Наевшись и набрав в сумку, где лежали бумаги, грибов до отказа, Густав вышел обратно к деревне. Спрятавшись за ягодными кустами, он просидел в своем укрытии до ночи. Видел, как женщина в белом фартуке заходила в господский дом. Она выносила оттуда ведра с грязной водой после мытья полов и выливала их в палисадник. Окончив с работой, женщина заперла двери особняка на ключ и ушла.
Густав радостно хмыкнул. Удача явно на его стороне. Крестьяне сейчас пойдут спать, а он спокойно залезет в дом и перевернет там все. Как только наступила глубокая безлунная ночь, Густав вышел из укрытия и подошел к заколоченному окну. Он попробовал подергать за деревянную пластину руками. Она не поддалась сразу. Но после третьей попытки деревяшка треснула и отлетела вместе с гвоздями. Остальное уже было делом техники. Почти бесшумно разобрав окно, он залез в особняк. Поначалу Густав растерялся и не понял, где находится. Было похоже на коридор, соединяющий две гостиные или спальни. Он походил-походил туда-обратно, подергал двери, которые закрывали коридор с двух сторон, но так и не смог их открыть. Он пытался их выломать, вскрыть железным прутиком замок, ничего не помогало. К дверям снаружи было приставлено что-то очень тяжелое, что не позволяло Густаву их открыть. Взбешенный и раздосадованный, он понял, что надо вылезать обратно на улицу и пробовать проникнуть в господские комнаты через другие окна.
Но когда он очутился снаружи, его уже ждал сюрприз. Кто-то сильной хваткой дернул его за локоть, и несколько рук прижали его к стене дома. В лицо ему ткнули зажжённым факелом.
Густав увидел, что несколько крестьян крепко держат его, а факелом светит тот самый монах, которого он встретил утром.
Вы что это тут удумали? спросил священник, сердито смотря на него. Решили, что мы ничего не поймем?
За дураков нас держишь?! рявкнул один из державших его крестьян.
Густав испугался, но он всегда был готов к такому повороту событий. Даже хорошо, что это крестьяне, а не воевода с отрядом. С бедняками можно договориться. А святошу вообще не стоит воспринимать всерьез.
Отпустите, уважаемые. Мне есть что вам предложить взамен, он угодливо улыбнулся и подмигнул монаху.
Но, похоже, этот жест только сильнее разозлил всех.
Нам ничего твоего не надо! Ты вор! Мы не потерпим, чтобы такие люди, как ты, находились здесь.
Ну так отпустите меня подобру-поздорову! возмутился Густав. Я уйду и больше вас не побеспокою! Я ничего не украл, клянусь!
Державшие его крестьяне с новой сильно вжали Густава в стену, он закряхтел от боли. Их грубые пальцы жгутами обвили его плечи и руки. В уцелевшем сапоге был спрятан нож, как раз на такие случаи: и для самообороны, и для нападений. Нужно вести себя в меру покорно, иначе они обыщут его и отберут оружие, а нож он сумеет тихонько вытащить в нужный момент.
Вяжите его, скомандовал монах.
Что?! Зачем?! завопил Густав и начал отчаянно сопротивляться. Ему удалось оттолкнуть руку одного крестьянина, державшего его за плечо, и тут же ударил кого-то из них в челюсть. Крестьянин закричал от боли и схватился за лицо. Под носом у того хлестала кровь.
Но драться не получилось, как только Густав ударил еще одного нападавшего, пытавшегося заломить ему руку, что-то тяжелое стукнуло по голове, и он тут же отключился. Последнее, что он видел перед собой, подол рясы монаха, который быстро приближался к нему.
Какое-то время он мучился долгим, тяжелым сном и пробудился от жуткой мигрени, которая раскалывала надвое его череп. Макушка под волосами пылала огнем, и эта боль расходилась ко лбу, била спазмом и возвращалась в затылок. Густав пытался что-то сказать и разлепить глаза, но вышло какое-то бессвязное бормотание, даже говорить было тяжело. Глаза не слушались, он ничего не видел, веки будто прилипли друг к другу, на лице чувствовал какую-то вязкую жижу, которая стягивала кожу.
«Это кровь», наконец, понял он. «Ублюдки оглушили меня, надо убираться отсюда».
Густав пошевелил руками и понял, что связан, мало того, тело находилось все это время в качке. Его куда-то тащили. Впервые Густаву стало страшно за себя. Никогда он не попадал в такую передрягу. Один глаз удалось разлепить, и в ночной темноте получилось разглядеть только яркое пятно пылающего факела в руке у монаха, который возглавлял процессию. Куда они его тащат? Его связали, оглушили и теперь куда-то несут.
Вдруг несшие его крестьяне остановились и грубо бросили Густава на землю. Тот заохал и посмотрел наверх. Над ним с факелом стоял монах. Огонь освещал лицо пожилого мужчины, которое не выражало никаких эмоций, кроме откровенного презрения. Над монахом колыхались кроны деревьев. Они были в лесу.
«Это плохо», подумал Густав. Ночью в незнакомом лесу было очень опасно. Любой овраг, и ты сломаешь ногу, случайная берлога и там может оказаться логово медведя или волка.
Мы предложили тебе кров и пищу, но ты предпочел ответить нам злом. Пусть хозяин леса решает, жить тебе или умереть, сказал монах.
Тут Густава, наконец, прорвало.
Что вам от меня надо?! закричал он, злобно глядя на монаха и крестьян, переводя глаза с одного сурового лица на другое. Их было семеро, и, судя по их серьезно настроенным физиономиям, никто не сомневался в правильности своих действий. Густав попробовал пошевелиться, но понял, что крепко связан. Но все еще чувствовал, что в сапоге лежит нож, значит, они его не обыскивали. Сумка с облигациями тоже была на нем.
Мерзавец, задумал причинить нам вред, ты поплатишься за это! Нам здесь не нужны такие, как ты!
А вам какое дело, если я хотел грабануть тутошнего толстосума? Ну, стащил бы я пару побрякушек, вам-то что? рявкнул в ответ Густав, в корне не понимая такого несправедливого к себе отношения. Он еще накупит!
Ты украл и сбёг! А нам потом отвечать за это! сказал один из крестьян, указав на себя пальцем.
Густав раздраженно закатил глаза. Похоже, все-таки придется поделиться с ними облигациями. Просто так они его не отпустят.
Слушайте, у меня есть ценные бумаги. Я могу каждому из вас дать по одной. В столице обменяете их на золотые монеты.
Крестьяне с монахом переглянулись.
Я закопал их в лесу, когда пришел сюда, Густав решил отвести подозрения, что бумаги все это время были при нем. Авось удастся их одурачить. Это о-о-очень ценные документы. Я сам планировал их обменять, но раз уж произошла такая история
Вдруг ему прилетело кулаком по носу. Густав упал на землю и зашелся кашлем. Кровь попала ему в горло, несколько зубов вылетело изо рта.
Нам не нужны твои бумаги. Хозяин леса дает все блага, которые необходимы человеку для счастья, сказал монах. Густав, лежа на земле и зажмурившись от боли, не видел священника, только голос властным тоном раздавался над ухом. И мы не дадим наш край в обиду. Дело не в том, что ты хотел украсть безделушки. Дело в самом НАМЕРЕНИИ, монах медленно, с расстановкой произнес это слово. Я видел, как ты уходил в чащу, и видел, как лес накормил и приютил тебя. Хозяин леса был добр к тебе, а ты решил ответить злом на его гостеприимство. Барон, что тут живет, тоже чтит хозяина леса. И мы не позволим всяким проходимцам причинять вред, ни господскому дому, ни нашим крестьянам, ни самому лесу.
Да что ты заладил! «Хозяин леса»! Вроде монах, значит, проповедуешь своего христианского бога. Что за бред ты несешь! Какой хозяин леса?!
Густав потерял самообладание, он не понимал, что эти странные люди хотят от него и как заставить их отпустить его.
Тут Густава внезапно ударили ногой в живот. От неожиданности он захрипел и захаркал кровью. Еще один удар прилетел в спину. Густав завопил, на глазах выступили слезы. Его ударили еще несколько раз, и потом покатили куда-то по земле. Катили-катили пару метров и остановились. Свежий ветер дунул Густаву в лицо, он открыл залитые кровью глаза и понял, что наполовину свешивается с высокого обрыва. Внизу были скалы и черная спокойная гладь воды. Густав все понял: они хотят его убить.
Монах! закричал Густав в последней надежде воззвать к совести священника. Ты же человек божий, заповедь знаешь такую: не убий?! Как ты можешь так со мной поступать? Я же не сделал вам ничего плохого! Да, я хотел обокрасть дом богача и раскаиваюсь в этом, я не должен был! У меня уже был хороший улов, но от жадности полез еще за добычей. Я уйду из вашей деревни и больше никогда-никогда не вернусь!
Монах наклонился над Густавом.
Я не собираюсь тебя, гадкая рожа, исповедовать. Я не буду отпускать тебе грехи, процедил он. Хозяин леса решит твою судьбу. У нас говорят, после окунания в озеро жизнь человека полностью меняется. Может, и тебя священные воды направят на путь истинный.
Сказав это, монах наступил на лежащего на земле связанного по рукам и ногам Густава и толкнул его в пропасть.
Густав зажмурил глаза. Все его внутренности сжались, сердце замерло. Еще пара мгновений, и ударится о скалы. Камнем он падал вниз, головой вперед, и неосознанно попытался прижать к себе сумку с облигациями. Самое ценное было при нем, никто до сокровища уже не доберется.
Тело его ровным броском упало в воду, оставив на поверхности россыпь пенных пузырей. Когда Густав погрузился в озеро, он запрокинул голову. Осознав, что все еще жив, начал отчаянно крутиться, пытаясь освободить руки. Сумка с бумагами намокла, впитала в себя много воды и, отяжелев, тянула его ко дну.
Кажется, веревка начала поддаваться. Густав рьяно принялся вырвать руку из петли, но тут взгляд его привлекло какое-то движение рядом с ним. Что-то большое, как рыба, или дельфин, проплыло совсем близко. Сердце его замерло, кислорода в легких становилось все меньше. Испугавшись, он вздохнул, и вода тут же хлынула в его нутро. Густав начал терять сознание, дыхание прервалось.
«Пусть я скорее умру от удушья, чем меня начнет жрать эта тварь», подумал он. И в тот же момент отключился.
***
Когда Густав очнулся, все еще была глубокая ночь. Он лежал на спине и смотрел в небо. Совсем низко плыли серо-черные облака. Дул приятный прохладный ветер. Босые пятки щекотала вода.
Густав приподнялся и обнаружил, что лежит на песчаном берегу озера.
Как же я? прошептал он и хотел сказать, «как же я выжил», но тут же вспомнил про сумку. Он осмотрелся, но сумки ни на нем, ни вокруг не было. Густав прикоснулся к голове и обнаружил, что вся его макушка и лоб обмазаны какой-то кашеобразной мазью. Она пахла травой. Голова больше не болела, веревка, которой он был связан, пропала.
Он встал на ноги и, слегка покачиваясь, огляделся. Это был обычный песчаный берег, недалеко был тот самый утес, с которого его скинули сумасшедшие крестьяне. Потом он чудом не упал на скалы, после видел какую-то тварь в воде. Может, это был огромный сом? Такие, он слышал, водятся в пресной воде. Это и был хозяин леса? Пф, бред какой. Идиоты-крестьяне, идиот-монах.
«Кто тогда меня вытащил?» подумал Густав. «Я сам добрался до берега, просто не помню этого?». Он невольно опять дотронулся до головы и вляпался в травяную мазь в своих волосах. С отвращением он вытер руку о штаны. «А эта дрянь на мне откуда?»
На трясущихся ногах он подошел к озеру, наклонился над ней и в отражении увидел свой темный силуэт. Зачерпнул воды в ладони и умылся. Раны на лице и голове защипали, из глаз посыпались искры. Густав зажмурился и умылся еще несколько раз. Он опустил голову под воду и стал оттирать грязь с волос. Почему-то наличие этой странной субстанции на его теле пугало его, ему виделся в этом какой-то дурной знак.
«Черт!» Густав вытер лицо и ударил кулаком по воде, подняв волну брызг.
Черт возьми! закричал он, совершенно не думая о том, что его могут услышать, и что безумные крестьяне с монахом вернуться за ним и довершат начатое. Я так старался! Я столько всего пережил, чтобы украсть эти дерьмовые бумажки! А теперь они утонули! Дерьмо! Черт!
Он схватился за голову, но тут же убрал руки и закричал. Острая боль снова растеклась по черепу и даже прострелила в колено.
Я вернусь в деревню и отрежу дерьмовому святоше язык! Я выколю глаза каждому из этих мужиков, кто тащил меня сюда!
Густав упал на песок и пытался отдышаться. Невероятная усталость завладела его телом, он не чувствовал ни рук, ни ног. Хотелось уснуть здесь, и больше ни о чем не думать, ни о деньгах, ни о мести.
Не трогай монаха, он всего лишь пытался защитить деревню.
Густав приподнялся и принялся озираться по сторонам.
Кто это сказал? рявкнул Густав, но голос его все же дрогнул от страха. Теперь он по-настоящему испугался. Покажись, морда, иначе я за себя не отвечаю!
Он вытащил нож из сапога и принялся размахивать им перед незримым противником. Вдруг увидел, что в нескольких метрах от него в озере сидит женщина. Ее длинные-длинные волосы опускались под воду и слегка подрагивали там, вертясь волнообразными линиями. Густав в темноте почти не видел ее лица и очертаний тела, только сверкали два больших глаза и немигающе, неотрывно смотрели на него.
Уходи, двуногий, сказала женщина. Монах слишком рьяно исполняет свое обещание, нам не нужны такие жертвоприношения.
Кому нам? только и смог выдавить из себя Густав. Страх все еще сковывал его тело, трясущейся рукой он направил нож на женщину. Ты еще кто? Ты с ними в одной шайке? Я так и знал! Верни мне мои деньги, верни мне мое золото!
Извини, мне пришлось перекусить ручку твоей сумки. Она была слишком тяжелой, я не смогла бы дотащить тебя до берега.
Густав, распахнув глаза от удивления и досады, молча пялился на сидевшую неподвижно женщину, она была словно каменное изваяние. Он видел, как двигаются ее губы во время разговора, но вся она не шелохнулась ни разу. На шее у нее висела большая черная чешуйка на веревочке.
«Кто эта девка?» думал он, прокручивая в голове все возможные варианты.
Тебе раскроили черепушку. Зря ты смыл мазь, что я наложила тебе на голову. Она останавливает кровь и заживляет раны. Прощай. Мне правда жаль, что с тобой так поступили, но я никак не смогла бы помешать двуногим. Утес ваши владения.
«Что она такое несет», Густав молча смотрел на оправдания незнакомки, хотя он их не просил, и даже не понимал, что она имеет в виду. Вдруг женщина сдвинулась с места и приподняла колени, но вместо ног, у нее был огромный рыбий хвост. Он начинался под пупком и постепенно сужаясь к низу, заканчивался широким раздвоенным плавником примерно на уровне стоп, если бы они у нее были.
С отвисшей челюстью Густав смотрел на русалку. Она была на мелководье, фактически села на мель. Чтобы уйти на глубину, ей надо немного отползти назад. Это его шанс! Пускай он потерял деньги, но, черт возьми, если действительно поймает русалку, сколько золота за нее отгрохает! Живая или мертвая, она достанется ему!
Этот злой порыв возник у него так внезапно, что Густав даже не успел как следует все обдумать. Дело шло на секунды. Сейчас девка уйдет под воду, и больше он ее не увидит. Кому нужна статуэтка из дома барона, когда тут в озере плавает чертова русалка! Настоящая русалка, черт побери, настоящая девка с рыбьим хвостом! Густав ринулся вперед и в мгновение ока оказался рядом с русалкой. Он схватил ее за руку и стал тянуть за берег. Девушка от неожиданности закричала и укусила Густава в запястье. Зубы ее оказались острыми, как у собаки, с рвущими кожу клыками. Густав взвыл и тут же начал чувствовать, как рука немеет, но продолжал тащить русалку, одновременно поражаясь тому, какая она тяжелая.
Я спасла тебя, а ты вот как со мной поступаешь! закричала русалка, оскалив зубы, Густав увидел, как они сверкнули при свете луны. Но это его только раззадорило, он ухмыльнулся и приставил нож к горлу девушки.
А мне не нужна помощь от какой-то мертвецкой твари! Ты спасла мне жизнь, ну так тебе же хуже!