Глава 4. Засада
К чему такая спешка? ворчал драгунский унтер, следуя со своей пятёркой за егерями. До рассвета ещё три часа, это когда посольские по каретам рассядутся, им ведь ещё чаи и кофеи распивать нужно!
Первый караул, вот ваше место! донеслось от головы длинного конного отряда. Жалейкин, сам во главе его встанешь.
Одиннадцать человек отъехали на обочину и спешились, а остальные всадники из отряда продолжили своё движение дальше. Через десять минут отряд снова остановился, и капитан Бегов выставил очередной караул во главе с капралом Кожуховым.
Лука Назарович, как и обговаривали, стоим и ждём посольского поезда. Ваше дело караул, в кусты мы не лезем. Если вдруг чего, тогда уж действуйте. Ну, вы и сами всё знаете.
Так точно, вашбродь, знаем, кивнул капрал. На обочину, братцы, спешиваемся, приказал он своим людям. Коней чуть в сторону отведите, стреножьте их только.
Третьим караулом вставала неполная дюжина во главе старшего егерского звена Горшкова. Капитан Бегов провёл такой же инструктаж, как и всем остальным, и повёл отряд дальше. Ему нужно было успеть выставить посты по всему тракту на сто миль к северу, а времени было в обрез.
Ты, Герасим, на меня не серчай, что меня тут старшим поставили, отведя в сторону драгунского унтера, негромко проговорил Горшков. Сам понимаешь, не я сам такое придумал, к начальству все вопросы, поэтому давай-ка всё миром решать.
Дык я-то вроде и ничего, пожал плечами драгун. А чего такая строгость и важность? Через кажные пять вёрст караул выставляем. Офицеры злющие, всех стращают!
Нападения ждём, понизив голос до шёпота, проговорил Фрол. Теперяча-то можно сказать, как мы на пост встали. Злыдни есть, которые на посольский поезд могут напасть, вот нам и приказано дорогу оберегать, чтобы они близко не вздумали к ней подкрасться.
Да как же эти пять вёрст убережёшь?! воскликнул драгун. Даже если весь десяток мы здесь поставим, всё одно промеж нас можно будет легко к дороге подкрасться. Тут и целого плутонга вовсе не хватит, чтобы каждый соседа своего видел!
А это и не нужно, и в кусты лезть никому не надобно, проговорил, оглядывая заросли у обочины, Горшков. Вы, Герасим Авдеевич, как рассветёт совсем, по парам разобьётесь и станете дорогу объезжать, а вот моя пятёрка посерёд нашего караульного куска дороги встанет. Это ежели чего случится, чтобы можно было хоть куда нам быстро добежать.
Топали копытами стреноженные кони, пощипывая траву. Егеря, пристроившись прямо на обочине на своих парусиновых пологах, похрапывали. Драгуны спали на снятых с лошадей попонах, и только часовой Южаков, перехватив в локтях и прижав к груди фузею, медленно ступал по пожухлой от жары траве. Предрассветный час был тих, лишь изредка пискнет где-то птица, да неумолкаемо звенят цикады. Но вот и они замолчали. Звёзды погасли, и первые лучи солнца разогнали предрассветную мглу.
Егерь огляделся и, откашлявшись, пробасил:
Светает, однако! Хватит уже дрыхнуть-то. Кто службу-то будет править?
Вот и правил бы сам, проворчал Лыков, приподнимая голову. Ещё не рассвело даже совсем, а ты уже будишь всех, Ванька. Балбес!
Не выдумывай! воскликнул тот. Я уже холм вижу, а до него шагов триста, пожалуй, будет значит, уже утро наступило. Лентяй ты, Рябой. Тебе бы только поспать подольше или пожрать послаще. Дурында ты неразумная!
Ну хватит уже вам собачиться, проворчал Горшков, вставая со своего полога. Сейчас сухариков погрызём, водичкой их из манерок запьём и начнём караульную службу нести. Вставайте, братцы!
Scheisse! Wie schlecht sind sie aufgestanden![4], проворчал негромко здоровенный пруссак, рассматривая расположившихся неподалёку от холма русских.
Ты же говорил, Гюнтер, что русские нерасторопны и нам нечего опасаться? спросил его на хорошем немецком жилистый высокий британец.
Мне так сказал мой хозяин, поморщился тот. Лишь бы они не принялись обшаривать окрестности. Вон тех пятерых в зелёном видишь? протянул он руку в сторону встающих с земли русских. Это, Джон, егеря, очень опасный противник. Не могу отсюда разглядеть, но если у них на касках есть волчьи хвосты, то они вдвойне опасней. Такие стреляют не хуже нас, и даже штуцера некоторые имеют. В лесу себя как опытные охотники ведут. Так что если они начнут прочёсывать местность, то лучше нам не рисковать и уходить к шхуне.
Нет, Гюнтер, так дело не пойдёт, покачал головой британец. У меня задание, и я его выполню, с твоими людьми или же без вас.
Ну и чёрт с тобой! сплюнул тот. У меня строгий наказ от барона действовать осторожно и не рисковать. Если что-то здесь не получится, будет возможность и позже в самих Яссах отыграться.
Ладно, посмотрим, как дальше сложится, проворчал британец. Имей в виду, Гюнтер, без меня вас на шхуну всё равно не возьмут. Будете от казаков на своих ногах убегать.
А без меня вы не узнаете, в какую именно карету стрелять нужно, парировал пруссак.
Ладно, кивнул Джон, отходить всё равно нам вместе нужно, попадаться в руки русским никому нельзя. Хорошее место, одобрительно проговорил он, осматривая при утреннем свете подступы. Сто пятьдесят шагов до цели, на этой дорожной петле у холма кареты хочешь не хочешь а скорость обязательно сбросят. Лишь бы и правда эти зелёные всё нам не испортили, кивнул он на суетившихся с южной стороны холма у дороги русских.
Алексей с посаженной на коней дозорной ротой ехал прямо следом за большой, крытой чёрной кожей каретой главного в посольстве турка. Тут же рядом скакала и отборная сотня сипахов. Следом шли ещё две турецкие кареты, и потом катила в богатой отделке карета князя Потёмкина. Весь поезд был приличных размеров, и охраны в нём хватало.
Первые пять вёрст пролетели быстро, по утреннему холодку ехать было одно удовольствие. С правой стороны за кустами и деревьями сверкала гладь озера Братес. Вот в сторону, на обочину отошёл парный разъезд драгун, всадники приложили ладони к каскам, отдавая честь Потёмкинской карете. Ещё парный разъезд и группка егерей во главе с подпоручиком Жалейкиным. Поезд пошёл по второму охраняемому пятимильному отрезку.
Как думаете, Алексей Петрович, где более всего можно нападения ждать? нагнав полковника, спросил Осокин.
В любом месте, Тимофей Захарович, провожая глазами очередной парный разъезд драгун, проговорил Егоров. Наши кавалеристы, посланные за теми каретами, что уехали вчера в Яссы, так и не вернулись. Видать, кареты те гнали хорошо. А это значит, что их пассажиры могли хоть где из них выйти, даже под самими Яссами. Но я в этом сомневаюсь, учитывая, что через три десятка вёрст дорога начнёт сильно удаляться от реки Прут. Ждать нападения нужно, полагаю, на этом участке. Сам понимаешь, неспроста же в эту реку британская шхуна ушла.
Мимо промелькнул ещё один конный разъезд драгун и пятёрка егерей во главе с капралом Кожуховым. Драгуны гарцевали, отдавая честь, а вот егеря, напротив, рассыпавшись цепью, с ружьями наготове осматривали заросшие деревьями и кустами окрестности.
Третий участок, здесь звеньевой Чижов за старшего, крикнул, настёгивая кобылу, Осокин. Шебутной егерь, штрафные раз от раза получает, но зато сметливый. Я его давно приметил, к себе в роту звал, но у них же артель на первом месте.
Помню такого, кивнул Алексей. Весной Бегов его две недели по нужникам гонял, а он потом вон как на Дунайских поисках и под Мачином отличился. Дурь слетит совсем в капралы перейдёт.
Шёл третий пятимильный отрезок пути.
Джон, передай своим людям стрелять только после того, как я буду уверен, что это наша цель, проговорил Гюнтер, открывая крышку круглого футляра.
Ого-о! Какая богатая вещь! присвистнул британец, с завистью глядя на подзорную трубу. Хорошо живёшь, пруссак!
Не моя, проворчал тот, протирая окуляр бархоткой. Барон дал, чтобы не ошибиться с каретой. Так-то она приметная, но так уж надёжней.
И он навёл трубу на русский пикет. От него как раз отъезжали две драгунские пары. Одна шла в южную сторону дороги, другая на север. Третья пара оставалась на месте около егерей. Те же встали в цепь и, набрав дистанцию в десяток шагов друг от друга, внимательно оглядывали окрестности.
Donnerwetter! выругался Гюнтер. Джон, я тебе говорил про егерей с волчьими хвостами на касках? Это они!
В окуляр трубы немцу были хорошо видны все детали мундиров.
О-о, у одного даже при себе, похоже, штуцер, процедил он сквозь зубы. Ни о каком повторном выстреле даже и речи быть не может. Стреляем и сразу же уходим!
Не волнуйся ты так! попробовал успокоить пруссака Джон. До пикета русских далеко. Мы же проверили, им чтобы на холм подняться, ещё и через овраг нужно сначала перебраться, а мы-то их ждать тут не будем. Пока это они сюда поднимутся, мы уже в сторону реки давно отбежим. Полмили форы у нас точно тут будет. Сам понимаешь, им в горку бежать это дыхание сбивать, а вот нам с горки вниз гораздо легче и быстрее. Две мили всего, а там уже плавни и река будет. Самое главное, что для кавалерии эти места непроходимы. Немного только посуху пробежаться, а потом дальше уже заводи пойдут. Уйдём!
Время тянулось томительно долго. Пристроившись за большим пнём, Гюнтер неотрывно смотрел в южную сторону и только изредка переводил окуляр трубы на русский пикет. Егеря стояли не как привычные часовые неподвижными болванчиками, они переходили с места на место и непрерывно осматривали окрестности. Пара человек даже дошла по дороге до холма и пристально его осмотрела.
«Только бы наверх не полезли! молил про себя Гюнтер. Тогда всё дело провалится!»
Но нет, егеря немного постояли, прошли ещё на север пару сотен шагов, а потом вернулись обратно к своим.
«Ну где же посольский поезд?! била в мозгу мысль. Барон ведь сказал, что у него совершенно точные сведенья об его отправлении к Яссам рано поутру. А вдруг всё переиграли? Вдруг переговоры решили и дальше проводить в Галаце? Русский князь ведь такой взбалмошный, захотелось и приказал отменить выезд! Плакала тогда моя премия в пятьдесят фридрихсдоров[5]. А у меня в Пруссии в доме крыша протекает, старшую дочь Эльзу замуж за сына булочника отдавать, сына Эриха учить. Эхх!» и он, глубоко вздохнув, погладил хозяйский штуцер.
Так же, как и он, лежали рядом восемь человек с нарезными ружьями. У каждого из них была причина ожидать посольский поезд, и причина эта золото.
Русский со штуцером в руках присел, покачался из стороны в сторону, попрыгал и заковырял пальцами в казённой части своего оружия.
Кремень в курке замка, наверное, проверяет, или, может, пороховую затравку, пробормотал Гюнтер и перевёл окуляр трубы вдаль на дорогу. Едет! воскликнул он, заметив вытягивающуюся из-за поворота змею длинной колонны.
Джон отдал команду на английском, и четверо его стрелков вслед за старшим защёлкали, отжимая курки на штуцерах.
Карета, карета, где эта карета?! лихорадочно скользил взглядом по приближающейся колонне Гюнтер. Вот она! Сначала в голове едут русские кареты в окружении кавалеристов. Далее полсотни сипахов, потом опять русские в зелёных мундирах, и вот уже идут посольские кареты турок две простые, а потом как раз та, что и была нужна. Именно в ней, огромной, чёрной, влекомой целой дюжиной коней, и перевозили высших сановников Порты. Катила она в окружении турецких воинов. Следом за ней скакали ещё всадники в зелёных мундирах.
«Плотно опекают, подумал Гюнтер, но ничего, стрелять мы будем сверху, а это значит, что всадники на конях нам вовсе не помеха. Странно, а почему тут среди турецких карет ещё и русская в богатой отделке затесалась?» мелькнула у него мысль, но раздумывать времени не было, голова колонны уже проезжала мимо холма.
Джон, гляди, вон вторая половина поезда, указал он рукой. Там турецкая часть, в ней, в голове, две обычные кареты, а потом за ними большая, просто огромная. Сразу же за ней ещё две и потом вся в золоте русская. Вот та огромная, что катит среди меньших перед русской, это и есть наша цель! Стреляем, когда она будет прямо напротив, целимся в заднюю её часть. Именно в ней, в самой удобной, и должен ехать рейс-эфенди!
Понял! крикнул британец и быстро перевёл всё сказанное своим людям.
Удобное место для засады, отметил Алексей дорожный изгиб у холма.
Сколько их таких ещё удобных мест будет впереди? И где-то должны ждать своего часа иноземные стрелки. Если, конечно, они всё правильно поняли и рассчитали с бароном. А если вдруг нет, и вся эта большая суета будет лишней?
Голова поезда обогнула холм и, набирая скорость, покатила дальше, а вот середина, где и находилась турецкая делегация, только-только втягивалась в дорожную петлю.
Бам! Бам! Бам! хлёстко ударили выстрелы. Ехавшие и так медленно кареты остановились, и из тех четырёх, что следовали впереди и позади огромной турецкой, высыпали люди в зелёных мундирах.
Холм! Самая серёдка, там, где проплешина! крикнул, указывая рукой на цель, Афанасьев.
Тихон, отщёлкнув курок штуцера, водил стволом, выискивая цель. От того места, где растительность была не такой густой, и ближе к вершине возвышенности ветерок относил в сторону серое облачко дыма. Там что-то мелькнуло, и капрал выжал спусковой крючок. Вслед за его выстрелом ударили сразу несколько десятков винтовальных и гладких стволов. Пятёрка Горшкова уже влетела в овраг и теперь карабкалась по его противоположному склону.
Вперёд, братцы! Живьём постарайтесь кого-нибудь взять! рявкнул Егоров, перезаряжая штуцер.
Около сотни спешенных егерей устремились к холму, а выпрыгнувшие из карет штуцерники Афанасьева всё били по нему, осыпая пулями.
Гюнтер, пригнувшись, подбежал к лежащему без движения Дитриху, перевернул его на спину и выругался. В синее небо глядели застывшие, мёртвые глаза, а из уголка рта бежала алая струйка крови.
Готовый он, не видишь, что ли?! Бежим! рявкнул Джон.
Пуля ударила в ствол дерева буквально в пяди от головы, и он резко пригнулся.
Гюнтер, перекрестившись, закрыл глаза товарищу и, вскочив на ноги, сделал три шага. Свинец вошёл ему сзади в бедро, и он, громко вскрикнув, упал на землю.
Бежать можешь?! крикнул Джон, наклоняясь над пруссаком.
Найн, прорычал тот, зажимая рану рукой. Бегите без меня!
Прости, друг, ничего личного, Джон выхватил из-за пазухи пистоль и, отщёлкнув курок, выжал спусковую скобу. Ты же знаешь, нам нельзя попадаться в руки русских.
Ваше высокоблагородие, сюда! крикнул Мухин. Тут среди кустов два трупа лежат.
Алексей, преодолев подъём, выскочил на прогалину. Здесь уже обшаривала заросли пара дюжин егерей.
Ого, а это ведь наш с тобой знакомец, Тихон, проговорил полковник, присаживаясь возле одного из убитых.
Так точно, вашвысокоблагородие, кивнул капрал. Гюнтер это, денщик того самого прусского посольского барона. А вы этот штуцер, что рядом с ним лежит, узнаёте?
Вот это да-а! присвистнул в удивлении Егоров. Не думал, что снова буду его держать!
В руках у него был тот самый прусский штуцер барона Иоганна Корфа, который он у него выиграл четыре года назад. Уж спутать с другим Алексей его никак не мог: клеймо мастера, год выпуска и даже зазубрины на стволе всё было знакомым.
Вашвысокоблагородие, а ведь умер он не от нашей пули, проговорил удивлённо Мухин, осматривая тело. Ну да, ногу, похоже, это мы ему пробили. А тут вот, сами поглядите, вблизи, прямо в упор, в грудь ему стреляли. Вона и от горящего пыжа, и от пороховых крупиц подпалины на одёже. Это что же получается такое, ваше высокоблагородие? пробормотал он, ошарашенный. Свои его, что ли?