2
Кроме комедий Денис Иванович Фонвизин писал сатирические стихи и эпиграммы.
По всему Петербургу из уст в уста передавались его крылатые выражения.
Денис Фонвизин
Например, его ответ на вопрос, какая разница между человеком и скотом, стал известен на всю Россию.
Огромная! отвечал сатирик. Ведь скотина никогда человеком быть не может, а человек, особливо богатый и чванливый, весьма часто скотиной становится.
3
Фонвизин имел дар принимать на себя лицо и дар говорить голосом весьма многих людей. Так он мастерски изображал Сумарокова и говорил не только его голосом, но и умом, так что он бы сам не мог сказать другого, как то, что говорил Фонвизин его голосом.
4
Тогдашний инспектор университета покровительствовал одному немцу, который был учителем географии. Учеников у него было только трое.
На экзамене один из учеников был спрошен:
Куда течет Волга?
В Черное море, отвечал он.
Спросили о том же другого.
В Белое море, ответил он.
Наконец, задают этот же вопрос Фонвизину:
Не знаю, сказал он, с таким видом простодушия, что экзаменаторы единогласно присудили ему медаль.
5
Денис Иванович Фонвизин, в бытность свою учеником, в младшем классе Московского университета, спрашивает накануне экзамена профессора, пришедшего в кафтане, на котором было пять пуговиц, а на камзоле четыре: что это значит?
Пуговицы мои вам кажутся смешны, ответил профессор, но они суть стражи вашей и моей чести: ибо на кафтане значат пять склонений, а на камзоле четыре спряжения; итак извольте слушать все, что говорить стану. Когда станут спрашивать о каком-нибудь имени, какого склонения, тогда примечайте, за которую пуговицу я возьмусь; если за вторую, то смело отвечайте: второго склонения. Со спряжениями поступайте, смотря на мои камзольные пуговицы, и никогда ошибки не сделаете.
6
После премьеры «Недоросля» светлейший князь Григорий Потемкин обнял Фонвизина со словами: «Умри, Денис, лучше не напишешь».
Гаврила Романович Державин
Для Державина ирония и юмор были излюбленными инструментами поэзии. Тысячи людей научились иронизировать по его стихам. Случались в его жизни и знаменательные курьезы. Всё началось с юности, со службы в лейб-гвардии Преображенском полку. Гаврила Романович Державин, только что поступивший на службу в Преображенский полк солдатом, явился однажды за приказанием к прапорщику своей роты князю Козловскому, который в это время читал собравшимся у него гостям написанную им трагедию.
Гаврила Державин
Получив приказание, Державин остановился у двери, желая послушать чтение, но Козловский, заметив это, сказал:
Поди, братец, с Богом! Что тебе попусту зевать, ведь ты все равно ничего тут не смыслишь.
1
В один из знойных летних дней 1797 года Державин прохаживался в саду с А.В. Храповицким (Храповицкий Александр Васильевич (17491801), действительный тайный советник, сенатор, статс-секретарь императрицы Екатерины II, писатель). Сбирались тучи, но два приятеля не замечали их. Разговор коснулся поэзии. Храповицкий распространялся в похвалах великому поэту, и в восторге не щадил никаких сравнений. «Вы не поэт, сказал он, вы Зевес-громовержец!» В эту минуту блеснула ослепительная молния, и раздался такой удар грома, что Державин, при всей своей смелости и привычке к военной жизни, бросился под навес беседки. Туда же побежал и Храповицкий. Оба, оглушённые ужасным раскатом грома, несколько времени стояли безмолвно. Наконец, Державин прервал молчание. «Вот видишь ли, какой я громовержец!» сказал он Храповицкому, и в тот же день записал в своей белой книге следующие шесть стихов:
Как ты назвал меня Зевесом,От имя Божья грянул гром;Я в страхе скрылся под навесом,И бью тебе, мой друг, челом:Избавь от пышных титл: я пешка.Чрезмерность в похвале насмешка!»2
В 1809 году сестра Державина просила доставить ей портрет его. Поручив изготовить портрет, Державин между тем спешил послать ей полный экземпляр своих стихотворений, со следующею надписью:
На вечерних дней заре,Брат, любезнейшей сестре,Шлет в сих книгах душу ныне,А опосле, на холстине,К ней пришлет и образ свой,Жить, беседовать с сестрой.3
Державин заметил, что один из его родственников был неравнодушен к дочери его друга; дело шло на помолвку. Невеста и жених были оба близоруки, и поэт часто над ними подшучивал, но принимая в них искреннее участие, советовал спешить свадьбою, и однажды сказал им:
Послушайте, друзья! Вы оба близоруки,И прелестьми вдали себя нельзя вам льстить;Но видя под носом скорей давайте руки.Благословляю вас, друг друга век любить.4
Державин любил собачек, особенно из рода болонок, и, сидя в кабинете, часто лелеял собачку на груди, за тулупом. Любимая собачка Екатерины Великой была также из рода болонок, и на посторонних бросалась с лаем, впрочем, никого не кусала. Поэт написал ей двустишие, поучительное для многих.
Всем смертным должно сей собачке подражать,Хоть лаять иногда, но только не кусать.5
Державин был правдив и нетерпелив. Императрица Екатерина поручила ему рассмотреть счета одного банкира который имел дело с кабинетом Е.И.В. и был близок к упадку. Прочитывая Государыне его счета, Державин дошел до одного места, где сказано было, что одно важное лицо, не очень любимое Государыней, должно банкиру такую-то сумму.
Вот как мотает! заметила Государыня, и на что ему такая сумма?
Державин возразил, что князь Потемкин занимал ещё больше, и указал в счетах, какие именно суммы.
Продолжайте! сказала Государыня.
Дошли до другой статьи: опять заем того же лица.
Вот, опять! сказала Императрица с досадой. Мудрено ли после этого сделаться банкротом?
Князь Зубов занял больше, сказал Державин и указал на сумму.
Екатерина вышла из терпения и позвонила. Входит камердинер.
Нет ли кого там, в секретарской комнате?
Василий Степанович Попов, Ваше Величество.
Позови его сюда.
Вошел Попов.
Сядьте тут, Василий Степанович, да посидите во время доклада: Гавриил Романович, кажется, меня прибить хочет.
6
Однажды Гавриил Державин отдал на суд поэтам Дмитриеву и Капнисту своё стихотворение. Читая и разбирая его вместе с автором, они начали ему советовать изменить то тот стих, то другой. Державин сперва соглашался, а потом рассердился и сказал:
Что же вы хотите, чтоб я стал переживать свою жизнь по-вашему?
Николай Михайлович Карамзин
1
Когда Карамзин был назначен историографом, он отправился к кому-то с визитом и сказал слуге:
Если меня не примут, то запиши меня.
Когда слуга возвратился и сказал, что хозяина дома нет, Карамзин спросил его:
А записал ли ты меня?
Записал.
Что же ты записал?
Карамзин, граф истории.
2
Успех Карамзина на литературном поприще приобрел ему много завистников и врагов, злоба которых выражалась в довольно-таки тупых эпиграммах. Кто-то, например, сочинил, после появления статьи «Мои безделки», следующую эпиграмму:
Собрав свои творенья мелкиФранцуз из русских написал«Мои безделки»А ум, прочтя, сказал:Немного лжива,Лишь надпись справедлива.Так как эта эпиграмма приписывалась Шатрову, то Дмитриев, друг Карамзина, ответил:
Коль разум чтить должны мы в образе Шатрова Нас Боже упаси от разума такого.Дедушка Крылов
1
Однажды, сидя в кабинете А.Н. Оленина и говоря с ним об «Илиаде» Гомера, Гнедич сказал, что он затрудняется в уразумении точного смысла одного стиха, развернул поэму и прочел его. Иван Андреевич подошел и сказал: я понимаю этот стих вот так, и перевел его. Гнедич, живший с ним на одной лестнице, вседневно видавшийся с ним, изумился, но почитая это мистификациею проказливого своего соседа, сказал: «Полноте морочить нас, Иван Андреевич, вы случайно затвердили этот стих да и щеголяете им! И, развернув «Илиаду» наудачу: Ну вот, извольте-ка перевести». Крылов, прочитавши и эти стихи Гомера, свободно и верно перевел их. Тогда уже изумление Гнедича дошло до высочайшей степени; пылкому его воображению представилось, что Крылов изучил греческий язык для того, чтобы содействовать ему в труде его, он упал пред ним на колени, потом бросился на шею, обнимал, целовал его в исступлении пламенной души своей.
Иван Крылов
Впоследствии он настаивал, чтобы Иван Андреевич, ознакомившись с гекзаметром, этим роскошным и великолепным стихом Гомера, принялся бы за перевод «Одиссеи». Сначала Иван Андреевич сдался на его убеждения и действительно некоторое время занимался этим делом, но впоследствии, видя, что это сопряжено с великим трудом, и, вероятно, не чувствуя особенной охоты к продолжению, он решительно объявил, что не может сладить с гекзаметром. Это огорчило Гнедича, и тем более, что он сомневался в истине этого ответа. Таким образом, прочитавши все, удовлетворивши свое любопытство и наигравшись, так сказать, этою умною игрушкою, Иван Андреевич не думал более о греческих классиках, которых держал на полу под своею кроватью и которыми наконец Феня, бывшая его служанка, растапливала у него печи.
2
Как-то раз Крылов шел по Невскому, что была редкость, и встречает императора Николая I, который, увидя его издали, ему закричал: «Ба, ба, ба, Иван Андреевич, что за чудеса? встречаю тебя на Невском. Куда идешь?» Не помню, куда он шел, только помню, что государь ему сказал: «Что же это, Крылов, мы так давно с тобою не видались». «Я и сам, государь, так же думаю, кажется, живем довольно близко, а не видимся».
3
И.А. Крылов, как я его помню, был высокого роста, весьма тучный, с седыми, всегда растрепанными волосами; одевался он крайне неряшливо: сюртук носил постоянно запачканный, залитый чем-нибудь, жилет надет был вкривь и вкось. Жил Крылов довольно грязно. Все это крайне не нравилось Олениным, особенно Елисавете Марковне и Варваре Алексеевне. Они делали некоторые попытки улучшить в этом отношении житье-бытье Ивана Андреевича, но такие попытки ни к чему не приводили. Однажды Крылов собирался на придворный маскарад и спрашивал совета у Елисаветы Марковны и ее дочерей; Варвара Алексеевна по этому случаю сказала ему:
Вы, Иван Андреевич, вымойтесь да причешитесь, и вас никто не узнает.
4
Иван Андреевич Крылов каждое воскресенье обедал у Олениных. Раз как-то он не явился. Ждали его, посылали в Английский клуб узнать, не там ли он; но когда пришел ответ, что его и там не было несколько дней сряду, послали узнать о его здоровье. Оказалось, что он болен. На другой день я был послан матушкою узнать о его здоровье. Застаю его в халате, кормящего голубей, которые постоянно влетали к нему в окна и причиняли беспорядок и нечистоту в комнатах. Тут он рассказал мне, что был действительно нездоров, но вылечился неожиданно, странным способом. Обедал он накануне дома. Подали ему, больному, щи и пирожки. Съел он первый пирожок и замечает горечь, взял второй тоже горек. Тогда он, по рассмотрении, заметил на них ярь. «Ну, что же, говорит, если умирать, то умру от двух, как и от шести, и съел все шесть. После того желудок поправился, и сегодня думаю ехать в клуб».
5
У Крылова над диваном, где он обыкновенно сиживал, висела большая картина в тяжелой раме. Кто-то ему дал заметить, что гвоздь, на котором она была повешена, не прочен и что картина когда-нибудь может сорваться и убить его. «Нет, отвечал Крылов, угол рамы должен будет в таком случае непременно описать косвенную линию и миновать мою голову».
6
В одном из бенефисов знаменитой трагической актрисы Катерины Семеновны Семеновой вздумалось ей сыграть вместе с оперною актрисой Софьей Васильевной Самойловой в известной комедии «Урок дочкам», соч. И.А. Крылова. В ту пору они были уже матери семейства, в почтенных летах и довольно объемистой полноты. Дедушка Крылов не поленился прийти в театр взглянуть на своих раздобревших дочек. По окончании комедии кто-то спросил его мнения.
Что ж, отвечал дедушка Крылов, они обе, как опытные актрисы, сыграли очень хорошо; только название комедии следовало бы переменить: это был урок не «дочкам», а «бочкам».