Еще одна группа исследований направлена на изучение социальных связей А. Д. Меншикова с другими петровскими соратниками и представителями правящей верхушки. Н. И. Павленко одним из первых актуализировал необходимость научного осмысления контактов князя, наметив его связи с Б. П. Шереметевым, П. А. Толстым, А. В. Макаровым, Ф. М. Апраксиным, А. И. Остерманом и др.[45]Взаимоотношениям А. Д. Меншикова и Петра I посвящены работы Е. В. Анисимова; А. Д. Меншикова и вице-канцлера П. П. Шафирова Т. А. Базаровой, Д. А. Редина и Д. О. Серова; А. Д. Меншикова и гетмана И. С. Мазепы Г. П. Георгиевского и К. А. Кочегарова; А. Д. Меншикова и Б. П. Шереметева А. И. Заозерского; А. Д. Меншикова и Я. В. Брюса Е. А. Савельевой; А. Д. Меншикова и Ф. М. Апраксина, П. И. Ягужинского Д. Г. Полонского и т. д.[46]
С учетом методологических наработок «Исторического анализа социальных сетей» выполнены исследования Е. В. Анисимова, Т. А. Базаровой и М. Е. Проскуряковой, нацеленные на выявление социальных связей А. Д. Меншикова, степени их интенсивности, характера осуществляемого взаимодействия (на материалах Научноисторического архива Санкт-Петербургского института истории РАН). Историками, помимо прочего, подробно анализируется язык корреспонденции А. Д. Меншикова, делаются выводы относительно употребления отдельных стилистических формул[47]. Например, они устанавливают, что обращения «брат» и «отец», регулярно встречающиеся в письмах петровских соратников друг к другу, маркировали определенный социальный статус контрагентов, сознательно принимаемый ими в рамках обмена корреспонденцией. Свои теоретические наработки исследовательский коллектив дополнил публикацией материалов Походной канцелярии А. Д. Меншикова за 17031705 гг., в которой нашли место письма и прочие документы, раскрывающие контакты князя с государем, членами его семьи, различными государственными деятелями. Проблемы стилистики, лексических, синтаксических и морфологических особенностей языка в письмах А. Д. Меншикова также рассматривает Д. Г. Полонский[48].
Резюмируя, стоит отметить, что изучение социальных связей А. Д. Меншикова в системе государственного управления и в контексте политических процессов, объединивших различных представителей петровской элиты, является актуальным и весьма перспективным вектором развития отечественной историографии. Необходимость осмыслить взаимоотношения соратников Петра Великого кажется насущной задачей исторической науки, которая уже имеет успешные образцы подобных исследований. Вместе с тем, обращаясь к данной тематике, невозможно обойти стороной личность князя А. Д. Меншикова, одного из самых богатых и влиятельных сподвижников Петра. Как справедливо отмечала С. Р. Долгова, его биография после фундаментального труда Н. И. Павленко нуждается в обновлении, а отдельные аспекты его жизни в прояснении и уточнении, в том числе вопрос о социальных связях князя[49].
* * *
Выбирая для научного исследования социальные связи между людьми, ученый сталкивается с массой источниковедческих проблем. По мнению Д. А. Редина, «историку, ориентированному на антропологические исследования феномена власти в России раннего Нового времени (в том числе на изучение взаимоотношений между государственными деятелями в процессе государственного строительства. М. Н.), приходится тратить немалые усилия как для поиска подходящего материала, так и для разработки соответствующих методов его раскрытия. На это уходит много времени и сил, а результат оказывается не очень скорым, но приобретенное знание окупает издержки подготовительного этапа»[50]. В этом плане наиболее информативными выглядят источники личного происхождения, в особенности эпистолярное наследие (частная переписка).
Использование понятий «частная переписка» или «частная корреспонденция» влечет за собой несколько источниковедческих дискуссий, хотя, казалось бы, данные термины существуют в научной литературе не один год[51]. Не вдаваясь в детали споров, которые заслуживают отдельного исследования, отметим, что безоговорочным преимуществом частной[52] корреспонденции XVIII в. является ее неофициальный характер, поскольку письма проходили путь от одного индивида к другому без какой-либо корректировки в официальных государственных институтах. Соответственно, в частном письме сохранилась как деловая (касающаяся выполнения служебных обязанностей, решения управленческих задач и принятия политически важных решений), так и личная (касающаяся семейных и хозяйственных вопросов, личных споров, судебно-следственных дел и др.) информация. При обсуждении деловых вопросов государственные деятели выступали в качестве руководителей или должностных лиц соответствующих органов власти. Поднимая в корреспонденции личные проблемы, они выводили на первый план дружеские, приятельские или родственные отношения. Частная переписка является перспективным источником для реконструкции деловых и личных связей в комплексе, поскольку наиболее полно отражает личностные характеристики автора.
При анализе эпистолярных источников нельзя забывать о некоторых несовершенствах данного комплекса. Письма в любое время имели целью установление и поддержание социальных контактов между двумя контрагентами с одинаковым или различным социальным статусом и схожими или различными политическими возможностями. Они были направлены на достижение какого-либо результата например, на получение помощи и услуги, оказание протекции, решение конфликта. Поэтому информация, заключенная в письме, и стиль подачи напрямую зависели от искомой цели. Согласно наблюдениям исследователей, в XVIII в. сформировалась эпистолярная этика, которая включала в себя определенные формулы вежливости, комплиментарные обороты, штампированные выражения[53]. Как отмечает М. Б. Лавринович, для частной корреспонденции характерен высокий уровень эмоционального накала, выражавшийся в демонстрации преданности, верности, доверия, привязанности обоих корреспондентов друг к другу. Эмоциональные высказывания нередко вводят исследователей в заблуждение, поскольку они создают впечатление особой близости корреспондентов[54]. Использование тех или иных оборотов зачастую не имело никакого отношения к реальным мыслям и чувствам контрагентов. Употребляя синтаксическую формулу, автор письма следовал устоявшимся нормам письма, стремился достичь какой-либо цели или удовлетворить свои амбиции, в том числе благодаря языковому инструментарию[55]. Однако комплексное рассмотрение корреспонденции, внимательное изучение ее содержания, сличение с другими документальными собраниями позволяют более или менее объективно отделить мнимую лояльность от реально оказываемых услуг[56]. Анализ различных комплиментарных оборотов и формул для исследования, подобного настоящему, имеет особенную важность, поскольку дает информацию о тех механизмах поведения, которые государственные деятели использовали для установления и поддержания связей друг с другом, показывает, насколько они были заинтересованы в контактах и что делали для достижения этого.
В основе данной книги по преимуществу лежат материалы Военно-походной и домовой канцелярии князя А. Д. Меншикова[57]. Документальное наследие А. Д. Меншикова, включая личные бумаги, подверглось разбору еще во второй половине 1720-х 1730-е гг. после его ареста и конфискации имущества. Как замечала А. П. Глаголева, поводом к разбору и описанию княжеского архива были поиски компрометирующих его материалов, выявление денежных и торговых операций, выборка дел, подлежащих отдаче наследникам[58]. В результате одна часть документального наследия князя была сначала описана, а затем отправлена в Москву. В настоящее время она хранится в РГАДА[59]. Вторая часть, в которую входили документы Походной канцелярии за 17031713 гт., осталась в Санкт-Петербурге и сохранилась в НИА СПбИИ РАН[60]. Отдельные документы можно найти в составе других хранилищ[61]. Несмотря на долгие мытарства архива А. Д. Меншикова, «архивные стены, обратив документальные свидетельства жизни и деятельности А. Д. Меншикова в фонды, обеспечили им сравнительно редкую для бумаг сподвижников Петра I с более благополучными биографиями сохранность»[62]. Кроме того, за время архивного хранения в состав фондов, связанных с деятельностью А. Д. Меншикова, попали документы других государственных деятелей первой четверти XVIII в. (бумаги И. С. Мазепы, документация походных канцелярий Б. П. Шереметева и П. П. Шафирова)[63].
Учитывая хронологические рамки настоящего исследования, бо́льший интерес представляет документальное наследие А. Д. Меншикова, сохранившееся в Москве. В РГАДА личная канцелярия князя сформирована в фонд 198 «Меншиков Александр Данилович (16701729), князь, петербургский генерал-губернатор, президент Военной коллегии, генералиссимус». Опись фонда была составлена Н. Н. Бантыш-Каменским в 1773 г. и состоит из двух частей (реестров). В реестре I (290 ед. хр.) сосредоточены «дела князя Меншикова» (Ч. 1) и материалы «бывшей о разборе писем его комиссии» (Ч. 2) Отметим, что в части 1 реестра I отложились необходимые для настоящего исследования комплексы отпусков и черновиков указов, ордеров и писем, отправленных от А. Д. Меншикова в различные государственные учреждения, к духовным, военным и светским деятелям. Это практически единственные в своем роде плотно сохранившиеся документальные комплексы исходящей корреспонденции князя. Реестр II (более 700 ед. хр.) объединил в себе эпистолярное наследие A. Д. Меншикова, разбитое на пять частей: 1) письма царской фамилии, т. е. Петра Великого, императрицы Екатерины Алексеевны, царевичей и царевен; 2) письма к государю, государыне и царской фамилии от князя А. Д. Меншикова; 3) письма к князю А. Д. Меншикову по алфавиту от королей и имперских князей, от российских и иностранных государственных деятелей, от малороссийских и слободских полков старшин, от духовенства великороссийского, малороссийского, греческого и польского; 3) переписка между князем А. Д. Меншиковым и княгиней Дарьей Михайловной, детьми и свойственниками; 5) письма к княгине Д. М. Меншиковой, ее сестре В. М. Арсеньевой и княжнам Меншиковым от разных светских и духовных особ. Стоит отметить, что в данном реестре очевидно доминирует входящая корреспонденция, тогда как исходящие документы представлены лишь девятью единицами хранения: это письма к княгине Дарье Михайловне, детям, B. М. Арсеньевой, канцлеру Г. И. Головкину, адмиралу Ф. А. Головину, П. П. Шафирову, ревельскому коменданту В. В. фон Дельдену, бельскому воеводе и коронному гетману А.-Н. Сенявскому и денщику В. Вечеслову. В части 3 реестра II отложились эпистолярные комплексы, посланные к А. Д. Меншикову от коменданта Я. X. Бахмеотова[64], генерал-полицеймейстера А. М. Девиера[65], кабинет-секретаря А. В. Макарова[66]. Избранные письма А. М. Девиера и выписки из них были опубликованы в «Русском архиве» в 1865 г.[67]
В качестве дополнения к основному массиву корреспонденции А. Д. Меншикова, Я. X. Бахмеотова, А. М. Девиера и А. В. Макарова в данной книге используются эпистолярные комплексы других государственных деятелей, поддерживавших с ними стабильные деловые и личные контакты. Среди подобных контрагентов можно назвать Петра I, Екатерину, Ф. М. Апраксина, Р. В. Брюса, В. И. Монса, П. А. Толстого, У. А. Сенявина, А. М. Черкасского, П. И. Ягужинского. По преимуществу материалы их переписки сохранились в фондах РГАДА: 5 «Переписка высочайших особ с частными лицами», 9 «Кабинет Петра I и его продолжение», 198 «Меншиков Александр Данилович (16701729), князь, петербургский генерал-губернатор, президент Военной коллегии, генералиссимус», 248 «Сенат и его учреждения (объединение фондов)»[68].
Отдельно стоит остановиться на характеристике делопроизводственных материалов, привлекаемых для реконструкции сфер компетенции санкт-петербургского коменданта, генерал-полицеймейстера и кабинет-секретаря. Делопроизводственные документы Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии отложились в едином комплексе с письмами Я. X. Бахмеотова к А. Д. Меншикову[69]. Единственная записная книга Санкт-Петербургской гарнизонной канцелярии была издана историком Н. Г. Устряловым в приложении к шестому тому «Истории царствования Петра Великого» и освещает события конца 17171718 гг.[70] Делопроизводственные документы Полицеймейстерской канцелярии в большинстве своем обнаруживаются внутри фонда «Именных указов Петра I», частично хранящегося в РГАДА за 17181725 гг., частично в РГИА за 17261727 гг.[71] Другая объемная часть материалов сохранилась в фонде Сената (фонд 24) РГАДА[72]. Делопроизводство Кабинета представлено, прежде всего, не введенными в научный оборот выписками из дел кабинет-секретаря А. В. Макарова, которые в архивной описи названы как «Мемории (памятные записки) Петра I и кабинет-секретаря А. В. Макарова. Подлинники»[73]. В целом весь фонд Кабинета является своеобразным делопроизводственным источником, раскрывающим направления деятельности государственного учреждения и лично А. В. Макарова. Для характеристики вопросов, связанных с управлением, строительством и благоустройством Санкт-Петербурга привлекались материалы Городовой канцелярии (фонд 467), отложившиеся в РГИА.
В связи со спецификой темы исследования законодательные акты и нарративные источники привлекаются в качестве дополнения к основному массиву материала. Законодательство, используемое для характеристики должностной компетенции государственных деятелей, представлено по преимуществу опубликованными собраниями[74]. Часть именных царских указов выявлена среди материалов делопроизводства[75]. В качестве иллюстрации повседневной жизни петровских соратников привлекались «Труды и дни Александра Даниловича Меншикова. Повседневные записки делам князя А. Д. Меншикова. 17161720, 17261727 гг.», изданные С. Р. Долговой и Т. А. Лаптевой в 2004 г.[76], а также «Походные журналы Петра I»[77]. Множество интереснейших описаний Санкт-Петербурга и столичной повседневной жизни сохранилось в записках иностранцев: дневнике камер-юнкера Ф. В. Берхгольца, записках графа Г.-Ф. Бассевича, воспоминаниях, оставленных Ф.-Х. Вебером, П. Г. Брюсом, И.-Г. Фоккеродтом, О. де ла Моттре, членом польского посольства мазовецкого воеводы
С. Хоментовского, участника свиты бобруйского старосты Я.-К. Сапеги и др.[78]
* * *
Структура предлагаемой читателю работы соответствует ее главной цели выявить механизмы функционирования социальных связей, соединявших А. Д. Меншикова и его контрагентов. Каждая из глав посвящена отношениям князя с конкретным государственным деятелем: санкт-петербургским комендантом Я. X. Бахмеотовым (Часть I), генерал-полицеймейстером А. М. Девиером (Часть II), кабинет-секретарем А. В. Макаровым (Часть III). Поэтому Я. X. Бахмеотов, А. М. Девиер и А. В. Макаров являются столь же полноправными героями данной книги, как и А. Д. Меншиков.
Части исследования строятся по единой схеме. Первые главы посвящены государственной деятельности каждого из контрагентов А. Д. Меншикова на занимаемой ими должности (коменданта Санкт-Петербургской крепости, генерал-полицеймейстера и кабинет-секретаря соответственно). Подобная работа стала необходимой в стремлении определить сферы компетенции петровских соратников, должностные возможности и степень влияния на общий процесс государственного строительства. Без изучения должностных полномочий охарактеризовать их взаимодействие с А. Д. Меншиковым не представлялось возможным. В итоге благодаря привлечению делопроизводственных и эпистолярных материалов была воссоздана служебная биография петербургского коменданта Я. X. Бахмеотова, внесены коррективы в биографии А. М. Девиера и А. В. Макарова.
Вторые главы представляют собой общий обзор деловых (служебных) отношений А. Д. Меншикова и его контрагентов. Отталкиваясь от определенной ранее сферы компетенции коменданта, генерал-полицеймейстера и кабинет-секретаря, автор книги указывает точки пересечения их сфер влияния и должностных полномочий А. Д. Меншикова, обозначает взаимный статус государственных деятелей в системе управления Санкт-Петербургом и/или в общегосударственной иерархии. На конкретных примерах рассматривается взаимодействие князя с Я. X. Бахмеотовым, А. М. Девиером и А. В. Макаровым, прослеживаются механизмы поведения и практики распределения ролей в процессе поиска оптимальных решений на возникающие государственные проблемы.