Убивать из-за угла Ли не хотелось. В изгнание он не верил. Рано или поздно Стелла вернётся, и всё начнётся сначала. Оставалось только полное уничтожение. Все, кто пришёл с ней, все, кто пришёл после, и те, кто помогает ей, должны умереть. Иного выхода не было.
Слухи в пустыне разносятся быстро, значит, вскоре вся пустыня будет знать, что в секторе объявился новый хозяин. Найдётся много охотников испробовать его на прочность, стоит только дать слабину. Слабостью они могли посчитать любое проявление милосердия или сочувствия. Хозяин сектора должен быть безжалостен. Эту истину Ли усвоил ещё во времена своего ученичества.
Придя к решению, Ли начал действовать. Бесшумно скользя по песку, он подобрался к своему дому и осторожно выглянул из-за угла.
По двору, тыкая в утоптанный песок кусками арматуры, бродили подростки. Это бесцельное тыканье вызвало у Ли приступ бесшумного смеха. Внимательно осмотрев подворье, он метнулся к мастерской. Чуть сдвинув в сторону доску, закрывавшую окно, Ли заглянул внутрь. Здесь всё было так, как он оставлял, уходя в обитель. Очевидно, Стелла не рискнула вломиться сюда. Слишком много слухов ходило по пустыне о его учителе.
От воспоминаний Ли отвлекли грозные окрики и звуки ударов. Быстро перебравшись обратно к забору, Ли заглянул во двор и увидел, как двое громил, размахивая кнутами, гонят подростков к озеру. На пороге дома, уперев кулаки в бёдра, стояла Стелла, с интересом глядя на избиение детей. Весь её наряд состоял из узкой полоски ткани на бёдрах и ожерелья на груди. За широкий пояс, охватывавший тонкую талию, был заткнут пистолет, а в правом кулаке она сжимала рукоять длинного хлыста.
Надсмотрщики то и дело плотоядно оглядывали фигуру своей хозяйки, но её это абсолютно не волновало. Она нарочно выставляла себя напоказ, заставляя этих подонков выслуживаться, чтобы обратить на себя её внимание. Эти люди были ей безразличны. Она хотела только одного: чтобы Ли, маленький мут, учивший её когда-то правильно стоять и наносить короткие резкие удары, взглянул и понял, чего он сам себя лишил, отказавшись подчиниться ей. Он, мут, посмел отказать ей. Более того, с лёгкостью победив её в драке, он посмел угрожать, что вернётся и потребует своё место в секторе. Он был механиком, а значит, почти равным богу.
Если хотя бы половина из того, что ей рассказали, правда, значит, где-то здесь должны быть несметные богатства. Она искала их, искала упорно и настойчиво, не считаясь ни с потерями, ни с затратами. Что значит жизнь нескольких мутов по сравнению с тем, что она может получить? И не просто может, а должна получить.
Эти мысли грели ей душу, и она с удовольствием смотрела, как подростки извивались под ударами плетей, пытаясь закрыться руками. Эта картина доставляла ей почти чувственное наслаждение.
В последнее время она стала отдавать предпочтение юным девушкам, почти девочкам, превращая их нежную кожу в кровавые лохмотья, наслаждаясь беспомощностью и страданием жертв. Мужчины перестали волновать её. Она хотела получить в свою постель только одного мужчину, одновременно люто его ненавидя. Мут! Отброс! Выродок! Ошибка природы! Все эти эпитеты она вываливала в адрес Ли, которого безумно хотела заполучить в постель и мечтала убить. Она и сама не знала, чего ей больше хочется: убить его или любить.
Частенько в своих снах она предавалась любви с Ли, в момент кульминации всаживая ему в грудь кинжал. Иногда ей снилось, как он, связав ей руки и ноги, хлещет её хлыстом, а затем они предаются любви. От этих снов она по нескольку дней ходила сама не своя, не понимая, что с ней происходит.
Бандиты, пришедшие в сектор вместе с ней, так и не научились понимать, что происходит с их командиршей, но поняли, что лучше не попадаться лишний раз ей на глаза. Это могло закончиться смертью: Стелла не раздумывая пускала в ход пистолет. Именно поэтому во дворе механика находились только надсмотрщики. Все остальные отсиживались в секторе, стараясь по возможности не появляться здесь. Только охрана вынужденно торчала на вышках, установленных уже после ухода Ли. Естественно, толку от них было мало. Охранники больше пялились на рабынь, чем на бесконечные пески пустыни. Именно поэтому Ли удалось беспрепятственно проникнуть в сектор.
Определив количество противников, Ли решил дождаться ночи. Рабов загонят в бараки, и они не будут мешаться под ногами. Кроме того, находясь в секторе, он сможет беспрепятственно подобраться к вышкам и снять часовых, избавившись от возможных неприятностей. В его предприятии самым главным был эффект неожиданности, и Ли рассчитывал использовать его в полной мере. Права на ошибку у него не было. Он должен был очистить сектор в одну ночь, иначе на него устроят охоту.
Всё так же бесшумно он проник в мастерскую, осторожно отодвинув одному ему известные доски, после чего, присев у окна, принялся наблюдать, иногда переходя к окну, выходящему на улицу. Время шло медленно, словно засыпая. Ли позволил себе расслабиться, предавшись воспоминаниям. Он словно наяву видел, как механик прилаживает на место очередную деталь, как на пороге появляется учитель и его добрая улыбка озаряет мастерскую, как механик, вытирая руки тряпкой, отвешивает ему ласковый подзатыльник и тут же с заразительным смехом прижимает к себе, как
Ли подскочил, словно ошпаренный. Быстро перебравшись в дальний угол, он достал нож и принялся осторожно вскрывать доски пола. Память не подвела его: в тайнике он нашёл то, что когда-то спрятал механик, завёрнутые в промасленную ткань автоматические пистолеты. В отдельном свёртке лежали снаряжённые обоймы к ним. Быстро достав пару пистолетов, Ли проверил их работоспособность и натолкал в карманы половину запаса обойм. Вот теперь он был полностью готов.
Бесспорно, пулемёт штука нужная и в некоторых случаях просто незаменимая, но оружие такого калибра имеет большой недостаток слишком много грохота. А выстрел из пистолета не должен был привлечь большого внимания: подобная стрельба была не редкостью в любом секторе. Другое дело пулемёт. Тут даже самый пьяный бандит задастся вопросом: у кого может быть так много крупнокалиберных патронов? А лишнее внимание юноше было не нужно. И чем позже его заметят, тем будет лучше для него.
Перекусив консервами, Ли снова вернулся на свой наблюдательный пост и выглянул в окно. Надсмотрщики выгнали во двор очередную партию рабов, и те снова принялись искать. Подгоняемые плетьми, рабы сантиметр за сантиметром осматривали и ощупывали землю, пытаясь найти хоть что-то. Самое неприятное было в том, что никто из них толком не знал, что именно они ищут, а потому охрану звали к каждой ямке во дворе. Это вызывало злость надсмотрщиков, и те отыгрывались на рабах, пуская в ход плети.
Подобное отношение не могло не отразиться на качестве работы. В итоге все злились на всех: рабы ненавидели надсмотрщиков, надсмотрщики боевиков, те командиров, а сами командиры начинали ненавидеть Стеллу. Эта обстановка всеобщей ненависти не могла не отразиться и на общих взаимоотношениях в банде, что было на руку Ли. Внимательно присматриваясь к происходящему, он отмечал любую мелочь, стараясь лучше изучить врага. Тихо посмеиваясь над неуклюжестью боевиков, он мысленно готовился к схватке.
Ночь накрыла сектор неожиданно, как это бывает в пустыне. Только что было ещё светло, а через несколько минут наступила темнота, рассеиваемая только бледным светом луны. Щёлканье плетей и ругань надсмотрщиков стихли, сменившись пьяными воплями и нередкой стрельбой в воздух. К этому примешивались визгливый хохот проституток и крики избиваемых рабов, которым не посчастливилось прогневить хозяев.
Бесшумно выбравшись из своего укрытия, Ли проскользнул через двор, стараясь держаться в тени. Подобравшись к ближайшей вышке, он тихо поднялся по приставной лестнице и замер, осторожно выглядывая на смотровую площадку. Часовой стоял, прислонившись к перилам, и с интересом наблюдал за происходящим у загона рабов.
Ли осторожно достал стилет и шагнул к бандиту. Зажав ему горло левой рукой, он одновременно всадил клинок правой. Сталь с чуть слышным хрустом пробила плоть, и остриё стилета нашло сердце часового. Убедившись, что человек мёртв, Ли выхватил из кармана шнур и быстро накинул его на шею мертвецу. Перекинув другой конец через потолочную балку, Ли закрепил труп так, чтобы со стороны казалось, что человек стоит, что-то внимательно рассматривая под вышкой.
Проделав подобные манипуляции со всеми охранниками на вышках, Ли взялся за тех, кто мог перемещаться по земле. В течение двух часов он действовал как мясник, уничтожая всё, что могло представлять хоть малейшую опасность его предприятию. В итоге к полуночи в живых остались не больше семи человек, трое из которых охраняли Стеллу, а четверо затеяли пальбу у соседнего здания, выбрав мишенью подростка-раба. Пари заключалось в умении всадить пулю как можно ближе к телу.
Скрипнув зубами от злости, Ли убрал нож и взялся за пистолеты. Пора было объявить о своём присутствии. Дождавшись, когда боевики соберутся в кучу, он выскочил из-за угла и выпустил серию с двух рук. Все четверо рухнули на песок с простреленными головами. Ни одна пуля не пропала даром.
Быстро перерезав веревки, стягивавшие руки подростка, Ли отступил в сторону и, приложив палец к губам, тихо скомандовал:
Исчезни! И не смей появляться на улице, если хочешь жить!
Подросток испуганно кивнул и скрылся в тени ближайшего дома.
Ли быстро метнулся в сторону дома Стеллы. Он прекрасно помнил расположение домов в посёлке. Этот дом когда-то принадлежал вожаку.
Подобравшись к дому, Ли прислушался. Его стрельба пока никого особо не обеспокоила. Ли приготовился к атаке, но тут дверь с грохотом распахнулась от мощного пинка, и улица осветилась вспышками пулемётной очереди. Ли ответил двумя выстрелами и прыжком исчез за углом. Пулемёт захлебнулся, но через минуту снова заработал. Очевидно, юноше удалось зацепить стрелка, но пулемёт перехватил кто-то другой.
Началась дуэль, в которой мог победить тот, чья реакция была на порядок быстрее. Постоянно перемещаясь, Ли заставлял противника вести почти беспрерывную стрельбу. Такая интенсивность не могла не отразиться на её качестве: оружие перегревалось и начинало вести себя почти непредсказуемо. Эта особенность была хороша известна Ли, но почти не известна стрелку, щедро поливавшему улицу свинцом.
Неожиданно пулемёт умолк, и из дома раздалась грязная ругань, сопровождаемая лязгом передёргиваемого затвора. Пулемёт заклинило. Зло усмехнувшись, Ли кинулся к дому, стараясь не появляться на виду раньше времени. Запрыгнув на стоящую у двери бочку, он осторожно заглянул в комнату, стараясь держать голову у самой притолоки.
Двое бандитов, отчаянно ругаясь, возились с заклинившим оружием, третий сидел в углу, зажимая простреленную грудь и тихо постанывая от боли. Стелла стояла в полный рост у окна и, шипя сквозь зубы ругательства, яростно размахивала хлыстом. В этот момент она ненавидела весь мир и готова была убить любого, оказавшегося на пути.
Долго вы ещё будете возиться, ублюдки?! прорычала она, оглядываясь на охранников.
Сейчас, уже почти готово, госпожа, раболепно ответил один из них, со страхом поглядывая на хлыст.
Быстрее! Я хочу знать, кто он! Кто посмел бросить мне вызов в моём секторе?!
Стелла почти задыхалась от ненависти.
Вдруг раздались три выстрела, и охранники безжизненной грудой рухнули на почти собранный пулемёт.
Ты хотела знать, кто бросил тебе вызов, Стелла? Что ж, смотри, услышала она до боли знакомый голос, и в дверях появился Ли.
Тот самый Ли, которому она завидовала в детстве. Тот самый Ли, который победил её, обратив её победу над сектором практически в поражение. Тот самый Ли, которого она так хотела и так люто ненавидела. Тот самый мутант. Ли.
Ты! коротко прошипела Стелла. Я должна была догадаться, что это ты. Теперь я понимаю, почему никто не смог ответить на мой призыв.
Некому было отвечать, Стелла, жёстко усмехнулся Ли и, помолчав, добавил: В прошлый раз я предупредил тебя, что это мой сектор и что никто не смеет лезть на территорию мастерской. Ты не послушала. Более того, ты стала торговать рабами.
Только мутами! поспешно произнесла Стелла. Только мутами. Грязными выродками, не годными больше ни на что другое.
Спокойствие Ли действовало на неё страшнее, чем угрозы. Она хорошо понимала, что стоит за этим спокойствием.
Я тоже мут, Стелла. Выродок, который второй раз ставит тебя в сложное положение. Хочешь, я оправдаю твоё предположение и поставлю тебя в другое положение, из которого тебе будет не вырваться? Прямо в загоне для рабов, на глазах у всех?
Сообразив, о чём он говорит, Стелла невольно попятилась назад и, прижав руки к горлу, яростно выкрикнула:
Ты не посмеешь!
Ты так думаешь? усмехнулся Ли. Должен тебя разочаровать. Я давно уже не тот Ли, которого ты знала. Ты и тебе подобные оказались хорошими учителями. Теперь вы пожинаете плоды той ненависти, которую сами и посеяли. Поверь, я посмею.
Если это будешь делать ты сам, то тебе даже не придётся меня связывать. Для тебя я всё сделаю сама, неожиданно улыбнулась Стелла. Голос её зазвучал непривычно тихо и вкрадчиво.
Нет. Я не стану о тебя пачкаться, даже если ты останешься последней женщиной на земле.
Мразь! Ублюдок! завизжала Стелла и взмахнула хлыстом.
Моментально присев, Ли пропустил удар над головой и, с силой оттолкнувшись, взмыл в воздух, нанося удар ногой. Стопа Ли столкнулась с плечом женщины, и ту просто развернуло вокруг своей оси. Отлетев в угол, Стелла выронила хлыст из внезапно онемевшей руки и застонала, когда почувствовала, что рука не подчиняется ей. Плечо было вывихнуто. До Стеллы наконец дошло, что перед ней противник, с которым она не сможет справиться никогда. Вот теперь ей стало по-настоящему страшно.
Что ты собираешься со мной делать? спросила она, с ужасом ожидая ответа.
Это решат те, кого ты считаешь мразью. Только они вправе решить судьбу человека, подвергавшего их пыткам и издевательствам, человека, по чьей прихоти они стали рабами, по чьему приказу убили их родных.
Не-е-т! взвыла Стелла, сообразившая, что Ли собирается отдать её на расправу рабам.
Да, Стелла. Так, и только так будет решена твоя судьба.
Нет! Пожалуйста! Я прошу тебя! Ради нашей дружбы! Ради моего отца, который тоже был твоим учителем! Умоляю!
Я уже всё сказал. Вставай, нам пора. Твои судьи ждут, оскалился Ли, и Стелла чуть не упала в обморок, увидев эту усмешку.
Ли вытащил её из дома, небрежно волоча за шею, словно напроказившую кошку. Рабы уже успели вырваться из своих бараков и теперь, столпившись на площади, ждали дальнейшего развития событий. Увидев пленницу Ли, подростки начали роптать. Очень скоро ропот перерос в шум, а потом и рёв возмущения.
Не отпуская шеи Стеллы, Ли молча втащил её на помост и замер, оглядывая бушующую толпу.
Это те, кого ты презираешь, Стелла. Смотри внимательно. Это они будут решать твою судьбу.
Вздрогнув, Стелла промолчала, зло покосившись на Ли.
Убить её! Повесить! Нет, разорвать мотоциклами! всё более настойчиво звучали крики подростков.
Ты дура, Стелла, неожиданно сказал Ли. Ты собирала сюда подростков, не учитывая одного: они очень быстро учатся. Ты сама научила их быть безжалостными. Теперь молись, чтобы они не удержались и убили тебя быстро.