Плодами великих умов воспользовались для создания страшного оружия. Чтобы сейчас избежать его применения, нужны усилия не менее умудренных людей.
20 июля
Серьезная сказка
После тяжелых мыслей последнего времени хочу и себя, и моих друзей развлечь изложением одного моего старого миротворческого проекта, который, как мне представляется, не утратил актуальности. Отчасти эту идею излагал один из героев моей давней пьесы «Профессионалы победы», поставленной много лет назад в одном московском театре. К сожалению, и эта пьеса, и мысли, которые в ней прозвучали, не получили ожидаемого резонанса. Однако меня не покидает убеждение, что здесь вина не автора, а публики. Поэтому сделаю вторую попытку, нет, это уже третья публикация время для этого самое подходящее.
Проект, с которым вы сейчас познакомитесь, замахнулся на разрешение самой сложной международной проблемы современности как наладить, причем наладить необратимо, доверительные отношения между Россией и США. Я изложу только сердцевину идеи, главную действенную часть плюс несколько коротких комментариев.
Итак, представьте себе, что в один прекрасный день, в один и тот же день, в России и США происходят выборы. Но выборы совершенно необычные, которым предшествовала огромная политическая, юридическая, законодательная подготовительная работа. А выбирают вот кого: российский народ выбирает (из нескольких претендентов) российского вице-президента Соединенных Штатов Америки, а американский народ выбирает (из нескольких претендентов) американского вице-президента Российской Федерации.
Выбрали.
Опять-таки в один и тот же день наш с небольшой командой летит в Вашингтон, а американец в Москву.
Прилетели.
Расположились в помещениях по своему рангу вице-президентов. Первый рабочий день. Первый раз американец присутствует на заседании Совета безопасности России, а наш человек визави на заседании аналогичного учреждения в США.
Теперь самое важное то, ради чего такие выборы затеяны: согласно предварительно принятым законам, новые вице-президенты наш в США, их в РФ имеют доступ к любой информации, для них не существует военных и государственных тайн. Они входят в ближайшее окружение президентов России и США. Для них все открыто, доступно, любая информация о прошлом, настоящем и предполагаемом будущем. В их присутствии, с их участием обсуждаются и принимаются важнейшие государственные решения. Законами предусмотрены очень серьезные меры пресечения, в случае если обнаруживается, что в обход визави вице-президентов происходят какие-то тайные совещания, принимаются секретные решения.
Можно себе представить, каким огромным вниманием людей всего мира будет сопровождаться подобная реформа взаимоотношений двух стран с первых дней работы над ее осуществлением.
Вы скажете, это фантастика, ничего подобного в реальности невозможно.
Значит, атомная война, истребление миллионов людей возможно, а политические перемены такого рода невозможны? Разве из того, что сегодня происходит в мире, не очевидно, что система существующих международных отношений, сложившаяся в основном в эпоху до возникновения планетарных опасностей, устарела, посольства превратились в легальные гнезда шпионажа, процветает взаимная подозрительность, мир катится в пропасть. Я, естественно, не настаиваю, что именно этот проект должен и может быть реализован. Но я настаиваю на том, что меры должны приниматься именно такого рода: неожиданные, творческие, создающие новые структуры власти, новые гарантии безопасности, способные обеспечить подлинное взаимное доверие.
Я пытался заинтересовать этими мыслям политиков нескольких стран, включая нашу, серьезного интереса не обнаружил. Хорошо, говорил я, давайте попробуем для начала этот проект, у меня в данном случае нет авторских амбиций, реализуем как игру между двумя командами российской и американской. Вот как возникла такая идея, как образовалась группа энтузиастов, вот как ее доводили до сведения соответствующих госструктур в Москве и Вашингтоне, вот как трудно и долго согласовывалось само согласие на то, чтобы разработать соответствующую документацию и так далее во всех подробностях того, какой могла бы быть история реализации подобного проекта. Но пока это игра, телесериал в ней работают артисты, режиссеры, политологи, юристы, философы, священники, раввины и т. д. Игра охватывает весь сюжет от возникновения подобного проекта до выборов визави вице-президентов, как наши герои начинают работать, какие сложности, какие страхи, какие ошибки, какие попытки похоронить новую систему взаимоотношений двух государств. Может получиться захватывающий политический сериал, к обсуждению которого подключились бы многие толковые головы из разных стран. Пришло бы много интересных поправок, дополнений, предложений по совершенствованию проекта.
И кто знает после такой игры, после такого кино, может быть, нечто подобное Россия и США попробуют реализовать. Ну, это было бы просто замечательно! Но даже если бы удалось только снять такой телесериал и заронить в головы и души людей мысль о возможности такого рода перестройки международных отношений, это уже было бы нечто весьма существенное.
К сожалению, и на это чисто игровое предложение, кинопредложение, серьезного отклика нет.
Ну вот и все, о чем я хотел рассказать, вся сказка.
Август
Одно из важнейших событий, происходящих сегодня во всем мире, это осознание трагических особенностей народных масс России, значительная часть которых поддерживает готовность руководства России применить атомное оружие в войне с Украиной.
Разрыв в уровнях понимания, осознания разными слоями общества фундаментальных проблем и опасностей современного мира, а также способов их разрешения, избежания достиг во многих странах, не только в России, тревожных размеров этот разрыв в уровнях массового сознания приводит к оправданию агрессивной политики, к оправданию применения ядерного оружия. Требуется серьезная планетарная политика просвещения для того, чтобы избавиться от этого трагического разрыва.
14 августа
Существует историческое созревание. Созрела ситуация и объединилась Европа. Однако процесс созревания может затянуться, опоздать. Сегодня все настоятельнее ощущается потребность в планетарных органах управления хотя бы некоторыми отраслями человеческой деятельности. Прежде всего речь должна идти о производстве оружия, об учреждениях, занимающихся изобретением нового оружия. История оружия на сегодняшний день, по существу, совершила полный кругооборот: от способности убить одного человека, нескольких человек до способности убить всех людей. Между тем политическое устройство человечества не изменилось: мир раздроблен, сотни стран, между многими станами острые конфликты, наблюдается готовность некоторых стран применять самые страшные виды оружия. В этих условиях, до тех пор, пока народы и их руководители не научатся жить миролюбиво, не научатся разрешать конфликты исключительно путем переговоров, сверхопасное оружие должно находиться под полным контролем планетарного учреждения. По-видимому, есть и другие человеческие дела, которым разумнее, учитывая общие интересы, находиться под планетарным контролем.
Сегодня основной, фундаментальный вопрос народов и их правительств осознание приоритета, главенства планетарных проблем, разрешение которых обеспечит наилучшие условия для мирного развития отдельных стран. Главный инструмент политики взаимовыгодные или равно невыгодные компромиссы. Линия фронта за столом переговоров. Главный герой нашего времени не генерал, не полководец, а талантливый переговорщик, гений компромиссных решений.
Способность изъясняться дана нам Всевышним для того, чтобы не воевать, не убивать, а договариваться.
26 августа
Я нахожу, что в основе российской безнравственности лежит подлинность, правда русской поговорки «жизнь копейка». Если жизнь ничто, а это сегодня особенно наглядно выступает наружу, чего уж говорить о такой мелочи, как обман, ложь, нарушение присяги, конституции. Нравственность основывается на практически бытующей в обществе ценности человеческой жизни. Самое страшное, с чего, собственно, все и начинается, для очень многих людей в нашей стране и собственная жизнь копейка. Не знаю, существуют ли у нас исследования, показывающие, как удалось привить людям такое бесчеловечное/безбожное отношение к себе.
В душе каждого человека имеется черта, граница между допустимым и недопустимым. То, на каком уровне расположена эта черта, зависит от того, испытывает ли человек благоговение перед человеческой жизнью. В каждом обществе исторически складывается некая средняя норма ценности человеческой жизни, которая впитывается душой, по-видимому, прежде всего в детстве. У нас эта норма, укорененная в душах людей чаще всего бессознательно, далека от требований гуманизма. Это и предопределяет проявления такого рода явлений, как терпимость к высокому уровню преступности, приоритет чувства державности перед ощущением человечности, унижение человеческого достоинства пленных, заключенных, инакомыслящих. Это, я думаю, главная фундаментальная проблема России как укоренить в нашем обществе благоговение перед человеческой жизнью. Великая русская литература XIX века, по существу, и поставила эту задачу перед российским обществом.
18 сентября
Я хочу объяснить, почему я 21 сентября пойду на Марш мира. Дело в том, что война, которая идет сейчас в Украине, это война, которая может расшириться, охватить и другие районы бывшего СССР, это война, которая может стать страшной мировой войной; эта война возможна не только и даже не столько по вине Владимира Путина она возможна прежде всего потому, что ее поддерживают или проявляют равнодушие миллионы российских граждан. По моему ощущению, больше равнодушных, чем активно поддерживающих политику войны. Даже у меня порой возникает мысль ничего сделать нельзя, это не остановить. Такие мысли и порождают апатию, равнодушие, парализуют активность. Все это надо преодолевать если вы против войны, не надо молчать, не надо впадать в состояние безверия. Надо дать знать властителям страны, и даже не столько им, сколько другим людям, другим гражданам России, чтобы они видели неравнодушных становится все больше и больше, чтобы в следующий раз, а может быть, еще в этот раз и они присоединились к нашим голосам, к нашим рукам, поднятым против войны, к нашим ногам, шагающим в колоннах Марша мира! Кто за войну тот за войну, что делать? Но кто против войны, не должен сидеть дома! Еще есть возможность остановить эту настоящую народную беду!
6 ноября
На смерть Алексея Девотченко
Трудно поверить, что это не убийство.
Трудно допустить, что это не начало нового бандитского способа отмщения за беспощадную справедливую критику правящего режима.
Чтобы устрашить, выбрали самого бесстрашного.
Отныне в России не только поэт больше чем поэт, но и артист больше чем артист.
Господи, помести его душу поближе к себе, он это заслужил.
8 ноября
Из записок верующего атеиста
С академиком Гинзбургом я познакомился благодаря букве «Г», с которой начинаются начертания наших фамилий. Народных депутатов СССР горбачевского созыва в Большом Кремлевском дворце рассадили по алфавиту, в результате мое кресло оказалось между Гинзбургом и Гдляном. Справа Гдлян, слева Гинзбург. С Гдляном у нас сложилось вполне корректное, учтивое добрососедство, если не считать два или три случая, когда он активно пытался мне подсказать, на какую кнопку нажать за или против. С Виталием Лазаревичем как-то легко, сразу и, как оказалось, надолго, навсегда установились доверительные, дружеские отношения. На чем основывалась эта близость? Думаю, прежде всего на том, что мы оба евреи и оба были обеспокоены в те годы (конец восьмидесятых начало девяностых) волной нарастающего публичного, уличного антисемитизма. Мы написали по этому поводу письмо председателю Верховного Совета СССР А. И. Лукьянову, встречались с М. С. Горбачевым, мы настоятельно просили, можно сказать, требовали, чтобы высшее руководство страны отчетливо во всеуслышание определилось в отношении антисемитизма. Нам обещали, но обещания не выполняли. Мы напоминали о данных обещаниях, нам снова обещали, но так в те годы и не было сделано по этому поводу отчетливого, внятного заявления высшего руководства СССР.
О, вы явились! встретил меня однажды утром Виталий Лазаревич. Вчера вы отсутствовали, и на ваше место присел Андрей Дмитриевич. Мы что-то обсуждали, и в это время Горбачев открыл съезд, и раздался гимн. Ну, я, естественно, встал, стою. А Андрей Дмитриевич спокойненько, благодушно себе сидит. Скучает, ждет, когда кончится бравурная музыка и мы продолжим нашу беседу. И действительно, когда я опустился в кресло, мы продолжили прерванный разговор как ни в чем не бывало. Как будто я отлучился на три минуты в туалет. Для него было так же естественно не вставать при исполнении гимна, как для меня встать. В его глазах, в выражении лица не было никакого упрека, никакого осуждения. Он не считал меня трусом, а себя героем. Вот это абсолютное спокойствие при совершении необычных, даже опасных поступков меня в Андрее Дмитриевиче неизменно удивляет и восхищает. Я тоже в своей жизни совершил несколько неординарных поступков, но при этом каждый раз волновался, переживал. Делал, но нервничал. Сахаров спокоен, как бог.
Должен заметить, что Виталий Лазаревич нередко, и я бы сказал, охотно рассказывал о своих недостатках, неловких поступках, о случаях, когда он выглядел, как ему казалось, нелучшим образом. Он поражал меня своей способностью смотреть на себя со стороны и рассказывать о себе, как о другом человеке.
После Первого съезда народных депутатов СССР возникла первая легальная парламентская оппозиция Межрегиональная депутатская группа (МДГ), которую возглавили три сопредседателя, но фактически лидером был Андрей Дмитриевич Сахаров. Я в эту группу вошел сразу и был уверен, что Гинзбург сделает то же самое. Где ж ему быть, как не там. Однако он в МДГ не пошел. Я не стал спрашивать почему, мы эту тему деликатно обходили. Но спустя некоторое время Виталий Лазаревич вдруг говорит: «Александр Исаакович, я чувствую, у вас есть ко мне вопрос, который вы не смеете мне задать: почему я не вошел в МДГ? Отвечаю: я считаю вредным выступать против Горбачева, которому и без того очень трудно в окружении враждебно настроенных к нему членов ЦК. Зачем же создавать дополнительные трудности, притом людьми, от которых он ждал поддержки». Я объяснил свою позицию: Горбачев не сможет проводить реформы, оставаясь во главе партии, руководство которой все настойчивее выступает против того, что он делает, у него есть выбор, пусть он решительно станет на сторону МДГ. Его возможности внутри партии исчерпаны. Виталий Лазаревич был со мной не согласен, правда, несогласие его было мягким, не совсем уверенным. Только после смерти Сахарова оно стало категорическим.
К Ельцину он относился настороженно, ничего хорошего от него не ожидал, откровенно высказывал свои опасения даже в тот период, когда Ельцина чуть не носили на руках. Его политические воззрения были всегда отчетливыми, ясными, опирались на логику фактов. Например, он был решительным противником заигрывания с палестинскими экстремистами, считал, что только категорическое солидарное неприятие их действий мировыми державами, включая Россию, и явное военное превосходство Израиля заставит их прекратить террористические акты и признать раз и навсегда еврейское государство.