Конечно. Ута не обладал магией, но мечтал ее обрести. Вот и внушил себе, что ему в этом поможет людская кровь. Но на самом деле, если в человеке не живет магия, то ничто не сможет помочь ему обрести ее. Даже легенда о горе Монсмагэтмортис лишь сказка для наивных лимов.
«Магия на крови, подумала Каролина. Та, что помогла сбежать. Та, что показал Красноокий. Возможно, Ута смог овладеть ею?»
Каролина помотала головой, чтобы отогнать мысли о Краснооком и, чтобы отвлечься, спросила:
А ты, Ера? Ты обладаешь магией?
Ера переступил с ноги на ногу и поджал губы.
Обладаю, наконец ответил он, не смотря на Каролину. Но моих сил недостаточно для того, чтобы добиться успеха. Я всего лишь могу считывать эмоции, да владею парой простых заклинаний. То, что нужно, чтобы стать жрецом, и мне этого достаточно.
12
Никостэрион был привязан к столу из облепихового дерева прочными веревками, созданными чарами самого короля Вневита. Он лежал посреди шатра, созданного какая честь! специально для него. Магия не могла освободить Никостэриона заточенная в его теле сила словно сжалась в невидимый шар и распирала его изнутри, не в силах преодолеть мощь сдерживающих ее оков.
Король Этернарбоса был искушенным любителем пыток то, что правители предпочитают доверять своим верным палачам, он любил делать сам. Вневит испытывал на пленных пугающие чары, некоторые собственного изобретения, заставлял их мучиться и страдать, чтобы получить то, что желал больше всего.
В этот раз ему нужны были тайны столицы сведения о короле, о Верховном маге, о чарах, что защищают город. В идеале он мечтал заполучить Никостэриона в роли своего союзника, но с потерей последнего он был готов смириться.
Вневит взмахнул руками, и Никостэрион ощутил такую боль, которую мог бы испытать человек, разом ломающий все кости в своем теле. Удержать крик было невозможно, и изо рта пленника вырвался чудовищный нечеловеческий вопль.
Мы можем прекратить прямо сейчас, Вневит держал руки над Никостэрионом, причиняя ему невыносимые страдания. Всего лишь согласись присоединиться ко мне.
На миг боль угасла, и Никостэрион заглянул в глаза своему палачу, словно ожидал увидеть там проблеск надежды, но вместо этого увидел лишь взгляд, охваченный яростью.
Чтоб тебя бес сожрал, ирод! Никостэрион плюнул во Вневита, но промахнулся, ослабленный после сотни перенесенных заклятий.
Как можно быть настолько верным своему королю? Что Гремислав сделал для тебя, что ради его спасения ты готов умереть? В вашей стране маги находятся в угнетенном положении, вы не имеете права бороться за власть, живете в тени, словно помойные крысы. В Этернарбосе же маги принимают судьбоносные решения, помогают лимам и стоят на вершине иерархии. Так почему ты не хочешь стать одним из тех, кто говорит, как следует жить?
Король, возвеличивающий только одно сословие, не может быть хорошим правителем. Неважно, кто в Этернарбосе принимает решения лимы или маги, главное, что и у вас есть те, кого вы загнали под свой каблук.
Ответом на это высказывание послужила очередная порция боли на этот раз Никостэрион ощутил, словно кто-то прижал раскаленный прут к его груди.
Наши маги сами отказались от возможности править, прошипел Никостэрион, когда невидимый прут отдалился от его тела. Но тебе, наверное, нелегко смириться с мыслью о том, что не все хотят власти.
И это говорит человек, который пытался свергнуть короля и Верховного мага?
Вневит, как и прочие, верил в историю о том, что сто пятьдесят лет назад Ведамир остановил бунт Никостэриона, усмирил его, нечаянно вызвав изменения, из-за которых и возникла пустыня. И знать о том, что произошло на самом деле, ему не полагалось.
У меня были причины пойти против Ведамира.
Так отчего не освежить их в памяти и не пойти против него сейчас?
Никостэрион закрыл глаза и в очередной раз увидел, как на его глазах из-за Ведамира погибает его дочь. Увидел, как умирает его жена единственная любовь в целом мире. И, как и прежде, понял, что, не смотря на всю боль и желание избавиться от Ведамира, навредить ему он был не в силах. Как и в предыдущие попытки эта затея обречена на неудачу.
Горло драло от подступающих слез отчаяния, но Никостэрион смог найти силы, чтобы прошептать:
Слишком много воды утекло.
Всего лишь скажи, Вневит склонился над ухом Никостэриона, какими чарами окружена столица? Как именно Ведамир охраняет жителей? Какое время сможет прожить осажденный город? И кто явится на его защиту? Я все сделаю сам избавлю вашу страну от тирании Гремислава и Ведамира.
Какая разница, чья рука держит хлыст, стегающий спины скота?
Разъяренный Вневит, словно забыв об умении колдовать, сжал кулак и ударил Никостэриона в челюсть, впервые, дотрагиваясь до него.
Не магией единой, Никостэрион улыбнулся и выплюнул кровь. Значит, ты не боишься замарать свои королевские руки.
Я не боюсь ничего, Вневит ударил Никостэриона снова, приводя в восторг Красноокого бога, который с самого начала беседы невидимкой стоял рядом с Никостэрионом.
Бог впитывал боль и страдания мага, наслаждаясь развернувшейся перед его взором сценой пыток все это напитывало его силами, столь необходимыми после воскрешения. Красноокий следил, как его план воплощается в жизнь посеять хаос, поссорить правителей и сильных мира сего означало обретение бесконечного источника энергии, атмосферы разрушений, питавшей собой бога. И в этом плане на Вневита Красноокий возлагал большие надежды. Впрочем, ему было все равно, кто одержит победу в будущем, главное, чтобы война продолжалась как можно дольше.
Никостэрион больше не кричал. Его тело, не в силах привыкнуть к боли, стало отрицать все возможные чувства так случается в момент особых потрясений. Но после самого острого пика вся боль, что осталась неуслышанной, должна была навалиться разом.
Вневит отошел на несколько шагов и ладонью утер пот со лба, не сводя взгляда с пленника. Никостэрион лежал не шевелясь, и лишь его открытые глаза и вздымающаяся грудь давали понять, что он еще жив.
Пожалуй, стоит прерваться. Иначе я так того и дело помрешь раньше времени. Не знаю, что может разговорить тебя. А что если мне прямо сейчас воскресить Зо и Лилу и на твоих глазах начать отрезать у них по кусочку? Получив желаемое, ты тут же его лишишься. Как тебе подобное, Колояр?
Никостэрион отчаянно закричал, Вневит вышел из шатра, оставляя плениика, как он думал, в одиночестве. Но тот не был один. Не в этот раз. Красноокий снял с себя чары невидимости и предстал перед Никостэрионом, который, казалось, даже не удивился появлению бога. Больше его ничего не могло удивить.
Раз ты заглянул, может освободишь меня заодно? Никостэрион напряг мышцы, словно хотел разорвать веревки. Или ты решил продолжить начатое Вневитом?
Ни то, ни другое. Мне, признаться, все равно, что с тобой будет.
Значит, ты пришел отблагодарить меня за свое освобождение?
Если бы ты хотел воскресить именно меня, то так бы я и поступил. А так, мое возвращение лишь побочный эффект от твоего потерпевшего фиаско заклятия. Стоило изучить инструкцию к Спекулу, прежде чем хвататься за столь мощный артефакт.
В любом случае, ты в выигрыше.
Красноокий развел руки и улыбнулся.
Кому из нашей тройки ты поклоняешься, Никостэрион? Я бы сказал, что, подобно всем магам, ты трепещешь перед Синеоким, но о твоей жестокости ходят легенды, так что, возможно, ты приносил жертвы мне?
Неужели теперь это имеет значение? Хочешь потешить свое самолюбие?
Действительно, значения это не имеет никакого. Отныне всем стало очевидно, кто в этом мире истинный бог. Но ответь мне на вопрос: правдива ли та легенда, что утверждает, что мой хлыст покоится в Храме Тройке богов? Ты должен это знать, маг.
Я бывал в Храме. Видел и засохшее древо символ твоей разрушительной силы, и хрустальный ящик, стоящий под его сенью, и, конечно же, хлыст, наделенный, по слухам частью твоих сил. Я пытался его выкрасть, но охраняется он лучше, чем голова нашего короля.
Красноокий рассмеялся.
В твоих руках он стал бы бесполезной безделицей. Лишь тот, в ком течет кровь первородных богов, смог бы им воспользоваться то есть я сам. Значит, то, что я узнал от того парня правда. Хлыст в Синевесте. Спасибо, Никостэрион, Красноокий кивнул магу. Помни тот миг, когда тебя лично благодарил истинный бог.
От твоей благодарности нет ни малейшего прока.
Никостэрион снова заерзал на столе, безуспешно пытаясь освободиться.
В конце концов, какой я бог, если не дарую благо?
Красноокий щелкнул пальцами, и веревки, связывавшие Никостэриона, исчезли. Не веря своей удаче, маг вскочил на ноги, едва не упав на пол от слабости, и кивнул Красноокому, не в силах сказать «спасибо».
И еще, Красноокий сверкнул глазами. В капитолии есть чан с целебной водой. Умойся ею, прежде чем продолжишь свой путь. Воистину, сегодня я призван творить благо.
Скажи, а правда, что магия Этернарбоса способна вернуть мою семью?
Но Красноокий посмешил раствориться в воздухе и оставил главный вопрос без ответа.
13
Яся вновь проснулась от крика. На этот раз от своего собственного. Ей только что впервые приснился Эней. Он стоял посреди огненного столба и не мог выбраться наружу. Едва Яся приближалась к нему, от столба отделялись языки пламени и норовили опалить ее кожу.
Тяжело дыша, Яся схватилась за горло и прошептала:
Голос вернулся?
Сколько времени прошло с момента, как стража увела Никостэриона? Час? День? Неделя? Как долго она пробыла в заточении? И где, бес его дери, сейчас Эней? Его образ был перед глазами, но Яся боялась признаться самой себе, что тревожится о нем.
Яся ощутила покалывание в кончиках пальцев. Так, словно она снова может колдовать. Возможно ли, что заклинание, сдерживающее ее силу, перестало действовать?
Крепис! крикнула Яся, но ничего не произошло.
На мгновение закрыв глаза, Яся увидела образ Энея, сходившего с ума посреди пламени. Она чувствовала, что с ним что-то случилось, и больше не могла оставаться спокойной. Магия родственных душ, или иные силы, но сердце Яси отчаянно стремилось к нему это были те самые чувства, которые она отрицала долгое время.
А что, если действительно, ее силы сейчас сдерживались лишь клеткой из облепихи? Что если, сломав ее, Яся сможет колдовать?
Яся легла на спину и ударила ногами по прутьям. После нескольких ударов хрупкая древесина треснула, и Яся смогла выломать несколько прутьев. Она села на край и свесила ноги. Клетка накренилась, и Яся едва не упала, но вовремя успела схватиться за решетку.
Крепис! прошептала Яся, но заклинание вновь не сработало.
Либо сдерживающее заклинание не перестало действовать, либо ее силу ограничивала проклятая облепиха. Сердце билось учащенно, грозясь вот-вот выпрыгнуть из грудной клетки. Руки дрожали, а лоб покрылся испариной пота.
В конце концов, нет разницы, погибнуть сейчас, если я ошибаюсь, или через несколько дней в клетке.
Яся глубоко вдохнула, как перед погружением под воду, разжала руки и выпрыгнула, отчаянно веря, что, оказавшись вне клетки, сможет колдовать. Что чутье ее не обмануло, и силы действительно вернулись.
Яся летала сотни раз. Она обожала ощущение полета, пусть оно и отнимало так много сил. Ветер, ласкавший кожу и сладостное чувство невесомости и легкости. Но в этот раз полет был иным неконтролируемое свободное падение вниз, которое должно было закончиться отнюдь не по воле мага.
«Ошиблась?» подумала Яся и, сделав очередное усилие, остановила падение и зависла в воздухе. Но радоваться не было сил нужно подниматься наверх. Туда, где был вход в пещеру.
Рывками, стараясь вложить в каждый как можно больше сил, Яся поднималась вверх. За несколько дней в плену она ослабла, и путь, который она могла преодолеть за пару мгновений, занял несколько минут.
Поднявшись наверх, Яся упала на землю и громко рассмеялась. Так, словно уже оказалась на свободе.
Наконец-то, услышала она голос.
Яся подняла голову и увидела Красноокого, стоявшего в двух шагах от нее. Его глаза горели красным, а бледное лицо венчала улыбка, пугавшая своей неестественностью.
Пришел меня добить?
Если бы я хотел, ты была бы уже мертва, голос Красноокого, как отметила Яся, звучал теперь более уверенно. Так, словно за несколько дней он успел набраться сил. Я всего лишь наблюдал.
Яся медленно поднялась на ноги. Красноокий был на две головы выше нее. Он казался несокрушимым, могучим, словно вековой дуб. Воистину, это был сам бог. Жестокий, кровожадный и не знающий пощады. Впервые за долгое время Ясе стало страшно и захотелось раствориться в воздухе, лишь бы избавиться от этого пронзительного взгляда красных глаз.
Что тебе нужно? Яся вложила все оставшиеся силы, избавляясь от неминуемой дрожи в голосе.
Знаешь, я должен был бы поблагодарить тебя за мое воскрешение. Твоя кровь, даже взятая против воли, стала катализатором магии. Ты вернула мне жизнь, заставила тело и дух вернуться из небытия. Но, признаться, я не испытываю признательности, потому что еще не решил, что же лучше прозябать в небытие, оставаясь незримым и великим, или вернуться к жизни и показать истинную силу, которая на поверку может оказаться не столь впечатляющей, как воспетая за столетия и возведенная в абсолют. Совершенство может быть только в легендах.
Лицо Красноокого словно было высечено из мрамора оно казалось столь же идеальным, как скульптуры, украшавшие замок Верховного, и столь же безжизненным. Лишь красные глаза и шевеление губ говорило о том, что этот облик принадлежит живому существу. Яся молча следила за движениями его губ и пыталась понять, в какую сторону он ведет беседу.
Я не прошу благодарности, Яся скрестила руки на груди. Чудовищным усилием воли она подавляла в себе желание создать щит, который бы защитил ее от пронзительного взгляда бога.
Ты никогда ни о чем не молила богов?
В богов я не верю.
Даже если один из них стоит перед тобой?
Ты всего лишь маг, которого стали называть богом. Всего лишь человек, обладающий незаурядными магическими способностями.
Красноокий прищурил глаза и рассмеялся. Его смех казался неестественным, наверное, смех ожившей мраморной статуи звучал бы именно так.
Я был человеком, Красноокий сделал акцент на слове «был». Пока магия не избрала меня и не наделила силой, превратив в высшее существо.
«С самомнением у тебя все в порядке», хотела сказать Яся, но вовремя прикусила язык.
Как изменился мир за столетия? продолжал Красноокий. Лимы все еще поклоняются магам? Вы по-прежнему властители мира?
Люди предпочитают делать вид, что магов нет, но при малейшей трудности бегут за помощью. Почти все маги больше не вмешиваются в политику и государственные дела. Остались лишь некоторые, к чьей помощи прибегают короли. По крайней мере, в нашей стране именно так.
Все изменилось. Раньше пред взором магов трепетали, считали их совершенными.
Магов осталось не так много.
Не забывай, что когда-то их было всего трое. Я и мои братья. Наша сила создавала баланс в мире, приносила гармонию. И вот теперь я остался один. Баланса больше нет, и перевес сил на моей стороне.
Ты хочешь уничтожить весь мир?
Для чего?
Бог войны и разрушений не может желать иного.
И часто ты встречалась с богами, чтобы наверняка знать об этом? Даже бог войны мечтает о мире.
И что значит мир для тебя?
Пока еще слишком рано об этом говорить. Но вот мы и подобрались к сути нашей беседы.