Б.А. Рыбаков первым из археологов восстановил маршрут древнего сухопутного торгово-караванного пути раннего Средневековья «Киев Булгар», авторитетно заявив, что арабский Вантит (Ва.иТ, Вабнит) не что иное, как городище на северной окраине Воронежа у Михайловского кордона. Ныне это целая гряда археологических памятников в нижнем течении реки Воронеж, начиная с Животинного и заканчивая местом впадения реки Воронеж в Дон.
Профессор Валентин Васильевич Седов (1924-2004), советский и российский археолог-славист, заведующий отделом полевых исследований Института археологии РАН, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН, действительный член РАН (2003) и академик АН Латвии, неоднократно бывавший на археологических раскопках под Воронежем, считал «Частые курганы» уникальным памятником Великой Скифии. Он писал: «Из описаний Геродота можно догадываться, что у всех скифских племен был один язык (иранский, как определено лингвистами)».
« «Частые курганы» это памятники доисторического прошлого, оставленные в черте города среднедонскими племенами скифского периода, пишет видный воронежский археолог, заведующий кафедрой археологии ВГУ Александр Павлович Медведев10 в своей работе «К истолкованию феномена воронежских курганов скифского времени». Сейчас на территории лесостепного Подонья известно не менее семи больших курганных могильников скифского времени. Пять из них находятся в Правобережье Среднего Дона (Мастюгино, Русская Тростянка, Дуровка, Ближнее Стояново, Терновое 1), один на Верхнем Дону (Частые курганы) и еще один на реке Воронеж (Староживотинное). В них исследовано свыше 130 погребений конца VI начала III вв. до н. э. Оказалось, что все курганные некрополи находились на значительном удалении (от 2,5 до 8 км) от ближайшего городища, но что еще более существенно, они всегда располагались на противоположных берегах рек или суходолов». Видимо, скифы опасались покойников и считали, что река является существенной преградой в ином мире.
Что касается обряда погребения, то А.П. Медведев отмечает: «Как и в большинстве областей Скифского мира, погребенных хоронили вытянуто, на спине По мнению большинства исследователей, возведение обширных деревянных столбовых усыпальниц требовало больших затрат труда и было связано с высоким социальным статусом погребенных», то есть скифской знати.
О котлах: «Скифские котлы, найденные во многих курганах, не только играли роль сосуда для приготовления пищи, но и служили символом единства племени (вспомним легенду о царе Арианте, повелевшем собрать тысячи наконечников стрел у своих воинов и выплавившем из них многотонный котел).
А.П. Медведев делает следующие выводы:
1. Курганные могильники, скорее всего, являлись некрополями не всего среднедонского населения, а лишь его части военно-аристократической верхушки, скифских царей и военачальников.
2. Сравнительный анализ материалов городищ и курганов свидетельствует о наличии на Среднем Дону в VI-IV вв. до н. э. двух типов населения. Первый (о котором писал еще А.Ф.Шоков, так называемые «бедные скифы») земледельцы и скотоводы, второй военно-аристократическая верхушка, представители которой были погребены в курганах. Они были более богаты, отсюда и различия в образе жизни, о которых говорят предметы быта: утонченный «звериный» стиль с одной стороны и грубая глиняная посуда с другой.
По всей вероятности, среднедонские скифы появились в лесостепном Подонье не позже VI-V вв. до н. э., и пришли они с берегов Днепра. «Не исключено, пишет далее А.П. Медведев, что уход части старой лесостепной знати далеко на восток был вызван ее нежеланием признать владычество Геродотовых «скифов царских»». «Скифы царские» были весьма воинственным народом, жившим за счет разбоя, грабежа. Походы их простирались до самого Египта и длились до 28 лет. В «скифах царских» несложно угадать более поздние воинственные племена кочевых южных народов: сарматов, готов, гуннов, хозар, татар, половцев, печенегов и пр.
Естественно, скифы-земледельцы, скифы-труженики с такими «пассионарными народами» не уживались и вынуждены были уходить на север, восток, в леса и за яруги. Скифы Поднестровья и скифы Подонья говорили на одном языке, обычаи и обряды у них были одинаковыми. А.П. Медведев полагает, что наряду с обычными скифами здесь проживали и потомки иранцев-номадов, так называемых «гелонов» Геродота, проникших в лесостепь еще ранее. Гелоны эксплуатировали земледельцев и скотоводов. «Как и везде в скифском мире, пишет А.П. Медведев, основной формой эксплуатации, видимо, было данничество и различные виды трудовых повинностей, в частности, по сооружению монументальных курганных усыпальниц (в их сооружении участвовали тысячи рядовых скифов), но особенно по заготовке сена, без которого стада номадов (кочевников) просто не могли бы перезимовать в лесостепи с ее более высоким снежным покровом».
Заключает свой труд А.П. Медведев такими словами: «Следует специально отметить, что столь глубокой социальной пропасти и культурного различия между военно-аристократической элитой и рядовым населением в лесостепном Подонье не наблюдалось ни до, ни после скифской эпохи, пожалуй, вплоть до периода развитого Средневековья».
Подводя итоги археологической и краеведческой деятельности С.Е. Зверева, воронежский историк-археолог, канд. ист. наук Е.Ю. Захарова11 пишет о нем и «Частых курганах»:
«Полевая археологическая деятельность С.Е. Зверева охватывает более чем двадцатилетний период с 1892 по 1915 гг. За это время под его руководством или при непосредственном участии были проведены раскопки шести археологических памятников, давших яркие свидетельства от эпохи бронзы до Средневековья. С.Е. Зверев участвовал и в археологических экскурсиях с целью выявления новых памятников старины и обследования уже известных по письменным источникам». И далее: «При непосредственном участии С.Е. Зверева был получен исключительный по своей научной значимости материал, сразу же вошедший в обобщающие работы по скифской проблематике и тем самым приобретший не только всероссийскую, но и мировую известность». Именно благодаря усилиям С.Е. Зверева наш город Воронеж стал одним из центров археологической науки.
ГЛАВА II. ДРЕВНИЕ О ВОРОНЕЖЕ. НАРОДЫ И ПЛЕМЕНА
1. Античные авторы о Великой Скифии. Скифы кто они?
Хотя дотошные люди-археологи находят на территории Воронежа следы глубокой древности вплоть до каменного века, вопрос о том, кто и когда впервые упомянул наш «град», остается открытым. В каких трудах, в каких источниках был впервые упомянут Воронеж? Вопрос не простой, но попробуем в нем разобраться.
Первые поселения появились в наших краях в те времена, когда ни о каком граде Воронеже и речи быть не могло. Первое упоминание о далекой, неведомой стране, без сомнений, принадлежит античному писателю Гесиоду12, жившему в VIII в. до н. э. Именно он впервые назвал народы, жившие к востоку от Днестра до верховьев Танаиса (Дона), а на юге от северного берега Черного моря до Десны скифами, «скифайос». «Доителями кобылиц» называл их великий Гомер**13(позже их будут называть «конеедами»), а «отец истории» Геродот14 (484-425 гг. до н. э.), отзывавшийся о них как о «самом древнем народе на земле», обозначил четкие границы Скифии и привел подробное описание населяющих ее племен в четвертой книге «Истории».
Еще ранее, до скифов, в X-VIII вв. до н.э. на этих землях проживали киммерийцы. Согласно библейской «Таблице народов», Ашкеназ (по древнегреческим источникам Скиф), родоначальник соответствующего народа, был сыном Гомера родоначальника киммерийцев, в свою очередь бывшего сыном Яфета и внуком Ноя. Вот как далеко в глубь тысячелетий тянется история нашего народа.
Скифия располагалась, по утверждению Геродота, на территории, похожей на большой квадрат, каждая сторона которого имела протяженность в 20 дней пути. Северо-восточный «угол» Скифии упирался в то место, где сейчас находятся Липецк и Воронеж. Именно отдаленный северо-восток Скифии, а затем Древней Руси, известный как «Дикое поле» и «Червленый Яр», составлял основу нашего края.
Наиболее развитой и процветающей территорией Великой Скифии была область, или архе, так называемых «царских скифов», расположенная восточнее Борисфена (Днепра) на месте современных Причерноморья, Кубани и юга Воронежской области. «Самые лучшие и многочисленные скифы, считающие прочих скифов своими рабами», писал о них Геродот. Кроме «царских», Скифию населяли алазоны, жившие от Днепра до Карпат, скифы-кочевники, тавры (в Крыму), невры, меланхлены, будины (на территории современной Украины и Черноземья), меоты (около Азовского, или Меотского, моря) и др.
Более подробные сведения о скифских племенах и их жизни вы можете найти в моей книге «Турова Скифия». Необходимо отметить, что, к сожалению, наши средства массовой информации практически не освещают эту тему. Россияне гораздо больше знают о египетских пирамидах, племенах майя или Вавилоне, чем об уникальных скифских курганах, разбросанных по территории России и ближнего зарубежья, от Сибири, Алтая до Черноземья, Украины и западных границ нашей необъятной страны. Зачастую у молодого поколения складывается неправильное, искаженное представление о жизни древних племен, населявших нашу землю в дохристианские времена, скифах, сарматах и других народах как о диких, примитивных людях. На самом деле это не так. Это поистине громадный тысячелетний пласт жизни и культуры народов Древней Руси. Пока же он остается практически невозделанным, малоизученным, но настала пора обратить на него самое пристальное внимание. «Великая Степь», Страна «Кургания», страна Степных пирамид и древних быков-туров по праву должна занять одну из самых сияющих вершин мировой цивилизации.
2. Сарматы кто они?
В I в. н. э. в низовьях реки Воронеж, впадающей в Танаис (которую греки и римляне считали «окраиной света»), появляются кочевые племена ираноязычного народа сарматы. Плиний Старший15 пишет, что «сами они разделяются на многие племена», и указывает их названия: сираки, язиги, роксоланы, аорсы и др. Римский географ I в. н. э. Помпоний Мела так отзывался о сарматах: «Сарматы не живут в городах и даже не имеют постоянных мест жительства. Они вечно живут лагерем, перевозя имущество и богатство туда, куда привлекают их лучшие пастбища или принуждают отступающие или преследующие враги. Племя воинственное, свободное, непокорное и до того жестокое и свирепое, что даже женщины («амазонки донские») участвуют в войне наравне с мужчинами».
Римский историк Тацит**,16весьма негативно относившийся к «варварам» (племенам, жившим к востоку и северу от Рима), писал об одном из сарматских племен роксоланах: «Нет никого хуже и слабее их в пешем бою, но вряд ли существует войско, способное устоять перед натиском их конных орд Свои длиннейшие мечи (вернее, копья) сарматы держат обеими руками». Показательно в этом плане рельефное изображение сарматского воина Трифона, сына Андромена, на одной из плит, найденных при раскопках древнейшего сарматского городища Танаиса, основанного в III в. до н. э. в низовьях Дона, где и обитали «танаиты». На плите изображен всадник в доспехах, скачущий на резвом коне без стремян, держащий в руках копье.
«Панцири у них носят вожди и знать, продолжал Тацит, делаются они из пригнанных друг к другу железных пластин или из самой твердой кожи: они действительно непроницаемы для стрел и камней, но если врагам удастся повалить человека в таком панцире на землю,
то подняться сам он уже не может».
В воинских походах сарматы, как правило, не брились, поэтому греки отзываются о них как о свирепых бородатых разбойниках. Геродот же вообще считал сарматов потомками скифских юношей от связей с амазонками во время длительного 28-летнего похода на Египет.
В своем «Географическом руководстве» первый географ Клавдий Птолемей17, разделив Восточную Европу на Европейскую и Азиатскую части по реке Танаис, упоминает тринадцать сарматских племен: «Сарматию занимают в местностях, прилегающих к неизвестной земле, сарматы-гипербореи (обитавшие на севере, выше современного Липецка), ниже них сарматы царские, народ модоки и сарматы конееды, а еще ниже их закаты, свардены и асеи, затем вдоль северного поворота реки Танаис многочисленный народ периербиды».
Названия большинства сарматских племен ничего не говорят современным исследователям, но стоит отметить, что в основе слова «сармат» лежат корни «сар» царский и «мат» мать, то есть «царская мать», «царская женщина». По берегам Меотского (Азовского) моря жили племена сарматов-меотов «подчиняющихся женщинам». Меотские и донские женщины за свой воинственный нрав назывались амазонками. Об амазонках имеются многочисленные воспоминания античных авторов. В погребениях сарматского времени также присутствует атрибутика сарматских жриц.
Воронежская группа сарматских памятников на сегодняшний день представлена пятью могильниками: Чертовицкие, Писаревский, Сады и Белая Гора. Десятки насыпей и курганов, расположенные на правом, высоком, берегу реки Воронеж, свидетельствует о многочисленном, воинственном (мечи, стрелы) и вместе с тем трудолюбивом народе (миски, кувшины, горшки, бочонки, ножи, глиняные пряслица и пр.).
Кроме того, были найдены и женские украшения: серьги и височные кольца, бусы, бронзовые колокольчики, зеркала, браслеты и др. Видимо, донские амазонки были не прочь пощеголять в украшениях и мехах.
А.П. Медведев в книге «Сарматы в верховьях Танаиса» пишет: «Из птолемеевского списка обращает на себя внимание лишь один этноним сарматы-гиппофаги (буквально «конееды»). Они встречаются только у Птолемея. С большой долей вероятности сарматы-гиппофаги могут быть локализованы в центральной части лесостепной зоны. Обитали они под Воронежем». И продолжает: «Экологические условия лесостепного Подонья в начале I тысячелетия н. э. способствовали сложению у перекочевавших сюда сарматов коневодческой модели скотоводческого хозяйства. Здесь они стали прежде всего коневодами, основу благосостояния которых составляло разведение лошадей. Длительные перекочевки на большие расстояния в богатом травами Подворонежье сарматам были вовсе не нужны». Коневодство и верховая езда как основной вид деятельности присущи племенам и народам, населявшим эти земли и в более позднее время.
О коне следует рассказать особо, ведь это неукротимое, выносливое, чистое и благородное, умное и преданное и вместе с тем хрупкое, трусливое, бережное и кроткое животное, проживающее ярко и страстно свою не столь долгую жизнь, на протяжении тысячелетий (вплоть до середины прошлого века) было главной фигурой в жизни человека Великой Степи, начиная с жителей Западной Европы и заканчивая населением предгорий Урала и просторов Сибири. Без лошади при российских дорогах жизнь людей нашей необъятной страны была практически немыслима.
С появлением техники автомобилей, тракторов и т.д. гужевой транспорт стал не востребован, коня за ненадобностью начали списывать колхозы, совхозы, частные подворья. Редко встретишь лошадь в современном хозяйстве. А ведь когда-то в России насчитывались тысячи различных пород лошадей. Казачье войско, конница были немыслимы без верных боевых товарищей лошадей. Расскажем подробнее об этом главном герое древности.