Она нашла место, где они сейчас стояли на якоре. Расставив циркулем большой и указательный пальцы, отмерила примерно четыреста миль вдоль побережья Малазийского полуострова. Порт-Браун. Так. Потом еще пять раз столько же к западу-юго-западу, в обход северной оконечности Суматры. Где-то здесь. Она ткнула пальцем в карту и присмотрелась. На бумаге была черная точка, но при масштабе, где тысяча миль умещалась в длину ладони, трудно было определить, остров это или дефект печати. Лупа не помогла. Виржини перебирала карты, пока не нашла чуть более современную версию, и перепроверила. Да, вон он, крошечный одинокий островок среди океана. На этой карте значилось название Амаранте.
В кормовой каюте заворочался Джейк, и вентилятор со щелчком затих. Джейк подошел и нагнулся, чтобы ее поцеловать, положил горячую руку на ее плечо.
Уже встала? Рановато для тебя.
Не спалось. Решила поискать Амаранте.
Остров любви Терри?
Вот он. Смотри.
Джейк наклонился:
Ага! Амаранте. Он поднес карту к самому лицу, затем, нахмурившись, отвел ее на расстояние вытянутой руки. Поджал губы. Здесь не написано, райский он или нет. Карта легла обратно на стол. Кофе?
Щелкнула плита, и он поставил воду закипать. Она взяла карту, по правому краю которой тянулась изрезанная береговая линия Таиланда. Возможно, Терри прав и Таиланд не лучший выбор. Знаменитые пляжи, превращенные в съемочные площадки, вездесущие туристы, неприкрытое торгашество. Разве это приключение?
Вспомнилась карта мира, которую они повесили на стену в квартире, она тогда принесла из музея пачку детских наклеек, маленьких мультяшных корабликов, и они с Джейком прилепили их на бумагу в местах, которые им нравились, пометив самые девственные, отдаленные, экзотические уголки планеты. Созданный ими флот стремился навстречу свободе и открытиям.
Джейк, почему бы нам не поплыть туда? На Амаранте? предложила она, еще не успев додумать мысль.
Он потянулся к шкафчику.
Что? С чего вдруг?
Ну, похоже, это как раз то, чего мы хотим. Красота. Покой. Красота.
Ты повторяешься.
Это трудно было выразить словами. Как объяснить какое-то глубинное, разливающееся тепло, распространяющийся свет, предвкушение того, что могло бы быть? Она могла бы признаться, что купилась на обещания, которые сулил остров, но это показалось бы глупым; лучше обратиться к его любопытству, к возможностям, которые перед ними открываются.
И это может быть интересно, верно?
Он порылся в холодильнике. Коробка молока глухо стукнула, когда он поставил ее на стойку.
Тайный остров, похожий на рай на земле, куда можно попасть только на собственной лодке? Брось, Ви. Люди годами плетут такие небылицы.
Его реакция удивила обычно они были на одной волне во всем, что касалось этой поездки. Джейк рассказал о своем плане купить лодку еще в начале их отношений. К тому времени она уже заметила его одержимость моряками-исследователями его книжный шкаф был набит зачитанными томами Слокама, Стивенсона, Мойтесье и Нокс-Джонстона[19]. Он даже привез с собой сюда несколько любимых книг, которые бережно хранил с тех пор, как был подростком. Виржини полагала, что ему нужен вызов в жизни.
На собственной яхте они могут отправиться куда угодно так почему бы не выбрать что-то небанальное? Студенткой, путешествуя с рюкзаком, Виржини всегда доезжала на поезде до конечной станции, подальше от обычных точек притяжения вроде Рима и Будапешта. Так она и оказалась в Лимингтоне и вот к чему и к кому это ее привело. Как можно найти острые ощущения или ожидать перемен, роста, если все время делаешь одно и то же? Сейчас ей выпал шанс испытать новые впечатления вместе с Джейком, отправиться туда, где мало кто побывал. Она не могла позволить себе упустить такую возможность.
Я знаю, что это, по сути, байки старого яхтсмена, которых мы наслушались в подпитии, произнесла она.
Джейк сел на диван и вытянул ноги.
А ты не думаешь, что для начала стоит попробовать что-то поближе к нашей зоне комфорта?
Да ладно. Навыков у нас обоих более чем достаточно. Ты сам говорил, что тебе надоело шататься по тавернам в Средиземноморье. Разве в Таиланде будет не то же самое?
Он водил рукой взад-вперед по волосам, как всегда, когда был в чем-то не уверен.
Мы приехали за приключениями, продолжала Виржини, вертя на пальце обручальное кольцо. Этот брак сработает. Джейк это навсегда. Разве не в такое место ты всегда мечтал попасть?
Взгляд Джейка скользнул к книгам.
Как насчет компромисса? Сейчас поплывем на Амаранте, а потом в Таиланд. Или на Бали, на Суматру куда захочешь, не отступала Виржини.
Он провел пальцем по ободку своей чашки. Один раз, второй.
Не знаю, Ви. Я понимаю, о чем ты, но почему мы не можем придерживаться первоначального плана? Это безумие следовать указаниям полузнакомого мужика. Какая-то детская охота за сокровищами.
Так вот что его не устраивает? Не Амаранте как таковой, а то, что идея исходила от другого мужчины? Виржини в голову не могло прийти, что он из таких парней.
К тому же это так далеко, добавил он. Терри сказал, там ничего нет. Почему ты вечно все усложняешь? «Обычно» еще не значит «скучно».
Ну да, это сложно. Но не невозможно. Почти то же самое, что плыть в Таиланд, просто чуть дальше, в другом направлении.
Дело не только в этом.
Конечно. Но самое сложное мы уже сделали добрались сюда.
Они откладывали деньги, планировали, штудировали карты. Накупили навигационных атласов, изучили местность, муссонные погодные условия. Использовали каждую свободную минуту, чтобы подготовиться как можно лучше. Помимо всего прочего, совершили этот величайший прыжок решились уехать. В любой момент они могли отступить. Но не отступили.
Я думала, что это твоя мечта. Ты заразил ей и меня. В горе и в радости, мы поклялись, Джейк. Вот она, радость, здесь и сейчас. Виржини постучала по карте. Для этого мы и купили нашу лодку. Будет здорово. «Путеводная звезда» готова. Мы готовы. Кто знает, может, мы захотим остаться там навсегда. Медовый месяц длиною в жизнь.
Виржини пересекла салон, села к нему на колени, обняла за плечи.
Построим соломенную хижину и поселимся на пляже, как герои «Голубой лагуны». Она чмокнула его в губы.
Его руки легли на ее талию.
Ты бы хорошо смотрелась в травяной юбке.
Если шутит значит, она победила.
Ты правда так сильно этого хочешь, Ви?
Она кивнула и поцеловала его уже по-настоящему.
Ну? спросила она, когда его глаза были еще закрыты. Что думаешь?
Он открыл глаза и встретил ее взгляд.
Думаю, мы это сделаем.
8
Через пять дней после того, как они впервые услышали об Амаранте, Виржини стояла у штурвала рядом с Джейком, ведущим «Путеводную звезду» через гавань Порт-Брауна. Воду бороздили местные лодки, нагруженные канистрами с топливом, ящиками с безалкогольными напитками и пассажирами настолько, что корпуса опасно осели. Люди в лодках провожали их яхту взглядами.
Она спустилась под палубу, чтобы вот уже в третий раз попытаться связаться с конторой начальника порта. Эфир заполняли помехи и разговоры на малайском. За время пребывания в Малайзии она выучила несколько слов, но не более чем стандартные приветствия, названия продуктов kopi (кофе), air (вода) и основные места tandas (туалет), restoran (ресторан).
Она высунула голову из люка:
Бесполезно. Никто не отвечает.
Ладно, поднимайся сюда и помоги разобраться, куда плыть. Сделаю еще круг.
При втором заходе Виржини заметила, что их внимание пытается привлечь одна из маленьких алюминиевых лодок. Водитель указал на «Путеводную звезду», затем на ряд рыболовных судов, привязанных на краю гавани. Вот он свободный промежуток.
Он подсказывает, чтобы мы пришвартовались вон у той стенки, передала она Джейку, и тот повернул штурвал туда, куда она указывала, где старые автомобильные покрышки были прикованы цепями к бетону в качестве кранцев.
Ближе к берегу в ноздри ударил резкий запах сушеной рыбы. Из тени полуразрушенного шлакоблочного здания высыпала толпа мужчин. Они перелезли через рыбацкие лодки и криками и взмахами рук показали Виржини, чтобы бросила им швартовы. Через несколько секунд толчков, рывков, криков и маневрирования яхта пристала, ватага тут же рассеялась. Некоторые мужчины снова уселись на корточки под деревом, другие остались стоять, сворачивая самокрутки и наблюдая, но без особого интереса.
После трех дней постоянной морской качки неподвижность одуряла. Виржини огляделась. Поскольку это был исторический портовый город на торговом пути, она ожидала, что архитектура будет колониальной, но портовый район Порт-Брауна был уродливым и еще более грязным, чем некоторые места, которые она видела тем летом, когда путешествовала поездом по Европе, куда отец отправил ее, чтобы от нее отделаться.
В день, когда он купил ей билет, не переставая лил дождь, и вздувшиеся оштукатуренные стены их старого дома дышали сыростью. Как выяснилось, семейным гнездом этому дому предстояло оставаться недолго. В гостиной они были вдвоем, хотя сидела, конечно, только она. Отец никогда не сидел, никогда не оставался на одном месте подолгу чудо, что он вообще умудрялся заканчивать картины и продержался в семье первые семнадцать лет ее жизни. «Вот. Отец протянул ей конверт и не опускал руку, пока она не взяла его. Это был один из плотных, кремовых, шершавых на ощупь конвертов из его кабинетного стола, в которых он рассылал счета клиентам. Умница».
Он пытался выдать билет и небольшую сумму на расходы за подарок, но даже тогда, подростком, она воспринимала это как взятку, и знание о его интрижке с женщиной, чей портрет он писал, обесцветило все, что она видела в путешествиях. Она искала самые уродливые города, подбирая обстановку под настроение. Но ни один из них не выглядел таким убогим, как этот.
Немногочисленные крытые жестью здания вокруг гавани гнили от тропической влажности. За крутым бетонным парапетом, служившим причальной стенкой, виднелся лысый газон, редкие пучки жухлой травы торчали между выгоревшим на солнце мусором. В скудной тени низкорослого дерева дремала бродячая собака палевого окраса с набухшими сосками. Чуть поодаль ребенок почесывал живот, глядя, как его мать моет посуду под брызжущей колонкой. Воздух казался плотным от лодок их вони, шума, движения, и море было не лучше: грязный коричневый бульон, подкрашенный тонкой пленкой солярки.
Когда Виржини принесла снизу судовые документы и паспорта, на нее нахлынула усталость.
Ненавижу это место, сказала она Джейку, когда он проходил мимо.
Боже, как она надеялась, что они не совершили ошибку.
Максимум два дня, пообещал он, поцеловав ее в макушку. Потом отчалим.
К счастью, он удержался от фразы «Я же говорил».
В конторе начальника порта они дожидались в коридоре, пока молодая индианка с блестящими волосами, заплетенными в косу почти до колен, не вызвала их и не приняла судовые документы. Кабинет, в который они вошли, был голым, единственную мебель составляли обшарпанный письменный стол и стулья. Компьютера не было. За столом работал чиновник, тоже, судя по всему, индийского происхождения. Не прерываясь, он жестом пригласил их сесть. Потрескавшиеся жалюзийные ставни позади него впускали мух, но не воздух. Виржини обмахивала лицо рукой. Виски у Джейка были мокрые. К одной из стен был прибит малазийский флаг, рядом висела покрытая пятнами сырости карта мира, такая старая, что на ней господствовал розовый цвет Британской империи.
Когда девушка с косой положила на стол их бумаги, чиновник Н. Ахмад, судя по именной табличке перед ним, поставил ручкой последний росчерк и выпрямился. После чего сложил пальцы домиком, так что их кончики оказались вровень с его густыми усами, затем положил запястья на край стола и по очереди оглядел визитеров.
Вы хотите плыть на Амаранте.
Первым отозвался Джейк:
Да, сэр.
Название вашей лодки?
«Путеводная звезда».
Н. Ахмад перебрал документы.
Здесь указано другое название.
Мы его изменили, объяснила Виржини.
Изменили? Почему?
Ахмад это имя или фамилия? Будет ли неправильно обращаться к нему «мистер Ахмад»? Наверное, лучше вообще избегать имен, как это сделал Джейк.
Видите ли, сэр, оно нам не нравилось. Мы захотели дать новое.
Вы изменили на лодке? Надпись?
Она представила буквы, которые нанесла на борта, и очень понадеялась, что ей не придется снова их сошкуривать.
Да, ответил Джейк. И в реестре. В интернете. Когда мы отплыли, бумажный оригинал еще не дошел, но вот из этой распечатки видно, что яхта та же самая. Он перегнулся через стол и ткнул пальцем в свидетельство о регистрации.
Изменять название очень плохо, сказал Н. Ахмад.
О боже. Только бы не застрять здесь, в Порт-Брауне, на несколько недель в ожидании бумажки. Возможно, поможет женский подход. Виржини широко раскрыла глаза:
Плохо?
Да, плохая примета. Изменять название лодки очень плохая примета.
Джейк фыркнул:
Ой, да ладно, я
Виржини предупреждающе положила руку ему на локоть. Он собирался объявить, что знает сколько угодно переименованных лодок, что в Англии новые владельцы поступают так постоянно сколько послеразводных «Моих половинок» они видели в маринах? Но сейчас не время и не место пререкаться.
Вы можете внести плату за разрешение? спросил Н. Ахмад.
Она вытащила из сумки кошелек.
Да. У меня есть ринггиты и американские доллары.
Подходит и то и другое.
Чиновник медленно перечитал каждый документ. Со скрипом выдвинул ящик стола. Достал бланк.
Можете оставаться на острове два месяца, сказал он, заполняя бумагу. Разрешение только на два месяца. После этого вы должны уплыть. Наступает юго-западный муссон. Очень опасно. Вы понимаете?
Двух месяцев должно хватить. Если Амаранте оправдает их надежды, они всегда смогут вернуться в следующем году. Она посмотрела на Джейка, и он коснулся ее колена.
Да, ответила Виржини. На другом конце кабинета резко затрещала электромухобойка, в которую влетело насекомое. На пол с шелестом упал сухой трупик.
Кончиками пальцев, потемневших от бетеля, Н. Ахмад поднял печать. Он изменил дату и, занеся печать над разрешением, снова оценивающе посмотрел сначала на Джейка, а затем на Виржини.
На Амаранте ничего нет, сказал он. Нет больницы, нет береговой охраны, только военный патрульный корабль один, может, два раза в год. Нет спасательных вертолетов. Радио не работает, нет телефона, нет интернета. Вы понимаете?
Промокшая от пота блузка прилипла к пояснице. Его слова звучали как предостережение, но именно уединенность и делала остров Амаранте таким привлекательным. Если бы там было полно ресторанов и туристов, они могли бы отправиться в любое другое место. Виржини хотела ответить «да», но воздух в комнате был таким сухим, что звуки застряли в горле, потому она просто кивнула. Печать опустилась.
Не успела Виржини взять листок бумаги из пальцев Н. Ахмада, как он уже склонился над своими бумагами. Когда они с Джейком выходили из кабинета, снова раздался треск мухобойки.
9
Насекомые стрекотали, наполняя своим неумолчным хором теплый вечер. В ресторане под открытым небом Виржини пила. Сначала воду, чтобы охладить горло, затем вино, наслаждаясь его минеральным привкусом. Как же хорошо снова быть чистой и чувствовать себя человеком! Долгие часы, проведенные за рассовыванием еды и других припасов на несколько месяцев в каждый свободный дюйм лодки, вымотали ее, но это была приятная усталость, от которой тело отяжелело, а движения сделались вялыми. Джейк, такой же утомленный, сидя по другую сторону стола, улыбнулся ей уголком рта.