Итак, вырезки из нужной папки, выдержки из полудюжины книг, где затрагивались аспекты заказанной темы, плюс впечатления от просмотра двух-трех соответствующих телепередач, всё это вместе взятое и послужило мне «источником вдохновения».
Пропустив сию информационную массу через сито собственного воображения, я выстроил самостоятельный сюжет, стараясь не увлекаться историческими экскурсами, а плотнее загрузить текст «горячими» примерами из современной шпионской практики.
В одном из эпизодов рассказывалось о том, что израильская разведка, которая считается одной из наиболее профессиональных спецслужб мира и даже включалась некоторыми исследователями в «большую тройку», наряду с КГБ и ЦРУ, обладает своего рода «лицензией на убийство», с тем лишь ограничением, что операции должны проводиться непременно на чужой территории.
Так, «Моссад» ликвидировал одного за другим всех террористов, причастных к расстрелу израильских спортсменов на Олимпиаде-72 в Мюнхене.
Вместе с тем, на протяжении длительного времени спецслужбам Израиля удавалось скрывать, что в своих тайных «литерных операциях» они используют особые яды, не поддающиеся выявлению обычными методами анализа.
Громкий «прокол» произошел в сентябре 1997года, когда группа агентов «Моссада» пыталась «бесшумно» устранить на территории арабской страны одного из руководителей организации ХАМАС.
Агенты выполнили задание, однако в силу роковой случайности были задержаны местной полицией.
Их жизни, как, впрочем, и жизнь жертвы, висели на волоске.
Однако, в конечном итоге, было найдено «соломоново решение».
Израильские власти прислали врача, который ввел пострадавшему антидот.
В свою очередь, местные власти, убедившись, что пациент идет на поправку, передали схваченных ликвидаторов израильской стороне.
Согласно источнику, которым я располагал, эта история приключилась в Омане.
Главка «Оманский обмен» занимала в моем материале, подготовленном в электронном виде, весьма скромное место, соседствуя с рассказом о ликвидации «Черного Араба» Хаттаба, а также версиями об отравлении премьер-министра Грузии Зураба Жвания и нашего «оранжевого» соседа Виктора Ющенко.
Пробежав свежим оком по окончательному тексту, я внес пару мелких исправлений, после чего с легким сердцем отправил статью по назначению.
Остается только добавить, что питерская редакция располагала в ту пору целым рядом «дочерних» пунктов на территории СНГ, а также в Германии и Израиле, причем подготовка очередного номера велась во всех этих точках одновременно, на основании материалов, полученных из «материнской» конторы.
Спустя день-другой, мне позвонил редактор.
Мол, очерк по ядам выходит в следующем номере, подготовка которого заканчивается сегодня, однако возникли вопросы, требующие экстренного уточнения.
В этой газете на тот момент я опубликовал уже пару десятков статей, и еще ни разу меня не дергали в процессе выпуска номера.
Значит, случилось нечто из ряда вон, мелькнула мысль.
Собственно говоря, вопрос был один.
В редакцию пришел факс от израильских партнеров, которые утверждали, что «обмен» произошел вовсе не в Омане, а в Аммане, столице Иордании, что об этом «знает весь Израиль», и что автор, видимо, недостаточно компетентен, коли позволяет себе доверять непроверенным источникам.
Вас не затруднит внести ясность в это недоразумение? деликатно осведомился редактор, относившийся ко мне, как к автору, с неизменной благосклонностью.
Без проблем, но мне нужно поднять свою папку.
Через полчаса я перезвоню, сказал он.
Нет, я ничуть не сомневался, что ошибка с моей стороны исключена.
Подготовив тот или иной текст, я всегда перепроверял упомянутые в нем даты, фамилии, должности, географические названия, даже если в том не было особой нужды. Такая уж выработалась привычка за годы работы в прессе.
Хорошо помнил я и саму вырезку целевую полосу из популярной московской газеты. Помнил я и заголовок материала, и фамилию автора, весьма модного тогда столичного журналиста.
Одного только никак не мог припомнить, куда же я сунул эту вырезку после завершения работы?!
Есть хорошее правило: пользуешься архивными данными, возвращай каждый листочек на место!
Увы, оно соблюдается не всегда.
Я принялся лихорадочно ворошить свои рабочие папки, и, конечно же, безрезультатно.
В одной из них сверху лежали все другие вырезки по теме, но та, единственная, самая необходимая сейчас отсутствовала!
О боги, где же ее искать, в какой кипе бумаг?!
Когда редактор снова позвонил, мне пришлось вымаливать себе отсрочку.
Наконец, применив метод дедукции, я разыскал «беглянку» вложенной в другую, такую же по размеру вырезку, и только тогда перевел дух.
Нет, никакой ошибки! Согласно тексту, провалившаяся операция проводилась именно в Омане!
Сам же источник назвать «непроверенным» просто не поворачивался язык.
Это было обстоятельное интервью многоопытного экс-руководителя израильской разведки. Речь шла о последнем теракте в центре Москвы. Положительно оценив действия российских спецслужб в операции по освобождению заложников, гость редакции рассказал об особенностях борьбы с терроризмом, которую вели силовые структуры его страны. Вот тут-то, наряду с другими примерами, и прозвучала та самая история, как и место действия Оман! Причем название именно этого арабского султаната израильский генерал повторил несколько раз.
Вдобавок, из преамбулы материала следовало, что журналист встречался со своим собеседником еще раньше, в Тель-Авиве, следовательно, он, интервьюер, по идее, также находился в курсе того, о чем «знает весь Израиль».
Теперь в моих руках был веский аргумент!
Позвонив редактору, я изложил свои соображения.
Кроме того, напомнил о другом шпионском скандале, эхо которого тогда еще не улеглось: о задержании в Катаре наших агентов по подозрению в ликвидации чеченского эмиссара Яндарбиева.
Интрига обоих провалов имела схожие черты; местная полиция и там и там действовала одинаково; оба арабских государства, по сути, являлись соседями
Эта параллель, пускай косвенно, но тоже свидетельствовала в пользу оманского варианта.
Редактор ответил, что он тотчас составит письмо и отправит его факсом израильским партнерам.
Он выразил уверенность, что на этом обмен «любезностями» между Петербургом и Тель-Авивом будет завершен, да и номер пора уже сдавать
Прощаясь, он, однако, попросил меня оставаться на связи.
Очередной звонок из редакции раздался еще через полчаса.
Они только что прислали бумагу по факсу, сообщил редактор. Пишут, что проконсультировались со специалистами. Хотя, по их мнению, это простая формальность. Амман, и никаких гвоздей! Иначе, мол, весь Израиль будет хохотать! Ибо второго похожего инцидента не было в природе ни в Омане, ни в других местах!
В таком случае, как они объясняют утверждение своего генерала героя интервью?
Ошибка с его стороны, как и оговорка, исключена. По их мнению, чего-то там недопонял журналист.
То есть, оказался недостаточно компетентным? не удержался я от язвительного выпада.
Нет, рассмеялся редактор. Так вопрос не стоит. Скорее, как допускают наши партнеры, вкралась техническая ошибка. Он вздохнул: Однако всё это лирика. А нам пора сдавать номер. Вы, конечно, знаете о нашей ссылке на то, что ответственность за изложенные факты несет автор. Ваше слово, только быстро, прямо сейчас: оставляем «Оман» или исправляем на «Амман»?
Что ж, таково уж свойство журналистской профессии порой приходится выбирать, вопреки тем очевидным фактам, которые, что называется, у тебя в руках.
Исправьте на «Амман», сказал я.
По-моему, так вернее, согласился он. А вас прошу заглянуть на днях в редакцию и принести вашу вырезку. Я сделаю ксерокопию и отправлю ее в Тель-Авив, пусть похохочут.
На том и порешили.
Позднее в Израиле рассекретили часть документов по этому делу, информацию о котором я старался не упускать из виду.
Жертвой покушения должен был стать глава политбюро организации ХАМАС Халед Машаль (впрочем, это и раньше не являлось тайной).
Его «приговорили» за организацию взрывов в Иерусалиме.
Операцию, санкционированную на самом верху, планировалось провести «бесшумно», дабы все выглядело, как естественная смерть, и исключало всякое подозрение о причастности к ней Израиля. Потому в качестве оружия возмездия выбрали яд, разработанный в секретной биохимической лаборатории «Моссада». Нескольких капель препарата было достаточно, чтобы жертва сначала лишилась сознания, затем впала в состояние комы, а еще спустя несколько суток отправилась бы в мир иной. Что же касается ликвидаторов, то выбранный способ возмездия почти стопроцентно гарантировал их беспрепятственное возвращение на родину. Сама вероятность провала считалась ничтожной.
В принципе агенты выполнили задание, но без должного артистизма, чем и привлекли к себе внимание со стороны нежелательных свидетелей, призвавших на помощь иорданскую полицию.
Шпионская легенда рухнула бесповоротно, это был классический провал.
Разгневанный король Иордании заявил, что если Машаль, который уже был подключен к системе искусственного жизнеобеспечения, не встанет на ноги, то израильских агентов будут судить по местным законам, что, по сути, означало публичную казнь через повешение.
Пришлось воспользоваться дозой антидота, изготовленного заранее на случай отравления ядом кого-либо из участников операции.
Нюансы этой запутанной истории в различных изданиях фигурируют по-разному.
Обычно так и бывает, когда пишут о тайных операциях, хотя бы и «рассекреченных».
Одно бесспорно: дело происходило именно в Аммане!
КАК Я РЕДАКТИРОВАЛ АСТРОЛОГИЧЕСКУЮ ГАЗЕТУ
История краха одного безнадежного предприятия
В наши дни существует строгое положение, согласно которому все печатные периодические издания должны правильно указывать свой тираж.
А еще каких-то лет десять-пятнадцать назад порядка в этом деле не было никакого, и любой бульварный листок мог, надуваясь от важности, объявить, к примеру, что выходит тиражом миллион экземпляров! Многие редакции так и поступали. Не только, между прочим, разношерстные газетки, входившие в пул так называемой бульварной, или желтой прессы, но и вполне респектабельные издания приписывали к своему фактическому тиражу, как минимум, лишний нолик. Зачем? Да чтобы пустить пыль в глаза шальному рекламодателю! Вот, мол, какие мы популярные. Вот сколько народу прочтет у нас вашу рекламу. Деньги на бочку!
В ту буйную пору издательского беспредела мы с моим компаньоном затеяли выпуск астрологической газеты под названием «Секреты старого звездочета», рассчитывая быстренько сколотить, так сказать, стартовый капитал для более серьезного предприятия.
Чем нас прельстила именно астрология? Во-первых, тема была модной, что само по себе гарантировало стабильный читательский спрос. Во-вторых, можно было дать волю воображению, не неся за это ни малейшей ответственности.
Важно было лишь не путаться в знаках Зодиака.
* * *
И вот мы приступили.
Мой компаньон, экономист по образованию, вел производственную сторону дела доставал бумагу, договаривался с печатниками и распространителями и всё такое прочее. Он же искал и (вот что удивительно!) находил предпринимателей, оплачивавших рекламу звонкой монетой.
Газету же от корки до корки делал я один, совмещая в единственном лице обязанности главного редактора, ответственного секретаря, машинистки, корректора, подчитчика и даже курьера. Половину материалов я безбожно передирал из родственной иногородней прессы, меняя лишь заголовки и подписи.
Но другая половина статей и заметок рождалась исключительно на кончике моего пера.
Вдохновенно, безо всякой натуги, я сочинял сенсации о близком конце света, полит- и бизнес-прогнозы, любовные и семейные гороскопы, интервью с ясновидящими и предсказателями, которым сам же выдумывал пышные имена, псевдоисторические факты и курьезы от времен царя Митридата Евпатора и вплоть до наших дней, рассказы «очевидцев», побывавших в параллельных мирах и колодцах времени, а также письма и отклики читателей, якобы поступавших к нам со всех концов нашего бескрайнего отечества.
А еще я придумал оригинального персонажа некоего Порфирия Петровича (догадываетесь, откуда он явился?), вредного мужичка, любившего порассуждать на злобу дня
Словом, в газетке было что почитать.
На последней странице мы печатали длинный список членов нашей редколлегии, сплошь состоявшей из академиков оккультных наук, магистров белой и черной магии, докторов уфологии, народных целителей, дипломированных колдуний и гадальщиков на бобах и так далее.
Всё это, конечно, были вымышленные люди.
Выходила наша газета два раза в месяц и имела 16 страниц формата, удобного для чтения в транспорте. Тираж мы указывали 100 тысяч, но в действительности печатали 10 тысяч, из которых расходилось обычно не более 7 тысяч. Нераспроданные экземпляры приходилось привозить в редакцию крохотную комнатушку, которую мы арендовали у приятеля моего компаньона.
Эти нераспроданные пачки постепенно скапливались, стремясь к потолку, забивая все углы и грозя в скором времени вытеснить нас с компаньоном на лестничную площадку.
* * *
Разумеется, смешная выручка от реализации тиража не покрывала даже наших расходов на бумагу. Единственное, что позволяло нам держаться на плаву, это, повторюсь, платная реклама.
И здесь надо отдать должное моему компаньону, обладавшему редким талантом умело пудрить мозги даже неглупым людям, среди которых, между прочим, еще встречались в ту пору мастодонты, склонные верить в чудеса. Но, думаю, даже дар моего компаньона не помог бы, не будь в выходных данных «Звездочета» этой магической цифры 100 тысяч.
Только не надо думать, что она, эта цифра, появлялась на нужном месте по одному нашему хотению.
В типографии тоже ведь не дураки работали. Прекрасно понимали, зачем заказчик вздувает свои тиражи. И абсолютно точно знали на какую именно величину вздувает. Ибо истинный тираж указывался на особом листочке, называемым «рубашкой» заказа. По идее, тиражи с «рубашек» должны были в точности перекочевывать в выходные данные издания только и всего.
Но вот тут-то и начиналось чудесное превращение скромных золушек в блистательных принцесс.
Не берусь судить, каким образом это проделывали именитые, авторитетные заказчики.
Мы же нашли свою фею в лице наборщицы Марии Алексеевны. Это была озабоченная женщина непростой судьбы. С одной стороны, она пользовалась в цехе неоспоримым авторитетом, и в ее маленькие деловые секреты не вмешивался ни один типографский начальник. С другой стороны, ее одолевали какие-то не прекращавшиеся семейные разборки с мужем, и она крайне нуждалась в дополнительных источниках дохода, пускай даже мизерных.
После первых же переговоров, состоявших из витиеватых полунамеков, Мария Алексеевна согласилась за весьма умеренную премию поставить наше издание на свой особый учет.
После этого мы уже не беспокоились за обозначенный тираж. Мария Алексеевна оказалась чрезвычайно добросовестной и опытной работницей. Лишний по сравнению с «рубашкой» нолик неизменно появлялся на нужном месте. Да что там нолик!