Правитель чувствовал, что назревает мировой скандал, но отправлять Звездочета в Сибирь ему было жалко. Добрый, безвредный старик. Немного подумав, он предложил Знаменитости в подарок башню Звездочета, а того отправить в деревню на пенсию. На том и порешили.
Знаменитость тут же принялась переделывать башню в ресторан и объявила, что устроит праздничный концерт. Цены на билеты поставила баснословные.
«Ничего. Тут люди богатые живут, не обеднеют», думала она, потирая руки в надежде озолотиться.
Настал день концерта. Башня светилась всеми огнями радуги. Безустали гремел салют. Билеты были раскуплены все. Собрались правители соседних стран со своими семьями. Все люди богатые и при власти.
Знаменитость в золотом костюме принимала гостей. Фуршетные столики были завалены яствами и питьем. Обменивались любезностями.
Вдруг заиграли фанфары, сообщая о начале концерта. Знаменитость выбежала на сцену и заблеяла. Она не могла петь. Вместо слов из горла вырывалось: «Беееее».
Зрители сначала решили, что это такая шутка и начали смеяться. Спустя несколько минут они поняли, что были жестоко обмануты самозванцем.
Знаменитость схватили за шиворот и отправили в Сибирь валить лес. Звездочету вернули башню. Звезду назвали Альдебаран в честь несостоявшегося концерта. Как не крути, а все же в честь Знаменитости, которая в это время в тайге рубит ёлку и ничегошеньки про это не знает.
ПРИТЧА ПРО ПЕНЬ
В лесу на поляне доживал свой век старый сухой пень. По бокам из него росли колючие ветки и рвали одежду у проходящих мимо грибников. Вскоре люди протоптали дорожку подальше от сухого пня и, он грустил в одиночестве.
Одним летним днем полил на лес дождь. Звери и птицы поспешили спрятаться в укрытия, испугавшись громких раскатов грома. Молния сверкала, освещая вспышками даже самые густые заросли леса. Неожиданно она ударила прямо в наш сухой пень и, он загорелся. «Ну, вот и все. Конец», подумал пень, прощаясь с жизнью. Как только обгорели его колючие сухие ветки, дождь припустил еще сильнее, перейдя в ливень и, потушил огонь.
На следующий день пень стоял без колючих веток, совершенно гладкий и ровный, отмытый дождем от гари. Он остался жив и просто сиял от чистоты и радости.
Осенью грибники, находившись по лесу и уставшие, присаживались отдохнуть на пенек. А вставая, говорили ему: «Спасибо». Пень знал, что ему уже никогда не быть деревом, но вместо того, чтобы оплакивать свои последние дни, он радовался, что имеет возможность приносить хоть какую-то пользу.
СТАКАН
Жил был стакан. Высокий из тонкого прозрачного стекла и с золотой обводкой по краю. Стоял он на самой высокой полке рядом с нарядными салатницами и скучал. Хозяйка его берегла для особого случая, считая очень красивым и утонченным.
Смотрел стакан на нижнюю полку и завидовал ее обитателям. Там кипела настоящая жизнь. Каждое утро в широкий стакан с толстыми стенками хозяйка наливала молоко для сынишки. Он весело болтал ногами под стулом, ел пирожок и запивал его молоком. Себе хозяйка варила кофе и, пила его из маленькой кружечки темного стекла. При этом прикрывала глаза от удовольствия и мечтательно улыбалась.
Хозяин громко прихлебывал горячий чай из большой керамической кружки и быстро ел бутерброды с колбасой.
Иногда по вечерам хозяева наливали красное вино в бокалы на высокой ножке и, в доме становилось весело. Хозяйка звонко смеялась, хозяин пел песни под гитару, а их маленький сынишка приплясывал, широко улыбаясь.
Высокому нарядному стакану тоже очень хотелось попасть на нижнюю полку, чтобы им пользовались каждый день. «А иначе, зачем жить?», думал он.
С каждым днем стакан продвигался все ближе и ближе к краю своей полки. И вот настал день, когда он качнулся, упал на пол и разбился на множество маленьких осколков. Хозяйка погоревала над ними, попричитала, что стакан то был совсем новый и, выкинула в мусор. Осколки вместе с бутылками и другим стеклом отправились на переработку. Сделали из них линзы для очков. Попал наш бывший стакан к пятилетней девочке, у которой было плохое зрение. Она надевала очки каждое утро и не снимала до самого вечера. Только благодаря им она могла увидеть маленькую божью коровку с двумя точками, прожилки на оранжевом осеннем листе и морщинки вокруг маминых глаз, когда та улыбалась.
Девочка жила жизнью полной впечатлений и открытий, а вместе с ней жил Сами знаете кто.
ПРИТЧА ПРО ЛАНЬ
В одной южной стране жила красавица лань. О ее грациозности, длинных и стройных ножках слухи распространились далеко за пределы страны. Сватались к ней лучшие женихи заморских земель.
Первым к ней примчался свататься осел. Сначала показались его огромные, сверкающие белизной резцы, потом раскосые выпученные глаза и торчащие в разные стороны длинные уши. Он сыпал комплементами без умолку. При этом радостно вилял хвостом, как щенок.
Лань забраковала его сразу, даже не выслушав, только взглянула одним глазом и все.
Глупец. Он все время улыбается. Я не хочу мужа дурака.
Вторым был верблюд. Он шел, высоко задрав голову и безостановочно жевал свою жвачку. Лань взглянула на него дважды. По одному разу на каждый возвышающийся горб.
Фу! Какой он важный, как будто в своих горбах носит драгоценности. Да даже если это было бы так, у меня все равно их больше.
Бык со своей горой мускулов был третьим. Он тяжелой поступью приблизился к лани и закрыл собой солнце.
Я его боюсь. Он когда смотрит на меня, у него глаза кровью наливаются и, пар из ноздрей идет. И вообще он слишком большой
Четвертым прискакал Козел. У него была стильная ухоженная бородка и эксклюзивные прямоугольные зрачки. Его лань и выбрала себе в мужья.
Сыграли шумную, веселую свадьбу, устроив настоящий пир на весь мир. А после свадьбы козел показал ей свои рожки да ножки. Что ж любовь зла полюбишь и козла.
ИСТОРИЯ ОДНОГО ПЛАТЬЯ
Милли висела на вешалке среди таких же, как она темно зеленых платьев с рукавами из люрекса. Один день походил на другой. Висели. Ждали покупательниц и, каждая мечтала быть купленной.
Вскоре все платья ходовых размеров разобрали. Остались только миниатюрная Милли сорокового размера и толстая Дю пятьдесят шестого. Их уценили и перевесили поближе к складу.
Ну, вот и все! Жизнь окончилась, так и не начавшись, горестно вскрикнула Милли. Она безвольно опустила рукава и перестала мечтать о хозяйке.
Перед Новым годом в магазин завезли нарядные платья с длинными шлейфами и оборками. Милли демонстративно отвернулась к стене, чтобы не видеть их роскошной красоты и изящности силуэтов. Когда к ней прикоснулась чья то рука, она вздрогнула от неожиданности.
Перед ней стояла невысокая молодая женщина с фигурой девочки подростка. Ее каштановые волосы были заколоты высоко на затылке, но одна непослушная прядь выбилась и свисала у левого виска. Зеленые глаза смотрели внимательно и с любовью.
Я, кажется, нашла то, что искала, сказала она продавцу, указывая на Милли.
Но это старая коллекция. Может быть, еще что-то посмотрите? услужливо предложила та.
Нет. Спасибо. Я возьму это платье.
Милли не верила своим ушам. Ее хотят купить. Она вцепилась рукавами в женщину, боясь, что та передумает. А когда ее несли на кассу, обернулась и помахала Дю толстой и одинокой.
В шкафу у хозяйки было темно, но Милли быстро освоилась и разглядела жильцов. Рядом с ней висел легкий цветастый сарафан. За ним длинное бардовое платье с глубоким декольте. Синий костюм с белой блузой. Черный вязаный кардиган. Бежевый плащ с широким поясом и белая шубка из песца.
Они тоже, с нескрываемым интересом, глазели на нее. Милли поежилась. Она не привыкла к такому вниманию и прошептала:
Здравствуйте.
Привет! Какая ты красивая, восторженно вскрикнул сарафан.
Спасибо. Я так счастлива, что меня купила ваша хозяйка. Интересно куда она меня наденет и, что я там увижу?
Снег! Он будет падать на тебя большими хлопьями, чуть подтаивать, превращаясь в воду и тут же замерзать на морозе в виде ледышек шариков. Сильный ветер заставит их звенеть, как бубенцы на дуге у тройки лошадей. А вьюга будет выть, заунывно и, пугать, сказала шубка, тряхнув мехами.
Милли испуганно смотрела на нее и не могла понять шутит та или говорит правду.
Какой снег? Какой снег? Не слушайте ее, голубушка. Там будет лить дождь, как из ведра. По дороге будет течь река, неся в своих водах опавшие оранжевые листья. Вы промокнете насквозь, потому что наша хозяйка не любит зонты, перебил шубу синий костюм.
Ой! Коллега, не наговаривайте! Дождь не такой уж и страшен, как вы его малюете. Зато после него воздух чист. Дышится легко. И наступает какое-то тихое умиротворение, философски сказал плащ.
Не знаю. Никогда не видел ни снега, ни дождя. Меня обычно хозяйка надевает в такую жару, что дышать нечем. У меня повышается температура, я становлюсь горячим, как после утюга, возразил сарафан.
А я люблю гулять в вечерней прохладе. На клумбе пахнет ночная фиалка. Трещат цикады. Звезды выстраиваются в созвездия, мечтательно пропел кардиган и обнял себя рукавами.
Только бордовое платье ничего не сказало. Оно пыхтело от злости, понимая, что теперь у нее появилась конкурентка. Милли уже и не знала, радоваться ли ей, что ее купили. Снег, дождь, жара. Она не была готова к такому. С того самого момента, когда Милли появилась на свет, она знала, чувствовала, что рождена для чего то большего чем быть просто вещью. Она должна была блистать каждой своей петелькой люрекса.
Однажды дверь шкафа отворилась, и рука хозяйки потянулась к вешалке. Милли испуганно шарахнулась вглубь шкафа, вспомнив рассказы соседей, а бордовое платье наоборот, вылезло вперед. Хозяйка достала Милли, хоть та и пыталась зацепиться то за костюм, то за плащ.
В комнате было светло, в углу стояла наряженная елка. На ней висели огромные шары: золотые и красные. А на самой макушке красовалась звезда. Она почти касалась потолка. Хозяйка надела платье и подошла к большому зеркалу во весь рост. Она долго смотрела на себя, любуясь. Милли тоже не могла оторвать взор от зеркала. «До чего же я красива», думала она.
Вскоре комната наполнилась людьми: женщинами, мужчинами, детьми. Все они были нарядно одеты и веселы. Играла музыка. Хозяйку пригласили на танец. Милли никогда в жизни не видела брюк. Она застеснялась и прилипла к ногам хозяйки. Брюки были галантны. Держались на почтительном расстоянии и молча любовались ею. К концу танца Милли уже не стеснялась и даже прикоснулась пару раз к брюкам, оставив им на память о себе несколько блесток.
Весь вечер хозяйке делали комплименты и, платье понимало, что большая их часть относится к ней.
Почти под утро Милли вернулась обратно в шкаф счастливая и влюбленная. Она возбужденно рассказывала соседям про то, что видела. Про елку с золотыми шарами, мигающие гирлянды, звонкие фужеры и про брюки. Сарафан с костюмом несколько раз многозначительно переглянулись и указали Милли на бардовое платье. Оно рыдало, мелко подрагивая плечами.
Милли замолчала. Ну да. Конечно. Бардовое платье, скорее всего тоже было знакомо с брюками.
Пару раз белая песцовая шубка и костюм исчезали ненадолго из шкафа, а потом возвращались холодные и, пахло от них морозной свежестью. Юбка рассказывала взахлеб о том, сколько много снега на улице, а шубка радовалась, что погода стоит солнечная и тихая, хоть и морозная.
Вскоре хозяйка надела Милли и поехала в театр. На улице платье увидело снег. Он искрился на солнце, точь в точь как люрекс на ее рукавах. В театре шел спектакль, но Милли хоть смотрела на сцену, ничего не видела. Рядом сидели Брюки. Это было так волнительно соприкасаться в темноте и делать вид, будто произошедшее случайность. Любовь. Любовь.
Прошло несколько недель и, никто не открывал дверки шкафа. Его жители грустили в темноте, мечтая выйти в свет. Стоило скрипнуть петлям на дверце, проникнуть солнечному лучику, как они оживились и ринулись к выходу, отталкивая друг друга. Посчастливилось шубке. Только ее одну хозяйка сняла с вешалки и унесла.
Не прошло и часа, как двери шкафа отворились и, шуба вернулась на прежнее место. От нее пахло чем-то резким и неприятным. Соседи отодвинулись от нее.
Ты где была? спросила у нее Милли.
Не знаю. Вокруг все было белое и блестящее, но не снег. Сверху ярко светило, но не солнце. Люди вокруг бледные и грустные. А еще этот запах. От меня сильно воняет?
Да. Есть немножко, деликатно ответил плащ.
Белое это кафель. Светят лампы. Пахнут медикаменты. Это больница. Наша хозяйка заболела, тихо проговорил костюм.
Жители шкафа загрустили, а больше всех Милли. Она скучала по Брюкам.
Прошел месяц, второй, третий. Шкаф никто не открывал. Его жители превратились в унылые, обветшалые тряпки.
И вот однажды дверцы шкафа широко распахнулись, в него ворвался солнечный свет и свежий воздух. Жители всколыхнулись от неожиданности. Перед ними стояла неизвестная женщина. Она протянула руку к вешалке с бардовым платьем, но Милли заметив это, выпорхнула вперед, прикрыв собой соседку.
Какое красивое платье! воскликнула женщина и сняла Милли с вешалки, возьму лучше его.
Платье победно повело подолом и обернулось к жителям шкафа. Бордовое платье плакало, как всегда мелко вздрагивая плечами. Меховая шубка недовольно хмыкнула. Сарафан отвернулся.
«Ну и ладно», подумала она, предвкушая встречу с брюками.
Милли не узнала хозяйку. Та очень сильно похудела и, от нее пахло медикаментами, а еще она была холодная и неподвижная. Вокруг было много цветов. Хозяйку вместе с Милли накрыли белой простыней и, платье стало возмущаться, что теперь его никто не видит. Оно всячески старалось выбраться на свет, то краешком рукава, то кусочком подола. Брюки стояли рядом. Милли их видела, выглядывая из-под простыни. Она их звала, но они не слышали, потому что люди вокруг плакали. Милли не могла дождаться, когда же это все закончится, чтобы встретиться с любимыми брюками и не расставаться уже никогда.
Неожиданно стало темно, как будто закрыли наглухо двери шкафа. Послышался стук молотка. Потом какой-то непонятный шум и тишина. Навсегда.
СЕКРЕТНАЯ МИССИЯ
Вы думаете легко прикидываться простачком комодом с тремя ящиками? На самом деле я был хранителем денежных сбережений семьи Петровых. Ирина Петрова прятала заначку в тщательно выглаженную цветастую наволочку и, складывала ее вместе с другим многочисленным постельным бельем в мой средний ящик. Мне, конечно, льстило такое доверие. Иногда распирало от желания, похвастаться перед друзьями: торшером и креслом качалкой, но я не мог. Такова доля секретного агента быть в тени.
По вечерам, когда гас свет в спальне Петровых, оживали все предметы. Они, как и люди с нетерпением ждали праздник. Холодильник распахивал настежь дверцу и хвастался набитыми доверху полками. Стол и четыре табуретки приплясывали в ожидании веселого застолья. Шифоньер, скрипуче приоткрыв одну дверцу, показал всем новое платье хозяйки из сверкающего люрекса.
Тяжелая хрустальная шкатулка весело дзынькала, обращая тем самым всеобщее внимание на себя и, хвасталась новыми золотыми сережками и колечком. Я скромно открывал верхний ящик и показывал краешек праздничной накрахмаленной скатерти. Совсем ничем не похвастаться я не мог, иначе вызвал бы этим подозрение.