Как же мне повезло попасть в такой необычный мир к такому необыкновенному мужчине.
ГЛАВА 18
ЗОЯ
Следующие три дня пролетают незаметно: мы с Иллаем не можем отлипнуть друг от друга и наслаждаемся открывшейся для нас близостью.
В некоторые моменты, когда мы заканчиваем одну партию, и, едва отдышавшись, приступаем к следующей, возникает ощущение, что я жена дальнобойщика, который вернулся с рейса и не намерен останавливаться, пока не выжмет себя и меня досуха.
Если так продолжится я не успею уделить внимание другим мужьям. А если так будет происходить с остальными, боюсь, моё тело не выдержит подобные марафоны.
Но ни я, ни Иллай не можем ничего с собой поделать. Такое ощущение, что с каждым разом, моё желание разрастается только сильнее. Поэтому я начинаю потихоньку осознавать, что подобное количество мужей это не просто прихоть первородной богини, а необходимость.
Каждую клеточку моего тела переполняет магией, отчего непрерывно хочется ею делиться. Это как любовь, которая находится в переизбытке и появляется желание окутать в неё каждого. А если я её не направлю в нужное русло, она живьём сожрёт не только меня, но и мужей.
Чувствую лёгкое прикосновение Иллая к своей щеке и, сладко потянувшись, расплываюсь в довольной улыбке. Мы поспали от силы пару часов, но надо вставать и отправляться по делам.
Сегодня горожане устраивают праздник винного урожая. Поэтому мне, хозяйке Коралловых Хребтов, необходимо принять в нём участие. По крайней мере, в первый день, чтобы заверить народ в том, что несмотря на возникшие трудности, в скором времени всё наладится.
Честно говоря, когда Иллай вводил меня в курс дела мой кишечник скрутило от спазма. Не хотела я никого ни в чём убеждать, тем более, публично.
В последний раз я выступала перед Ларкой Педровной. И мне по горло хватило её насмешек и завуалированных оскорблений: то я графики не так построила, то презентация у меня слишком скучная, то юбка у меня на пару миллиметров короче обычного. Те безосновательные придирки оставили свой след. Теперь меня ни за какие коврижки не уговорить выступать на публику.
Благо драгоценный муж развеял мои страхи, сказав, что речь произносить буду не я, а Эген. После такой хорошей новости я не смогла сдержать эмоции и начала голой отплясывать перед Иллаем. Конечно же, он не ограничился только просмотром моего нудистского шоу.
Я войду? спросонья подумала, что вопрос задал русал, и чуть не взывала от бессилия. Мне, конечно, нравится секс с ним. Но, пожалуй, не в таких количествах. В конце концов, нужна же хоть какая-то передышка. На это намекает не только моё здравомыслие, но и промежность, ноющая от такого беспощадного интенсива.
Лишь после того как проморгалась, поняла, что вопрос задал вовсе не Иллай, а Медей, покорно стоящий за дверью и ожидающий моего позволения.
Сначала ринулась за покрывалом, которое валяется на полу после бурной ночи. Но, как следуя прикинув, решила не упускать такую возможность. В моём распоряжении остался восемьдесят один день. Поэтому нет смысла устраивать танцы с бубнами. Выбираю тактику идти напролом.
Я поудобнее устроилась на кровати, обдумывая, как выгоднее лечь, чтобы эльфу не оставить никаких шансов. Иллай, видя моё натужное пыхтение, прыснул от смеха.
Жемчужина моего сердца, не стоит так переживать, заботливо проговорил он. Поверь, всё это время они чувствовали нашу связь. После такого они точно перестанут избегать твоего внимания. Они принадлежат тебе до последней магической капли ровно также, как я.
На последних словах он горячо целует меня. Но я практически не чувствую вкус поцелуя, покраснев со стыда. Осталось только бросить вызов помидору
«Как? В смысле они всё чувствовали?» эти мысли остужают мой пыл, а желание кокетничать с Медеем растворяется, как мой отец, который однажды вышел в деревенский туалет.
Иллай не даёт мне оклематься и приглашает остроухого в нашу спальню.
Через три часа нам нужно выезжать, поэтому эльф замирает на пороге, успевая пройтись опьянённым взглядом по моему телу, а затем, сделав попытку прокашляться, тактично отводит глаза. Немудрено, что моё обнажённое тело никого не оставит равнодушным. Даже местного папочку, у которого то ли от возбуждения, то ли от смущения покраснели кончики ушей.
«Да кто тут кого ещё должен стесняться!» я расправила плечи так, чтобы моя округлая грудь красиво выпятилась, и практически невесомо, провела кончиками пальцев по своим ключицам.
Ну а что Они ведь уже видели меня голой, чего беспокоиться. И эльф уже касался меня. Правда там была совершенно другая ситуация и мне было вовсе не до развлечений.
Да, мы в курсе, произнёс Иллай. Он, в отличие от меня, прикрыл все свои стратегически важные места. Как раз собрались вставать, добавляет, при этом так хитренько поглядывает то на меня, то на Медея.
Какой проныра, а! Как же мне хочется стереть эту наглую ухмылку с его губ. И эльф так старательно отводит потемневший взгляд, что у меня назревает план подразнить их обоих.
Я поворачиваюсь набок и привстаю, делая вид, что тянусь к Иллаю за поцелуем. Ровно в тот момент, когда русал теряет бдительность, я поднимаюсь на четвереньки и прогибаюсь в пояснице так, чтобы Медей оценил все мои прелести.
Как же неловко и, одновременно с этим, волнующе. Сама не замечаю того, как начинаю возбуждаться вместе со своими мужьями. Я вижу и чувствую то, как они замерли и тяжело дышат. Практически в унисон. Нужно будет спросить, насколько у побратимов тесная связь между собой. А пока Я беру кувшин с водой и, присев обратно на своё место, с жадностью прикладываюсь к горлышку.
Холодные струйки воды стекают по моему подбородку и устремляются вниз по ложбинке между грудей, животу и выбритому лобку. Некоторые из них попадают прямо на клитор, отчего я протяжно стону. Не знаю, как там мои мужья, но я уже на пределе.
Ставлю кувшин на прикроватную тумбу и, оглядывая себя, притворно охаю.
Как же так, наигранно протягиваю, будто от досады. Всё разлила, я начинаю медленно размазывать капли воды, делая вид, что пытаюсь вытереться. Поможете мне?
Я с такой наигранной беспомощностью смотрю на мужей, что у них не остаётся терпения.
Медей на автомате хватает полотенца с комода и, бросив одно Иллаю, подходит к кровати. Эльф опускается на колени и смотрит на меня сверху вниз. И, боги, это выглядит настолько сексуально, что я прикусываю губу, лишь бы не простонать.
Дыхание становится тяжёлым и прерывистым. У меня не остаётся иного выбора, кроме как сесть на край кровати, развести ноги и позволить первому мужу вытереть с меня капельки воды.
Собственно, я так и делаю. В этот момент перестаёт быть важным и мой стыд и моё смущение.
Близость мужчин будоражит до предела. И, не удержавшись, пробегаюсь кончиками пальцев по своему бедру и начинаю поглаживать свой клитор.
Медей уже в полной мере оценил моё желание, поблёскивающее на припухших складках. Но держится из последних сил, стиснув челюсть так крепко, что на его похорошевшем лице выступили желваки. Он даже пытается обтереть меня, но получается как-то заторможенно.
Иллай вообще не теряет времени: целует мою шею, вызывая многочисленные мурашки, а затем выкладывает дорожку из поцелуев к лопаткам и по позвоночнику. Его лёгкие почти невесомые прикосновения распаляют меня не хуже, чем рука эльфа, которая подбирается к бедру.
Медей смотрит мне прямо в глаза с такой осторожностью и неверием, будто сейчас представление закончится и все пойдут по своим комнатам. Но я спешу развеять эти сомнения, что плещутся в его светло-зелёных глазах, положив ладонь на его щеку.
Указательным пальцем очерчиваю манящие губы и, слегка надавив на них, проталкиваю его внутрь. Горячий язык мужа тут же облизывает палец, пробуя меня на вкус.
Эльф прикрывает глаза и на его лице отражается такое наслаждение, словно я самое сладкое из всего, что он до этого пробовал.
Я стону, когда Иллай начинает играть с моими сосками, слегка выкручивая то один, то другой.
Медей это воспринимает как призыв к действию и целует меня во внутреннюю сторону бедра. Я вздрагиваю, но не только от щекотки, вызванной его щетиной, но и от того, насколько интимным вышел этот жест. Так робко и при этом с таким желанием, что меня просто выносит.
Эльф не торопится углублять свои ласки и, кажется, Иллай подхватил его настроение. Они так медленно и нежно исследуют моё тело, оставляя поцелуи и прикосновения рук, что мне ничего не остаётся, кроме как довериться им.
В какой-то момент я всё же не выдерживаю, откидываюсь на русала и начинаю сама себя ублажать, растирая смазку и проталкивая палец внутрь лона.
Лопатками чувствую возбуждение Иллая, а в глазах Медей разлилась целая тьма из похоти.
Эльф целует тыльную сторону моей ладони и, отодвинув руку в сторону, дует клитор. По телу пробегают очередные мурашки, обостряя все мои чувства до предела. И после краткой игры, муж губами приглядывается к моему пульсирующему комку из нервов, вбирает его в рот и начинает посасывать.
Перед глазами всё плывёт, а я от такого ошеломительного наслаждения не знаю, куда себя деть.
Цепляюсь за плечи Иллая, пытаясь уловить его взгляд и стону, подмахивая бёдрами. Русал щедро одаривает меня комплиментами, суть которых я не особо улавливаю.
Эльф подкладывает свои ладони под ягодицы, помогая задавать мне нужный темп. А его язык ударяет по клитору, доставляя головокружительное удовольствие.
Тело напрягается, как натянутая тетива, и в тот момент, когда губы мужа вновь облизывают мой клитор, я содрогаюсь, достигнув пика.
Медей не спешит отрываться от моей сверхчувствительной точки, растягивая послевкусие, а я продолжаю дрожать на руках самых лучших мужчин.
ГЛАВА 19
ДОЛОС
Под кожей разлилось слабое золотистое свечение, от которого по телу пробежалось еле ощутимое чувство эйфории. Я удивлённо приподнял брови, смотря как витиеватые узоры гаснут, и издал саркастичный смешок.
Надо же, а невестушка не теряет времени уже успела уложить в койку Иллая! Подумать только, какой гениальный план она вынашивала всё это время. Сперва извела нас, истощив запас магии, которым нас наделили Младшие Жрицы. А затем явилась как ни в чём не бывало с предложением восстановить наш брак.
Поразительно, насколько она бесподобная Бесподобная стерва, свалившаяся на мою голову и лишившая возможности на спокойную жизнь.
Я вообще не задумывался о женитьбе. Думал, что до конца своих дней проживу в охотничьем доме, обладая титулом главного охотника Верховной Жрицы. Но первородная богиня решила иначе.
Что ж, я оценил её неподражаемую иронию. Только она способна на такое. Сперва я потерял свою семью в пожаре тогда я чуть сам не сгорел от горя. Оно страшной болезнью отравило мою Душу. А после, когда раны исцелились в тишине моего одиночества, Мейлит и это забрала. Разрушила мою уютную гавань, подсунув полоумную жену и её извечные истерики.
Похоже, первородной богине нравится испытывать мою Душу. Тошно представлять какое же она получает наслаждение, когда окунает меня в очередное дерьмо.
Поначалу я как-то мирился с тем, что в жёны мне досталась истеричка. Но спустя время во мне начала закипать злость, которую я порой не контролировал. Переломным моментом стало то, что я потерял связь со своим внутренним зверем. Такое случается, когда между супругами отсутствует магический обмен. Сперва истончается собственный магический резерв, затем теряется связь со своей внутренней природой и, наконец, наступает конечная стадия медленная мучительная смерть. Нетрудно догадаться, в каком положении сейчас нахожусь я.
Но я не хотел мириться с таким положением вещей. В моё непринятие входило всё, что могло как-то задеть или растормошить Зои. Признаю, где-то я откровенно перегибал палку и поступал по-детски. Сожалею ли я об этом? Нет. Я выплёскивал своё негодование. И к тому же, это было довольно весело. Я жалею только о том, что подчинился приказу Верховной Жрицы и пришёл на симпозиум, устроенный в честь первородной богини.
Там-то обстоятельства связали меня по рукам и ногам. Меня, Хаос подери, оборотня. Раньше я мог порвать любого, кто посягал на мою свободу и достоинство. Даже приходилось Верховную Жрицу пару раз ставить на четвереньки и как следует напоминать, что у всего есть свои границы дозволения. В тот момент мне было глубоко плевать, что под её подчинением ходят все земли Лето. А ещё то, что она по щелчку пальцев могла размозжить мою голову. Но у нас всегда была особая связь, несмотря на то что мы не любили друг друга.
А ты у нас всё занимаешься пьяным голосом проговорил Лаос, неуклюже опираясь на колонну. И как оно? икнул он. Стал самым выдающимся лучником Лето?
Я натянул тетиву и, повернувшись к вампиру, резко отпустил её. Стрела со свистом пролетела мимо уха клыкастого пьяницы и воткнулась в стойку для оружия, стоящую прямо за его спиной.
Упс, сконфузился он, опустив уголки губ в насмешливой гримасе. Мимо, вампирёныш вновь пошатнулся и, отпив вино из бутылки, продолжил: Если бы я был судьёй ни за что бы не вручил тебе Золотой Лук*. Отвратительная меткость
Если бы я захотел в тебя попасть, мой дорогой друг, с сарказмом выразил свои мысли, в твоём лбу красовался бы дополнительный глаз.
Вампир издал ехидный смешок. Икнул. И, в очередной раз пошатнувшись, потерял равновесие и упал лицом в грязь.
Ненавижу этого досаждающего гадёныша. Надоели его пьяные выходки. Но хуже того таскать эту тощую задницу на своих плечах, когда тот, перепив, отрубается в самый неподходящий момент. Например, как сейчас.
Я закатил глаза и в сокрушительном жесте поднял руки к небу.
К Хаосу! Пусть Лаос самостоятельно разбирается со своей никчёмной жизнью. А она у него действительно была такой. В пьяницы скатываются не от лучшей жизни. К тому же довелось однажды услышать, что родная мать вампирёныша продала его в рабство за клочок земли.
Пожалуй, вампиры отличались своей «особой» семейной связью Но мне до этого нет дела.
Я перевернул Лаоса на спину, чтобы он не задохнулся и отправился на пробежку.
Интенсивные физические нагрузки вытесняли все мысли, связанные с Зои.
По крайней мере, я так думал. И, может быть, слега надеялся, что, зарывшись в дела и тренировки, я перестану о ней думать.
Однако последующие три дня я провёл в сущем кошмаре.
_______
*Золотой Лук награда, которую вручают на Осенних играх за отличную стрельбу.
ГЛАВА 20
ДОЛОС
Я подставил лицо холодным струям воды и, крепко зажмурив глаза, стиснул зубы. Кажется, что образ Зои преследует меня везде: в личных комнатах, в душе и, Хаос раздери, даже в туалете. Куда бы ни шёл везде вижу её тёмно-зелёные глаза, спутанные каштановые волосы и припухлые губы. А когда вспоминаю её тяжёлую грудь с крупными розовыми сосками, тонкий изгиб талии и то, как она целовалась при нас с Иллаем, член моментально твердеет.
Ощущение, будто я горю изнутри, как при лихорадке. Чувствую себя паршиво. Но хуже того осознавать, что я безумно хочу свою ненавистную жёнушку.
Конечно, я за то, чтобы восстановить этот летящий в бездну брак. Тем более, я не стремлюсь отправиться в Пустошь в качестве мясного корма. Но я думал, что всё будет протекать медленно, и я постепенно отойду от неприязни к своей жене. Ко всему прочему, мне требовалось свыкнуться с новыми повадками Зои. И её таким манящим, еле уловимым запахом.