справляюсь с желанием обмануть Джокера. Ну, правда, как он узнает? Глупый спор, онлайн-общение я могу написать все что угодно! Да только папа всегда учил, что быть честной это как чистить зубы по утрам: можно и пропустить, но в итоге неприятно пахнуть будет из твоего рта. Именно поэтому зажимаю в кулаке свой дикий страх, а безумную неуверенность в себе прихлопываю, как надоедливого комара. Стиснув челюсти, поправляю подол сарафана и на всякий случай запихиваю толстовку в рюкзак так спокойнее! А потом, глубоко вдохнув, выхожу в коридор и, дабы избежать восторженных стонов мамы, сразу плетусь в прихожую.
Пап, мне сегодня нужно приехать чуть раньше! завязывая шнурки на кроссовках, кричу на всю квартиру.
А завтрак?! возмущается мама.
В школе поем! Па, ну ты где?!
Лера, Лера! вздыхает отец, жадно допивая утренний кофе. Ну кто ж так делает, дочь?! Почему заранее не предупредить? Слышу, как по обыкновению он чмокает маму в щечку, а потом шаркает тапками в мою сторону. Дай мне минуту! Сейчас переоденусь!
Я на улице подожду! Схватив ключи, вылетаю из квартиры, прежде чем старики заметят мое преображение и начнут охать.
Пока жду отца во дворе, успеваю сто раз передумать: нужно быть самой настоящей идиоткой, чтобы отправиться в школу в таком виде! Чувствую, как от стыда начинают гореть уши, как теплый ветер зарождающейся осени холодит обтянутые тонким капроном коленки, и уже порываюсь вернуться. Кого я обманываю это все не про меня! Но стоит сделать шаг по направлению к дому, как из подъезда вылетает отец и, покручивая на пальце автомобильный брелок, как ни в чем не бывало проходит мимо меня.
Лерка, ты идешь? бросает на бегу и садится за руль. Не смотрит на меня, не смеется. Словно и вовсе не видит, что я изменилась.
Да, наверно, неловко бубню в ответ. Я не знаю, как быть!
Поехали-поехали! опустив стекло, поторапливает папа и, кажется, только сейчас замечает, что вместо джинсов и толстовки на мне красуется сарафан.
Ух, ты! сглатывает он от неожиданности, и мои ладони начинают потеть. Да и сама я на низком старте, чтобы наконец вернуться домой и стать собой прежней.
Классно выглядишь, дочь! подливает масла в огонь старик. Еще только слово о моей красоте, и я точно сбегу!
Ну мы едем или нет? Папа постукивает пальцами по рулю, кажется, в мгновение ока теряя интерес к моей персоне. Лер, ну чего застыла? Ты же опаздываешь!
Да, точно! Суетливо запрыгиваю в салон, одним махом отрезая пути к отступлению. И все же пальцы, зажатые между острыми коленками, продолжают неистово дрожать.
Па-ап тяну на выдохе, но собраться с мыслями так и не могу Мне хочется поделиться страхами, но я не уверена, что он поймет.
Чего, Лер? отец между тем следует привычным маршрутом и напевает себе под нос популярную мелодию, сочащуюся из динамиков. Удивительно, каким разным может быть мир внутри одного и того же салона авто!
Надумала составить нам с матерью компанию на выходные? так и не дождавшись ответа, усмехается папа.
Компанию? Куда? Глова забита дурацким сарафаном, а потому папин вопрос звучит так, словно задан мне на китайском. Но он, разумеется, не понимает.
Лер разочарованно цедит папа и с шумом выдыхает. Я же говорил тебе, дочь: дед позвал за грибами в деревню.
О! Ты об этом. Прости, вылетело из головы.
А что залетело? с грустинкой в голосе улыбается папа, но, заметив, что я ни капли ни разделяю его радости, тут же добавляет уже более серьезно: Мы семья, Лерка! Мы должны держаться друг друга, быть вместе. В этом наша сила. Понимаешь?
Па, а нельзя быть вместе где-нибудь в городе? Обязательно в лес тащиться?
А что плохого в лесу?
Сырость, грязь, комары этого достаточно?
Природа никогда не манила меня своими дремучими красотами и абсолютным отсутствием человеческих условий жизни. Меня бросает в дрожь, стоит вспомнить, как устроен быт в доме деда: вместо нормального душа баня, вместо интернета двор с курами и луковыми грядками. Ну уж нет!
Ну какие комары в сентябре, Лер? Да и дождей не обещают. Поехали, а?
Папа тормозит на парковке возле школы и, обернувшись, выжидающе смотрит на меня через зеркало заднего вида. Уже хочу помотать головой и бежать на уроки, как он одними губами, почти беззвучно произносит:
Мы семья!
Ладно, па, грибы так грибы! Доволен? натянув на лицо маску вселенской грусти, отвечаю старику, лишь бы отстал.
Ага! кивает он и с масленой улыбкой на губах оборачивается. Приехали, Лер! Чего сидим?
Точно! прихожу в себя и, пока папа не вспомнил о каком-нибудь ещё свободном уик-энде и не заставил тащиться с ним в поход, вылетаю на свежий воздух.
Не знаю, специально это отец, или так получилось, но я на время совершенно забываю о своём несуразном внешнем виде. Все познается в сравнении, и так уж повелось, что лесные сыроежки и подосиновики меня всегда пугали куда больше местных мухоморов с острыми, как иголки, языками. Впрочем, стоит мне перешагнуть порог школы, как две бледные поганки тут как тут вырастают перед самым носом.
Пс-с! плюется своим ядом Громова, выпучив на меня глаза. Я смотрю, школьная форма добралась до самых отсталых слоев общества? Уля презрительно морщится и тут же пихает локтем Машку. Ты только взгляни! шипит она с насмешкой. Вот это отстой!
А? Что? растерянно откликается Голубева, до этого искавшая что-то в своей сумочке. О! Лерка! Что, толстовку в химчистку сдала? произносит громко, будто нарочно привлекая к моей персоне любопытные взгляды.
Язык снова прирастает к нёбу, а пространство огромного школьного холла возле гардероба мгновенно сжимается до объема консервной банки: я бы и рада ответить, да только мало чем сейчас отличаюсь от Джокера такой же беспомощный инвалид.
А блузка ничего так, тянет ко мне наманикюренные пальчики Уля. У бабушки одолжила?
Неуклюжая шутка кажется Громовой чрезвычайно смешной: не дожидаясь реакции Маши, она начинает мерзко хихикать. А я готова провалиться сквозь землю от ощущения собственной беспомощности, от этих взглядов, чужих и въедливых. Меня так и подмывает забить на учебу и убежать. Да и чего я ждала? Комплиментов? Дура! Идиотка! Но внезапно подбежавшая к Маше Люба Новикова из параллельного класса путает все карты.
Машка! заговорщически произносит она и озирается по сторонам, чтобы никто лишний не услышал. Я все узнала!
Новикову так и распирает от желания поделиться с подругами последними сплетнями, но мое присутствие рядом её немного смущает.
Не дожидаясь нового плевка в душу, я резко разворачиваюсь и отхожу на пару шагов к скамейке, чтобы переобуться, а сама продолжаю вслушиваться в каждое слово.
Влюбился он, понимаешь? напористо шепчет Люба. По-настоящему!
В кого? бормочет Громова, пока Маша поджимает губы и из последних сил сдерживается, чтобы не заплакать. Становится очевидным, что говорят они о Егоре.
Не знаю, поводит плечами Новикова. Поговаривают, что она из вашего класса.
В кого ему у нас влюбляться? смеется Уля и начинает перебирать имена одноклассниц, приписывая каждой ворох вымышленных недостатков. Можно подумать, кроме Громовой, у нас и девчонок симпатичных нет! Я даже закатываю глаза, когда Уля снимает с губ мое предположение!
Я с Данькой, Леденцова с Серым встречается, абсолютно серьезно заявляет она. Одна Машка остается Люб, что-то не то
Ну не знаю! вспыхивает Новикова. За что купила, за то и продаю. И вообще, сами-то подумайте: раз Лихачев ее от всех прячет, значит, стесняется. Может, в мышь какую влюбился. Вон Люба весьма резко оборачивается и сталкивается со мной взглядом. Может, в Ильину.
Чувствую, как сердце на бешеной скорости ухает в пятки, а все внутри сковывает льдом.
В Лерку? брезгливо кривит нос Маша.
В Ильину? с не меньшим отвращением вторит ей Уля.
Я даже толком не успеваю испугаться, как школьный коридор заполняется надрывным смехом.
Новикова, обожаю твое чувство юмора! гогочет Громова. В Ильину! Ну надо же было до такого додуматься!
Люба за компанию тоже начинает смеяться. И только Маша недоверчиво косится в мою сторону: кому, как не ей, знать, о моих изодранных в кровь чувствах к Егору.
У Лихачева со вкусом все нормально, Люба! Заправив прядь волос за ухо, Голубева задирает нос и надменно отворачивается от меня. Я с большей долей вероятности поверю, что Егор влюбился в Кротова, чем в эту
Я закрываю глаза. Как ни больно это признавать, но сейчас я согласна с Машей: Егор никогда больше на меня не посмотрит. И дело не в том, что я некрасивая или одеваюсь как-то не так. Все гораздо проще: свой шанс на отношения с Лихачевым я упустила еще тогда, в девятом, по глупости уступив Кротову место под солнцем. Маша единственная, кто знает правду, но теперь и она против меня.
Ладно, что голову-то ломать? суетится Люба. Вот поедем на арбузник, там и увидим, с кем наш Егорушка замутил. Кстати! Новикова едва не подпрыгивает на месте. Вы уже слышали, что Михайловский подготовил для нас в этом году? Она потирает ладошки и нетерпеливо бегает глазками от Ули к Маше и обратно.
У этого старпера на уме одни чаепития, разводит руками Громова. Ему бы не завучем в школе работать, а в каком-нибудь профсоюзе с пенсионерами зажигать.
Да ладно тебе, через силу улыбается Маша, все еще думая о своем. В прошлом году, вроде, неплохо отдохнули.
Ага, ключевое слово «вроде». Не удивлюсь, если этот хрен старый опять нас соберет в столовой и заведет свою историческую викторину.
Под гомерический хохот Любы Громова театрально засовывает в рот два пальца и делает вид, что ее тошнит. Дура!
Не-е Немного успокоившись, Новикова спешит первой огласить планы школьного руководства, касающиеся ежегодного праздника. В этом году будет квест.
Так и представляю! ерничает Громова. Собери десять окурков за школой и получи годовой курс лекций о вреде курения.
Нет-нет! смеется Люба. «Все профессии нужны, все профессии важны, или Как не умереть с голода на зарплату дворника», а если серьезно
Впрочем, до какого-то там арбузника мне нет никакого дела: уже несколько лет школьные мероприятия отлично проходят и без моего участия. Именно поэтому скидываю уличную обувь в мешок и, пока больной интерес ко мне не возродился, ковыляю в чертовски неудобных балетках сначала к гардеробу, затем на второй этаж к кабинету физики. По привычке уткнувшись носом в мобильный, я пытаюсь слиться с невзрачными школьными стенами: на сегодня лимит моего унижения исчерпан. Все, чего я хочу поскорее добраться до любимой последней парты, достать из рюкзака толстовку и признать свое безоговорочное поражение. Но, видимо, там, наверху, кому-то доставляет особое удовольствие издеваться надо мной.
Не успеваю и глазом моргнуть, а точнее, пройти по узкому коридору последние метров тридцать до нужного кабинета, как за спиной раздается знакомый бас Кротова.
Не могу я в эти выходные!
Отказы не принимаются! следом голосит Лихачев. Зря я, что ли, Михайловского уламывал найти нам этот квест?
Невольно замедляю шаг и силюсь совладать с дыханием, которое сбивается всякий раз, стоит Егору появиться на горизонте.
Выходит, зря, бурчит вечно всем недовольный Данила. Да и вообще, все эти арбузники достали. Детский сад, ей-богу!
Ну не скажи, Крот! Место зачетное! «Старый химик», слышал?
Нет.
Блин, я все время забываю, что ты не местный! Там раньше санаторий стоял для сотрудников химзавода. Ну как санаторий? Скорее, турбаза. Дикая природа, реки неземной красоты романтика, одним словом. А потом лавочку прикрыли. Обнесли колючей проволокой и перевели в разряд закрытых объектов. Улавливаешь, чем пахнет?
Нет.
Ходили слухи, что там секретную лабораторию организовали. Опыты там всякие проводили Жуть, в общем.
А нам там что делать?
Крот, это когда было-то! Сейчас там обычная заброшка. Несколько лет назад санаторий этот выкупил у области один бизнесмен хотел обратно турбазу замутить, да силенок не хватило. Он пару домиков отреставрировал и закинул. Вот сейчас там квесты и проводят.
Не убедил. Горыч, я серьезно не могу в выходные.
Погоди ты отказываться. Там место реально крутое!
Ладно, давай потом обсудим! Пришли уже.
И точно, подслушивая чужой разговор, я и не заметила, как уперлась носом в деревянную дверь кабинета физики. Недолго думая, хватаюсь за ручку и дергаю её на себя, да только тщетно: дверь заперта. Тяну снова и снова, понимая, что парни подходят все ближе, а встречи с ними лицом к лицу я боюсь как огня.
А точно у нас физика первым?
Затылком ощущая горячее дыхание Кротова и вся съежилась.
Да, вроде, а что? лениво отвечает Лихачев.
А это тогда кто? пренебрежительно бросает Кротов, будто я без очереди пытаюсь протиснуться в кабинет врача, чтобы «только спросить».
Неистово цепляюсь за ручку двери, предчувствуя начало конца. Как знаю, что Кротов меня не пожалеет поднимет на смех в моем дурацком сарафане.
Не знаю, отшучивается Егор, немного разряжая обстановку. Наверное, небеса услышали мои молитвы и послали моему разбитому сердцу длинноногое утешение. Девушка, а, девушка, я угадал?
Мимолетное касание даже через несколько слоев ткани обжигает кожу плеча, тогда как слова Егора забираются в самый сокровенный уголок сердца и напрочь лишают воли. Я как мотылек, летящий на свет яркого пламени, вмиг перестаю бояться опалить свои крылышки и больше никогда не взлететь, и оборачиваюсь.
Упс, первым реагирует Лихачев и, выгнув брови, несколько раз пытается сдуть челку с глаз. Ильина?