Очередным игроком в карты был Йоши. Синяки почти сошли с лица юноши, но Акихито видел повреждения, если не снаружи, то, конечно, внутри. Волосы Йоши собрал в простой пучок на макушке, и было заметно отросшие светлые корни.
Он молчал, ни над кем не подшучивал, но Акихито счел чудом, что ему вообще удалось вытащить мальчишку из комнаты. Он не мог вспомнить, когда в последний раз лицезрел печально известную кривую улыбку Йоши.
Ладно, давай еще раз, ты, драконий пес. Акихито бросил колоду Блэкбёрду. И помни, я наблюдаю, как ты тасуешь карты.
Думаю, тебе пора закончить, Акихито-сан. Ты же вечно проигрываешь, сказала Мичи, оторвавшись от работы и чуть отодвинувшись от специального столика для занятий каллиграфией. Не особо ты похож на везунчика. Девушка сидела неподалеку и курила табак с запахом меда, которым ее угостил Пётр, вцепившись зубами в черенок костяной трубки.
Пухлые, как после укусов пчелы, губы, бледная кожа без грамма краски, волосы заплетены в обычную косу. Она не сделала ничего, но головы многих солдат Кицунэ разом повернулись в ее сторону, хотя клинки чейн-катан, висевших у Мичи за спиной, гарантировали, что большинство из присутствующих будут держать жадные мужские взгляды при себе.
Она опять склонилась над маленьким столиком, на котором лежал свиток из рисовой бумаги, придерживаемый в уголках гладкими речными камушками. Рядом покоилась кисть и баночка с чернилами каракатицы.
Что ты пишешь, девочка? спросил Блэкбёрд.
Займитесь лучше картами, капитан-сан.
Судя по тому, как играет бедняга, я одержу победу с завязанными глазами.
Акихито спрятал недовольную усмешку в бороде и отхлебнул саке.
Если уж вам и впрямь хочется знать, я пишу книгу, вздохнула Мичи и подняла футляр, в котором хранила свиток.
Футляр был грубо вырезан из необработанной сосны, а на поверхности виднелись торопливо выгравированные иероглифы.
«История Войны Лотоса», прочитал Акихито.
Хм-хм. Не уверен в названии. Блэкбёрд пригладил усы. О чем она?
О рыболовстве.
Пётр выпустил изо рта струю дыма. Акихито поймал себя на том, что ухмыляется, и подтолкнул Йоши локтем. Мальчик только нахмурился.
Очень смешно, пробормотал Блэкбёрд. Но о чем она конкретно?
Об истории войны. О Йоритомо. Юкико. Масару. Аише. Дайякаве. Мичи взмахнула кистью над головой. О нас.
Но зачем?
Чтобы люди помнили.
Блэкбёрд пригубил саке и скорчил гримасу.
По-моему, это пустая трата хорошей рисовой бумаги. Никто никогда не выигрывал битву с помощью бутылочки чернил.
Вы думаете, люди не должны знать, что здесь происходило?
О, я полагаю, они, без сомнения, должны знать. Однако им будет все равно.
Почему же?
В следующий раз будет по-другому. Так всегда бывает.
По-другому? Акихито хмуро посмотрел на капитана облакоходов.
Точно, кивнул Блэкбёрд. Из-за чего бы люди ни воевали. Найдется иное название или причина религия или территория, черное или белое. Люди оглянутся на нас и скажут: «Мы бы никогда не были настолько слепы». Смертные не извлекают уроков из истории. Во всяком случае, те, с чьим мнением считаются.
Ответ Мичи был резок как сталь.
Считаются с мнением каждого.
Не каждый является сёгуном, возразил Блэкбёрд. Не каждый командует армией
Лавина начинается с камешка. Лес с крошечного семени. И достаточно одного слова, чтобы заставить мир остановиться и прислушаться. Тебе лишь нужно сделать правильный выбор.
Ты правда в это веришь, девочка?
Я должна.
Почему?
В Империи жизнь настолько неправильна, что мне хочется кричать. Хотя и вы, наверное, правы, и все это ничего не значит. Но допустим, что права я и у меня действительно есть силы и возможность изменить ситуацию, но я сижу сложа руки, надеясь, что о проблемах заговорит кто-нибудь еще. Дескать, мне не стоит утруждать себя попытками. Кем же тогда меня следует назвать?
Блэкбёрд почесал бороду, и вид у него был слегка смущенный.
Если я ошибусь, моя попытка не будет стоить ничего, продолжала Мичи. Но в обратном случае ничегонеделание будет стоить всего.
Йоши вздохнул и поднялся на ноги.
К черту шумиху
Ты куда? спросил Акихито.
Куда-нибудь где чуть побольше нежности и поменьше драмы. Юноша ушел, засунув руки за оби и не сводя глаз с грохочущего неба.
Да он милаха, задумчиво проронила Мичи, возвращаясь к свитку.
Не обращай на него внимания, пожал плечами Акихито. Он потерял друга. Который был ему дорог.
Только одного? Тогда он должен благодарить свою звезду.
Акихито повернулся к капитану неболёта, наморщив лоб.
Ты какой-то странный бунтарь, Блэкбёрд-сан. Разговариваешь не совсем так, как большинство наших людей.
Дело в том, что большинство ваших людей не отличили бы снасти от такелажа.
И какого черта ты нам помогаешь?
Долг крови. Сёгунат убил моего младшего брата.
Прошу прощения. Акихито прикрыл кулак и кивнул. А как он умер?
Йоритомо-но-мия разнес ему голову. После того, как он вернулся без проклятого грозового тигра, на котором разъезжает ваша девчушка.
Челюсть у Акихито отвисла чуть ли не до колен.
Твоим братом был Рю Ямагата?
Блэкбёрд кивнул.
Капитан неболёта «Сын грома».
Тогда снова прошу прощения, сказал Акихито. Я знал его. Хороший человек. Храбрец.
А теперь он мертвец. Но спать в аду он будет не один. Блэкбёрд со вздохом допил остатки саке. Собрав выигрыш, встал и потянулся. Теперь мне нужно поработать. Привести в порядок кимоно. Спасибо за выпивку. Он улыбнулся. И за монеты.
Акихито наблюдал, как капитан неторопливо удаляется, приподнимая нелепую шляпу перед проходящими мимо служанками. Лоб здоровяка все еще был нахмурен, и Блэкбёрд теребил бороду, проводя пальцами по затвердевшим смоляным шипам.
Акихито-сан, начал Пётр. Говорить мне с тобой.
Давай. Акихито покосился на гайдзина.
Гайдзин бросил настороженный взгляд через плечо на Мичи, наклонился ближе, понизив голос до заговорщического шепота.
Девочка, сказал он. Твой красивый девочка.
Хана, насупился Акихито. Но она не моя.
Она Тронута. Зрячная.
Что это значит?
А я, между прочим, все слышу, пробормотала Мичи, не отрывая глаз от свитка.
Пётр поморщился, наклонился еще ближе, указывая на свой слепой правый глаз.
Тронута!
Да я и пальцем ее не тронул, если ты про это. Мы просто друзья.
Мичи кашлянула, проворчала что-то нечленораздельное, но Акихито проигнорировал ее.
Нет, нет, не мочь тронул. Пётр встревожился. Она Зрячная. Белая, да?
Хана наполовину белая. И наполовину шиманка. И я говорил с ней о глазе Если в нем и есть нечто особенное, помимо цвета, она ни разу не заметила этого.
Конечно. Пётр посмотрел на здоровяка так, словно тот был простаком. Она спящая.
Спящая? Акихито потер виски. Послушай, без обид, но в твоих речах столько же смысла, сколько в болтовне моей бабки, когда она курила «лекарство от артрита».
Пётр раздраженно засопел. Его взгляд блуждал по половицам, как будто по ним опавшими листьями были разбросаны нужные слова, и он пытался отыскать их и сложить в предложение.
Боги? наконец сказал он. Вы Шима есть боги? Узуме? Фудзин? Идзанами?
Идзанами Богиня Смерти. Акихито сотворил охранительный знак от зла. Но да, у нас есть боги. И что дальше?
Гайдзин поднял руку к небу.
Боги. А другую руку низко опустил. Девочка. Твой красивый девочка.
Яйца Идзанаги, она не моя
Пётр легонько коснулся ладони Акихито пальцем.
Он выглядел невероятно довольным собой.
Зрячная.
Акихито моргнул и допил остатки саке.
Зрячая?
Да! Хороший для него! Пётр хлопнул в ладоши, постучал себя по лбу. Думал он медленный, но нет. Нет, хороший. Ха-ха.
Точно. Акихито понизил голос до невнятного бубнежа. Круглоглазый трупосос
Барабанная дробь шагов прервала мысли Акихито. Здоровяк посмотрел в сад и заметил Хану, бегущую к ним. Пряди рваной стрижки спутались и нависали на лицо, щеки раскраснелись, глаз был широко распахнут, светился и сиял. Акихито поймал себя на том, что внезапно сглотнул комок в горле.
Девушка замерла у стола, согнувшись пополам и хватая ртом воздух. Мичи оторвалась от свитка и положила руку на чейн-катану.
Акихито оперся на костыль, выпрямился и приобнял Хану за плечо.
Ты в порядке?
Девушка покачала головой, взглянула на Петра, пытаясь отдышаться.
В чем дело? Что случилось?
Гайдзин выдохнула Хана.
Акихито уставился на Петра. В присутствии Ханы гайдзин вытянулся чуть не по стойке «смирно» и не сводил взгляда с ее лица.
А что с ним? спросил Акихито.
Я не про Петра, прохрипела Хана. Гайдзины вторглись в Шиму. Целый флот. Их армия только что напала на столицу Драконов. Лобовой штурм города Кава.
Яйца Идзанаги! воскликнула Мичи. Город Кава это крепость. Сколько же там гайдзинов?
Хана убрала с лица мокрые от пота пряди и, скривившись, выплюнула:
Похоже, целая орда
Будущее получилось совсем не таким, каким его планировал Акихито.
Отец его был охотником, как и дед. В клане певцов и художников его семья была семьей разрушителей. И хотя в голове у него пела поэзия, он пытался сочинять стихи и создавать красоту руками, используя лишь нож и долото, но всякое желание стать мастером искусств выбили из мальчика в раннем возрасте.
«Из проклятых стихов зимний плащ не сошьешь, говаривал отец. А животные, на которых можно охотиться, будут всегда».
В принципе, если поразмыслить, то можно сказать, что и старик не имел особого таланта к планированию будущего. Когда в шестнадцать лет Акихито поступил на учебу в школу Охотников при Императорском дворе, он чувствовал скорее удовлетворение, чем гордость.
Но теперь он знал свое будущее. Он будет охотиться на черных ёкаев, рожденных в аду, найдет жену (позже), подарит матери внуков (намного позже) и все. Нормальная жизнь. Не заслуживает даже упоминания в истории.
И вот Акихито здесь ему двадцать восемь, сына нет и в помине, и он настолько далек от нормального существования, что не может и вообразить, как оно выглядит.
Совсем не то он планировал.
Их было немного. Они сидели на коленях вокруг длинного низкого стола, и аромат горящих цветов смешивался с дымом фонарей. Во главе старый даймё Исаму, в тридцати шагах от гостей. Справа генерал Гиндзиро, а вокруг них дюжина самураев. Воины уже облачились в старые доспехи. Кстати, можно было подумать, что их забрали из музея запасы топлива у Кицунэ оказались настолько малы, что о доспехах, работающих на чи, теперь не могло быть и речи ни для кого, кроме командного состава.
Мичи, Хана и Йоши опустились на колени слева от даймё. Акихито, Мисаки и Юкико сидели напротив. Пётр застыл у окна, пуская кольца дыма. На столе было столько еды, сколько Акихито не видел в течение длительного времени, однако трапезничали только Юкико, Йоши и Хана, что, наверное, неудивительно.
Юкико уверенно расправлялась со своей порцией, как будто это был ее последний прием пищи.
Бледное сияние глаза Ханы отражалось в хрустале, и Акихито уставился на шрам девушки и на кожаную повязку, скрывающую рану. Жизнь впроголодь, когда не знаешь, когда и где повезет пообедать в следующий раз, научила Хану никогда не отказываться от дармовой еды. И она была занята тем, что уписывала за обе щеки содержимое миски с тунцом во фритюре.
Акихито поймал себя на том, что изучает линию ее скул. Форму губ.
Девушка почувствовала пристальный взгляд Акихито и застенчиво улыбнулась с набитым ртом. Здоровяк быстро отвернулся, сосредоточившись на докладе железного самурая даймё.
Армия гайдзинов насчитывает десять тысяч человек, великий повелитель. Выражение лица генерала Гиндзиро было мрачным. Они застали Драконов совершенно врасплох. Еще до того, как мы потеряли связь с разведчиками, город Кава полыхал в огне. У нас есть донесения от двух разных людей, в которых говорится, что ваш двоюродный брат даймё Харука убит при защите Рю-дзё вместе с сыном и большей частью свиты.
Крепость Дракона пала. Исаму вздохнул. После двух столетий безраздельного господства.
Так говорится в донесениях, повелитель.
А у вас какие новости, Мисаки-сан? Даймё повернулся к лидеру мятежников Гильдии. Что сообщают собратья из Кавы?
Мисаки была одета в мембрану со сложенными на спине паучьими конечностями.
Веки Мисаки оказались плотно прикрыты, и Акихито решил, что она, вероятно, уснула, пока она не устремила на него взор, которым можно было резать гранит.
Главдом глушит возможности коммуникации. Гильдийка указала на безмолвствующий мехабак на груди. Наши мастера-политехники пытаются установить коротковолновую передающую вышку, но до тех пор мы не услышим никаких новостей от собратьев в Каве.
Генерал Гиндзиро повернулся к Исаму.
Мы получили официальное послание от самозваного сёгуна. Лорд Хиро требует, чтобы мы объединились с кланом Тигра против захватчиков.
Отправьте ему соответствующий ответ на хорошей бумаге. Исаму погладил усы, задумчиво наморщив лоб. Что-то типа: «Достопочтенный повелитель Лис отклоняет вашу просьбу со всем должным уважением. Желаем вам, хнычущий маленький слабак, задохнуться в дыму тысячи стрекочущих гильдийцев ваших хозяев. Искренне ваш, даймё». И так далее, и тому подобное.
Хана запротестовала со все еще набитым тунцом ртом:
Нно этош шамубийштво.
Акихито улыбнулся отсутствию у девушки изысканных манер и попытался сказать об этом ее брату. Но Йоши с такой лютой ненавистью вгрызался в еду, что здоровяк решил его не беспокоить.
Возможно, и самоубийство, но клан Лиса никогда не преклонит колени перед марионеточным сёгуном, заметил Гиндзиро.
Акихито был поражен, когда Йоши заговорил впервые за несколько часов.
Самураи, пробормотал он, качая головой. Они чертовски предсказуемы.
Генерал Гиндзиро моргнул, взглянув на Йоши, и его удивление мигом сменилось гневом.
Тора Хиро узурпатор. У него нет никаких прав на Золотой трон. Честь требует, чтобы мы
Напомните мне еще раз разницу между честью и глупостью.
Йоши предупредительно начала Хана.
У них здесь крепость. Йоши обвел зал рукой. Внутри нее целая армия Лисов. На юге стоит другое объединенное войско Тигра и Феникса. Если бы все на минуту задумались и вытащили благородные головы из своих благородных задниц
Было бы постыдно вступать в союз с лакеем Гильдии, который оскорбил повелителя и готов вторгнуться на нашу родину, повысил голос Гиндзиро.
Идиоты, пробурчал Йоши. Прям как маленькие мальчики, которые играют в солдатиков
Гиндзиро хлопнул ладонью по столу.
Нам следует перевести дух, объявила Юкико. И решить вопрос взвешенно.
Но этот вариант не сгодится? выпалил Йоши. Уж точно не сейчас, когда речь идет о чести, Бусидо и прочей ерунде. Они скорее умрут поодиночке, чем сплотятся и будут сражаться вместе
Хорошо. Допустим, мы вместе столкнем гайдзинов в море, а что потом? засмеялся Гиндзиро. По-твоему, Гильдия простит нас за то, что мы приютили мятежников? Или оскорбляли марионеточного сёгуна?
Палец даймё Исаму забарабанил по железомёту, висевшему на поясе.
Может, вы предлагаете нам перестать поддерживать вас и оставить гнить заживо мятежников Гильдии и вас, молодой человек?
Конечно, нет
Гильдия хочет, чтобы Кагэ были раздавлены, Юкико мертва, а я преклонил колени у ног Хиро. Карты сданы. Мы играем, исходя из комбинации карт, которые нам сдали, или выходим из игры. Третьего варианта не дано.
И каков план? Отсиживаться тут и наблюдать, кто прибудет первым, чтобы зарезать нас? Йоши повернулся к Юкико. Зря мы остались в проклятых горах
Мы долго на это напрашивались, Йоши, заметила Юкико. Похоже, наступил час расплаты. Двадцать лет мы воевали с гайдзинами. Убивали их людей. Крали детей. Наверняка мы заслуживаем возмездия.