Дневник Великой Отечественной Войны Боровиковой Александры Никифоровны - Орлов Андрей Анатольевич 11 стр.

День сегодня серый, осенний, и холодный, воскресенье, работает только мой цех.

Задача сегодня: довязать носки.

В 2 часа дня изучали штыковой бой.

Во время этой учёбы было слышно, и видно, воздушный бой, а потом дали «В.Т.».

Во время боя был подбит самолёт, только не знаю чей.

Поужинав, легла спать, и уснула, сладко-сладко, проспала до часу ночи, вдруг «В.Т.».

И так, с часу ночи, опять началась бессонная ночь.

Ночь была ясная лунная.

Вражеские самолёты встречали наши ястребки, поэтому ночь прошла более-менее спокойно.

Как-то на душе веселее, когда наша авиация в воздухе, находишься, как будто, в безопасности.

6/X/1941

6/X. Сегодня первый день спала, как начальник за весь период войны.

Встала в 7:20, это так подремалось после утренней тревоги.

Напившись чаю, покушав кашки, пошла к рабочим, подписала наряды, и решила записать вот этот дневник.

Вдруг, меня вызывает Соколов, и говорит, что меня включили в список ответственных дежурных по Штабу.

Я дежурю на пару с Поповым, это ещё ничего, очень не хочу с Ив. Анакиным.

Мне значительно было лучше сидеть в щели, чем в Штабе, или на вышке.

Я здесь знала больше, что делалось в городе, так как у нас был военный телефон.

День сегодня пасмурный, ветер, и холодно.

За день была одна тревога.

Сегодня получила компенсацию, только бы выпить в компании.

Ну, за неимением компании, хотя бы кружку пива, да его сейчас нет.

После работы зашла к Романовой, похохотали до слёз.

Как им помогло уронить столб, вот это никак не могу понять.

Потом зашли в партком (*Партийный комитет комитет, избираемый партийной организацией для ведения текущей работы), что-то разговорились с Соколовым, он говорит, я тебя хотел назначить дежурным наблюдателем по Штабу с Ив. Анакиным, я сразу ответила, что с ним не пошла бы, они сразу же захохотали.

Конечно, с Соколовым, Поповым буду дежурить, а уж с Анакиным, никогда.

Привела сегодня учёт «В.Т.», всего уже 199.

Я свою рукопись никак не могу передать Агафонову.

В воздухе сегодня тихо, а на полигоне всё время пристрел (*Пристрелка целей или пристрелка орудий) идёт.

На этом заканчиваю, так как темно, холодно, и скучно.

Пойду в сушилку, там опять посмеёмся и, может быть, проспим спокойно, ну, а что будет, допишу утром.

Всего хорошего, Шурочка, иди, суши сухари, и спи спокойно.

Спать спокойно не пришлось.

Напившись чаю, покушав кашки, в 19:25, «В.Т.».

Моментально одевшись, пошли в щель.

Только вышла, вдруг, вижу вспышку по направлению к Московскому вокзалу.

Оказывается, враг бросал осветительные ракеты, и вдруг, взрыв фугасной бомбы (говорят, у Мельницы Ленина).

Я сразу же в щель.

Гул самолёта поблизости.

Вдруг, какой-то трезвон, и движение воздуха, бойцы наши мигом в щель.

Я, думала, сначала, что бросает зажигалки, но оказывается, бросал маленькие фугаски 5 10 кг. по Мартыновской улице.

Всего было брошено на эту деревянную улицу 24 бомбы, есть разрушении и жертвы.

Я беспокоилась за Катушку, и за вышку.

Во время «В.Т.» сходила, и позвонила в Штаб, они ответили, что у них спокойно.

Когда в 12:15 дали отбой «В.Т.», мы с Нюркой пошли посмотреть, что там произошло.

Идя мимо сушилки, я хотела прыгнуть через вагонетку (*Открытый вагон малой вместимости (0,56 м3), предназначенный для перевозки грузов, который перемещается по узкоколейным железнодорожным путям), и очень ушибла ногу, едва встала пробила до кости.

Потом пошла на эстакаду.

Трамваи ходили, но ничего было не видно, так как ночь тёмная.

Обратно пошла мимо лесоцеха.

Аня Романова давай демонстрировать, как рабочие ломали стену: раз, два, взяли!

Хохотали до слёз.

Вдруг, «В.Т.», мы сразу же побежали в щель, и занялись рассказом анекдотов.

После отбоя «В.Т.», пошли к себе.

Романова у печки уснула сидя.

По старой привычке (я люблю побаловать), привязала к ней пилку, и т. д.

Хохотали до слёз, как она проснулась и освобождалась от груза.

В 12 час. легла спать.

7/X/1941

7/X. Пробудилась в 5 утра, сходила под душ, и легла снова спать.

Нога всё время болит после вчерашнего.

Напившись чаю, пошла на свою голубятню, и решила записать.

Погода сегодня пасмурная, а наша авиация уже в воздухе.

14 час., ясно светит солнце, и очень тепло, но мне сегодня очень тяжело ходить, болит нога.

Через правое плечо противогаз, через левое бинокль, ведь я сегодня дежурная по Штабу.

В первом часу была «В.Т.», я уже сходила на вышку, тревога прошла спокойно.

Не понравилось мне на вышке, так как очень шумно с проспекта, на территории лучше слышно.

Там гудит эксгаустер, подъёмник, трамваи и т. д., сплошной шум.

Сегодня моя старая компания будет сидеть без меня.

Здорово насмеялись с Нюрой Романовой.

Да, сегодняшний день есть чем дополнить.

Как я уже упоминала, что дежурю на вышке.

День был ясный, и солнечный, погода очень приятная, но у меня было какое-то напряжённое состояние, я почему-то беспокоилась, как выстою на вышке, и обеспечу дежурство, в особенности ночью.

Действительно, по расписанию, в 7:30, «В.Т.», и я заняла пост на вышке.

Сначала приходил ко мне Титов, потом он замёрз, и ушёл.

Пришел Магин, и я пошла погреться.

«В.Т.» длилась 6.05.

Вот эта «В.Т.», по продолжительности, первая «В.Т.» за всё время войны, из всех 204 пережитых, за время войны.

Вражеские самолёты давали заходов 7, и почти все, по одному маршруту.

Вражеские самолёты заходили с Кировского района, затем в Ленинский район, потом к Мельнице Ленина, Завода Ленина, Финляндскому вокзалу, правый берег Невы, малая Охта.

Один раз самолёт прошёл над нашей Фабрикой.

Сначала я думала, что на вышке стоять очень жутко ничего подобного.

Очень много было сброшено зажигалок на город.

В Московском районе пожар потушили быстро.

Левее Красного Нефтяника продолжался пожар 23 часа.

В районе Смольного был весь горизонт в огне вид синего, так называемого в детстве, мышиного огня.

Возник пожар, длился 23 часа, был потушен.

Затем, в районе порта было сильное зарево в 4-х местах, и горело долго.

А, сволочи, ракетчики, всё время, как свечи, пускали ракеты, в особенности в Сортировочной, в Щемиловке, и у Володарского Дома Советов, в Рыбацком, у Красного Ткача, и т. д.

Все ракеты были сброшены с территории Картонтоля.

Вот, сволочи.

В городе были тоже ракеты.

Покрылась я тёплым платком, и выстояла дежурство, не замёрзла.

В 1:30 дали отбой «В.Т.», я пошла на ночёвку, покушала супу, который послала Мотя, и, хотела лечь спать, встретилась с Адамом, и проболтала до 4 час. ночи.

В общем, парень увлёкся по уши.

Только легла спать, в 4:30 снова, «В.Т.», я снова на вышку.

Погода стала пасмурная, и моросил дождь, но с 4 час. началась сильная артиллерийская канонада.

Стреляли, по всей вероятности, Кронштадт и Рыбацкое, после отбоя легла спать.

8/X/1941

8/X. Встала в 10:10 утра, вот спала после дежурства.

И разбудила меня Шура Кольцова.

Соскочила с койки, поплескала на глаза, и с запухшими глазами бежать на диспетчерское совещание.

День сегодня пасмурный, временами моросит дождь, и есть предположение, что «В.Т.» не должно быть.

Вот уже 13 часов, а я ещё не видела своих всех рабочих.

Завтра выходной день, но наверно, домой не поеду.

День прошёл спокойно, но очень хотела спать.

Арт. канонада всё время раздаётся.

Опять, сволочь, прорвался, бьют зенитки, но сейчас ничего не страшно.

В особенности, после дежурства на вышке.

А ну его, унывать, смерть, так смерть, жить, так жить.

Нет, откровенно говоря, хочется жить, и всё пережить.

Разве не интересно посмотреть потом, после войны, что будет.

Ведь фашизм всё равно будет уничтожен, в этом я уверена, без всяких колебаний.

Победа будет за нами Ура!!!

Вечер и ночь пасмурные, моросит дождь, мы легли спать в полной уверенности, что «В.Т.» не будет, предварительно наболтавшись.

В комнате было жарко, и текло с потолка.

9/X/1941

9/X. В 5:30 дали «В.Т.», я быстро оделась, и пошла в щель.

Только выбежали, за проспектом сбрасывались уже зажигалки, я пока посидела в щели, закурила, потом высунула нос из щели, было уже светло, кругом были видны пожары, оказывается, опять набросал везде зажигалки.

Был сильный пожар, на Бумажной Фабрике им. Володарского, потом, говорят, 20 школа.

К центру города была туча чёрная чёрного дыма.

После отбоя поехала домой.

Пообедав с Ленкой, пошла стирать, и сушить бельё.

Приезжаю домой, как в гости.

Накушались всего, в особенности за вчерашний день: чечевичной каши, макарон, селёдки, яичницы и мясного супа.

В 19:20 «В.Т.», но я легла спать, пока не дали ещё отбоя.

Почему-то я дома спокойна, в своём подвале.

И так проспала до 5 час. утра.

10/X/1941

10/X. Встала в 7 час. утра, пробудилась, и валялась в койке целый час.

Прослушала Информбюро: бои по всему фронту.

Особенно упорные бои на Вяземском направлении, Брянском и Мелитопольском.

Во вчерашней сводке было сообщено, что наши войска оставили г. Орёл.

Погода сегодня холодная, с раннего утра было пасмурно, но к 8 часам утра уже небо стало чистое, опять, наверное, будет «В.Т.».

Сегодня я дежурная по Штабу (в самом Штабе), вместо Попова.

Сейчас пойду к Ане Романовой, ей богу, я к ней привыкла.

Сегодня такой дурацкий день, куда ни придёшь, везде жарко, просто не жалеют пара.

День всё ещё пасмурный, но на улице теплее.

Была уже одна «В.Т.», прошла спокойно.

Сегодня, как обычно, в 7:24, «В.Т.».

Я лежала, и читала газету, ждала вот-вот «В.Т.», по расписанию.

Сборы и ходьба до Штаба заняли 3 минуты, ушла в Штаб в 7:20 вечера, пришла в час утра.

За ночь было 5 «В.Т.».

Только придёт с вышки Попов, как опять «В.Т.».

Ночь была облачная, между облаками проглядывала луна, и вот пасмурную-то погоду любят фашистские стервятники.

Крошили и сыпали фугасные, и зажигательные бомбы, сколько, и куда попало.

В особенности, правее Малой Охты.

Сначала сбросили большие фугаски, потом зажигалки, а потом опять мелкие фугаски.

Потом неожиданно падает бомба поблизости, получается сильный взрыв, потом сотрясение здания, оказывается, бомба попала на улицу Палевского, разбила главную будку.

Поблизости в домах вылетели стёкла, своротило все печные трубы.

Затем была сброшена бомба в жилой дом, против Фабрики Ногина.

Одна бомба упала на Союз-утиль.

Бомба была сброшена на парашюте, сначала задержалась на проводах, потом парашют оборвался, и бомба пала на землю, и не взорвалась, весом 1.000 кг.

Народ был весь изолирован, и местность оцеплена, радиусом на 150 метров.

Затем зажигалки сбрасывались в Московском районе.

Вспыхнуло много пожаров, но очаги пожаров ликвидировались быстро.

Вот так прошла ночь.

«В.Т.» кончилась в 2:20, и из Штаба я никуда не пошла, и вздремнула, уткнувши носом в стол, потом легла на оттоманку (*Диван без спинки), и проспала до 7 утра, перешла в сушилку, и ещё вздремнула с полчаса, но скоро разбудили рабочие.

Странно всё же получается, когда всё было спокойно, я за сутки спала 7-8-9 часов, и ещё хотелось спать, а сейчас, иногда за сутки уснёшь 23 часа, и ходишь целый день, хоть бы что.

Меняется время, меняются люди.

Сильно, говорят, я похудела, но надо сейчас учесть эту беспокойную жизнь, бессонные ночи и питание, сейчас не кушаешь пельмени, да яйца, а кушаешь всё, что попадет, даже соевый суп, от которого тошнит.

Вокруг цеха приводится божеский вид, скоро можно восстанавливать цех.

11/X/1941

11/X. Встала в 8 утра., очень не хотелось вставать, но ждали рабочие, валяться по-прежнему некогда, может быть, вздремну в обед.

Погода серая, но сухая, небо облачное, и если к вечеру не изменится, то очень опасно.

Кошмарный сегодня день, так хочу спать, не смотрят глаза, а настроение туманное.

Рабочие пошли обедать, а я легла вздремнуть, и сразу стало полегче, но жду с нетерпением, когда кончится смена, чтобы снова лечь, и основательно отоспаться для бессонной ночи ожидаемых «В.Т.».

У меня почему-то сегодня предположение, что ночь будет спокойная вот бы хорошо.

Утром бы сходила под душ, и было бы всё в порядке.

День всё время пасмурный.

Обещают с 13/X/4I г. смену погоды.

15 часов, передают материалы из газет.

Когда стали передавать о Бабуринском жилмассиве, его организованности, и самозащите, ей богу, слёзы на глазах.

Этим что-то напомнило прошлое, что-то неразрывное, пять лет я жила вблизи этого массива, знаю его прекрасно.

Этой передачей мне вспомнилась мирная жизнь студенческие годы.

Тяжёлые были они, но хорошие годы.

Я о здании общежития на Песочной никак не могу забыть.

Ведь это было первое, и единственное по Песочной улице, по величине, и красоте.

Лесной, и вместе с тем Выборгская сторона дороги мне, как свои родные места, где я выросла и повышала свои знания.

Вместе с тем, с Выборгской стороны я начала знакомиться впервые с городом Ленина.

Никогда в жизни я не забуду первых часов, дней, проведённых мною в Ленинграде, в том числе на Выборгской стороне.

Мне вспоминается осенний солнечный день осени я сошла с поезда, перешла выход в город, села на трамвай  25, в то время, по неизвестному мне городу.

Это первые шаги к Академии.

В эти минуты раскрылась мне вся красота этого великолепного города.

Как я блудилась (*Блуждать запутаться, плутать, сбиться с пути (с дороги)) первое время в парке.

Тучный, зелёный тенистый парк, с его оранжереями, и цветниками, красивыми, но в то же время, строгими линиями.

Сейчас же я знаю, каждый кустик, каждый поворот.

Сколько книг, и учебников, перечитано в этом парке.

Сколько снимков, есть у меня от этого парка.

И вот, пришло лето 1941 года, я ни разу не была в этом замечательном парке.

С начала лета было холодно, затем установилась хорошая погода, но началась война, начались «В.Т.», начались обстрелы.

Война приковала к Фабрике, и думать о чём-то другом, не приходится.

Вечер был пасмурный, прошло 7:30, время налёта фашистских стервятников, но время не лётное, и мы легли спать.

Уверенности о пасмурной погоде на всю ночь не было, так как уже не первая такая ночь.

И вот, в 22:45, «В.Т.».

Мы моментально оделись, и пошли в цех, где просидели до 4-х часов утра.

Самолёты кружились почти всё время около нас, били зенитки, освещали прожектора.

Но скоро в воздухе появились наши самолёты, стало веселее.

Веселье относительное, лучше бы спокойно спать, чем сидеть, и мёрзнуть под землей, в ожидании, что вот-вот стукнет тебе по кумполу, и зароет.

Лучше бы не слушать завывания вражеского стервятника, который скрипит, хуже немазаной телеги, ежедневно, и ежечасно.

Чуть только прекращался шум моторов, мы выходили из щели, и шли погреться.

Странно как-то, сейчас вошло в обыденность эти тревожные, холодные, и бессонные ночи.

А что будет зимой?

Я, думаю, сложить печку, и будет теплее, а то простудишься.

Ведь пока жив, хочется жить.

Из дому ничего не пишут, не знаю, что они думают обо мне, может быть, не считают уже живой.

Ну, Боровиковы крепки, они должны пережить всё.

Немного вчера поболтала с Адамом, он паренёк всё же выдержанный, и не навязчивый, мне нравятся такие люди.

Ну, по сравнению со знакомым, это ничего что та.

Откровенно говоря, сейчас я его что-то стала забывать, потому что он о себе редко напоминает.

12/X/1941

12/X. Воскресенье, решила выспаться, и встала в 9 час. утра.

День ясный, прохладный осень.

Информбюро не слышала, так как радио у нас нет.

В кабинете у меня радио работает, но ведь я нахожусь там только днём.

Как раз записываю в 11 час. дня, и слушаю последние известия: бои по всему фронту.

Особенно ожесточённые на Брянском, Вяземском направлении.

Вдали где-то раздаётся канонада, опять, наверное, сволочь вклинивается ближе к Ленинграду.

Но оказывается, бьёт наша артиллерия.

15 самолётов, пошли, наверно, на выполнение боевого задания, ну, счастливого им пути.