***
Как-то странно на меня посматривает тот парень из столовой, не нравится мне это. Так-то он довольно красивый, конечно, есть на чем взгляд остановить, но я его просто боюсь мало ли что в голову может прийти парню? Они мне все уже показали в тот, первый день, и легко это не забудется, поэтому буду держаться от него подальше, мало ли что.
Вернемся к терминалу. Матерей и детей Мозг убить не может, у него прописана абсолютная защита, если верить справочной информации. Значит А что это значит? Перелистываю страницы, и тут до меня доходит: разумность! У него прописано, что живущие парами имеют доказанную разумность, а разумность остальных не определена. Значит, получается, Мозг нас не приговорил, а работает над развитием колонии и появлением гарантированно разумных особей?
С одной стороны, бред, конечно, но с другой машина же, кто его знает, что у него колесиках крутится. Но покапримем за рабочую версию, то есть именно уничтожать нас не в его интересах, значит, можно выдохнуть и посмотреть, как обосновать запрос журнала событий.
Так, это не то, это тоже, стоп! Журнал событий запрашивается в случае инспекции, проверки работоспособности пульта, а также в рамках исторических исследований. Все, что произошло более месяца назад, уже исторические события? Получается, я сама себе проблему придумала. Так глупо я себя давно не чувствовала, это правда. Но пора двигаться в свою каюту, вон и Машка идет в окружении девчонок.
Привет, улыбаюсь я им, с интересом оглядывая построение. Что случилось?
Парни себя странно ведут, отвечает мне «командирша». Слишком вежливо, это подозрительно.
Это они, наверное, пару хотят создать, хмыкаю я, на что девчонки останавливаются, ошарашенно глядя на меня.
Я же рассказываю об услышанном в столовой, да и вычитанном в терминале. О том, что парам достается меньше, а болевой импульс у парней намного сильнее, чем у нас. Наверное, это потому, что у них одежда покрывает все тело, а не как у нас. Но факта это не меняет. В интересах парней создать пару, чтобы просто было не так больно, вот и вся загадка.
Двигаясь вместе со всей толпой, я рассказываю свои выводы, на что Машка кивает. Судя по всему, она осознает их логичность. Нужно только взглянуть в терминале, что такое пара, какие у нее права и обязанности, потому что, раз и парни принялись предпринимать какие-то шаги в этом направлении, получается, не в уничтожении дело.
Скоро будет сигнал к ужину, поэтому двигаться стоит все-таки к столовой. После ужина у каждого свое расписание, но обычно это время свободно и отдается на самоподготовку, потому что утром сначала обучение, а затем работа до самого обеда. У меня же, судя по индивидуальному расписанию, и после обеда, зато сейчас можно будет просто отдохнуть. Вызвать изображения семьи на экран и поплакать в свое удовольствие.
Громкий зуммер заставляет ускорить шаг. Вот, кажется, только что был обед, затем я встала к терминалу, читая и разыскивая информацию, не заметив при этом, сколько времени прошло больше четырех часов. Как-то незаметно время летит, даже не ощущаю иногда. Интересно, почему еще совсем недавно время тянулось, а теперь воспринимается совершенно иначе?
Ужин от обеда по вкусовым особенностям не отличается. Что каша безвкусная, что хлеб, который я сгребаю с тарелки, чтобы съесть его попозже, когда захочется, а мне захочется обязательно. Единственная радость какая-то сладость. Коричневая очень сладкая жижа в креманке, которую можно есть долго, но долго никто не даст, значит, нужно съесть быстро.
Серый коридор едва освещен. Это не потому, что Мозг экономит, а просто вечернее освещение полумрак, в обычное время создающий ощущение уюта, а сейчас страха. Прячущиеся в тенях жуткие чудовища будоражат возбужденный мозг, выдавая кажущееся за действительное. Хотя я знаю, что никаких чудовищ у нас, кроме парней, нет, но неприятное ощущение сохраняется. Страшно мне И, судя по всему, не только мне.
Вот и дверь, в которую мы всей толпой и вваливаемся. Внутри уже сидят наши девчонки, собравшиеся компактной кучкой. Они что-то горячо обсуждают, впрочем, я знаю, что именно, мы о том же говорили совсем недавно. Машка присоединяется к общей дискуссии, а я просто тихо ухожу в свою маленькую каюту, мою крепость
Капсула для сна, в том числе и гибернационного, стоит открытой. Я выскальзываю из платья, повесив его на автоочистку, предварительно вынув из кармане хлеб, и делаю шаг к двери санитарных удобств. Хочется принять душ, смывая с себя страх. Я не одета, но здесь некому на меня смотреть, да и просто так войти никто не сможет.
После душа смотрю вокруг Круглое глухое окно-экран, имитирующий звезды космоса. Рядом с ним рамка с изображениями лиц мамы, папы и брата. Черные тона каюты, отчего она кажется больше, но какой-то очень мрачной, впрочем, я привыкла. Ни столов, ни стульев тут, разумеется, нет. Их просто некуда деть едва-едва капсула помещается. В нее я и укладываюсь, чтобы просто посидеть и посмотреть на лица моих родных, о гибели которых я думать не хочу. А о чем я хочу думать?
Я вспоминаю мамочку, папочку, братика, на которого часто сердилась. Как они разговаривали, как двигались, как сердились даже, и слезы, конечно же, не заставляют себя долго ждать. Я плачу по очень близким, родным людям, оставившим меня совсем одной среди не самого приятного окружения. И Машка, хоть и утихла, но стерва та еще, парни тоже будто звери себя повели, поэтому доверять им совсем нельзя. А кому мне тут доверять?
Я вспоминаю детство, при этом плачу, но без надрыва, и так, кажется, засыпаю, потому что оказываюсь у папы на руках. Он прижимает меня к себе, улыбаясь, и я улыбаюсь ему в ответ.
Помни, что бы ни случилось, мы все равно рядом, говорит мне папочка. Мы всегда рядом, даже если очень далеко, понимаешь?
Да, папочка, киваю я ему, а он продолжает меня гладить, рассказывая о том, какая я хорошая девочка.
Меня обнимает и мамочка, говоря о том, что верить надо всегда и нельзя отчаиваться. И я обещаю ей не отчаиваться и дальше быть очень хорошей, чтобы она мной могла гордиться.
Я помню этот разговор. Мне было двенадцать, Мозг переводил меня в индивидуальную каюту, а я очень не хотела расставаться с мамочкой и папочкой. Вот тогда мне папа все это и объяснил. Говорил он тогда, а пригодилось сейчас. Я очень-очень постараюсь быть хорошей девочкой!
Глава четвертая
Ощутив у себя на заднице чью-то руку, я разворачиваюсь и не глядя бью покусившегося на меня. Какой-то незнакомый парень с планшетом-читалкой в руках отлетает прочь, а я, мгновенно разозлившись, уже хочу добавить, но останавливаюсь, видя непонимание в его глазах.
Стой! выкрикивает он, держась за грудь, куда попал мой кулак. Ты что делаешь?
А ты что делаешь? от абсурдности вопроса я теряю свою злость. Как вообще посмел!
В книге написано, что это приятно! показывает он мне планшет.
Не поняла он что, думал, что сделает мне приятное? Что это за книга такая? Я выхватываю из его рук планшет, перещелкиваю на аннотацию, и тут перед глазами будто возникает красная пелена. Читая, я почти теряю контакт с реальностью это книга об оплодотворении. Так и называется: «Методы оплодотворения самки».
Ах ты гад! кричу я, налетая на него. Вот что ты сделать хочешь! Да я тебя!
Он подхватывается и как-то очень быстро убегает, а я, тяжело дыша, остаюсь у стены с планшетом. Что теперь делать, я не знаю, а первый порыв бросить планшет на пол и растоптать успешно гашу. На корабле что-либо портить нельзя, последствия мне не понравятся. Поэтому, обуздав свои желания, я решаю прочитать эту странную книгу, но у себя в каюте, благо уже поздний вечер. Ну это же надо быть таким идиотом девчонку без разрешения за что-то хватать! За такое его свои же побьют, потому что у нас договор между парнями и девчонками.
Я иду в каюту, совершенно не оглядываясь по сторонам. Наверное, зря я так поступаю, потому что парню лет четырнадцать, он вряд ли до такого додумался самостоятельно. Возможно, кто-то захотел проверить мою реакцию на такую грубость? Вот если успокоиться и подумать, вряд ли парень додумался сам Но, если бы его попросили, он сказал бы или нет?
Так ничего и не решив, я ныряю в свою каюту, чтобы сначала принять душ, а потом уже разбираться со странной книгой. Я и не знала, что такие существуют, поэтому делаю все быстро любопытно мне. Выскочив из душа, усаживаюсь в капсулу, потому что больше некуда, беру в рот кусочек хлеба и начинаю читать.
Выглядит интересно, особенно в главе о строении тела мальчишек. Свое-то я знаю, но вот тот факт, что у них писька может достигать таких размеров, меня удивляет. Тогда понятно, почему они в комбинезонах чтобы не мотыляли и держали в чистоте. Дальнейшие картинки вызывают у меня сначала тошноту, да такую сильную, что я чуть не выплевываю хлеб, который привычно рассасываю во рту. А вот потом следует описание того, как нужно делать приятное девушке, но, по-моему, чушь там написана. Я трогаю себя спереди, как на картинке, и не чувствую ничего. Значит, или я какая-то ненормальная, или бред написан в этой книге. Завтра положу ее рядом с терминалом, пусть заберет эту ерунду.
На деле, конечно, вид чуть ли не протыкающего девушку насквозь органа, изображенного на картинке, внушает ужас и какое-то отвращение. Видимо, в этом суть создания пары, то есть девушка будет вынуждена делать все то, что написано и нарисовано в этой книге. Еще неизвестно, что хуже болевая стимуляция или вот этот кошмар. А боль, наверное, должна не уступать стимуляции, недаром же в книге акцентируется именно эта боль. Видимо, чтобы не было сюрпризов, а вот нас почему-то никто предупреждать не собирается. По крайней мере, меня.
С мыслями о том, что надо девчонок расспросить, насколько они осведомлены о сути пар, я засыпаю. Все-таки зря я, наверное, читала это на ночь, потому что всю ночь мне снятся кошмарные сны. О том, что меня заставляют делать это и ртом, и насаживая будто на толстую длинную палку, отчего ночью мне кажется, что сейчас напополам разорвут. Больно всю ночь очень сильно, поэтому я просыпаюсь еще до сигнала, сразу же обнаружив, в чем дело.
Чертыхаясь, тянусь за обезболивающим, потому что скидок на менструацию Мозг не делал никогда. Это естественный процесс, поэтому я должна выполнять все задачи. Теперь нужно завести внутрь специальный аппарат, который отсасывает кровь и не только. Он пробудет внутри меня неделю, зато никакой крови по ногам не потечет, да и боли будет меньше. Как это сделано, я не знаю, но с двенадцати лет я им пользуюсь, и еще ни разу проблем не было.
Понятно, чего мне такие сны снились Когда ночью начинается, больно ужасно, хоть на стены лезь, даже не знаю, отчего так, а днем я успеваю таблетку принять и нормально. Правда, дней пять я буду очень злой и нервной, ну да это не мои проблемы, а того, на кого я вызверюсь. Единственный минус этого прибора он распирает внутри, отчего ходить и сидеть неудобно, ощущения странные, особенно впервые, потом все привыкают, конечно. Так, надо теперь помыться, натянуть платье и двигать на уроки.
Сегодня у меня завершение курса, будет подтвержден сертификат, если сдам, конечно. Но я должна сдать, потому что мне нужно в рубку, а затем по результатам распределение на работы. С такими мыслями отправляюсь сначала на завтрак, никого почему-то не встретив. Стоит мне на выходе зацепить взглядом хронометр, понимаю почему девчонки только через четверть часа поднимутся. Меня подняла боль, вот я и справилась раньше обычного.
Нормальная физиология иногда очень болезненная. На самом деле, получается, слишком многое у девочек с болью связано, зачем нас таких создали? Теперь оказывается, что еще и образование пары тоже болезненно. И ведь не знаешь, что хуже, потому что иметь парня, который что угодно сделать может, под боком то еще удовольствие, должно быть. Опять я об этом думаю!
Что у нас сегодня на завтрак? Бурая масса с непонятным запахом и почти без вкуса. Красный эрзац-фрукт и чай. Ну и хлеб, конечно. Мама, помню, рассказывала о временах, когда у каждого продукта был свой вкус, но это, конечно, сказки. Их же тогда есть было бы невозможно много разных вкусов в одном блюде. Скорее всего, просто оставались какие-то воспоминания, но давно утратившие актуальность, как говорит Мозг.
Закончив с едой, я встаю из-за стола, опять ловя взгляд незнакомого парня. Он оглядывает меня так, как будто лапает глазами, отчего хочется дать ему в рыло. Чтоб он глаза сломал!
***
В моем сегодняшнем состоянии стоять на коленях тяжело, но выбора нет, за нарушение Мозг сурово накажет, причем, как именно, я себе не представляю, да и знать не хочу. Сегодня я обслуживаю пульт, с которого можно запросить журнал, так что я точно узнаю, что случилось. Руки чуть подрагивают, в основном от страха, ну и слабость от такой позы накатывает, конечно. Хочется свести ноги, но сенсоры такого не позволяют, поэтому я часто отдыхаю.
Голова кружится, живот тянет, но я перепроверяю каждое свое движение, поэтому, наверное, не нарываюсь. Дополнительная боль мне сейчас не нужна, и так я вся сжата от страха. Есть у меня подозрение, что всунутый в меня прибор может выдать и болевой импульс, чего я испытывать совсем не хочу, мне книги хватило. Поставив последний цилиндр на место, выдыхаю, переходя к тому, за чем я сюда так стремилась.
Для оценки качества работы, громко заявляю я, борясь с желанием убежать, необходим запуск пульта и просмотр журнала.
Подтверждаю, отзывается Мозг, что звучит для меня музыкой.
Запустить пульт в режиме просмотра исторической информации, подстраховываюсь я.
Стойка передо мной оживает десятками синих и зеленых огоньков. Ни одного желтого или красного, означающего приговор, нет, отчего я выдыхаю, но расслабляться еще слишком рано нужно запросить доступ, что я и делаю. Я прошу предоставить мне фрагмент исторической информации, датируемой днем непосредственно перед нашим выходом из гибернации. Загорается зеленый глаз, это значит, что я сейчас узнаю Я все узнаю
Включается большой экран справа от меня. Я поворачиваю голову, потому что вставать команды не было, а ноги затекли, да и усиливается характерная боль, но я терплю: мне жизненно важно узнать, что произошло! И вот на разгоревшемся экране я вижу приближающийся иззубренный кусок непонятно чего. Это странно, потому что в этот момент «Ковчег» идет по кромке черной дыры для увеличения значительно упавшей скорости. Этот маневр его двигатели позволяют. И если кусок непонятно чего именно так приближается, значит, он был выброшен с огромной силой.
Он вонзается прямо между двумя модулями, перебивая переходы. В самый последний момент я успеваю заметить отметку «Земля-2». На «Ковчеге» стоит отметка пятой земли, значит, встреченный нами кусок это то, что осталось от такого же корабля, что и наш, но стартовавшего из другой колонии?
Итак, модуль вырывает из «Ковчега» и бросает в сторону черной дыры. Наши родители, младшие братья и сестры на двух третях корабля, почти без двигателей скрываются из глаз, но я вижу, что модуль невредим до самого конца. Значит, по идее, родители могут и выжить, ведь они в гибернации, а в таком состоянии можно столетья провести. Вопрос только это слепая дыра или червоточина? Знаний у меня не хватает, а Мозг вместо ответа на прямой вопрос отмалчивается.
Значит, большая часть корабля упала в черную дыру, а куда летим мы, не знает никто, потому что уцелели только тормозные. Но именно рассматривая то, во что превратился «Ковчег», я замечаю не полностью оторванный переход на Специальную Палубу. Кто знает, что там находится, правда надо будет поискать информацию, но обмануть Мозг Возможно ли это вообще?