Цель впереди, нацистская субмарина порождённое небывалым экспериментом эхо прошедшей войны, и в то же время голая и злая реальность.
Пилоты «Камова» уже попада́ли там под обстрел, убедившись воочию.
И уже мчали оттуда, с носовых углов, пущенные ею торпеды. Опять же, отсюда из рубки, лично ему, невидимые, не слышимые. Фиксируемые лишь акустиками, ведущими обратный отсчёт в суммарно встречных скоростях.
Их (одну из) по каким-то прихотям жанра увидели всё те же вертолётчики, снова нарушив радиомолчание:
Торпеда! Видим след!..
Стремительно бегущая на глубине метра три-четыре, оставляющая за собой пузырящуюся кавитацию, которая, вспухая к поверхности, извивалась белой прыгающей по рельефу волн дорожкой.
Пусть убираются с директрисы! гавкал (а иначе и не скажешь) приказ Скопин.
Установки РБУ «Смерч» заряжены подняты развёрнуты замерли в выдержанных углах горизонтального и вертикального наведения. Прибор управления стрельбой автоматически задавал значения глубины подрыва
Минуты до команды на залп!
Цели в зоне поражения.
И когда, накрыв их заслоном глубинных бомб, акустики на время оглохли, вследствие множественных подводных детонаций из всей этой какофонии операторы гидроакустической станции вынесли промежуточный вердикт одна торпеда осталась непоражённой. Что было некритично производилась штатная перезарядка РБУ реактивные снаряды один за другим в механической очерёдности вгонялись в пакет стволов, уже готовые снова ввестись в действие. Довершить дело
Вот тут гидроакустический пост неожиданно «сбил прицел»:
Цель совершила уклонение! «проседая» в контроле за ситуацией, покуда нарабатывался новый алгоритм атаки буквально и всего лишь десяток тикающих секунд, пока шёл расчёт по упреждению и другим параметрам в системе целеуказания и наведения.
В этот сиюминутный интервал его всё же дёрнуло: «Ну, ничего ж себе, сука, нежданчик от кригсмарине! Управляемая?!»
Впрочем
Впрочем, этим всё и ограничилось.
Торпеда, как обстоятельно доложили с поста «Ориона», «вышла на циркуляцию малого хода в пределах семи узлов». И была без труда уничтожена.
«На дистанции шесть кабельтовых», внесёт запись в журнал вахтенный офицер.
Капитан 1-го ранга Скопин даже вскинет бинокль взглянуть сквозь остекление рубки: череда опадающих всплесков за километр по носу корабля.
Слышу я, слышу, разумеется, не пропустив обращённое к нему «товарищ командир».
Товарищ командир, подлодка цель номер один в зоне поражения!
Крейсер уже вышел на необходимый для удара рубеж. Однако к немедленному применению была готова только одна РБУ. С ходовой рубки было видно, как кинематика отстрелявшейся по торпеде второй бомбомётной установки затеяла «механический танец» перезарядки[64]. Три минуты по нормативу.
«Не стоит ждать даже эти три, посчитал Скопин, гансы всадили первую порцию с большой дистанции. Сейчас поймут, что безрезультатно, заправят торпедные аппараты по новой, пальнут повторно. Возись потом трать боеприпасы».
Коротко отдал распоряжение:
Уничтожить субмарину.
подхваченное расчётами БЧ-3[65]:
Стрельба в настоящее место цели пеленг дистанция залп!
Новая пачка зарядов посекундного отстрела (12 стволов 2,4 выстрела в секунду) реактивным рёвом ушла по касательной вдаль, где-то там, в заданном месте и глубине «прокипятив» воду
Командир снова поднял бинокль, однако на дистанции пяти с лишним километров мало что разглядев.
Корабль продолжал буровить океан, акустики прислушивались, в рабочем говоре «ходовой» докладах и командах, ни намёка на повышенный тон, всё чётко и сухо. Однако Геннадьич угадывал в этой сдержанности и толику сомнений в принадлежности субмарины.
Радио от «вертушки», известил офицер на связи, свидетельствуют уничтожение ПЛ.
Цель поражена, наконец дали положительный результат и акустики.
Отбой атаки.
Ага-а! с нарочитым довольством воскликнул каперанг, заметив оптикой чуть в стороне точку вертолёта. «Свидетельствуют», говорите? Отсемафорьте им: пусть снимут с воды что-нибудь свидетельствующее кого мы там утопили.
Ка-25ПС
Они сегодня оказались прямо-таки зрителями в первых рядах.
И повезло им, когда в неадекватной оценке предполётного инструктажа: «соблюдать осторожность», едва не подставились под очередь из 20-миллиметрового FlaK сбившись с пеленга, прозевав выплывший из марева по левой стороне вытянутый силуэт подлодки, мигом озарившийся вспышками выстрелов.
Немец, тот воспринимал окружающее серьёзно, с должной бдительностью, иначе и быть не могло 1944-й, война.
Всё могло закончиться и хуже. Но установленный ниже на уступе рубки U-1226 зенитный 37-миллиметровый полуавтомат остался не задействованным, вследствие перекатывающихся и захлёстывающих волн. К тому же цель оказалась нетипичной, наводчики взяли неправильное упреждение, болтанка не дала нормально прицелиться. Да и опомнившийся командир субмарины практически сразу приказал погружаться.
Жужжала неслышимая (сами-то в наушниках) «Красногорск-16» ручная кинокамера фотолюбителя старшего мичмана из техников БЧ-6, полетевшего «пассажиром».
«Камов» висел над волнами. Позицию заняли в полутора километрах, снимая взбитый подводными взрывами океан.
Неожиданно среди кипящих всплесков показалось что-то существенное
Все дружно ахнули!
Лодку вытолкнуло наверх в пенных выбросах бурлящей воды геометрия чёрного корпуса будто пошла на излом.
Или показалось?
«Ничего, старшина старательно сохранял равновесие, чтоб не дрогнуло изображение не упустить впечатляющих кадров, проявленная плёнка покажет».
Субмарина недолго оставалась на поверхности, задирая носовую часть, избитая обшивка окончательно утратила запас плавучести и минуты не прошло ушла на дно.
Сообщили об увиденном, предупредив. Направив вертолёт пройтись над местом, посмотреть.
Океан рисовал на своей беспокойной поверхности длинные пенные полосы, вытянутые, влекомые по ветру. Жирное масляное пятно, образовавшееся на месте катастрофы, стало расползаться его было видно издалека.
Уже ближе примечали и немногочисленные всплывшие обломки унылое и безжалостное свидетельство гибели нескольких десятков человек[66].
Борттехник, выглядывая в приоткрытую дверь, словно уловил возникшее общее настроение и молчаливую паузу, проговорив по внутренней связи:
Нам ли переживать за фашистов
А фашистов ли? Ты веришь, что
С «Москвы» опять лампой морзянят, перебил возгласом старшина, кроме всего прочего отвечающий за репетование сигналов с корабля.
Что передают?
Ща, погодите, строчат сигнальцы, как из пулемёта. Есть, понял. Чёрт! Разматываем лебёдку. Попробуем подцепить что-нибудь из обломков. Приказано.
Интересно, и как они там себе это представляют? Нам что, с багром вниз спускаться?
Я вижу! воскликнул борттехник. Там кто-то есть! Шевелится. Выживший.
Опа-на! Пленный супостат?! Будем брать? Вадим Иваныч, у тебя пистоль наготове?
Круги на воде
Право на борт. Возвращаемся на прежний курс. Снизить до двенадцати.
Всё ещё сохраняя инерцию 18-узлового хода, крейсер при перекладке ощутимо кренился. По завершении коордонаты, после положенных и сопутствующих «Отводить», «Одерживать», «Прямо», рулевой громко подтвердил:
На румбе 340 градусов.
Приближающийся вертолёт исчез из поля зрения, забегая за корму крейсер будто специально поставлял полётную палубу для посадки.
Пойдёмте, что ли, взглянем?.. предложил Скопин полковнику КГБ, который, кстати, всю эпопею с подлодкой молчком простоял за спиной.
Из ходовой в ангар надстройки, куда должны были принять «вертушку», совсем рядом спуститься тремя трапами ниже, чуть пройти коридором. Пока топали, успели перекинуться «парой фраз», вкрадчивой инициативой особиста:
Побили лежачих?..
Вы про лёгкость, с какой мы уложили «немца»?
Так сказал ваш старший штурманской части.
Были бы «лежачие», если бы мы подняли пару заряженных гидробуями и глубинками противолодочных Ка-25. А так почитай честный выход один на один. Но призна́юсь, не ожидал, что они там, в U-боте, такими прыткими окажутся. Нет, то, что кригсмарине стали первыми применять самонаводящиеся торпеды, это я ещё из курсов помню. Однако британцы в своих хрониках (историю пишут победители) как-то обтекаемо отзывались об их эффективности. Наверное, в силу своей склонности не превозносить противника, Геннадьич пожал плечами. Но наши-то деды-прадеды, даром ли говорили: «немец вояка серьёзный». Так что хорошо.
Хорошо?!
Конечно. Будет нам уроком не так просты аборигены. Поделом. Мобилизует.
А что там на ваше об успехах американцев во Второй мировой войне против Японии штурман тоже как-то уж жи́во отреагировал, в мягких паузах «комитетчика» проглядывалось что-то ещё, кроме праздного любопытства.
Жи́во?! Командир БЧ-1 у нас товарищ, зело интересующийся военной историей, войной на море, в силу своей флотской специальности. А масштаб морских сражений, что происходили на Тихом океане, несравним с другими театрами военных действий. Драки были жёсткие: крейсерские бои, дуэли эсминцев, линкоры, авианосцы против авианосцев. Кораблей потоплено с обеих сторон немерено. В Союзе как-то об этом подробностями особо не баловали. Из политических соображений. Чтобы не превозносить заслуги «союзников», да чтоб советский народ не вздумал «возлюбить ближнего». Нам-то, понятно, в военных училищах обязательный разбор известных морских кампаний всяко проводили. Но по мне так, без захватывающих изысков. Поэтому
Ой, Скопин даже приостановился от удивления, да вы никак капитан-лейтенанта в диссидентстве заподозрили?!
и не скрывал сарказма:
И вы туда же?.. Это ж замполитово дело. Или шпионов, казачков засланных ищете? Из ЦРУ?
Из ГРУ, резко пробурчал особист.
Сейчас что КГБ, что ГРУ, с ВМФ в придачу одинаково. Здесь мы все в одной лодке, не стал обострять Скопин. Не вдаваясь, передразнил ли так полковник или серьёзно озабочен наличием на корабле коллег-конкурентов из разведки.
Тем более что пришли уже
* * *
«Крейсер потопил чью-то подлодку» об этом по кораблю успело расползтись. Народу в ангаре «посмотреть на живого фашиста» собралось с перебором.
При появлении командира те, которых тут не должно было быть, «постарались стать невидимыми». Хотя выразилось это скорей в том, что, кроме двух караульных матросов с автоматами и пары медиков, остальные попросту расступились, открывая начальству доступ к вызволенным из воды.
Руководивший корабельным лазаретом капитан медицинской службы практически закончил предварительный осмотр, тут же отчитываясь:
У одного все признаки умеренной гипотермии: невнятная речь, оцепенение[67]. Второй в норме, спохватываясь к окружающим: Эй, кто-нибудь даст им наконец что-нибудь тёплое?
Немцы сидели полураздетые. Одного трясло, он горячечно бормотал жалкое зрелище. Второй явно оказался покрепче смотрел прямо, почти с вызовом.
Никакой нацистской атрибутики на них, кроме размашистого орла на майке со свастикой, не было. Но советским морякам и лётчикам и этого, очевидно, вполне хватало, чтобы реагировать крайне сурово. Что-либо из сменной одежды нести пленникам особо не спешили. Кто-то даже бурчал, мол, «теперь после фрицев драить палубу» в стороне валялась комком мокрая груда немецкого тряпья, спасательные жилеты и что-то похожее на дыхательный аппарат, видимо использованный для спасения из тонущей лодки. Всё это уже успело запачкать линолеум разводами соляры.
«Надо же, сколько в наших людях укоренилось ненависти к фашикам», почему-то удивился Скопин. Наряду с этим тоже почувствовав это пара самых что ни на есть настоящих гитлеровцев (особенно вот этот борзый) определённо разбередили «старые дедовские раны» и у него.
Всякое любопытство вдруг угасло. Задерживаться тут он не собирался, тем более что «трансляшка» голосом вахтенного вызвала командира на мостик.
Обернувшись к особисту, каперанг указал на пленных:
Интересуют? В качестве объектов информации?
Не дожидаясь ответа, увидев примчавшего впопыхах замполита, решил перекинуть на него всю свалившуюся случаем возню:
Товарищ капитан третьего ранга, организуйте размещение и допрос пленных. Есть у нас кто силён в германских наречиях?
* * *
Информация поступила с поста РТС[68], всё тем же круговым обзором антенны МР-310 «Ангара-А».
Три отметки. По пеленгу 270 градусов. Надводные, по возможности сжато докладывал старший офицер боевой части, взяли их на предельной дальности по радиогоризонту. По всем признакам «зацепились» за кончики мачт. Если в повторе ранее с того же ориентировочного пеленга в пассивном режиме фиксировали неоднократную обрывочную работу неопознанных РЛС. В общем-то не считая ещё нескольких, с нескольких направлений. Ко всему «Восходом»[69] на норде уверенно засекли воздушную цель. Эту далеко, четыреста километров.
Выслушав, Скопин пожал плечами:
Было бы странно, если бы в районах, прилегающих к Исландии, не кружили патрульные самолёты, странно было бы не встретить ни одного корабля на конвойных маршрутах. Подождём. Следующее освещение обстановки для определения курса и скорости обнаруженных надводных целей произвести с минимальным интервалом десять минут.
раздумывая: «А не поднять ли тупо Ка-25, который возьмёт своей бортовой РЛС по дальности все 200 кэмэ?»
Почти уже почти готовый на каждый «чих» дёргать БЧ-6 взлётно-посадочными операциями. Впрочем
«Впрочем, десять минут можно и подождать».
Хотелось затянуть пару тяг табачины, но не хотелось выползать наружу в ветреную холодрыгу. А в «ходовой» у них здесь не курили. Сам правила установил.
Вахтенный, организуйте чаю, что ли. С лимоном.
Его маяло этими десятью минутами ожидания, как и сосущей заядлой зависимостью. Потворствуя которой, он выкрутился простой уловкой:
Я в штурманскую. Туда мне чай.
Двинув в соседнюю рубку. Там, по-хозяйски отщёлкнув задрайку иллюминатора, чуть приоткрыв, можно было «подышать улицей», стряхивая пепел в баночку, что держал тут, позволяя в вольности своих пенатов, командир БЧ-1. Заодно обсудить с ним сложившуюся текущую обстановку.
Тем более что штурман, как и положено, был в теме, и уже отметил на своей карте все озвученные ориентиры:
Судя по снятым параметрам, предварительно, эти «три» должны быть чем-то крупным. Обычный конвой? Если так, то малые суда, включая низкорослые эскортные кораблики, ещё невидимы, «прячутся» за горизонтом.
Вопрос в том, Алексей Иванович, как нам лучше уклониться от встречи и разойтись каждый по своим. Можно поднажать и пробежать за несколько миль у них перед носом. Можно тормознуть, чего бы я не хотел, и увязаться вслед. Узок Датский пролив, вот что мне не нравится. Как зажмут нас там
Рассчитать «пунктир» восточнее Исландии? Не вопрос, штурман с удовольствием вкурился в процесс, принимая благодарным кивком протянутую командиром кишинёвскую «марлборину»[70].
Десять минут прошли живо, и с поста «Ангары» обновили данные, озадачив и даже сбив с толку: всё те же три засветки, без какого-либо сопровождения, на хорошем ходу что не увязывалось в представление о классических конвоях. Оставалась неопределённость и с их курсом