Я нежно сжала руку Лироя, когда мы, как могли, избавились от моих женихов и обошли зал. С беспокойством посмотрела на свою танцевальную карту. Она практически заполнилась, оставалась свободной только строчка с танцем, который был следующим: вальс. Брат никого не приглашал из уважения ко мне, но я знала, что не смогу провести остаток вечера, держась за его руку.
Я все еще с ужасом смотрела на имена на моей карте, как вдруг копна рыжих кудрей упала мне на лицо.
О, я напугала тебя, дорогая Элиза? Ты не представляешь, как мне жаль.
Я глубоко вздохнула и повернулась к этому обманчиво сладкому голосу. Серена Холфорд. Эффектна, как всегда; кошмар, одетый как сон наяву. Стройная, с тонкой талией, какой я не могла (и не хотела) добиться даже с самым тугим корсетом, и с в меру пышной грудью. У нее было овальное лицо, белая безупречная кожа и зеленые глаза, цветом как яблоко, которому поддался Адам. Она очень походила на Лилит, одну из первых зарегистрированных Черных кровей в Истории Древности. Даже люди Красной крови слышали о ней.
На девушке было красное платье, усыпанное стразами оно напоминало кровь, которая текла из моих пальцев каждый раз, когда я резала их своим острым кольцом.
Ты прекрасно выглядишь, Элиза, ты выглядишь как клубничное пирожное, продолжила она, игнорируя мою напряженную челюсть и прищуренные глаза. Господин Сен-Жермен, всегда приятно вас встретить.
Я была так сосредоточена на том, чтобы пронзить Серену взглядом, что мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что она тоже не одна. Ее рука переплеталась с рукой юноши, который старался держаться от нее как можно дальше.
Он слегка склонил голову вниз, будто ему было неловко или он обнаружил нечто действительно интересное на носках своих начищенных до блеска туфель. Но он, должно быть, почувствовал тяжесть моего взгляда, потому что резко поднял голову, и его глаза встретились с моими.
Было в них что-то, что заставило меня немного нахмуриться. Наверное, уязвимость. Хотя она исчезла со скоростью вспышки, когда Серена снова заговорила:
О, полагаю, мне следует представить вам лорда Андрея Батори. Он родом из прекрасной Венгрии и вчера прибыл в Лондон.
Андрей Батори был несколько странным. Не красивым, как мой двоюродный брат или скандально известный Томас Сент-Клер, но что-то в его карих глазах и темно-русых волосах, падающих непослушной челкой на лоб, определенно делало его завораживающим. Возможно, все дело было в выражении его лица на нем отражалось полное безразличие или в сжатой квадратной челюсти. Казалось, он рискует вот-вот сломать зубы. Его брови хмурились.
Он был элегантно одет. Качество сюртука, серого жилета и вышитого носового платка, а также особый титул, добавленный Сереной к его имени, указывали на происхождение из знатной дворянской семьи.
Он смотрел на меня вопросительно.
Лорд Батори, это мисс Элиза Кейтлер и мистер Лирой Сен-Жермен. Они двоюродные брат и сестра и мои друзья с детства. Мисс Кейтлер была представлена обществу только вчера.
Отвратительный намек. Я бы наложила на нее заклятие, будь я уверена, что мистер Батори был Черной крови, как и мы. Но я не могла этого сделать, нельзя было снова нарушать правила, особенно после того, как меня только исключили из Академии.
Рад знакомству, отрезал он. Его голос был сухим и тихим одновременно, таким же отстраненным, как и взгляд, устремленный куда угодно, но не на нас. И это казалось странным, потому что в его словах едва можно было уловить легкий акцент.
Батори? заинтересованно повторил брат. Вы случайно не потомок Элизабет Батори?
Губы собеседника слегка сжались, будто он устал от подобных вопросов.
Верно, лаконично ответил он.
У лорда Батори очень интересная и яркая семья, но, боюсь, она не имеет ничего общего с той репутацией, которую приписывали графине, вмешалась Серена.
Я посмотрела на него, несколько разочарованная. Графиня Элизабет Батори была очень могущественной Черной кровью, искусной в заклинаниях и алхимии, о которой люди Красных кровей слагали жуткие легенды. К сожалению, большинство из них было правдой. Обвинив графиню в колдовстве, они заперли ее в башне со стенами, покрытыми крестами, чтобы свести ее с ума, пока она не умерла спустя много лет.
Но намек, который скрывался в словах Серены, был ясен. Андрей Батори мог быть дальним потомком так называемой Кровавой Графини, но в его жилах не текла магия.
О, и что привело вас в Лондон, лорд Батори? спросил Лирой.
Это завершающая точка в моем гранд-туре, ответил он с явной неохотой.
Я думала, такого рода путешествия вышли из моды, вмешалась я, заработав недовольный взгляд молодого человека. И что это всего-навсего эксцентричность, свойственная английским дворянам.
Наступил неловкий момент молчания. Андрей Батори оставался невозмутимым, хотя его челюсть напряглась еще больше.
Моя мать родилась здесь, в Лондоне. И ей всегда хотелось совершить подобное путешествие. Так или иначе, добавил он после некоторой паузы, по завершении моего пребывания здесь, через месяц, я возвращаюсь в Венгрию. Моему отцу и сводному брату нужна помощь в управлении нашими землями.
Я уже говорила вам об этом раньше, не так ли, лорд Батори? Вам следовало дождаться начала сезона. Сейчас здесь очень скучно, добавила Серена, бросив на меня быстрый взгляд.
Как раз по этой причине мне и хотелось посетить город сейчас, ответил он и глазом не моргнув.
Мне пришлось сжать губы, чтобы с них не сорвался смех, хотя взгляд, брошенный им на меня, отнюдь не был веселым. Серена рядом с ним казалась удивленной.
Тогда, полагаю, такого рода вечеринки вам не по душе, заметила я, выдерживая тяжесть его взгляда.
Его ответ не заставил себя ждать:
Я их ненавижу.
Серена издала сдавленный звук, и одно из кресел, отделанное деревом и шелком, со стуком упало. Гость Красной крови, стоявший рядом с ним, испуганно вытаращился и поспешил отойти в сторону.
Серена неловко нащупала перламутровую танцевальную карту, которую я все еще держала в руке, и быстрым движением вырвала ее у меня.
Ты очень востребована, как я погляжу, дорогая Элиза, с притворной радостью сказала она. Хотя замечу, что рядом с вальсом до сих пор не вписано ни одного имени. Это самый страстный танец из всех. Почти скандальный. Ты припасла его для кого-то особенного?
Я закатила глаза, но, когда собиралась ответить, к нам приблизилась фигура. Низ его пиджака задел шифон моей юбки.
Добрый вечер, мисс Кейтлер. Не окажете ли вы мне честь танцевать со мной следующий танец?
Я резко повернулась на этот голос. Он принадлежал юноше, которого я встретила, направляясь ко входу в особняк с тетей, дядей и братом, тот самый, у которого слетела шляпа. В отличие от лорда Батори, этот молодой человек был Черной кровью.
Поспешно выхватив из рук Серены танцевальную карту, я плотно закрыла ее, а затем сунула в карман к своему Кольцу Крови.
Я была бы рада, мистер
Теннисон, ответил он, его зеленые глаза искали мои. Дэвид Теннисон.
Должно быть, он был на несколько лет старше меня, потому что я не припоминала, чтобы видела его в Академии. Он был красив и хорошо одет, с туфлями, так начищенными воском, что я могла видеть свое лицо искаженным в их отражении. Обычно я не обращала внимания, когда тетя и дядя говорили о своих друзьях, но эта фамилия звучала так, словно принадлежала известной семье Черных кровей. Тетя Эстер никогда не утруждала себя называть кого-то по имени. Он был типичным холостяком, хотя все в нем, от его пронзительного взгляда до идеально причесанных светлых волос, отталкивало меня.
Хорошо, мистер Теннисон. Как я уже сказала, я бы с радостью, но у меня полностью заполнена танцевальная карта, солгала я, ни секунды не колеблясь.
Его брови тут же нахмурились.
Мне показалось, что я видел пустую строку в следующей графе.
Моя улыбка немного дрогнула. Краем глаза я взглянула на Серену, которую, похоже, безумно забавляла эта сцена. Лирой не мог танцевать со мной снова, это было бы неприлично в глазах остальных юных леди и, прежде всего, в глазах чертова Теннисона.
Андрей Батори уставился в потолок так, словно ему было до смерти скучно.
Да, пустая строка. Но жаль сообщать вам, что лорд Батори пригласил меня всего за несколько секунд до того, как вы подошли.
Тот резко повернулся ко мне, его лицо исказилось от удивления. Лирой наполовину отвернулся, пытаясь скрыть улыбку, так и норовившую соскользнуть с его губ.
Я ненавижу танцевать, заявил мистер Батори. В его голосе слышалась угроза.
Будь мы на вечеринке в окружении только Черных кровей, немного магии исправило бы ситуацию. Мое Кольцо Крови словно пульсировало на дне кармана, но я знала, что не могу им воспользоваться.
Это можно исправить практикой, мой дорогой лорд, возразила я с фальшивой радостью. Я высвободилась из хватки Лироя и, когда Серена уступила мне дорогу, по-видимому искренне удивленная, я обхватила его левую руку. О, вы слышите аккорды? Вальс вот-вот начнется. С вашего позволения
Я полностью проигнорировала Теннисона, и мне пришлось приложить практически все свои силы, чтобы вытащить Батори на паркет.
Мне бы не хотелось быть невежливым, мисс Кейтлер, сказал он; ярость пульсировала в каждом его слове. Но я не приглашал вас на танец, и, как я уже сказал, мне они ненавистны. Мне жаль, если это повредит вашей репутации, но я не собираюсь танцевать.
Мы остановились прямо на краю паркета. Гости расходились в стороны и уступали место парам. Комната наполнилась звуками струнных.
Я впилась ногтями в его руку. Не сильно, но достаточно настойчиво, чтобы он прищурился и посмотрел на меня.
Послушайте, Батори, сказала я, нарочно забыв упомянуть его титул. Мой голос отказался от этого фальшивого музыкального и нежного акцента. Я тоже не хочу с вами танцевать. Знаю, вы благородный человек и, возможно, в течение своей жизни делали все, что вам заблагорассудится, но прямо сейчас вы окажете мне эту услугу, хотите вы этого или нет.
Не знаю, был ли он больше рассержен или шокирован.
Мисс Кейтлер, вы не можете
Поверьте, могу, прервала его я. О, если бы он только знал, сколько существует заклинаний, способных заставить его подчиниться моей воле, ходить за мной или танцевать вниз головой. Это займет всего несколько минут, а потом мы расстанемся. Я обещаю оставить вас в покое раз и навсегда.
Наши взгляды снова встретились; в его глазах темнела буря. Казалось, он размышлял мгновение, пока пары занимали места, а аккорды струнных инструментов стихали, готовые уступить вальсу.
Поверю вам на слово, мисс Кейтлер.
Я слегка улыбнулась и отошла; он направился на паркет, заняв место в конце одно из немногих оставшихся. Вальс был любимым произведением вечера, особенно для девушек моего возраста. Это один из редких случаев, когда пары могли находиться на публике на таком близком расстоянии.
Лорд Батори наклонился ко мне, несмотря на стиснутую челюсть, которая, казалось, вот-вот лопнет от таких усилий. Когда он дотронулся до меня, я повторила за ним, после чего подняла глаза и слегка присела. Его холодное выражение лица я встретила изогнутой бровью.
Первый такт уступил место второму, а вместе с ним и основной мелодии. Расстановка пар шесть на восемь заставляла сблизиться. Наши руки, обтянутые белыми перчатками, соединились; я вцепилась пальцами ему в плечо, а его другая рука едва коснулась моей талии.
И мы начали вращаться.
Юбки всех платьев раскрылись подобно цветам, и внезапно бальный зал наполнился атласом. Я не могла оглянуться, музыка была быстрой, и мы кружились, из-за чего лица размылись до пятен. Мне не оставалось ничего другого, кроме как смотреть в лицо мистера Батори.
Вы выглядите разочарованной, внезапно сказал он, к моему удивлению.
Мне казалось, ваше нежелание танцевать объяснялось неспособностью поставить одну ногу перед другой, не споткнувшись.
Он издал непонятный звук.
Я знаю все танцы, которые исполняются на подобных светских мероприятиях, и мне не составит особого труда исполнить какой бы то ни было из них.
Вижу, вы уже смирились, усмехнувшись, заметила я.
Я просто честен.
Я на мгновение опустила взгляд, чтобы он не увидел моего лица. Я плотно сжимала рот, но знала, что мои глаза улыбаются.
Боюсь, искренность не очень ценится в нашем кругу.
Я только что стал свидетелем этого, ответил он, изогнув одну из своих темных бровей.
У меня не было намерения втягивать вас в этот спектакль, но я также не планировала и танцевать с этим джентльменом, твердо возразила я.
От напряжения у меня чуть не заболели зубы, когда я произносила последнее слово.
Могу поинтересоваться, почему?
Музыка достигла своего апогея, и трели скрипок смолкли, а мы продолжали кружиться. Танцоры вокруг нас терялись друг в друге.
Вопрос принципа, не более того.
Принципа? Казалось, он вот-вот презрительно рассмеется.
Находите это смешным?
Мне кажется, это именно то, чего не хватает каждому в этом зале.
О, я и забыла, что это отличительная черта дворян. Я сократила расстояние между нами, теперь, когда вальс близился к концу. Я чувствовала его дискомфорт и как он изо всех сил пытался отодвинуться и снова увеличить пространство между нами. Если бы у многих из присутствующих здесь не имелось принципов, вы бы сейчас были до смерти напуганы.
Он не испугался моих слов, но его брови нахмурились еще больше.
Конец вальса донесся мягким аккордом, заставляя разойтись. На этот раз никто из нас не поклонился, хотя все вокруг так и сделали. Мы уставились друг на друга, и в тот момент, когда разговоры, смех и звон хрустальных бокалов снова наполнили уши, мы развернулись и ушли в противоположные части зала.
Мы больше не разговаривали, и когда партнер по следующему танцу потащил меня на паркет, я увидела в толпе, как Андрей Батори попрощался с Холфордами и покинул мероприятие намного раньше, чем это было принято.
Часть вторая
Похититель органов
Начало октября 1895 года
Академия Ковенант. Октябрь, двадцать семь лет назад
Все головы снова повернулись в нашу сторону.
Возможно, это было из-за Леонарда Шелби, или Лео, как он попросил называть его в первый день. Тогда он осмелился сесть с нами за один обеденный стол несмотря на то, что его фамилии никто не знал, а наши фамилии были на слуху на протяжении нескольких поколений. Вскоре выяснилось, что он беднее церковной мыши, у его родителей имелся только крошечный дом (серьезно, только один) и он бережно относился к своим рукописям, потому что знал, что однажды его младший брат унаследует их. Но позже обнаружилось и то, что под этими кудрями цвета меди всегда была скрыта искренняя улыбка и слишком острый ум для человека его положения. То, что кто-то столь нежный и невинный, как он, решил стать нашим другом и пробудил во мне столько огня, всегда оставалось для меня загадкой.
Они также могли смотреть на нас из-за Сибил Сен-Жермен. Конечно, дело было не только в красоте, хотя ее глаза отдавали цветом серебра, а волнистые волосы, которые она всегда собирала в элегантный пучок, оттенком самого Ада. Она была пропитана элегантностью и утонченностью. Каждый раз, когда она говорила, она словно выпускала изо рта ледяные стрелы, которые поставили в затруднительное положение не одного профессора. Взгляд ее всегда казался устремленным в какую-нибудь книгу, хотя ушами она внимательно слушала. Если какой-то секрет скрывался в стенах Академии, она всегда узнавала о нем.