1) привлечение внимания широкой общественности к детской литературе;
2) возрождение лучших традиций отечественной литературы для подростков; выявление и продвижение талантливых авторов, пишущих для читателей 1217 лет на русском языке;
3) формирование у подростков духовно-нравственных ценностей, патриотизма, ответственной гражданской позиции, верности традициям отечественной культуры, исторического сознания, бережного отношения к природе.
Эти ценности отчетливо выражались в предложенном Михалковым девизе: «Сегодня дети, завтра народ»184. Премиями стали награждаться произведения, отражающие ностальгию по советскому прошлому и стремление к особому русскому национальному идеалу.
Другой важной премией стала «Крапивинка», Международная детская литературная премия имени В. П. Крапивина известного писателя, автора множества произведений, среди которых особенно хорошо известна повесть «Мальчик со шпагой» (1974). Премия была основана в 2006 году Ассоциацией писателей Урала, а с 2010 года ее учредителем стала независимая писательская организация «Содружество детских писателей»185. Эта премия демонстрировала важность системы конкурсов для поощрения самых разных авторов и самых разных произведений. Например, из десяти финалистов «Крапивинки» 2014 года у шести книги были уже опубликованы; четверо других подписали контракты с издательствами «КомпасГид», «Время» и «Клевер» прямо в процессе награждения186. Среди финалистов была Ольга Громова, автор книги «Сахарный ребенок» одной из самых значимых публикаций для детей в 2014 году.
Некоторые конкурсы спонсировались местной администрацией и служили для поощрения региональных авторов, например премия имени Чуковского, которую вручали на ежегодном фестивале «Чукфест»; Международная литературная премия имени П. П. Ершова, вручаемая в городе Ишиме; Всероссийская литературная премия имени П. П. Бажова, присуждаемая в Екатеринбурге; премия имени Александра Грина, учрежденная администрацией городов Кирова и Слободского187. Отдельные города и книжные фестивали также учреждали свои конкурсы. Во время ежегодной Московской международной книжной ярмарки (ММКЯ) Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям выбирало «Книгу года». В 2006 году приз за лучшую детскую книгу получил поэт и переводчик Григорий Кружков, а в 2012‐м Сергей Белорусец за поэтический сборник «Парикмахеры травы». Другими важными книжными фестивалями, где также вручались книжные премии, являлись июньский Московский международный открытый книжный фестиваль, Красноярская ярмарка книжной культуры (КРЯКК), проходившая при поддержке Фонда Михаила Прохорова, и Всероссийский фестиваль детской книги, организуемый Российской государственной детской библиотекой в Москве188.
Одними из самых важных для писателей и издателей стали премии «Заветная мечта» и «Книгуру»189. «Заветная мечта» просуществовала относительно недолго, всего лишь с 2005 по 2009 год, однако эта премия принесла признание некоторым из наиболее известных теперь российских авторов, пишущих для детей и подростков. Лауреатами «Заветной мечты» стали Екатерина Мурашова, которая получила эту премию за повесть «Класс коррекции» в 2006 году и за повесть «Гвардия тревоги» в 2007‐м, Дина Сабитова, Юлия Кузнецова, Марина Аромштам, Эдуард Веркин и Николай Назаркин190. До 2009 года Сабитова и Кузнецова были практически неизвестны читателям, теперь они одни из самых высоко ценимых авторов книг для подростков. Дину Сабитову заметили сразу же после того, как она получила премию «Заветная мечта» 2009 года за повесть «Цирк в шкатулке». С этого времени Сабитова опубликовала еще четыре повести, и ее произведения были переведены на французский, испанский и украинский языки. В 2010 году она была номинирована на престижную международную премию памяти Астрид Линдгрен.
Первая повесть Юлии Кузнецовой «Выдуманный жучок» получила премию «Заветная мечта» в том же 2009 году. Вторую повесть «Помощница ангела» Кузнецовой удалось опубликовать после получения премии имени Крапивина в 2011 году191. Третья повесть Кузнецовой «Где папа?» еще не была опубликована, когда удостоилась второго места на конкурсе «Книгуру» 20122013 годов; сразу же после этого она была выпущена Издательским домом Мещерякова. Четвертая книга Кузнецовой «Дом П» вышла в престижном издательстве «КомпасГид». Благодаря участию в книжных конкурсах Кузнецова и многие другие писатели превратились в ведущих авторов российской предподростковой и подростковой литературы.
Самая влиятельная детская литературная премия «Книгуру» была учреждена в 2010 году и немедленно помогла добиться признания более молодому поколению авторов, пишущих для подростков; некоторые из них уже обрели известность, другие только начинали писательскую карьеру192. Для «Книгуру» был характерен более легкий, чем для других конкурсов, тон: жюри состояло из детей и подростков в возрасте от 10 до 16 лет. Каждый из них должен был зарегистрироваться на сайте конкурса, оценить по крайней мере пять книг по десятибалльной шкале и написать комментарии по крайней мере к трем произведениям. Самые активные члены жюри сами получали призы (электронные гаджеты). Юные эксперты часто оказывались практически первыми читателями новых книг и их первыми судьями. Другим чрезвычайно важным аспектом конкурса являлось то, что тексты книг были выложены на сайте в открытом доступе. За первые семь лет существования конкурса возникла открытая всем читателям библиотека достаточно большого объема, в которой сосуществовали уже опубликованные и еще неопубликованные тексты. Открытый доступ не расхолаживал издателей, они охотно издавали книги победителей конкурса: из двадцати шести книг призеров первых шести лет опубликовано двадцать две. Эти цифры подтверждают необычайный успех премии, целью которой было «найти и представить обществу новую интересную русскоязычную литературу для подростков»193.
Исследовательница Мария Черняк, изучающая влияние премий на успех на детском литературном рынке, отмечала, что
появление такого литературного конкурса, как «Книгуру», где решение, какая книга важна и интересна современному подростку, принимают сами юные читатели, было продиктовано временем. Лишенный премиального закулисья и «взрослых» издательских игр, конкурс сразу же открыл современной детской литературе новые и яркие имена194.
Черняк подчеркивала тот факт, что премии чаще всего получали новаторские, современные произведения; исследовательница опровергала два слишком долго держащихся стереотипа относительно российских читателей-подростков: «первый, что у нас нет литературы для подростков, и второй, что современные подростки не читают»195. Как писала Черняк, книжные премии стали движущей силой литературного рынка, в котором дети и подростки могут сами, свободно и независимо, оценивать книги, и это помогает развитию индустрии и выявлению новых, талантливых авторов. Конкурс «Книгуру» с его детским и подростковым жюри оказался важнейшим элементом нового книжного рынка; конкурс символизировал собой возможности выбора и демократическое, снизу вверх, развитие российской детской литературы начиная с 1991 года, в противовес советской книжной индустрии и советской системе распространения книг.
Очевидно, что и сами издатели были заинтересованы в создании новых конкурсов. «Росмэн» учредил собственную премию «Новая детская книга» примерно в то же самое время, когда появился конкурс «Книгуру»196. На конкурс «Росмэна» принимались неопубликованные произведения на русском языке, а премией служила возможность публикации рукописи в издательстве. Первый же конкурс принес издательству невиданный коммерческий успех: лауреат первой премии Наталья Щерба стала автором бестселлера серии в жанре фэнтези «Часодеи». В 2016 году «Росмэн» наградил участников конкурса в семи различных номинациях, а всего на конкурс было подано более 3150 произведений это подчеркивало размах, с которым издательство подошло к поиску новых, многообещающих авторов197. Издательство «Росмэн» быстро поняло, какой движущей силой в смысле продаж является книжный конкурс, привлекающий внимание читателей и к самому издательству, и к уже опубликованным книгам.
Даже краткий обзор показывает, что книжные премии, которые появились за последние два десятилетия, выполняли множественную функцию: они помогали новым авторам в начале их карьеры, привлекали читателей, способствовали продажам книг и укрепляли репутацию издательств. В этом смысле конкурсы сыграли огромную роль в ренессансе российской детской литературы, столь заметном в начале XXI столетия.
Если литературные премии сразу же стали совершенно необходимым элементом процесса выявления новых авторов и привлечения внимания к детской литературе, то академические журналы реагировали на громадные изменения в детской книжной индустрии значительно медленнее, что удивительно, учитывая, насколько важной частью советского литературоведения была детская литература. Мы обсудим три научных журнала, посвященных детской литературе; посмотрим, как российское литературоведение отреагировало на новую детскую литературу: начав с длительного периода застоя и ужаса перед коммерциализацией того, что когда-то считалось областью высокой культуры, академическое сообщество наконец проявило значительный интерес к современной детской литературе.
Детские литературоведческие журналы
Как мы уже говорили в первой главе, в советских периодических журналах для детей публиковались богато иллюстрированные проза и стихи; эти журналы присутствовали во всех советских домах, где были маленькие дети. Многие из текстов, которые теперь признаны классическими, впервые появились именно в детских журналах, таких как «ЕЖ», «ЧИЖ», «Мурзилка», «Веселые картинки», «Ералаш», «Пионер», «Костер», «Юный художник» и «Юность». В 1980‐х годах тиражи детских журналов исчислялись миллионами. Журнал «Мурзилка» появился в 1924 году, пережил различные воплощения и продолжает издаваться до настоящего времени, хотя уже значительно меньшим тиражом. Роль этих журналов в развитии и распространении литературы для детей очевидна, однако куда менее заметно участие в этом процессе литературоведческих журналов, которым было крайне нелегко найти свое место в постсоветской эпохе. Судьба ведущего советского журнала, посвященного изучению детской культуры, с очевидным названием «Детская литература» демонстрирует, как академическим исследованиям пришлось адаптироваться к огромным изменениям в детской литературе во время и после перестройки. Сам этот журнал, доживший до 2004 года, в конце концов превратился в рупор русского национализма, патриархального православия и культурного консерватизма.
Основанный в 1932 году Союзом советских писателей для поддержки детской литературы, журнал пережил четыре совершенно различных периода существования. Первый продолжался с 1932 по 1941 год. Великая Отечественная война надолго прервала издание журнала, оно возобновилось только в 1966‐м; второй этап существования журнала продлился до 1985 года. В это время журнал достиг зенита славы, и его основной задачей было выражение точки зрения партии на советскую детскую литературу и культуру. С 1985 до 1996 года, во время и после перестройки, он превратился в средоточие социальной критики. Четвертая жизнь журнала началась в 1997‐м: в этот период под руководством главного редактора Игоря Нагаева журнал стал рассадником национализма и консерватизма, пока не умер тихой смертью в 2004 году. Стоит подробно остановиться на истории «Детской литературы», поскольку изменения, происшедшие в журнале с 1985 по 2004 год, отражают более широкие тенденции книжной индустрии до, во время и после перестройки198.
К 1985 году журнал процветал в качестве авторитетного голоса коммунистической партии по всем вопросам, касающимся детской культуры; три десятилетия подряд журналом заведовал Сергей Алексеев, который оставался главным редактором во время второй и третьей фазы существования журнала, с 1966‐го по 1996‐й. Несмотря на весьма внушительные тиражи каждого номера (4550 тысяч экземпляров), журнал все же потерял часть своей привлекательности по сравнению с 1970‐ми, когда тиражи достигали 80 тысяч экземпляров. С середины 1980‐х и до 1990 года каждый номер состоял из 80 страниц и продавался по 45 копеек. Начиная с 1990 года в связи с экономическим кризисом стоимость журнала становилась все выше и выше199. Цена оказалась не единственной разницей между советским и постсоветским воплощениями журнала, его содержание также претерпело значительные изменения. Номера за 1985 год содержали разнообразные разделы, отражающие основные темы изучения советской детской литературы до перестройки: «Советская литература», «XX век. Дети», «Жизнь. Литература. Критика», «Из истории», «Страница библиотекаря», «Как писать для малышей», «Зарубежная литература», «Рецензии», «Эстетическое воспитание», «Художник и книга». Главные статьи каждого номера обычно затрагивали текущие события, политические и общественные: последний съезд партии, изменения в школьной программе, вопросы этики и морали. Статьи по большей части писались известными людьми профессорами, издателями, литературными критиками. Почти в каждом номере был отдел библиографии со списком недавних публикаций книг для детей и критической литературы, присутствовали страницы с поздравлением юбиляров известных писателей или общественных деятелей. Некоторые номера были посвящены всесоюзным конкурсам и премиям200. Каждый номер 1980‐х годов включал краткое содержание журнала на английском, немецком и французском в расчете на то, что журнал будет представлять широкий международный интерес.
До 1985 года включительно журнал являл собой воплощение советского образа мысли и советской системы ценностей, в нем постоянно упоминались важные институции и деятели культуры высокого ранга. Практически в каждом номере появлялись статьи, посвященные педагогическим вопросам, классике русской и зарубежной литературы, ключевым моментам русской и советской истории, гражданским праздникам, эстетике, известным детским писателям, считающимся национальными героями Льву Кассилю, Аркадию Гайдару, Сергею Михалкову. Авторы «Детской литературы» то и дело упоминали моральное воспитание детей и их роль строителей будущего, но, несмотря на это, реальные дети присутствовали в этих текстах не так уж часто201. Общее впечатление от журнала в этот период оставалось прежним: журнал наводнял детскую культуру коммунистической идеологией (культом Ленина и его семьи, многократными упоминаниями Генерального секретаря партии, различных государственных культурных учреждений), пропагандировал патриотическое воспитание в статьях о Великой Отечественной войне, ветеранах, Дне Победы, блокаде Ленинграда202. Все это делалось ради того, чтобы создать образ советской молодежи, обеспокоенной социальными и нравственными вопросами. Важной имперской целью было поощрение дружбы между многочисленными народами, проживавшими на территории СССР. В журнале регулярно появлялись материалы, посвященные литературным традициям разных советских республик; эти традиции были представлены очень подробно, но с легким оттенком снисходительности.
Первые знаки перемен можно заметить в первом же номере, появившемся после марта 1985 года, когда Михаил Горбачев занял должность Генерального секретаря и объявил ряд значительных изменений в сфере образования, в том числе введение информатики и основ компьютерной грамотности в школьную программу. Уже в декабрьском номере «Детской литературы» за 1985 год появились упоминания о горбачевских реформах, набирающих немалые обороты. К началу 1986 года благодаря перестройке и гласности советская система начала трещать по всем швам, что нашло отражение и в содержании журнала. В журнале то и дело печатались статьи на неслыханные раньше темы, такие как поездка детей в США с «миссией мира», встреча Горбачева с Рональдом Рейганом, отчет о первом американо-советском симпозиуме по литературе и искусству для детей, необходимость двустороннего сотрудничества в области разоружения, грядущая экологическая катастрофа203. В начале перестройки усилилось внимание к подросткам и подростковым субкультурам, были напечатаны, например, рецензии на фильмы «Чучело» и «Маленькая Вера»204. Примерно тогда же поменялся и вид журнала, теперь в нем появились фотографии реальных детей. Заметно уменьшилось число изображений Ленина, почти исчезла советская патриотическая эстетика.