Заведующего этим слабым отблеском безумных страстей либо отрыжкой разгульных новогодних корпоративов официально величали Павлом Малотестовым, но за глаза называли запросто доктор Франкенштейн. Церемониально раскланявшись с местным властителем непростых человеческих судеб, мы двинулись дальше.
Следующим кабинетом, куда сунули любопытные носы, оказалась спектральная лаборатория. За огромным столом, заставленным непонятными приборами, сидела женщина неопределённого возраста. Из проёма входной двери была видна только полная, не измождённая фитнесом фигура да шевелюра редких рыжих волос. Хозяйка кабинета, с трудом уместившая телеса в модный белый халатик, бездвижным изваянием склонилась над бинокулярным микроскопом.
Что здесь происходит? почему-то шёпотом спросил я кореша. Наверное, побоялся неосторожно громкой речью отвлечь увлечённую женщину от важного исследования.
Да почти ничего, также тихо отвечал Терёха, Отправляем сюда фрагменты повреждённых тканей, в них шмаляют из лазера и в конечном итоге устанавливают наличие следов материла травмирующего орудия. Впрочем, происходит это не часто. А сей момент лицезреем картину, когда эта достойная женщина почивает на рабочем месте, для чего, собственно, и необходим этот микроскоп в качестве надёжного упора для головы. А очки, чтобы не было отпечатков вокруг глаз от жёстких окуляров
Теперь уже боясь неосторожным движением разбудить мирно дремавшую хозяйку спектральной лаборатории, мы тихонечко выскользнули в коридор.
Вот это работа! глубокомысленно позавидовал Терёха.
Да уж, завидное местечко, пришлось политкорректно согласиться, дабы не обидеть старого товарища.
Про себя я это заведение прозвал лабораторией имени спящего инженера Гарина.
Очередная остановка пришлась на судебно-химическое отделение. В силу своих немаленьких размеров, сиё структурное подразделение отхватило практически половину второго этажа. Пространство кабинетов загромождала дорогостоящая аппаратура, повсюду виднелись залежи всевозможных колбочек, пробирок, банок и трубок. Разнообразие их размеров и форм завораживало. Впрочем, это также относилось и к многочисленным сотрудницам, которые легко делились на две группы: одну составляли молчаливые женщины средних лет, вторую вертлявые, постоянно хихикающие молодые особы. И те, и те впечатляли фактурными фигурами. Серьёзные лица принадлежали врачам-экспертам, а сияющие молодостью лаборанткам.
Похоже, коллектив тут сугубо женский, глядя на хорошенькие фигурки в медицинских мини-халатиках, удовлетворённо поинтересовался у сопровождающего я.
Да-нет, довольно замысловато начал тот, Почему? Есть здесь и один мужик врач. Но его сейчас нет. Так рано на работу он не ходит.
Это как это?
А вот так. Появляется обычно к полудню, правда, и с работы уходит часов в десять вечера. Зато всегда есть достойный собутыльник, если заскучаешь на дежурстве. Мировой мужик. А как настойки делает и спирт разводит, просто песня! У него этого добра хоть купайся. В обиходе все его уважительно кличут доктором Менделеевым. Если надо чистый спирт, ну, там домой или кому знакомым, смело шагай к нему. Но деньги взаймы даже не проси точно не даст. Скупердяй на своё личное ещё тот.
А вот сюда лучше не попадать, прокомментировал Терёха появившийся на горизонте очередной кабинет Отдел комиссионных экспертиз. Здесь проводят экспертизы с привлечением маститых специалистов из различных областей медицины, когда возникают сомнения в правильности ранее проведённого исследования. Чего найдут в твоём заключении не так, одним выговором не отделаешься. Между собой зовём отделом двенадцати разгневанных мужчин. Пошли скорее отсюда, аура здесь нехорошая. Одним словом болото. Увязнешь коготком, не выкарабкаешься
Если честно, впервые видел товарища настолько взволнованным. Сам же я ничего такого не чувствовал и не обонял. Пожав плечами, зашагал по индейски вслед-вслед за осторожным проводником.
Вот где исключительно женский коллектив, так это в гистологическом отделе. Кореш довольно подмигнул. Сюда мы отправляем образцы тканей, или как я это называю кусочки мёртвых людей для микроскопического исследования.
В просторном кабинете сидели две девчонки в самом расцвете соков.
Дамы, позвольте представить вашему прелестному коллективу нового работника нашего отдела. Будет пока в помощниках у самого Самаэль Самаэльевича. Прошу любить и жаловать! А когда будет приносить образцы Терёха сделал эффектную театральную паузу, удовлетворять его должностное, и не только, любопытство
Дамы-девицы начали кокетливо хихикать.
Елена-прекрасная, продолжал работать на немногочисленную публику мой экскурсовод, Светлана-обольстительница.
Я покраснел под внимательными взглядами этих исключительно прелестных созданий.
Мальчики, хотите чаю? Мы только что вскипятили чайник, предложила Светлана, С конфетками.
И тортик есть, добавила Елена.
Конечно. Довольно потёр полные ладошки мой общительный товарищ, ставя на паузу наше неумолимое движение по отделам и лабораториям Бюро.
Ты с ними поосторожней, тут же горячо зашептал мне на ухо, Ведьмы ещё те
Мы сидели за столом, чинно попивая чай. Терёха жёг напалмом, я смущённо помалкивал, девчонки хихикали над густо смазанными «салом» шутками. Намёки, полунамёки и откровенные вульгарности сыпались из кореша, словно из похотливого рога изобилия. Я же только краснел, с трудом проталкивал в желудок огромные куски бисквитного торта и постоянно боялся подавиться. А стоило пересечься с одной из обольстительных подружек взглядами, готов был провалиться в преисподнюю. Которая, судя по ощущениям, находилась где-то неподалёку.
Заходите запросто, мы будем рады гостям. Провожали так же радушно, как и встретили.
Тяжко отдуваясь от выпитого чая да съеденных конфет с тортом, решили выбрать наилегчайший путь следования и спуститься на этаж вниз, в отдел медико-криминалистических исследований. Пока шлёпали по ступенькам, Терёха рассказывал об обитающих здесь умных дядьках, которые могут по виду нанесённых травм установить механизм образования и чем конкретно орудовал очередной маньяк-убийца топором или, например, кухонным ножиком с вилкой; копаясь в костных останках, определить пол, возраст, внешний вид жертвы преступления; также исследуют формы и механизм образования следов крови на предметах и прочая, прочая.
Но стоило только войти в это царство криминалистов, как мы неожиданно оказались за гостеприимным столом, где выпили за день рождения одного из этой весёлой братии экспертов и чей торт, как оказалось, утром подаренный в гистологию, недавно ели. Да-а-а, как известно, пути Господни для тортов неисповедимы
После настоящего чревоугодия в гистологии и обильных возлияний у криминалистов сил на судебно-биологическое отделение не осталось. Терёха, едва шевеля языком, поведал, что сюда сотрудники родного танатологического отдела отправляют для исследования биологические среды, в число которых он зачем-то включил и зловонные испражнения; либо запросто заходят, чтобы выпить спиртику в ещё одной весёлой кампании. И если упоминание испражнений, как истый медик, я мог спокойно переварить, то едва услышав про спиртик, меня начало так жестоко выворачивать, что пришлось энергично замахать руками мол, давай быстрее отсюда, пока очередные гостеприимные хозяева не усадили снова за стол.
Ну, добро пожаловать в родные пенаты танатологический отдел. В простонародье морг. Едва справлявшийся с прогрессирующим окосением Терёха втолкнул меня в уже знакомый, не так давно отремонтированный мрачный коридор. А ниже, в подвальные помещения, спускаться не будем туда и мне пока вход заказан. Во избежание
Я, покачиваясь, как во время затянувшегося шторма, направился за корешом.
Наш холодный Коцит славен всеми своими подразделениями. Например, регистратура. Работают здесь милейшие женщины Которые, только между нами, настоящие гарпии. И дела им приходиться иметь с весьма специфической аудиторией. Одним словом, адова работёнка.
Дружно помахали руками обильно двоящимся и троящимся "гарпиям" и, пошатываясь, проследовали далее.
Ещё у нас есть коллектив лаборантов, санитаров и врачей-экспертов. Сейчас заскочим к санитарам. С этими словами экскурсовод отворил дверь с пугающей непосвящённых табличкой "МОРГ".
Санитарская каморка, или как её пафосно, с большой буквы именовали обитатели Офис, находилась в непосредственной близости от секционных комнат.
Команда профессионалов низкоинтеллектуального труда представала весьма разношёрстной. И пестрота коллектива поражала. В одном из грубых санитаров я с огромным удивлением узнал когда-то утончённого ассистента институтской кафедры биохимии. Со слов всезнающего Терёхи, в сей экологической нише вольготно обитали и когда-то молодой, подававший большие надежды хирург, но запутавшийся в очень близких отношениях с зелёным змием, и бывший учитель физкультуры, жертва всё того же коварного пресмыкающегося, и представитель совсем иного социального полюса общества трижды судимый гражданин с весьма специфическими внешностью и манерами. В качестве напоминания о годах, проведённых за колючей проволокой, его тело обильно обвивали множественные татуировки. И эта передвижная изобразительная галерея носила подчёркнуто религиозно-криминальный характер и была выполнена на самом высоком идейно-художественном уровне.
С невнятных слов пьяного провожатого я уяснил, что санитары являли собой небольшой и слаженный орден единомышленников, способный эффективно решать самый широкий спектр задач, но сугубо ориентированных на извлечение денежных знаков как из карманов похоронных барыг, так и скорбящих родственников.
Пока Терёха по-свойски базарил с грубыми санитарами, я решил поискать, где можно безболезненно и не нарушая эстетики Бюро очистить уставший с тортиков, конфеток и алкоголя желудок. Долго бродить не пришлось едва приоткрытая и обитая сверху донизу металлом огромная дверь недвусмысленно сулила райские кущи и вечное блаженство. Обладая безграничной пьяной уверенностью в своей непогрешимости, тихонечко проник в тёмное помещение, и отравленное алкоголем сознание не сразу сообразило, что оттуда тянет могильным холодком. Маленькой полоски света из приоткрытых врат едва хватало, чтобы разогнать мрак, но всё равно успел рассмотреть бесконечные металлические стеллажи, заваленные обнажёнными трупами. Б! Блевать сразу же расхотелось, и я кинулся обратно к спасительным дверям, но Божественный свет начал истончаться, таять и Проклятый выход захлопнулся! Подскочив к внезапно возникшей преграде, начал истово колотить голыми кулаками по холодному металлу:
Э-э-эй! Откройте! Я здесь! Терё-о-о-ха-а-а-а!
Снаружи послышался жуткий грохот задвигаемого засова.
Тихо там! прикрикнул с того света хриплый голос, Неча орать здесь. Тишина должна быть в холодильнике!
И окончательным приговором звук удаляющихся шагов. Это конец
Но неожиданно в полной темноте и такой же тишине пришло осознание бренности всего сущего. И потому, спокойно траванув под ноги тортиком, на ощупь нашёл ближайший стеллаж и завалился на свободную «шконку». Холод, назидательное соседство и мерное покачивание уставшего за день сознания живо напомнили родную подводную лодку, штормующую где-то в Северных морях. Так вернувшись мысленно в свой протоокеан, умиротворённо закрыл глаза и уснул
Спас неугомонный Терёха, вовремя вспомнивший, что ел торт с конфетами, а потом пил спирт у криминалистов он не один.
Затянувшийся испытательный срок живо напомнил первый год службы на ПЛ, когда пребываешь в перманентном состоянии на подхвате у старослужащих: я бегал за пивом и хавчиком в ближайший чипок, печатал экспертизы под мерную диктовку наставника либо систематизировал завалы из одиночных листиков бумаги, придавая им стройную иерархию. А порою выслушивал назидательные истории корифеев клеёнчатых фартуков и брюшистых скальпелей, в лице наставника и его постоянных вечерних гостей доцентов Андрея Адольфовича Жозева и Майкла Романовича Разена. Выпитые литры свежего пива с неумолимостью рока возвращали их к воспоминаниям о счастливой трудовой юности
Эй, неофит! Старожилов, уже употребивших две банки доставленного мною слабоалкогольного напитка, привычно потянуло на поболтать.
Ещё пива принести? Я сидел на продавленном дежурном диванчике и листал иллюстрированный журнал "Судебная экспертиза". Красочные фотографии более всего напоминали кадры из заштатного фильма ужасов «Хэллоуин» или ещё какой безобразной резни китайской бензопилой в одном из Американских штатов.
Что ты думаешь о таинственной Mortem? Или о смерти, если так понятнее.
А должен? Без сожаления отложил иллюстрации в багровых тонах на дорогой глянцевой бумаге.
Конечно. Ты же личинка суд-э. Вот что такое Смерть? Оценив заторможенность моих реакций, СамСамыч продолжил, Я доступно выражаюсь, неофит?
Ну, всё. Понесло аксакала При достижении определённой стадии лёгкого опьянения старшие товарищи любили с головой окунуться в омут научных дискуссий, где молодой сотрудник использовался в качестве боксёрской груши тупой и слабо разбирающейся в хитросплетениях узкоспецифических терминов. Иногда, правда, возникало странное ощущение, что корифеи глумятся не просто так, а с коварной целью размыть мои непоколебимые материалистические устои, рекой времени несомые через детский сад, школу и институт, и всё в русле единственно верного Марксистско-Ленинского учения.
Прекращение биологических и прочих процессов жизнедеятельности организма Определение из первого курса физиологии я помнил достаточно хорошо.
О как! Коллеги СамСамыч сделал широкий жест рукой, приглашая собутыльников подключиться к процессу научения юного дарования. Имею честь представить светило физиологии одноклеточных организмов, ярким представителем коих, безусловно, сам и является.
Доценты Разен и Жозев одновременно хрюкнули в стаканы, где плескались остатки очередной трехлитровки.
А чего не так сказал? Я насупился. Неприятно чувствовать себя ещё инфузорией туфелькой в присутствии уже эволюционировавших до состояния Grypania spiralis.
Находясь в Гипогее, отринь простые суждения. Разен со стуком поставил пустой стакан на рабочий стол. Уж если жизнь, внутри которой, как тебе кажется, твоё сознание сейчас пребывает, сложна для понимания, то что говорить о том, что никто из присутствующих не видел?
Ну как же, как же Я опять ввязывался в спор, победить в котором не суждено. В подвале полно объектов для изучения того, что, как вы говорите, непознаваемо.
Учёные мужи переглянулись.
Но, но! Не путай смерть и Жозев, предварительно ущипнув себя за мочку уха, кивнул головой в направлении секционной, вульгарную мёртвую материю. Ничего общего. И даже точек соприкосновения нет.