А можно включить что-то другое? Я сама музыкант и очень восприимчива к фальши, немного капризно произнесла Ника.
Водитель молча переключил на «Русское радио»: на этой волне группа Serebro просила маму Любу поддать.
Владимир сразу узнал эту композицию ее часто транслировали по радио в Чехии, правда, на английском. Однако этот выбор тоже не устроил его новую знакомую:
Найдите, пожалуйста, «Монте-Карло», а если такой радиостанции у вас нет, давайте поедем в тишине.
Водитель как-то не по-доброму ухмыльнулся, но все же молча нашел то, что просила клиентка. Под скрипучий голос Крис Ри Ника погрузилась в сон.
Владимир, впервые расслабившись за несколько дней, сел поудобнее, откинул голову на подголовник, закрыл глаза и вспомнил свои первые дни в Чехии. Как и многие туристы, оказавшись на новом месте, он, приехав в Карловы Вары, стал примерять этот городок к себе хотел бы он прожить здесь всю оставшуюся жизнь? Вначале ему все нравилось, он готов был до самой старости гулять по каменным улицам центра, кормить селезней и попивать живительную водичку. К ее вкусу он довольно быстро привык и искренне не понимал местных жителей, которые предпочитали источник 16 Бехеровку. Однако довольно скоро Владимир заметил, что после шести вечера в городе абсолютно нечем заняться. Молодой человек сделал скидку на то, что, пока он человек новый, его круг общения ограничен и это временно. Однако спустя время, когда он уже устроился сантехником и стал чаще общаться с местными, с удивлением для себя обнаружил, что чешские мужчины похожи на кротов. Да, на того самого, из чехословацкого мультфильма. Такие же трудолюбивые и местечковые. Спустя пару лет он заметил, они будто даже подслеповаты и дальше своего носа ничего не хотели видеть. В самом центре Карловых Вар, рядом с улицей Садовая, снесли дом в надежде возвести мини-отель. Однако кроты не могут строить быстро, поэтому за три года, что Владимир там прожил, здание и не появилось, зато возникла надпись «Иван, уезжай домой». Карловы Вары в то время были переполнены русскими: им принадлежали отели, квартиры, агентства Чехов это изрядно раздражало, вот кто-то в сердцах и сделал эту надпись. Она была хорошо видна с главной пешеходной улицы, но местная мэрия даже не думала о том, чтобы ее стереть, можно сказать, большинство жителей эту мысль поддерживали. Когда Владимир увидел надпись, то сначала развеселился: он-то не какой-то Иван, а практически европеец. Он каждый день проходил мимо и по мере учащения контактов с «кротиками» веселился все меньше. А перед самым отъездом в Прагу добавил еще одну строку. Теперь надпись выглядела так:
«Иван, уезжай домой!
Ян, я дома!»
Владимир открыл глаза и увидел огромный торговый центр «Мега» на Ленинградке. Сотни машин забили парковку, и тысячи озабоченных людей, как роящиеся пчелы, лавировали между ними. Он опустил окно, и гул машин ворвался в салон. Ника чуть застонала, он немедленно закрыл доступ постороннему шуму, охраняя ее безмятежный сон.
Это уже Москва? шепотом спросил Владимир водителя.
Химки, Москва за тем Мостом. Тот указал на эстакаду в сотне метров впереди.
Такое расстояние машина обычно преодолевает за минуту, но это была Москва. Они двигались минут пятнадцать, и Владимир вспомнил свою первую поездку в Киев. Это был 2010 год, он приехал на соревнования, и им выделили куратора. Круглолицый Сергей был очень говорлив. Всю дорогу от аэропорта он не замолкал ни на секунду. Свое знакомство он начал с рассказа об удачной покупке нового «Ниссана», продолжил похвальбой о своих кулинарных способностях и достижениях, ну и наконец, где-то через час, закончил повествование историей о новой красавице-жене. У Владимира появился комплекс неполноценности, ведь его новый знакомый имел все, о чем только можно мечтать: крутой внедорожник, фуа-гра на завтрак и Ирину Шейх в постели.
Сейчас остановимся на смотровой площадке, вы сделаете фото. Какие там виды! Память на всю жизнь. А сам пойду перекушу в машину, я ее рядом припарковал, сказал Сергей, когда автобус привез команду к Памятнику дружбы народов.
Все вышли из автобуса и пошли искать место для совместного снимка. Первое, что попалось Владимиру на глаза, это группа аниматоров, разряженных в костюмы а-ля Екатерина Вторая. Они не производили впечатления лакшери, скорее от них разило нафталином. Разочарование Владимира усилил автомобиль Сергея: внедорожником там и не пахло, это оказался рыжий Note, а когда куратор достал из пакетика бутерброд с салом, от былой зависти не осталось и следа. «Хорошо, что Сергей не стал показывать фото жены», подумал Владимир и окончательно понял, что Киев это не город его мечты.
Наконец их машина миновала пробку и вышла на простор. Владимир посмотрел в окно и с удивлением обнаружил, что сидит ровно и улыбается. Москва нравилась ему и одновременно пугала. Речной вокзал в стиле сталинского ампира, западный «Хилтон», прямоугольные свечки из девяностых и современные комплексы из стекла с видовыми пентхаусами. «Столица», подумал он, когда тонированные квадратные «мерседесы» колонной обошли их по левой полосе.
Навигатор привел их точно по адресу проживания родителей Ники, которая, словно почувствовав приближение к знакомому месту, потянулась и достала кошелек.
С вас одиннадцать тысяч пятьсот рублей, сказал таксист, нажав какую-то кнопку на приборе, похожем на счетчик.
Сколько? голос Ники от шока стал на два тона выше.
Вот, смотрите на счетчик. Одиннадцать тысяч пятьсот рублей. Платить наличкой или картой будете? таксист будто издевался.
Почему так дорого? У меня нет столько. Может, как-то в рассрочку можно? интеллигентка в третьем поколении включила заднюю.
Какая рассрочка, я вам не Греф, водитель, оказывается, умел шутить. Однако юмор закончился быстро. Тем более пассажирам было не до смеха.
Если отказываетесь платить, вернемся в аэропорт, там я вызову полицию, они-то видели, что вы со мной добровольно пошли, так что с ними будете разбираться, пригрозил он.
Ну и везите, я у родителей просить не буду, а больше мне взять негде, неожиданно Ника заупрямилась, и ее голос стал тверже.
Подождите, я сейчас.
Владимир вышел из авто и позвонил матери. Водитель опустил стекло, чтобы слышать его разговор. Ника стала невольной свидетельницей диалога «одноразового жениха» с родительницей.
Мам, привет, начал тот после того, как Зинаида Семеновна сняла трубку.
Ну здравствуй, сын.
Владимиру показалось, что голос матери слабее, чем обычно. Хотя, может, он просто забыл, как тот звучит.
Уже и не надеялась тебя услышать. О твоей жизни узнаю от посторонних, хорошо хоть мир не без добрых людей, передают мне информацию о тебе. Ее слова звучали горько, но как-то без упрека, скорее просто как констатация факта.
Мам, да нет успехов. Наоборот Из Чехии депортировали за работу без разрешения, а в Москве паспорт отобрали за то, что визы просрочены и непонятно, что я делал и где жил.
Владимир ногой поддел камень и стал им жонглировать. Футбол его всегда успокаивал.
Что же ты теперь собираешься делать? после паузы спросила мать.
Переночую у знакомых. Он посмотрел на Нику. Та старательно делала вид, что не слушает, а играет в смартфоне.
Завтра меня проверят, удостоверятся, что я не террорист, надеюсь, отдадут паспорт, продолжил он, не решаясь перейти к цели звонка.
Понятно. Ну а мне зачем позвонил? Деньги, вероятно, понадобились? Зинаида Семеновна проницательно помогла сыну.
Ну почему сразу деньги Может, я так, просто! по-детски вспылил Владимир, не приняв пас от матери.
Да потому, что ты последний раз по поводу денег и звонил. Ну говори, не тяни за хвост скотину, зная сына и его болезненную гордыню, Зинаида Семеновна продолжала его подталкивать к цели звонка.
Мам, ты телепат просто какой-то. Мне срочно нужно двенадцать тысяч рублей. Прямо сейчас. Можешь выручить? Я потом все объясню. На этот раз Владимир воспользовался протянутой соломинкой.
Возникла пауза, на том конце провода молчали минуту, две. Владимир не выдержал:
Мам, что ты молчишь? Если нет возможности, ничего страшного. Выкручусь. Мам, не молчи, пожалуйста. У тебя все нормально?
Знаешь, сын, как ни странно, а я рада, что у тебя проблемы. Не в том смысле, что мне хорошо, когда тебе плохо. Нет. Просто именно сейчас ты мне действительно необходим. Ты и твоя помощь.
Она старалась говорить без волнения, но дрожь и интонация в голосе выдавали ее состояние. Однако женщина взяла себя в руки и скороговоркой озвучила свое предложение:
Выручить, сынок, я тебя могу, но не хочу. А хочу тебя попросить приехать к нам в дом и подменить меня на два, может, три месяца. Я тебе сейчас переведу пятьдесят тысяч, а ты завтра вечером постарайся прилететь в Симферополь и вечером на маршрутке сразу езжай домой в Ялту. Будешь управлять нашим отелем, на днях намечается наплыв туристов.
Каких туристов? Еще же не сезон. И что значит «управлять отелем»? А ты? Что-то случилось? До Владимира стало доходить, что с мамой происходит неладное.
Случилось, не по телефону. Пятьдесят тысяч это мои последние деньги, смотри не подведи. Согласен? Зинаида Семеновна окончательно пришла в себя, и ее голос приобрел силу.
Разумеется, согласен, что за вопрос. Конечно, я прилечу и буду помогать сколько нужно. Ты, главное, себя береги и не волнуйся. Я в деле!
Теперь уже голос Владимира стал подрагивать. Он хотел еще извиниться перед матерью, но услышал, что таксист запустил двигатель и показал ему на часы.
Ну, так мы заплатим или будем лясы точить? Словарный запас водителя был явно не из этой эпохи.
Мам, а ты сможешь на карту по номеру телефона деньги перевести? Я слышал, вы же под санкциями и с переводами проблема? Владимир сказал то, что совсем не собирался.
Лови, чай не глупее Кудрина. Санкции проблема тунеядцев и либералов. Я живу с этими категориями людей в параллельных мирах. Зинаида Семеновна была настроена снисходительно и понимающе.
Через секунду на смартфоне Владимира раздался давно забытый сигнал, который он установил на пополнение счета.
Упс, это что-то новенькое.
Он вошел в приложение банка, где впервые за долгое время пришло сообщение о поступлении платежа на пятьдесят тысяч рублей.
Наш народ не победить, весело присвистнул он, почувствовав себя акционером «Газпрома».
Жду дома. Тебе предстоит много работы.
Зинаида Семеновна дала отбой. Ее сын наклонился к открытому окну:
Ника, выходите, а ты диктуй номер карты.
Та поспешно покинула машину, а Владимир перевел деньги разводчику, и через мгновение такси растаяло в потоке таких же безликих авто.
Ника стояла во дворе дома своего не очень счастливого детства. Точнее, оно было счастливым до ее лет десяти, а потом у родителей начались ежедневные ссоры и пришлось сначала болеть, чтобы хоть как-то обратить на себя внимание, а потом срочно убегать замуж за иностранца.
Владимир, вы уж меня извините, она обратилась к нему с неким чувством вины и неловкости. Я не хотела подслушивать, но так получилось, что слышала о вашей сделке. Сочувствую, теперь вам предстоит нелегкое лето! Ника попыталась его поддержать.
Знаешь, психологи говорят, что частица «не» не воспринимается мозгом. Так что будем считать: впереди у меня ЛЕГКОЕ лето, Владимир неожиданно перешел на ты. Если нам предстоит изображать влюбленную пару, то предлагаю перейти на ты. Для усиления конспирации.
Владимир снял шапку и задрал голову. В этот момент один отважный луч солнца обыграл облака и приземлился на его лице. Улыбка блаженства озарила лицо.
Почему вы начала Ника, но быстро исправилась: Чему ты радуешься? она приняла его правила игры. Ведь ты сейчас потерял одиннадцать тысяч.
Недолго радовался солнечный лучик, тучи его снова накрыли. Владимир опустил голову и посмотрел в глаза новой знакомой:
Как ни странно, мне в Москве понравилось.
Они зашли в подъезд после того, как Ника набрала код от входной двери.
Может, все, что произошло, обернется к лучшему, сказал он, когда она звонила в родительскую квартиру. Я чувствую, что во мне проснулась злость. Такая спортивная злость и азарт, он продолжал говорить то ли ей, то ли уже самому себе.
Родительская «сталинка» давно ждала современного ремонта, она помнила и книжный дефицит советского времени, и первые автобусные туры в Европу. Поэтому на кухне и в гостиной все углы и полки были заставлены «писающими мальчиками», пустыми фигурными бутылочками из-под ликеров и более крепких напитков.
Лимончелло, альбомы с русскими иконами и живописью Третьяковской галереи это были предметы гордости Натальи Михайловны, которые достались ей большой ценой. В том числе ценой отношений с мужем, который был вынужден хлопотать по дому, пока жена доставала дефицит и зарабатывала на заграничные поездки.
Что-то вы долго, встретила она молодых, накрывая стол новой шотландской скатертью, которую купила на Рождество. Мы все уже поели, пока вы ехали.
Наталья Михайловна начала разливать первое блюдо по тарелкам.
Мамины чинахи это шедевр, сказала Ника, приглашая Владимира к столу.
После первой же ложки гость признал ее правоту.
Вам нужно мишленовскую звезду вручить, искренне воскликнул он, продолжая жевать и не в силах остановить движения руки со столовым прибором. Причем звездой наградить навечно! закончил он с тарелкой, пока Ника только еще нарезала свежую зелень.
Подожди, ты уже все съел? Ведь для полноты вкуса нужно добавить кинзу и базилик!
Ничего, я много приготовила, Наталья Михайловна гостеприимно налила еще один половник в пустую тарелку потенциального зятя.
Вот теперь дегустируй, только не торопись. Давай с чувством, с толком, с расстановкой, Ника улыбнулась, добавив зелени себе и Владимиру.
Вы сильно первым не наедайтесь, сказала Инга, которая сидела в наушниках, откинувшись в кресле. Бабушка приготовила «Пищу Богов», добавила она интригующе.
Владимир вопросительно посмотрел на Нику.
Это мамин мега-хит. Мой самый любимый торт, ответила та на его беззвучный вопрос. Кстати, а где Раймонд? она только заметила, что сына нет в комнате.
Он вышел во двор, поиграть с мальчишками в футбол, но быстро вернулся заплаканный и закрылся в комнате, ответила Наталья Михайловна явно расстроенно.
Я видела, что он отцу звонил, но тот, как всегда, вне зоны, добавила Инга, не открывая глаз.
Удивительно, но она слушала не только музыку, но и разговор взрослых. Наушники ей совершенно не мешали, скорее, наоборот, помогали включиться в беседу, только когда она считала это необходимым.
Вне зоны Шенгена? сострил Владимир, посмотрев на девочку.
Нет, действия сети! огрызнулась Инга, помня, что последнее слово всегда должно остаться за ней.
Я к нему заходил, но он разговаривать со мной не стал, вступил в разговор Юрий Павлович, который до этого что-то чертил на планшете.
Ника поднялась и пошла в комнату, где закрылся Раймонд. Мальчик лежал, накрывшись подушкой, его плечи вздрагивали.
Сынок, что случилось? Она присела на край кровати и положила руку ему на плечо.
Ничего, заплаканным голосом ответил Раймонд.
Зачем ты меня сюда привезла? Я хочу домой, в Ригу. Я хочу к папе! он перешел на крик.
Ну подожди, сынок, может, ты расскажешь, что произошло? Ника пыталась успокоить его.
Уходи, не трогай меня, не хочу никого видеть.
Ребенок забился в угол и накрылся одеялом с головой. Ника на цыпочках вышла, бесшумно закрыв за собой дверь и оставив сына наедине со своими проблемами.