Время производства Тихонова в офицерский чин в документах найти не удалось. В ЖВД Финляндского полка 7 октября 1917 года записано: «Произведены в прапорщики подпрапорщики Шипуля, Тиханов и Семенов» (Там же. Л. 75). В данном случае речь идет не об описке составителя журнала, а о похожей на фамилию поэта, но другой фамилии. Николай Семенович, имея два Георгиевских креста, теоретически мог быть подпрапорщиком, но на практике это кажется маловероятным, так как в этот чин производились только вахмистры с большой выслугой лет.
Подпрапорщик Яков Михайлович Тиханов, из крестьян, родившийся 28 апреля 1891 года в деревне Лунгачевский Остров Шахновской волости, Ново-Ладожского уезда, Петроградской губернии, реально существовал. Он был награжден Георгиями всех 4-х степеней, причем в наградных списках отмечено только его награждение Георгиевским крестом 1-й степени ( 3078) (РГИА. Фонд 496, опись 3, ед. хр. 902. Л. 44). Однако в 1916 году он служил фельдфебелем в 1-м Финляндском стрелковом полку. Но нельзя исключить, что в 1917 году он мог перевестись в 20-й Финляндский драгунский полк.
Если судить по повести, то автобиографический герой был офицером еще до Февральской революции, поскольку в полковом комитете, избранном вскоре после революции, он единственный офицер и, по всей видимости, избирался по квоте офицеров. Верховный главнокомандующий генерал М.В. Алексеев уже 11 марта 1917 года в телеграмме главнокомандующим фронтами предложил «стать на путь компромиссов» ради «сохранения в армии дисциплины, порядка, подчинения начальникам» и ввести в состав созданных явочным порядком войсковых комитетов офицеров для сближения с солдатскими массами, чтобы «взять ход событий в свои руки». Как правило, в состав комитетов избирались младшие офицеры в чине прапорщика, подпоручика (корнета) или поручика. Можно предположить, что Тихонов был произведен в прапорщики или в начале 1917 года или в 1916 году. Возможно, он был выпущен из школы прапорщиков или из Николаевского, Тверского или Елисаветградского кавалерийских училищ после окончания 8-месячного ускоренного курса. Но пока не удалось найти каких-либо документов, подтверждающих службу Тихонова в полку ОКШ. Не исключено, что после окончания школы прапорщиков или училища он был сразу направлен в 1916 году или в начале 1917 года в 20-й Финляндский драгунский полк, а в полку ОКШ никогда не служил, и писал о службе в полку ОКШ в автобиографиях, чтобы замаскировать свою службу в 20-м Финляндском драгунском полку, с которым ему пришлось подавлять антивоенное выступление сибирских стрелков.
Вот дальнейшие события, связанные с жизнью Тихонова и отраженные в ЖВД Финляндского полка. 9 ноября 1917 года тамбыло отмечено: «Командированы в стрелковый полк корнет Романовский и прапорщик Тихонов» (Там же. Л. 94). А 5 декабря по Финляндскому полку было «отдано приказание о снятии погон и внешних знаков различия» (Там ж. Л. 96). 18 декабря Тихонов был выбран командиром 3 эскадрона финляндских драгун. (Там же. Л. 98. https: //gwar.mil.ru/documents/view/? id=51520314) 1 января 1918 года он вместе с другими выборными должностными лицами был утвержден полковым и дивизионным комитетом и объявлен в приказе (Там же. Л. 99). Тихонов, очевидно, перестал быть членом полкового комитета, поскольку был выбран командиром эскадрона. А 14 января 1918 года в полку была «открыта запись в социалистическую красную армию» (Там же. Л. 100). 14 февраля уже нового стиля был выработан план демобилизации полка, которая должна была закончиться после его перехода в Новгород. Переход в Новгород предполагалось начать не позднее 10/23 февраля, при этом не подлежали роспуску те, кто был призван в 19141918 годах, «до полного сформирования социалистической армии». (Там же. Л. 102). 20/7 февраля появилась следующая замечательная запись: «Ввиду обременения полка лошадьми на каждого всадника приходится по три лошади. Полковой к[омите] т, считая, что полк при таких условиях не может встретить немцев с оружием в руках, постановил полку отходить на Верро, Псков, Новгород, где полку давно уже назначена стоянка и отведены квартиры». Отступление началось 22 февраля 1918 года. Как отмечено в журнале, 24 февраля «3-й эскадрон, проходивший утром через г. Верро, был обстрелян прибывшим туда неприятельским разъездом, и присоединившимися к нему белогвардейцами, во время перестрелки убит командир эскадрона тов. Тихонов. Строевой частью канцелярии уничтожены все дела за 1917 г. и часть за 19161918 гг. ввиду невозможности вывезти вследствие перегруженности возов и сильного утомления лошадей» (Там же. Л. 112).
Таким образом, в феврале 1918 года товарищ Тихонов сослуживцами считался погибшим. Мы, разумеется, прекрасно знаем, что Николай Семенович не погиб тогда, а прожил еще 60 лет. Тогда, в хаосе беспорядочного отступления, его вполне могли ошибочно посчитать погибшим. А вот что случилось с ним 24 февраля и в последующие недели, точно сказать нельзя. Маловероятно, что он попал в плен, так как уже в конце марта 1918 года смог опубликовать в «Ниве» свое первое стихотворение. Из плена это сделать было весьма затруднительно. Если Николай Семенович и побывал в германском плену, то очень короткое время, всего несколько дней, после чего бежал. При желании бежать из германского плена в тот момент было несложно из-за крайней малочисленности передовых частей наступавших германских войск, которые не могли эффективно охранять большое число захваченных русских пленных. Но, вполне возможно, Тихонов в плену не был, а, отстав от своего полка, примкнул к какой-то другой части, сохранявшей относительный порядок и желание драться с немцами. Такой частью, в частности, был отряд Особой важности (партизанского) имени Атамана Пунина штаба Северного фронта, которым в феврале 1918 года командовал С.Н. Булак-Балахович. Это была в тот момент одна из немногих частей Северного фронта, реально оказывавшего сопротивление немцам. На его базе был сформирован Лужский партизанский (1-й конный) полк Красной Армии, в котором, как мы увидим дальше, служил Тихонов.
Вероятно, в дальнейшем Тихонов от кого-то из сослуживцев узнал, что его считали погибшим и что основная часть бумаг полка была уничтожена при отступлении. Это обстоятельство должно было облегчить Николаю Семеновичу сокрытие при необходимости того факта, что в Русской императорской армии он служил офицером. Даже если чекисты каким-то чудом смогли бы установить, что Тихонов действительно служил в 20-м Финляндском драгунском полку, и нашли бы журнал боевых действий полка с упоминанием прапорщика Тихонова, поэт всегда мог бы сказать, что это был совсем другой Тихонов, который погиб в феврале 1918 года. На всякий случай Тихонов путал следы, утверждая, что служил гусаром, а не драгуном. И никогда не переиздавал опубликованные в 1918 году в «Ниве» рассказ «Чудо» и повесть «Старатели» из-за их крайне антисоветского и антибольшевистского содержания. Удивительно, как их пропустила цензура. Возможно, публикация тихоновской прозы стала одной из причин закрытия журнала «Нива» властями в сентябре 1918 года.
«Чудо» и «Старатели» это один из ранних примеров, а возможно и самый ранний пример фаустианы на тему революции 1917 года. Самосуд над Семеном Ивановичем Клокачевым, новым Фаустом, происходит по наущению нового Мефистофеля смуглого человека с черной эспаньолкой. Но Бог перед смертью награждает Клокачева, так и не продавшего душу дьяволу, чудом он видит неземной свет смеющееся солнце. Михаил Булгаков внимательно читал «Чудо», когда создавал свою знаменитую фаустиану роман «Мастера и Маргарита». У Тихонова главный герой человек безгрешный, но не творческий, что в рассказе всячески подчеркивается, награжден светом. У Булгакова Мастер творческий гений, хотя и грешный, и он награжден не светом, а покоем. Эпизод же с чужим кошельком, который черт непонятно как подбросил к карман Клокачеву, отразился в том эпизоде «Мастера и Маргариты», где Коровьев дает взятку управдому Никанору Ивановичу Босому увесистой пачкой рублей, которые потом чудесным образом превращаются в доллары, причем «пачка сама вползла к нему в портфель». Булгаков также внимательно прочел «Старателей», откуда он позаимствовал придуманную Тихоновым фамилию Мирцев. Вплоть до 1938 года фамилия Мирцев рассматривалась в качестве варианта фамилии того персонажа, который в окончательном тексте «Мастера и Маргариты» стал Михаилом Александровичем Берлиозом. Фамилия Мирцев прозрачно указывала на прототипа будущего Берлиоза известного журналиста М.Е. Кольцова (18981940). Не исключено, что Булгаков в 1938 году окончательно отказался от фамилии «Мирцев» для председателя МАССОЛИТа, опасаясь, что Тихонов тогда может подумать, что он послужил одним прототипом этого малосимпатичного персонажа. Николай Семенович в 1930-е годы уже был видным литературным функционером, делал доклад о современной поэзии на I съезде советских писателей, был руководителем Ленинградской писательской организации. Но, в отличие от булгаковского Берлиоза, никакого отношения к антирелигиозной пропаганде Тихонов никогда не имел, и его стихи никогда не были антихристианскими. В том же 22 «Нивы» за 1918 год, где была начата публикация «Старателей», был опубликован очерк А.В. Амфитеатрова «Вечный странник. Католическая легенда» (С. 344347). Там, в частности, приводилась легенда о том, как награжденный за свой грех муками бессмертия Понтий Пилат бросается с горы в озеро в Гельвеции (нынешняя Швейцария): «Но умер ли он, кто знает? Гора с тех пор зовется горою Пилата, а озеро подверглось заклятью. Ужасающие бури волнуют его по ночам, адские тени пляшут на нем. Раз в год появляется на берегу и Пилат, в одеянии судьи. И кто его увидит, умрет». В эпилоге «Мастера и Маргариты» Булгаков использовал эту легенду, чтобы показать судьбу Пилата, а также дарованное ему в наказание бессмертие.
Возможно, именно знакомство с «Чудом» и «Старателями» подтолкнула Булгакова к созданию новой фаустианы романа «Мастер и Маргарита». А знакомство с очерком А.В. Амфитеатрова могло подсказать сделать Понтия Пилата главным героем ершалаимских сцен.
В «Старателях» новым Мефистофелем становится «товарищ Зейман», председатель полкового комитета Финляндского драгунского полка, по всей видимости унтер-офицер. С его мысли об оперном Мефистофеле и начинается повесть. «Зейман» (от голландского Zee-man морской человек, мореплаватель) это самоназвание кадетов и гардемаринов Морского кадетского корпуса, выпускники которого всю последующую жизнь называли себя «зейманами». Это наводит на мысль, что Тихонов окончил Морской кадетский корпус. Но туда принимали только потомственных дворян или детей служащих морского ведомства. Ни тем и ни другим Тихонов не был. А вот на открывшиеся в Петербурге осенью 1913 года Временные курсы юнкеров флота, преобразованные 1 июня 1914 года в Отдельные гардемаринские классы, где не было столь строгих сословных ограничений, он поступить мог. (Подсказано Андреем Анатольевичем Смирновым, которому приношу искреннюю благодарность.) После начала Первой мировой войны Тихонов, как он писал в автобиографиях, мог уйти добровольцем на фронт и попасть в полк Офицерской кавалерийской школы, который из-за парадной гусарской формы неофициально называли гусарским, или сразу же начать службу в 20-м Финляндском драгунском полку. Николай Семенович воевал храбро и, судя по спискам награжденных Георгиевскими крестами, удостоился крестов 3-й ( 15 889) (РГИА. Фонд 496, опись 3, ед. хр. 904. Л. 135) и 4-й ( 319050) (РГИА. Фонд 496, опись 3, ед. хр. 914. Л. 7) степеней. А в 1915 или 1916 годах он мог быть направлен в школу прапорщиков или в кавалерийское училище.
В «Старателях» Зейман оказывает разрушительное действие на окружающих, разлагает войска и чуть было не овладевает душой нового Фауста генерала Растягина. Под его влиянием принимается решение о проведении карательной операции против непокорных солдат. Только ее реальное время середина (по новому стилю конец) августа было перенесено писателем на вторую половину июля, чтобы оно попало на время июльской жары. Ведь жара это один из традиционных признаков присутствия нечистой силы. Соответственно, на конец июля Тихонов сдвинул начало германского наступления на Ригу. В действительности оно началось 19 августа (1 сентября) 1917 года, а разоружение 10-го Сибирского стрелкового полка, в котором участвовали финляндские драгуны, происходило 15/28 августа. Только отвлечение Зеймана на веселый вечер выводит Растягина из-под действия его чар, и новый Фауст, спасая свою душу, кончает с собой, что собирался сделать Фауст в поэме Гёте перед появлением Мефистофеля. Зейман одалживает у Мирцева офицерский френч, что усиливает его сходство с главой Временного правительства А.Ф. Керенским, так что последний тоже ассоциируется с Мефистофелем. Мирцев же ассоциируется с Валентином. Он единственный из действующих лиц в повести назван не только по фамилии, но и по имени Валя, т. е. Валентин. Именно на Валентина обращает внимание лирический герой Тихонова в стихотворении 1917 года «В опере в Риге». Но поскольку Фауст у Тихонова гибнет, то Валентин остается в живых.
Вероятный прототип Зеймана-Мефистофеля председатель полкового комитета 20-го Финляндского драгунского полка. В журнале военных действий этого полка в период с 16 августа 1917 года по 21 апреля 1918 года в записи от 11 апреля 1918 года в составе ликвидационной комиссии были упомянуты: председатель полкового комитета Олефер, товарищ председателя Томсон, секретарь комитета Перепелкин, командир полка Гагарин и комиссар полка А. Блюм, помощник командира полка по хозяйственной части Фохт и полковой адъютант Федоров. (д. 409. Л. 118). Скорее всего, Олефер был председателем полкового комитета и в августе 1917 года, когда происходило расформирование 10-го Сибирского стрелкового полка. Замечу, что фамилия Олефер, как и фамилия Зейман, может восприниматься как немецкая, хотя в действительности она украинская. Олефер (более распространенный вариант Олефир) это просторечное сокращенное имя от греческого имени Елевферий. Фамилия Олефер (Олефир) распространена среди украинцев, а также среди поляков выходцев с Украины. Прототипом Зеймана также мог быть комиссар 20-го Финляндского драгунского полка, носивший немецкую фамилию Блюм.
Новый Фауст, генерал-майор Растягин, имеет двух вероятных прототипов. Первый и основной прототип это генерал-майор Евгений Петрович Карцов (18611917), командовавший сражавшейся под Ригой 4-й Сибирской стрелковой дивизией с 11 ноября 1915 года и вплоть до своей трагической гибели 24 апреля 1917 года. 15 августа 1916 года он был удостоен ордена Св. Георгия 4-й степени «за то, что со 2-го по 7-е сентября 1915 года, когда немцы, прорвав расположение наших войск, подошли к Молодечно важному железнодорожному узлу и уже обстреливали его артиллерийским и ружейным огнём, генерал-майор Карцов, приняв командование всеми частями, подходившими к Молодечно, быстро выработал план обороны и, благодаря своевременно принятым мерам, отбил все атаки противника и, перейдя в наступление, обеспечил прочное удержание за собой важного железнодорожного узла ст. Молодечно». Согласно распространенной версии Карцов погиб в июне 1917 года. В мемуарах бывшего командующего 1-й Латышской стрелковой бригады Карла Гоппера утверждается, что «генерал Карцов был убит в июне 1917 года недалеко от Олаине. Его труп с простреленной головой был найден у железнодорожной насыпи в 100 шагах от штаба дивизии. Убийцы найдены не были». Вероятно, Тихонов следовал именно этой версии, только заставил своего героя застрелиться самому. В действительности Карцов погиб не в июне, а в апреле, и не от пули, а от холодного оружия. Вот как были описаны обстоятельства его смерти в телеграмме-рапорте командира 2-го Сибирского армейского корпуса генерал-лейтенанта Н.С. Триковского: «Военному Министру, Верховному Главнокомандующему, Главкосев и Командарм 12.
В 2 часа 24 апреля командующий 4-й Сибирской стрелковой дивизией генерал-майор Карцов был найден чинами комендантской роты дивизии тяжело израненным на болоте в районе Олайского лесничества и школы и по доставлении в приданный дивизии санитарный отряд скончался. Оказалось, что в 23 часа 40 минут генерал-майор Карцов пошел провожать посетивших его помощника, начальника 17-го передового отряда Красного Креста, и женщину, зубного врача, и возвращался один обратно по полотну железной дороги. Около 24 часов 30 минут подвергся нападению неизвестных злоумышленников, затащивших его в болото, где ему и нанесены были многочисленные смертельные раны очевидно, финским ножом. Следствие производится: предполагается убийство с целью грабежа. В районе Олайского лесничества расположено очень много разных учреждений, как то: дружин рабочих, железнодорожных частей, санитарных учреждений и т. п. Подозревать организованное убийство по политическим побуждениям нет пока никаких оснований, тем более что убийство генерала Карцова совершено во время случайной его прогулки. Во временное командование дивизией и боевым участком вступил начальник штаба дивизии генерал-майор Соколов. Комкор 2 Сиб. Триковский». Е.П. Карцов был захоронен в Киеве 5 мая 1917 года, посмертно ему было присвоено звание генерал-лейтенанта.