Из рваных динамиков приятным ритмом заиграла танцевальная музыка. Сделав её слегка потише и приоткрыв механической ручкой боковое стекло, я двинулся дальше.
В тот момент, когда я пересекал Третье транспортное кольцо, зазвонил мобильный. Я выключил приёмник и взял телефон. На дисплее большими буквами мигало «UNKNOWN».
Алло, хрипловато произнес я.
Привет, чувак! бодро отозвался голос.
Привет, ответил я, пытаясь разобраться, кто говорит.
Куда пропал? Вторые сутки тебя ищу. Опять забухал, что ль? Голос в трубке засмеялся задорным смехом.
Да неее, я здесь, всё нормально, без смущения ответил я, а кто это?
Лёх, ты чо, реально бухой, что ль? Голос стал более серьёзным и немного напряжённым.
Прости, не узнаю, виновато оправдывался я, башка с утра болит!
Я так и понял Человек на том конце провода снова повеселел. Это Серёга.
Ааааа, Серёга! Привет! бодро подхватил я, судорожно соображая, какой именно Серёга мог мне позвонить.
Так ты нормально? не унимался тот.
Отлично! Как сам?
Лучше всех, ты же меня знаешь! Серёга снова закатился задорным заразительным смехом. Когда встретимся? Дело есть.
А когда тебе удобно? опасливо спросил я.
Да хоть сейчас! Подваливай на Савёлу. Дело серьёзное.
Неее, щас не могу, прости. За Анькой еду, слегка соврал я, поскольку так и не понимал, с каким Сергеем разговариваю.
За Анькой? Серёга выдержал паузу. Твоих баб всех не упомнишь! Он снова засмеялся. Ладно, смотри сам, набери меня, как освободишься. Но лучше сегодня. Завтра поздно будет. Дело серьёзное!
Да, без проблем, ответил я, до связи!
Пакеда, чувак! ответил Сергей и повесил трубку.
Тем временем я уже подъезжал к Садовому. Роман жил на Павелецкой, за вокзалом, в грязном бомжатском районе, на последнем этаже старой пятиэтажки с видом на рельсы. Пока я вспоминал гудевшей от вчерашней попойки головой, как лучше проехать к Павелецкой, нужный поворот направо остался позади, и у меня не оставалось других вариантов, кроме как съехать на Садовое налево и развернуться.
Съехав с Ленинского вниз, к ЦДХ, я внезапно обнаружил перед глазами жезл полицейского, активно машущего мне с требованием остановиться.
Приехали! с грустью сказал я сам себе, оглядывая через зеркало заднего вида десяток стоящих полицейских в форме и пару служебных машин.
Добрый день. Сержант Вырыпало. Ваши документы. Необъятного размера служитель порядка смотрел на меня суровым взглядом сквозь щель приоткрытого окна.
Секунду, ответил я, судорожно соображая, что же делать.
Сержант Вырыпало, глядя через плечо вправо, на проезжающие мимо автомобили, терпеливо ждал моих документов. Я демонстративно повернулся назад, к заднему сиденью, делая вид, что ищу сумку, затем пошарил рукой по правому переднему сиденью, заглянул под него, снова посмотрел назад, открыл бардачок, из которого на пол вывалились какие-то скомканные бумаги, пачка презервативов и замызганный кожзамшевый чехол для документов. Я поднял чехол. Внутри лежали документы на «Форд», права и свёрнутая в десять раз страховка ОСАГО. Я протянул весь этот комплект сквозь щель окна инспектору, стараясь лишний раз не дышать в его сторону и не смотреть ему в глаза.
Сержант Вырыпало с ещё более серьёзным видом взял документы, внимательно рассмотрел, развернув замызганный полис, ещё раз посмотрел на меня и, буркнув что-то неразборчиво себе под нос, протянул документы обратно.
Стараясь не совершать никаких глупых движений, я забрал весь этот комплект, включил первую передачу и выехал на Садовое кольцо.
Моему любопытству не было покоя. Съехав с Крымского моста, я припарковал автомобиль у тротуара и открыл документы.
«Форд Сиерра» 1983 год выпуска, цвет серый. Владелец Барсуков Алексей Игоревич.
Херасе! в свойственной мне манере сказал я и достал права: Барсуков Алексей Игоревич, 1978 года рождения Херасе! повторил я и убрал документы обратно. Прикольно!
Глава 4
Не успел я убрать документы обратно в бардачок, как телефон снова зазвонил. На дисплее горело «Роман», чему я был несказанно рад.
Привет, Ромка! закричал я в трубку, не успев нажать на зелёную клавишу.
Привет! Звонил? сонный Ромкин голос не давал сомнений в том, что он только что продрал глаза.
Звонил, конечно! Ты дома? Я буду у тебя через десять минут. Натягивай трусы! бодро отрапортовал я.
А сколько времени? Ромка и вправду по обычаю потерялся во времени.
Скоро два. Харэ дрыхнуть! Вставай!
Два? Ромкин голос зазвучал очень возбуждённо.
Два, два. Поднимайся!
Слушай, Лёш, у меня в три встреча. Заскакивай к вечеру. Я пиздец как опаздываю!
Стой, Ром, заволновался я, мне бы только переговорить с тобой пару минут.
Неее, Лёх, давай вечером, реально опаздываю. Сраный будильник! Сквозь Ромкин крик был слышен грохот разных предметов и стук каких-то дверей. Очевидно, Ромка и вправду сильно торопился.
Ром, от меня Анька ушла! выпалил я.
Кто? переспросил он.
Анька! Кто-кто?!.. Прикинь?
Какая Анька? В трубке послышался плеск текущей из крана воды.
Ты чо, Ром? не на шутку заволновался я. Моя Анька!
Ушла и ушла, первая, что ль? откуда-то издалека ответил Рома. Я тебе перезвоню после встречи. Вечером обсудим.
Роман повесил трубку. В моей голове копошились стаи разноплановых мыслей, своим гулом не давая сосредоточиться. Я не понимал, что делать. Возникшая ситуация казалась до боли глупой и одновременно с этим бесила своей безвыходностью.
Ко всему прочему, оранжевый огонёк остатка топлива в баке замигал назойливым ярким светом, после чего загорелся непрерывно.
Совершенно не представляя, что делать дальше, я съехал на Яузу и остановился на заправке.
Девяносто второй на триста, пробормотал я заправщику и достал единственную тысячную купюру.
Пополнив бак и внимательно пересчитав сдачу, я медленно выдвинулся дальше по Яузе. Ничего не оставалось, кроме как набрать тёще.
Поскольку к ней в гости мы ездили очень часто, не реже двух раз в месяц, и мне в обязательном порядке приходилось звонить ей на мобильный с просьбой заказать пропуск для въезда на территорию коттеджного посёлка, её телефон я знал наизусть.
Восемь девятьсот шестнадцать Я набрал его быстро и легко. Парадокс заключался в том, что даже номера лучших друзей я на память не знал, поскольку они всегда были в «избранных», а вот записать тёщу в телефон я не решался, так как «Тёща» звучало грубо и могло вызвать скандал с Аней, а «Ольга Александровна» выглядело чересчур официально и раздражало меня самого.
Аппарат абонента временно заблокирован, отчитался механический голос в трубке.
Ну вот, здрасьте! протянул я, поскольку таких случаев в моей практике с тёщей еще не было.
От безнадежности ситуации, а также в силу одолевавшего меня чувства голода я заехал в «Макдональдс» и съел чизбургер с картошкой. Солнце по-прежнему светило тёплыми лучами, лёгкий ветерок теребил почерневшие от автомобильного смога листочки московских тополей. Сквозь чистое окно «Макдака», как мы по-свойски называли его с друзьями, я смотрел на припаркованный старый убогий «Форд», явно немытый много месяцев подряд. Его ржавый вид вызывал жалость. В рядах дорогих столичных иномарок он сильно выделялся, вызывая раздражение окружающих.
Допив «Колу» и умыв в туалете всё ещё припухшее лицо, я принял решение съездить на мойку. Нельзя сказать, что я был сильно чистоплотен, но позволить себе ездить на столь грязном автомобиле по тёплой осенней Москве я точно не мог!
Триста двадцать рублей без ковриков, на плохом русском произнёс темноволосый мужчина с большим золотым перстнем на пальце. За коврики ещё пятьдесят.
Давайте с ковриками, решил я, и мусор весь выгребите, пожалуйста.
Примерно через двадцать минут я снова сидел в кресле «Форда», глядя на окружающее меня пространство сквозь более-менее чистое стекло. В салоне по-прежнему пахло старьём и затхлостью, хоть и было гораздо чище. Я пересчитал остаток денег. В кармане оставалось сто двадцать рублей и какие-то копейки.
Солнце всё также освещало город яркими лучами, воскресные улицы были ещё более пустыми, чем в субботу. Дворников во дворах не было, автомобильных пробок тоже. По широким тротуарам гуляли женщины с детьми, иногда с мужьями, кто-то с собакой, периодически на полупустых остановках можно было встретить греющихся на солнце бомжей, на центральных улицах поливальные машины.
Не прошло и двадцати минут, как я снова заруливал в арку собственного дома. Лучшего варианта, чем просто отлежаться до вечера, обмысливая случившееся и ожидая звонка Романа, я не нашёл. Бросив автомобиль на том же месте, где обнаружил его несколькими часами ранее, я закрыл дверь ключом и вошёл в подъезд.
Лёша! неожиданно окликнул меня престарелый женский голос. Я замер и обернулся.
Подъездная консьержка, Алевтина Михайловна женщина лет шестидесяти, в широком хлопчатобумажном цветастом халате и тапочках, с завитыми, по всей видимости бигудями, кудрявыми волосами, с толстой замызганной книжкой Улицкой в руках смотрела на меня из-под низко опущенных на нос очков слегка испуганным взглядом.
Добрый день, Алевтина Михайловна, спокойно сказал я. Что, Анюта забыла отдать за сентябрь? Я хорошо знал, что Алевтина Михайловна выходит из своей застеклённой, пропахшей едой и собачатиной будки только для того, чтобы собрать деньги за собственную работу с должников. Вопросами всех коммунальных платежей в нашей семье занималась Анюта.
Алевтина Михайловна по-прежнему смотрела на меня холодным непонимающим взглядом.
Нет, Лёшенька, сказала она, поправив спадающие очки и подойдя ближе, ты мне денюжки за июнь ещё не отдал, хотя обещал. На её лице засветилась довольная ухмылка. Ты мальчик хороший, отдашь, я подожду. Она сделала ещё один шаг мне навстречу. К тебе тут ребята какие-то приезжали час назад
Какие ребята? переспросил я, поскольку абсолютно точно никого в воскресенье не ждал.
Не знаю, какие. Они тебя спрашивали. Семь человек. Я точно посчитала. Алевтина Михайловна снова заволновалась.
Точно меня? перебил я её.
Да кого ж ещё? Ты же знаешь, у нас в подъезде кроме тебя и Людкиного Лёшки нет больше никого. Да и квартиру они твою точно назвали. Спрашивали, куда уехал, когда вернёшься Странные какие-то ребята Она сделала паузу.
Что-то передали мне? Я перебирал в голове всех знакомых, пытаясь понять, кто же мог ко мне заявиться.
Нет, Лёшенька, ничего не сказали. Я лишь слышала, как один из них, самый здоровый, говорил другому, такому лысому, что вернутся вечером. А больше ничего. Хлопнули дверью и ушли. Она снова прервалась, словно вспоминая о произошедшем в очередной раз. Наследили только
Ясно, протянул я, значит, вечером?
Лёшенька, страшные ребята какие! С палками все, двое лысых, один с лицом опухшим, алкаш какой-то. Может, мне милицию вызвать? почти шёпотом сказала Алевтина Михайловна, словно её подслушивали.
Да что вы! Не надо! Не беспокойтесь! ответил я и быстрыми шагами направился к лифту.
А денюжки-то когда отдашь? противным голосом закричала консьержка, когда я уже стоял в кабине лифта.
Скоро, Алевтина Михайловна, скоро! громко ответил я. Двери лифта закрылись сухим лязгом.
В квартире было пусто. Я ещё раз оглядел стены и тумбы в поисках Анютиных вещей, но так ничего и не обнаружил. Выпив чаю с любимым овсяным печеньем, я прилёг на диван и, включив негромко телевизор, задремал.
Разбудил меня звук телефона, назойливо вибрирующего на полу. На дисплее высвечивалось прежнее «UNKNOWN».
Лёха? Куда опять пропал? Просил же набрать По голосу я узнал того самого Серёгу, который звонил мне утром.
Серёга? опасливо переспросил я.
Нет, блядь, Папа Римский! Серёга противно засмеялся.
Я молчал, не зная, что ответить.
Короче, поднимай жопу и приезжай. Лысый тебя ищет. Подтягивайся на Савёлу, будем вместе думать, как разруливать.
Слушай, я не очень понимаю, что происходит
Не понимаешь?! заорал в трубку Серёга. Не понимаешь? Башку тебе проломят, и всё! Ты че, Лысого не знаешь? Он же отмороженный!
А чего случилось-то? таким же возмущённым пронзительным голосом спросил я.
Бля, чувак, ты совсем спился? Или, может, тебе уже по башке въехали сапогом? Очнись! Не тупи! Сваливай с хаты! Слышишь?
Слышу, сухо ответил я. Куда ехать?
Ко мне ехать, дебил! снова заорал в трубку Серёга. Хотя стой. Нет. Давай на БиПи пересечёмся. В шесть. Окей?
Да, хорошо, ответил я и повесил трубку.
Поскольку времени до назначенной встречи было более чем достаточно, я снова принял душ и посидел молча в любимом кресле, собираясь с мыслями. Самочувствие было гораздо лучше, хотя воспоминания тяжёлого похмельного утра жутким шлейфом тянулись за мной, словно неисчезающий перегар.
В холодильнике было пусто, не считая пары банок завалявшихся консервов, полупустой банки майонеза и непонятно откуда взявшейся замороженной пиццы в морозилке.
Выпив сразу два стакана воды, поскольку в горле постоянно было сухо, я запер дверь и спустился во двор.
Старый «Форд Сиерра» по-прежнему одиноко стоял у мусорных баков. Снова выругавшись на устаревшую механику, я завёл мотор и выехал в сторону Савёловской.
Остановившись на очередном светофоре на Ленинском, я снова позвонил тёще. Результат был аналогичен предыдущему: аппарат абонента по-прежнему был заблокирован. Я набрал Ромке.
Алло, Лёш, прости, закрутился сразу начал оправдываться Роман.
Да не, ничего. Ты Серёгу знаешь? не понимая, как спросить иначе, начал я.
Дааа протянул Ромка, звонил он мне, дело серьёзное. Слова Романа поставили меня в полный тупик.
Я ничего не понимаю, вслух сказал я.
А хули тут понимать? парировал Роман. Вы с Серёгой где договорились?
На БиПи у Савёлы.
Неее, я ему щас позвоню. Погнали на Полянку, там хоть пива выпьем да поболтаем спокойно.
Это там, где вчера сидели?
Ха! Ты так совсем скуришься, брателло!
Я не курю! настойчиво ответил я.
Ну да, ну да. Пока не выпьешь, засмеялся Ромка.
Я выдержал паузу, не зная, что ответить.
Я за рулём
И что? Тебя, можно подумать, это когда-то останавливало. Ромка снова хихикнул. Езжай туда. Оставим твою колымагу там, я Серёгу подхвачу. Где-то к семи будем. Понял?
Понял, покорно ответил я.
Отлично! Роман повесил трубку.
Глава 5
Часы показывали без двадцати семь, когда я припарковал «Форд» у тротуара на Пятницкой. До назначенной встречи оставалось немного свободного времени.
«Так, Лёха, давай размышлять логически. Я слегка съехал вниз по креслу Форда и убавил громкость раздражающей музыки. Кто может знать Анин телефон?»
Я пролистал записи в книжке. Безусловно, почти все мои друзья знали её номер, но вот кому звонить вопрос. Правильнее всего было бы набрать Голиной Ирине очень хорошей Аниной подруге, поскольку мы были с ней в отличных дружеских отношениях, и я не сомневался, что под каким бы предлогом Анна от меня ни ушла, Ирина всегда поможет нам снова сойтись. Долистав записную книжку и собравшись с мыслями, я набрал Ире.
Алло, как-то неожиданно и громко прорезался между гудками нежный женский голос.
Привет! поздоровался я, стараясь по её интонации понять настроение и расположение ко мне.
Привеееет! радостно заголосила Ирина, растягивая «е». Давненько ты мне не звонил, засранец! Думала, уже не позвонишь!
Ирина была из тех женщин, которые не попадают под общемировые стандарты красоты, но между тем не являются дурнушками и умеют смело и экспрессивно преподносить себя в обществе, особенно в компании мужчин, без всяких комплексов. Обычно такие девушки пользуются огромным мужским вниманием после первой кружки пива, когда идеализм пропадает, а тяга к шумному общению с противоположным полом резко возрастает.