Ты становишься восприимчива. Каждый раз ты переживаешь стресс, твоя жизнь становится кошмаром, которым ты не способна управлять. Ты не можешь контролировать себя, инстинкты берут верх, и лишний раз испытывать судьбу не стоит. Не возражай и не оправдывайся, прервал только начинающую говорить сестру Эйэ, Я все понимаю. Я знаю, что ты стараешься и уверен, что вскоре ты переборешь себя и научишься контролю лучше чистокровных. А еще я знаю, что мы должны уходить отсюда как можно скорее, пока то, что отравило Вечный Лес, не дошло до нас.
Мы можем обойти лес. Или можем подождать остальных здесь, братья ведь скоро придут, верно? О, или мы могли бы встретить их у тропы. А может, нам стоит двинуться в сторону Мрачного Леса и встретить их на полпути? Рэ не могла сосредоточиться, вокруг пахло едой, а кролик давно переварился, Нет, наверное, лучше вам с Таэлем идти навстречу остальным, без них справиться со мной будет непросто. Зря мы не послушали его и не приобрели в городе клетку. Или, как советовал этот трус, сразу несколько? Кузнецы бы смогли помочь нам и сделать конструкцию покрепче.
Ты не чудовище, Рэ, и мы не станем держать тебя в клетке. Ничего хорошего бы из этого не вышло.
Я боюсь причинить вам боль, боюсь, что могу ранить или Или еще хуже. Жаль, что города сейчас слишком далеко от нас
Таэль был не прав и никогда правым быть не сможет, ты же знаешь, Эйэ ободряюще подмигнул, а когда это не помогло и полукровка продолжила вздыхать, поджал губы, из-за чего стал казаться сердитым. Заклинателю не нравилось, если люди вокруг не принимали его советы с первого раза и продолжали настаивать на своем. Тем более, когда мужчина был уверен в своей правоте такое случалось очень и очень часто, Однажды ты уже пробовала спастись от последствий, запирая себя в клетке, и ничего хорошего из этого не вышло. Взаперти ты будешь ощущать себя еще хуже. Зверь, который берет верх над тобой, будет нервничать и злиться. Да и подумай, как бы мы тащили эту клетку, или, тем более, несколько, с собой?
На телеге? смущенно улыбнулась женщина. Создать что-либо из дерева, пока Наэм был рядом, не составляло проблем.
Через горы, которые миновали шесть дней назад? Эйэ недобро усмехнулся, Нет уж, это не наш вариант. В любом случае, время уже упущено и думать, что было бы, если бы, глупо.
Тогда вы можете отправляться дальше, а меня до этого привязать покрепче. Ты сумеешь убрать ваши следы, хотя бы немного. Спрячешь их заклинаниями, пока я буду волком, я не смогу разобраться в тех, которые оставлены магия. А Таэль может оставить пару призрачных образов этих своих кхм товарищей, которые отвлекут меня и уведут в другую сторону вы уже так делали, помнишь? В Мрачном лесу.
У тебя просыпается какая-то нездоровая тяга к лишению себя свободы, когда приближается полнолуние, не находишь, Рэ? свэт, казалось, веселился, когда этого делать совсем не следовало. Ему было смешно, в то время как полукровка нервничала и от безалаберного отношения мужчины начинала злиться.
Я могу напасть на вас, а тебе это кажется веселым?! А если вы пострадаете и даже говорить о смерти вслух не получалось, на глаза наворачивались слезы. Все же в некотором смысле Эйэ говорил верны вещи, напоминая о чрезмерной эмоциональности: полукровка реагировала на каждую мелочь со всей страстью, А если не очень, но я укушу вас? Смесь ягод белладонны, вереска и синеглаза может и излечит вас, вот только у нас нет ничего из этого, а синеглаз и вовсе не растет в этих местах!
Да, мне бы не хотелось становиться перевертышем, это могло бы пагубно сказаться на наших путешествиях, ведь сдерживать сразу двоих уже слишком. Что-то мне подсказывает, что братья могут и не справиться, волшебник перестал смеяться, но выглядел все еще слишком спокойным, С другой стороны, Таэля давно пока кому-нибудь укусить, может в зверином облике от него проку будет больше. Не сердись, я понимаю всю серьезность, и уверен, что ты сумеешь справиться. Как всегда. Не бойся, мы найдем выход, все будет хорошо. Может, другие поспеют, а может, я совладаю с твоей звериной натурой и сам.
Я знаю, что ты умеешь многое. Ты можешь все, абсолютно все, и ты прекрасный волшебник, комплименты предводителю отряда уж очень нравились, ими свэта было несложно подкупить и смягчить. Рэйара знала это и нередко пользовалась. Фэ говорил, что она делает это слишком открыто, а Тэ называл прямолинейно простачкой, которая только портит образ мудрого народа, Но ты творец заклинаний ты сам себя так называл, а не главнейший из Богов. Ты не можешь быть уверен, что справишься, и никто не пострадает. А может, и Боги не могут ничего гарантировать.
Если для твоего спасения и помощи тебе мне потребуется стать Богом, значит, я сделаю все, чтобы им стать. Не бойся, ты можешь доверять мне. В конце концов, Рэ, мы путешествуем уже не первый год, почему ты вдруг решила потрепать себе и мне нервы?
Потому, что мы разделились.
Такое уже бывало, отмахнулся волшебник, И тебе раньше никогда не было страшно со мной, разве не так?
Мы никогда не делали этого за несколько дней до полнолуния. Когда вы вместе, я меньше боюсь за вас.
Тебе не о чем переживать, упрямо повторил Эйэ. Мужчина замолчал, он не отводил взгляда и соглашаться с женщиной не желал, как и всегда, когда он начинал вести себя подобно упрямому ослу.
Рэйара решила взять инициативу в свои руки и самостоятельно перевести тему разговора. Эйэ мог в любой момент продолжить спор, а ей не нравилось обсуждать предстоящую неприятную для всех фазу луны и, тем более, свои страхи. Как только получится, если остальные не придут к тому времени, полукровка убежит от братьев как можно дальше. Может, ей следовало бы взять пару веревок и после побега в самом деле привязать себя к дереву? Жаль, что даже сделанные калнсами толстые канаты из вэльия травянистого растения с фиолетовыми стеблями и зелеными мелкими цветочками не способны долгое время сдерживать перевертышей.
Что мы будем делать с Вечным Лесом? поинтересовалась женщина. Этот вопрос волновал ее немногим меньше.
Не знаю. Я не уверен, что мы должны в это вмешиваться. В конце концов, у нас есть другие дела, а спасать леса и бороться с темными чарами оставим друидам. Я могу сообщить в Общину, но не думаю, что это принесет пользу и нам, и самому Вечному Лесу. Можем отправить сообщение нашим друзьям из Ордена Света, полагаю, я мог бы отправить предупреждение известным лично мне друидам. Кто-то из них, думаю, сможет понять, что делать и вмешается.
Полукровка понимала, что Эйэ прав у них и без того было много проблем, однако, то ощущение страха, которое она испытала в Вечном Лесу, все еще не отпускало ее. Рэйара никогда не считала себя трусливой и слабой, скорее напротив, и, раз уж поспешила скрыться как можно скорее, значит дела и впрямь обстоят нехорошо. Сердце леса умирало, и, даже если спасти его не удастся, можно было попробовать помочь всему остальному.
А если эта зараза распространится дальше? спросила полукровка у заклинателя, Сердце умирает, а вместе с ним умирает и лес. Ты думаешь, что эта болезнь остановится на границе леса и не пойдет дальше?
Я не могу этого обещать, к сожалению. Скорее всего, лесом болезнь или что это еще может быть, не ограничится. Мы не знаем, как долго это длится, не знаем и какие опасности могут ожидать нас, если мы вмешаемся. У нас есть свои задания, есть цели и почти нет времени.
Но все же, хоть немного, но оно у нас есть.
Что есть? переспросил волшебник. Он либо в самом деле отвлекся, либо прикидывался, чтобы не продолжать говорить на неинтересную ему тему.
Время. У нас есть время, пусть и немного ты сам сказал. Мы можем потратить его на то, чтобы помочь Вечному Лесу. Разве ты не думаешь, что если все это пойдет дальше, то и мы тоже можем пострадать?
Я предполагаю, что если все и правда пойдет дальше, то найдется тот, кто все остановит. Один маг, целый народ или, быть может, десяток народов, но распространение заразы остановится и без нашего участия. Намного раньше, чем дойдет до наших земель. Мы в безопасности и наши соседи тоже.
Но другие нет. Мы можем что-нибудь сделать! Рэйара упрямо настаивала на своем. Она не хотела спорить, и была готова уже смириться с гибелью Вечного Леса, пока Эйэ не сказал, что рассчитывает на способности других, незнакомцев и совершенно посторонних существ, а не на свои силы. Это было слишком. Волшебник возлагал надежду на народы, чьи территории располагались ближе к погибающему лесу не потому, что не мог справиться сам, а потому, что не желал вмешиваться. Он был готов подставить под удар тех, кто не представлял для него ценности, но почему он стал настолько жестоким женщина не понимала. Раньше он никогда не вел себя подобным образом.
Но не будем, не менее упрямо повторил мужчина.
Рэйара скривила лицо, хмурясь и отвернулась. Волшебник положил ей руку на плечо, она рыкнула и клацнула зубами рядом с кистью, на безопасном расстоянии, чтобы ни в коем случае не заразить своего товарища. В человеческом облике она представляла опасность только в эту фазу луны, и то с вероятностью в пятьдесят процентов. На протяжении уже нескольких лет она переживала за жизнь Эйэ куда больше, чем за жизни остальных братьев и свою собственную.
Порой Рэ ловила себя на мысли, что бывают дни, когда свэт преследует ее в мыслях и днем и ночью; это походило на помешательство. Такие периоды случались регулярно, а первое проявление было через несколько дней после спасения свэтами от взбешенных людей, увидевших ее в облике перевертыша. Возможно, сама судьба вела полукровку на встречу с предводителем отряда, изыскивая наилучший путь.
Приближение к новой семье началось в тот день, когда полукровка вынужденно простилась с привычной жизнью, бескрайними просторами и всем, чем дорожила
Рэ помнила, как пришли люди и другие народы, как они начали совместную охоту на перевертышей, как хотели отобрать их территории, все охотничьи угодья, которые принадлежали стаям. В тот раз это была не месть вожак давно бросил забавы своих юных лет, он больше не чувствовал себя одиноким, он жил по правилам и большую часть из них установил сам. Захватчиков не волновали прошлые грехи, они охотились не на конкретных носителей звериной натуры, а на всех разом.
Стаи, вынужденные все больше ужимать свои территории, нередко сталкивались на охоте, мешая друг другу, или во время обходов, из-за чего происходили ссоры и драки. Каждый страдал в то нелегкое время, но до наступления голода к перемирию прибегать не желали. Несколько раз перевертыши нападали на людские поселения, чтобы прогнать незваных гостей, напугать и забрать себе то, что всегда принадлежало свободолюбивым умельцам менять обличие, но даже если удавалось убить десятки и сотни людей, через время на их место приходили новые. Врагов становилось только больше, словно быстроживущие умели выходить из тел поверженных собратьев.
Слабые смертные воспитывали в семьях по нескольку детей, а женщины продолжали рожать, не думая о том, как прокармливать, воспитывать и помогать образовываться своему потомству. Мужчины рано взрослели и брали оружие в руки тогда, когда свэты считались еще глупыми малышами и только осознавали себя. Когда люди уже становились искусными бойцами, заводили собственные семьи, рожали новых людей и были на пике своей силы, свэты еще считались детьми и даже о свиданиях не задумывались. Перевертыши развивались быстрее свэтов, больше размножались, чаще производили на свет по несколько детенышей, однако, до людей им было слишком далеко.
Заделать с десяток отпрысков, даже не предполагая, как они прокормятся, научатся ли чему-то стоящему и доживут ли до зрелости маловато для выживания. Так поначалу думали вожаки перевертышей и смеялись над слабыми представителями человечества. Вскоре же их ждало разочарование люди оказались свирепыми, а порой и безумными, куда более, чем меняющие облик могли предположить.
Перевертыши кусали врагов, часть поверженных не умирала от ран, а заражалась и могла перейти на сторону зверолюдов это обидное прозвище давно закрепилось за вольным народом. На это тоже был расчет, ведь противостоять воле главаря грязные зараженные долго не могли, никакие прежние связи и кровные узы не спасали их от необходимости подчиняться. В некотором смысле присоединившиеся походили на марионеток, ниточки которых становились крепче с каждым полнолунием. Лишь когда кукловод-вожак позволял связи ослабнуть, зараженные получали немного свободы.
Люди же не страшились потерять своих односельчан и товарищей, более того, многие из них умерщвляли себя, чтобы не присоединяться к противникам, значительную часть казнили их же друзья, под одобрительные возгласы толпы, не страшась прослыть жестокими и неизменно называя убийство милосердием. Ряды перевертышей пополнялись жалкими единицами из тех, кто сумел избежать расправы односельчан, или проявил трусость и слабость, скрыв следы от укусов и тем самым оставив себя в живых.
Этих редких прибывших было недостаточно перевертыши продолжали отступать, по-прежнему ругались между собой и даже сражались стаями против стай, не желая заключать союзы.
Люди не стеснялись этим пользоваться и пару раз заключали мир с одними зверолюдами, чтобы те помогли перебить других, своих соседей, в обмен на половину земель. Согласившихся вместо территорий обычно одаривали стрелами с серебряными наконечниками.
Однажды, в разгар противостояния, когда стая отчаянно нуждалась в информации, оружии и припасах, Рэйару отправили в деревню, поскольку она, чумазая и растрепанная, на первый взгляд не походила ни на свэтов, ни на зверолюдов, пока не выдавала своей принадлежности поведением, и потому пользовалась вполне себе сносным отношением. В городах ее уже знали и воспринимали как одну из охотниц какого-то далекого поселения, а в каждом городе она говорила разные названия своего якобы дома.
Полукровка приносила оленей, барсуков, сурков, белок, птиц, разнообразных кроликов и зайцев, довольно часто куниц и лисиц, а иногда, бывало, волков и змей, которые считались у многих особым товаром и хорошо ценились. Все это она меняла на различную утварь, оружие, если требовалось, одежду, муку, крупы, нередко хлеб или вяленную и нашпигованную травами и сушенными каштанами речную рыбу. А также, конечно же, на сладости, мед и вино.
Бывало, что она отправлялась вместе со своими приятелями из чистокровных, теми, кто был немногим ее старше. По дороге они ловили еще нескольких зайцев или птиц, чтобы поменять их на лишний кувшин вина. Дважды им удавалось загнать олененка, поймать двух больших жирных птиц и даже забраться в гнезда и прихватить яйца, а однажды целого мясистого жирного и здоровенного оленя с большущими рогами. Лишь втроем они сумели уложить его в телегу, чтобы дотащить до города. Тогда счастливые и уверовавшие в свои охотничьи таланты перевертыши приобрели большущую головку сыра, по миске отменной похлебки, пять деревянных кубков и бочонок эля после Рэйара узнала, что эль им дали второсортный, если не сказать хуже.
Молодые зверолюды с удовольствием разделили бочонок на свою дружную компанию и вернулись к стае под следующий вечер, хотя в лагере их ждали еще до рассвета. В тот раз им досталось так, что было страшно вспоминать. Вожак объяснил Рэ, в чем вред алкоголя и задержек на чужой и опасной территории тяжелой лапищей и, хоть и грозился продолжить воспитание, после первой порки более не трогал. Довольно быстро он простил глупую дочь, однако с тех пор ее отправляли отдельно от остальных перевертышей.